Самодержавие и Россия

 

 Митрополит Иоанн (Снычев)

 

К участникам Всероссийского монархического совещания.

Во имя Отца и Сына и Святаго Духа!

Братья и сестры, соотечественники, люди русские! В нынешнее смутное время нет для Руси задачи важнее, чем обретение здорового национально-религиозного самосознания. А это значит, что русскому обществу необходимо достичь ясного понимания всех недостатков и изъянов своего сегодняшнего бытия, с одной стороны, а с другой – столь же ясно осмыслить тот высший нравственный идеал в национально-государственном устройстве, к которому следует стремиться каждому, кто небезразличен к судьбе нашей истерзанной и измученной страны.

На этом пути серьезнейшей вехой должно стать пристальное, вдумчивое и благоговейное изучение огромного русского исторического опыта, на протяжении долгих столетий неразрывно связанного с православной монархической государственностью. 

Нелепо отрицать, что именно Самодержавие возвеличило и утвердило Россию, вознеся ее к вершинам силы и славы, превратив удельное княжество Московское в величайшую империю мира. Именно труды и подвиги державных властителей страны, терпеливых, осторожных и последовательных, из века в век подтверждавших свое прозвание "собирателей земли русской", позволили народу Святой Руси явить свои лучшие душевные качества, одолеть все препятствия бурной и драматичной российской истории. Именно венценосные вожди нации – Помазанники Божии, Русские Православные Цари – как никто другой, заботились о духовном здравии общества, неизменно ограждая Православную Церковь всей мощью государственной власти ради того, чтобы она имела возможность совершать свое святое дело спасения душ человеческих тихо и мирно, "во всяком благочестии и чистоте". 

Ныне же – чего греха таить – величие и слава, мощь и благочестие, державная крепость и соборное единство России повержены в прах. Русскому человеку – в который уже раз – предстоит начинать новый этап державного строительства на пепелище. И для того, чтобы такое строительство было успешным, всем нам жизненно необходимо сделать должные выводы из страшной русской трагедии XX века, вот уже которое десятилетие длящейся на Руси. 

Каковы же эти выводы? 

Главный из них заключается в том, что именно монархия является оптимальной, исторически опробованной, естественной формой государственного бытия российской цивилизации. Эта форма, безусловно, не так идеальна, так как в нашем "во зле лежащем" мире, в котором царствуют грехи и страсти, существование идеала невозможно. Но монархия, тем не менее, есть наилучший, наиболее гармоничный, устойчивый и справедливый способ общественной организации. При этом его главным достоинством является опора на нравственные императивы и религиозные святыни, а не на корыстные, бездуховные материалистические категории "пользы", "выгоды" и "расчета". 

К сожалению, сегодня это понимают далеко не все. Как никогда, актуальны ныне горькие слова Ивана Ильина, отметившего в свое время: "Русский народ имел Царя, но разучился его иметь. Был Государь, было бесчисленное множество подданных: но отношение подданных к их Государю было решительно не на высоте. За последние десятилетия русский народ расшатал свое монархическое правосознание и растерял свою готовность жить, служить, бороться и умирать так, как это подобает убежденному монархисту". 

Отсюда непосредственно следует второй важнейший вывод: восстановление монархии в России немыслимо без одновременного духовного возрождения и всестороннего просвещения обманутого и оболганного русского человека, который стараниями разномастных политиканов сегодня окончательно запутался в вопиющих противоречиях эпохи. 

Необходимо найти действенные и эффективные способы, чтобы объяснить людям: монархия означает вовсе не произвол бесконтрольной власти, но наоборот - самую совершенную форму правовой государственности, возводящую ответственность как правителей, так и подданных к высшим источникам правосознания – к совести, к патриотизму, к Богу и Его святым заповедям.

Верховная власть православного Государя одновременно есть покровительница народных святынь и гарантия политической стабильности общества, непреодолимая преграда на пути разрушительных партийных склок, вернейшая защита России от беспредела амбициозных и властолюбивых политиканов, рвущих страну на части во имя удовлетворения своих сребролюбивых и тщеславных вожделений. (Проходят столетия, но в этом отношении мало что меняется на Руси – боярские междоусобия по-прежнему остаются главным источником всех нестроений и смут). 

Для того, чтобы эти простые истины стали, наконец, достоянием массового сознания, необходимо озаботиться изучением и переизданием классиков русского монархизма, подобных Льву Тихомирову или архиепископу Серафиму Соболеву. Процесс этот уже потихоньку начался. Но еще важнее – осмыслить проблематику Самодержавия, исходя из запросов современности, опираясь на тот бесценный трагический опыт, который приобрела страна за последнее столетие. Здесь - простор для деятельности современных православных историков и правоведов, специалистов в области государства и права, социологии и политологии. 

При этом все же надо ясно отдавать себе отчет в том, что никакое монархическое возрождение не станет возможным до тех пор, пока в высоких сановных кабинетах и в средствах массовой информации господствует космополитизм и оголтелая русофобия, преклонение перед Западом и культ наживы, разврата и насилия. 

Кроме того, для восстановления прерванной в 1917 году исторической преемственности тысячелетнего Государства Российского необходимо, чтобы руководством к действию стали также следующие выводы из истории великой русской смуты ХХ века: 

Первое. Монархия в России может быть восстановлена только как русская государственная власть. Из поколения в поколение на протяжении долгих столетий именно русский народ являлся державной опорой Государства Российского, хранителем его величия и мощи, носителем державного сознания Руси. Драгоценные качества именно русского характера - незлобивость и мужество, милосердие и доблесть, терпение и доброта – позволили нашему народу стать создателем и ядром огромной Империи, соединившей в едином гармоничном сплаве бесценное многоцветие народностей и культур Евразийского континента. 

От века великие князья Киевские и Владимирские, Цари Московские и Императоры Всероссийские одинаково сознавали себя Русскими Православными государями, не унижая и не притесняя при этом никого из своих инородческих подданных. Нынешняя смута есть не что иное, как следствие жесточайшего антирусского террора, развязанного в первые десятилетия советской власти, и тихого геноцида русского народа, не прекратившегося до сих пор. 

В общем, можно смело, не боясь преувеличения, сказать: будет русский народ силен и жизнеспособен – будет жива и необорима Держава Российская. Если же мы не сумеем вернуть русскому человеку его национальное достоинство, волю к жизни и к победе над врагами - погибнет и Русь, завершив свое тысячелетнее существование ужасами государственного распада и жестокой братоубийственной бойни. 

Второе. Монархия в России может быть восстановлена только как православная государственная власть. Православное царство есть живая икона Царствия Небесного, и даруется Господом народу за нелицемерную веру и верность Заповедям Христовым. Монархия Российская издревле сознавала себя правопреемницей Византийской Империи, а через нее и державного Рима, обращенного в Православие императором Константином Великим еще в V веке по Рождестве Христовом. Всем известно древнее пророчество инока Филофея: "Два Рима в ересях падоша, а третий Рим – Москва, а четвертому не быти". 

Догматическое и юридическое основание Православное Самодержавие получило вскоре после своего рождения в знаменитых новеллах (т.е. законах) императора Юстиниана (+565), признаваемых Церковью наравне с соборными деяниями и включенными в составленный святым патриархом Фотием Номоканон, а затем и в Славянскую Кормчую. 

"Величайшие блага, дарованные людям высшею благостию Божией, – говорится там, – суть священство и царство, из которых первое заботится о божественных делах, а второе руководит и заботится о человеческих делах, а оба, исходя из одного и того же источника, составляют украшение человеческой жизни". В деяниях VII Вселенского Собора также сказано: "Священник есть освящение и укрепление императорской власти, а императорская власть есть сила и поддержка священства..." 

Так издревле сознавала себя всякая истинно самодержавная власть, пребывая в симфонии с властью духовной. "Император и патриарх, – говорил византийский кесарь Василий Македонянин, – мирская власть и священство относятся между собой как тело и душа, необходимы для государственного устройства так же, как тело и душа в живом человеке". В Российской империи один из основных законов страны прямо гласил: "Император, яко Христианский Государь, есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры и блюститель правоверия и всякого в Церкви Святой благочестия". 

Полно и ясно раскрыл мистический смысл Русского Самодержавия великий молитвенник и чудотворец, святой праведный отец Иоанн Кронштадтский. Он говорил: "Создав человека на земле как царя всех тварей земных, Царь Творец поставил затем царей разным народам и почтил их державою Своею и владычеством над племенами – правом управления и суда над ними. Пророк Даниил говорит: "Владеет Вышний Царством человеческим и дает его, кому хочет" (Дан. 4:29). Премудрый Соломон возвещает всем царям: "Дана есть от Господа держава вам и сила от Вышняго" (Прем. 6:3). В ознаменование этого дара и силы Божией, даруемой царям от Господа, еще в Ветхом Завете Сам Господь установил священный обряд помазания Царей на царство... Этот священный обряд перешел и к христианским царям России. Через него сообщается им необходимо нужный дар особенной мудрости и силы Божией... 

Умолкните же вы, мечтательные конституционалисты и парламентаристы! Отойди от меня, сатана, ты мне соблазн... От Господа подается власть, сила, мужество и мудрость царю управлять своими подданными. Но да приближатся к престолу достойные помощники, имеющие правую совесть и страх Божий, и да бежат от престола все, в коих совесть сожжена, в коих нет совета правого, мудрого и благонамеренного... 

Бедное Отечество, когда-то ты будешь благоденствовать? Только тогда, когда будешь держаться всем сердцем Бога, Церкви, любви к Царю и Отечеству, чистоты нравов... И чем бы мы стали, Россияне, без царя? Враги наши скоро постарались бы уничтожить и самое имя России, так как Носитель и Хранитель России после Бога есть Государь России, Царь Самодержавный, без него Россия - не Россия!" 

Третье. Монархия в России может быть восстановлена только как соборная государственная власть. Глубоко ошибочно, лишено исторической опоры и пагубно укоренившееся, к сожалению, противопоставление самодержавия и народного представительства. На деле же, подлинное самодержавие жизненно нуждается в истинном, непоказном единстве с народом, которого невозможно достигнуть без развитой и всесторонней системы выборных учреждений. 

Другое дело, что русский соборный опыт значительно отличается от западного, не знающего вообще такого понятия, как соборность. Что русское народное представительство не должно иметь ничего общего с лживой западной "демократией", прикрывающей пагубный нравственный плюрализм, который на деле оборачивается произволом богоборчества и растлением душ миллионов людей. Что свобода народного волеизъявления на Руси никак не связана с пресловутым "парламентаризмом", превращающим многочисленные и разномастные "законодательные учреждения" в арену партийных распрей и источник общественных смут до тех пор, пока они не попадают под контроль ловких закулисных махинаторов, которые получают полную возможность вершить свои черные дела "от имени народа". 

Соответственно, не отвечает русским самобытным традициям и хваленая система "разделения властей", которая, как ржа, разъедает всю систему государственного управления, противопоставляя друг другу властные органы на всех уровнях, стимулирует безбрежное политическое интриганство, бессовестность и карьеризм. Речь может и должна идти лишь о грамотном и гармоничном разделении функций единой по своей природе государственной власти, которая, к тому же, в лице своего Верховного Представителя, должна быть безусловно избавлена от постыдного и циничного балагана так называемых "прямых всенародных выборов". 

Только соборы, вдохновленные великими религиозно-нравственными идеалами и справедливо представляющие все благонамеренные слои общества, все сословное, профессиональное и территориальное разнообразие современной России, могут стать орудиями для прекращения нынешней смуты. Исторический тому пример широко известен – это смута начала XVII столетия, погашенная деяниями Великого Собора 1613 года. 

Четвертое. Монархия в России может быть восстановлена только как творческое развитие механизмов русской государственности при сохранении в неприкосновенности ее основополагающих, традиционных ценностей и святынь. Это значит, что никакой примитивной реставрации, никакого буквального возврата к тому, что было до революции 1917 года – быть не может ни в коем случае! Из нашего дореволюционного прошлого, так же, как и из трагического "советского" периода русской судьбы, мы должны будем взять лишь самое ценное, практически применимое и жизнеспособное, решительно отбросив все то, что история отвергла самим ходом своей эволюции. 

Задолго до революции предсказал святой провидец отец Иоанн Кронштадтский – беды и напасти, ожидающие Россию за грех богоотвержения и цареубийства. Но тогда же поведал блаженный старец и о том, что милосердие Божие не попустит окончательной гибели русского государства.

"Я предвижу, – утверждал отец Иоанн, – восстановление мощной России, еще более сильной и могучей. На костях мучеников, как на крепком фундаменте, будет воздвигнута Русь новая – по старому образцу, крепкая своей верою во Христа Бога и Святую Троицу; и будет, по завету князя Владимира – как единая Церковь. Перестали понимать русские люди, что такое Русь: она есть подножие престола Господня. Русский человек должен понять это и благодарить Бога за то, что он русский". 

Сегодня от нас зависит, чтобы сие пророчество стало явью. Так приложим же к этому все свои силы телесные и душевные, вложим же в великое дело Русского Воскресения весь жар своего сердца, всю веру своей души! Тогда - верен Бог! – не будет на свете силы, способной остановить нас в этом святом и богоугодном деле. Сие и буди, буди! Аминь.

Митрополит С.-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев)

Русская идеология.

  Архиепископ Серафим (Соболев)

Теперь, если мы хотим спасения и возрождения России, то должны всемерно стремиться к тому, чтобы у нас опять был самодержавный царь Помазанник Божий, который, как душа русского народа, возродит Россию, и она опять сделается великой и славной на страх всем ея врагам, на счастье своего народа. Не будем смущаться столь распространенным, к сожалению, среди нас мнением, что самодержавный царский строй в России, будто бы, уже изжил себя. Это мнение направлено против Священного Писания с целью уничтожить спасительное его на нас влияние. Ведь царская самодержавная власть в России была основана на словах Св. Писания. А эти слова являются глаголами вечной жизни (Ин. 6:68).

«Дух животворит, – сказал Господь, – плоть не пользует ни мало. Глаголы, яже Аз глаголах вам, дух суть и живот суть» (Ин. 6:63). «Живо бо слово Божие, и действенно, – говорит св. Ап. Павел, – и острейше паче всякого меча обоюдоостра, и проходящее даже до разделения души же и духа, членов же и мозгов, и судительно помышлением и мыслем сердечным». (Евр. 4:12)

Отсюда будет в высшей степени неразумно с нашей стороны, если мы скажем, что слова Священного Писания изжили себя. Но точно так же неразумно и мнение, что царский самодержавный строй изжил уже себя. Если слово Божие всегда должно быть для нас действенным, всегда жизненным, всегда спасительным, то и царский самодержавный строй России, как основанный на Слове Божием, должен быть для нас всегда жизненным и спасительным. Мнение о нежизненности царской власти противоречит и самой жизни. Действительность говорит, что самодержавная власть русского великого князя и царя собрала воедино все подвластные им племена и народы в один могущественный государственный организм. Эта действительность показывает, что при содействии самодержавной власти Россия достигла небывалого и изумительного развития в своей культурной жизни во всех её областях и сделалась самым могущественным государством сравнительно с теми европейскими державами, в основе которых была не самодержавная, единоличная, а парламентарная власть… Действительность говорит нам как раз о противоположном: не самодержавный царский строй, а парламентарный образ правления изжил себя. Следовало бы всем разделяющим ошибочное мнение о царской власти помнить, что оно исходило из либеральных кругов русского общества, которое, удалившись от Церкви и благодатной истины, перестало в последнее время мыслить своим умом, и стало руководиться абсурдным учением социализма о политической свободе с его бредовыми идеями о благах социалистического рая. А социализм, как известно, был в руках наших врагов могущественным средством для ниспровержения царского самодержавного строя и уничтожения самой России. 

Таким образом, разделяя этот неправильный взгляд, русские люди сознательно или безсознательно будут приобщаться к тому безумию и ненависти к нашей России, которые ее погубили. Русским людям следует руководствоваться, касательно вопроса о будущем политическом строе нашего государства, Божественным Откровением, учением св. отцов Церкви о царской власти и учением тех великих сынов России, гениальная мудрость которых и их беззаветная любовь к России всем нам хорошо известна. Мы имеем в данном случае в виду в особенности свидетельства о великом спасительном значении в жизни Русского народа царской самодержавной власти Ф. М. Достоевского и А. С. Пушкина.

Первый в своих творениях говорит, что две силы лежат в основе могущества Русского Государства: православная вера и самодержавная власть русского царя, который, как любящий отец, заботится о благе своих подданных и тесно сплачивает их всех в одну родственную и сильную этим единением семью. А вот что говорил в последние годы своей жизни о нашей царской власти Пушкин: «Зачем нужно, чтобы один из нас стал выше всех и даже выше самого закона? Затем, что закон — дерево, в законе слышит человек что-то жестокое и не братское. С одним буквальным исполнением закона не далеко уйдешь; нарушить же его или не исполнить его никто из нас не должен: для этого-то и нужна высшая милость, умягчающая закон, которая может явиться людям только в одной полномощной власти. Государство без полномощного монарха – автомат: много, много, если оно достигнет того, чего достигли Соединенные Штаты. А что такое Соединенные Штаты? – Мертвечина. Человек в них выветрился до того, что и выеденного яйца не стоит. Государство без полномощного монарха то же, что оркестр без капельмейстера. Как ни хороши все будут музыканты, но если нет среди них одного, который бы движением палочки всему подавал знак, никуда не пойдет концерт. А, кажется, он сам ничего не делает, не играет ни на каком инструменте, только слегка помахивает палочкой, да поглядывает на всех, и уже один взгляд его достаточен на то, чтобы умягчить в том и другом месте какой-нибудь шершавый звук, который испустил бы иной дурак – барабанщик или неуклюжий тулумбас. При нем и мастерская скрипка не смеет слишком разгуляться на счет других: блюдет он общий строй, всего оживитель, верховодец верховного сословия». ("Разговоры Пушкина», изд. Академии Наук, М. 1926 г) Эти слова Пушкина должны быть глубоко внедрены в сердцах всех русских людей, которые всегда должны их помнить. Они имеют для нас особенную ценность не только как исходящие от гениального ума, но и как принадлежащие человеку, в ранние годы свои бывшему по убеждениям близким к декабристам-масонам, имевшим поползновение низвергнуть самодержавный строй в России.

Конечно, когда Пушкин произносил их, он хорошо знал, что и при царском самодержавии бывают большие дефекты в государственном управлении. Они неизбежно происходят тогда, когда самодержавные монархи нарушают этот самый лучший государственный строй, вследствие их противления Божественным Законам. Тем не менее, как видим из его слов, эту форму правления в России нельзя сравнить ни с какою другой формой правления в странах, где нет самодержавного монарха, как нельзя сравнить небо с землею. Не будем смущаться и тем мнением, что для православной Церкви будто безразлично, какая государственная форма правления будет в нашей России. Для Церкви не может быть одинаковой власть, покровительствующая ей и власть богоборческая. Во всяком случае, безспорно, что советская власть в России такова, что при её наличии русский народ, как православный, можетъ прекратить свое бытие, а вместе с ним исчезнет и Русская Православная Церковь, как исчезали с лица земли и другие поместные православные Церкви...

Будем веровать, что момент конечной гибели нашей Родины еще не настал, ибо мы имеем пророчество величайшего угодника Божьего св. Серафима Саровского о том, что Россию, ради чистоты православия, ею исповедуемого, Господь помилует от всех бед, и она будет существовать до скончания века, как сильная и славная держава. К этой чистоте своей веры русский народ, безусловно, возвращается, несмотря ни на какие кровавыя гонения, им переживаемые. Ее он свидетельствует своими великими исповедническими и мученическими подвигами. Очевидно, Господь возстановит Россию, и она вновь сделается великой и будет самым могущественным оплотом в мiре для грядущей борьбы с самим антихристом и всеми его полчищами... Точно так же не безразлично для Церкви, будет ли в России после советской власти государственной формой правления не царская самодержавная власть, а конституционная или республиканская, что то же – власть народа или толпы. Православная Церковь не может предпочесть власти народа царской власти по той причине, что народоправство не есть Богоустановленная власть, ее нельзя отнести к той, о которой сказал Апостол Павел: «Несть бо власть, аще не от Бога; сущия же власти от Бога учинены суть» (Рим. 13:1). Говоря эти слова, Апостол имел в виду форму существующей ("сущей") в его время власти, т. е. царскую самодержавную, или единодержавную власть и все её разветвления в лице отдельных начальников, подчиненных царю. Вот почему он просит Апостола Тимофея совершать молитвы, моления, благодарения прежде всего за царя и за всех начальствующих, чтобы провождать тихую и безмятежную жизнь во всяком благочестии и чистоте (1 Тим. 2:1—2). Только эту царскую власть имеет в виду и другой величайший Апостол Петр, когда призывает христиан ей повиноваться, говоря: «Повинитеся убо всякому человечу созданию (т. е. всякому, по словам митр. Филарета, от Бога устроенному над человеками начальству) Господа ради, аще царю, яко преобладающу: аще ли же князем, яко от него посланным, во отмщение убо злодеем, в похвалу же благотворцем» (1 Петр. 2:13–14).

Совершенно напрасно под апостольскими словами: «несть бо власть, аще не от Бога», некоторые подразумевают, наряду с царскою единодержавною властью, власть республиканскую и конституционную. Самый текст апостольского учения о власти свидетельствует, что здесь все время говорится только о царской самодержавной власти. За это говорит и здравый смысл: как могли Апостолы разуметь под Богопостановленной ту власть, которая царскую Богопостановленную власть ниспровергает. А республика есть ниспровержение монархии, даже посредством всякого насилия, вплоть до кровавого террора (Л. Тихомиров. Монархическая государственность, ч. 1, стр. 103-104). Нельзя иначе, как ниспровержением Богоустановленной самодержавной монархической власти назвать и конституцию. Правда, здесь личность монарха сохраняется, но власть захватывается народом, как в республике, чем фактически уничтожается Богоустановленный монархический принцип и создается неестественное и тяжелое положение царя, при котором он «царствует», но не управляет. Очень хорошо выявляет несостоятельность такого положения, а вместе с ним и конституционно-государственного строя, царь Иоанн Грозный. В ответ на порицание его поступков кн. Курбским, как несоответствующих, по свидетельству последнего, народному праву других стран, Иоанн Грозный писал ему: «О безбожных человецех что и глаголати! Понеже тии все царствиями своими не владеют: как им повелят подданные ("работные"), так и поступают. А российские самодержавцы изначала сами владеют всеми царствами (т. е. всеми частями царской власти), а не бояре и вельможи...».

 «Если бы у вас, – говорит Иоанн Грозный Шведскому Королю, – было совершенное королевство, то отцу твоему архиепископ и советники и вся земля в товарищах не были бы». По словам Грозного, шведский король «точно староста в волости».А польскому королю Стефану Баторию чрез его послов тот же русский Государь заявил: «Мы, смиренный Иоанн, Царь и Великий Князь всея Руси, по Божиему изволению, а не по многомятежному человеческому хотению». (Л. Тихомиров. Монархическая государственность, ч. III стр. 42, 43) Таким образом, как власть республики, так и конституционной монархии, одинаково, не только не являются Богоустановленной властью, но самое их бытие начинается с её отрицания. Ясно, что не Божественная воля, выраженная в Священном Писании, а человеческая многомятежная, греховная воля с открытым ниспровержением Богооткровенного и святоотеческого учения о царской самодержавной власти лежит в основе республиканского и конституционного строя. Поэтому св. Церковь наша не может закрыть своих глаз на отсутствие религиозной основы в демократическом образе правления. Следовательно, она не может быть безразлична к будущему политическому строю нашей страны. Иначе сказать: св. Церковь не может желать водворения в России республиканского или конституционного строя. Она может содействовать возстановлению у нас только исконного государственного строя, каковым была всегда единоличная великокняжеская или царская самодержавная власть Помазанника Божиего, как власть самая близкая к Церкви и родственная ей, ибо она имеет своим основанием Божественное Писание и святоотеческое учение, что является источником и нашей православной веры.  Не может наша Церковь с безразличием отнестись к появлению в будущей России, вместо царской самодержавной власти, той или другой формы демократического правления и по той причине, что конституция и республика не соответствуют религиозно-нравственному идеалу русского народа. Этот идеал, как видели мы, состоит в устремлении русских людей к святости, что то же, к единению со Христом чрез правую веру и любовь со всеми её христианскими добродетелями. Эта вера и эта любовь, о чем мы говорили выше, были отличительными свойствами русского народа, чем поражали они иностранцев. Эти религиозно-нравственные черты были доминирующими в жизни русского народа до Петра I, показывая, с какой силою стремились русские люди того времени к своему идеалу — или к осуществлению своего, Богом данного ему, высшего предназначения, вследствие чего над ними исполнялись слова Христа: «Вы есте соль земли, вы есте свет мiра; тако да просветится свет ваш пред человеки, яко да видят ваша добрая дела и прославят Отца вашего, иже на Небесех» (Мф. 5:13-14, 16). В этом идеале было заложено земное счастье и вечное спасение русского народа, а также его мировая религиозно-нравственная миссия. Но это «святое святых» русского народа не имеет ничего общего с конституционной и республиканской формой правления. Здесь человеческая личность не может найти поддержки в осуществлении своих высших религиозно-нравственных запросов. Здесь самым главным делом является политическая партийная борьба не на живот, а на смерть, и с точки зрения этой борьбы расценивается личность, которая с её духовными интересами совсем не нужна демократическому строю, а нужна, как механическая частица государственной машины, как количественная сила. И это понятно. Демократическое государство управляется не этическим, а юридическим началом (Л. Тихомиров. Монархическая государственность, ч. II, стр. 83). А юридический закон, как выразился Пушкин, есть дерево и весьма далек от высших стремлений человеческой личности. Высшим благом здесь является воля народа, для которой не обязательны нравственные начала (Л. Тихомиров. Монархическая государственность, ч. III, стр. 150). И так как демократическое государство основано на количественной силе, то нравственная сила ему даже враждебна.

Ясно, что конституционный и республиканский государственный строй не может иметь какого бы то ни было соответствия самому высшему влечению русского народа, его религиозно-нравственному идеалу. Зато монархия в России, как нельзя лучше, соответствует этой идеологии; о чем уже говорит самое назначение монархической верховной власти, которое состоит в том, чтобы монарх был представителем идеала народной жизни и направлял государственную деятельность сообразно этому идеалу. Как мы уже говорили, это монархическое свое назначение осуществлялось великим князем, а затем царем и на деле. Царь и в своей личной жизни, и в государственной деятельности был выразителем народного идеала. Являясь первым и верным сыном Церкви, он был и покровителем русскаго народа в удовлетворении его высших религиозных потребностей, будучи в то же время в других областях его жизни по преимуществу олицетворением милости и отеческой любви. В нем человеческая личность подданных находила могущественную поддержку и удовлетворение во всех её духовных порывах и высших ценностях. 

А так как для русского народа духовная сторона его жизни была дороже всего на свете, то отсюда будет понятно, почему русский народ относился с такою великою любовию к своим монархам, всецело им доверялся, отличался беззаветною им преданностью, до готовности полагать за них свою жизнь, и свято охранял права их царской самодержавной власти. Интересно отметить, что эта преданность русских людей своему царю и царской самодержавной власти не могла поколебаться даже в период смутного времени. А между тем, тогда для русских людей могло быть очевидным умаление авторитета царской власти, которая не могла предотвратить смуты и справиться с нею. Ясно было и то, как омрачена была в сознании народа самая монархическая идея деяниями самозванцев-авантюристов. Но в допетровскую эпоху русский народ в целом был не тронут в своей вере, он не изменял еще своей идеологии. Поэтому, в то время как бояре, пользуясь кризисом царской власти, делали попытки ограничить ее –сначала в отношении Василия Шуйского, а затем Михаила Феодоровича, чему благоприятствовало и проявление демократических начал казачьей вольницы, русский народ свято оберегал права царского самодержавия. Постепенно, при посредстве земских соборов (1620 –1625 г.г.) он уничтожил все поползновения ограничить власть царя Михаила, как и самые ограничения, которых успели достигнуть бояре. Движимый православною верою, русский народ во всех всероссийских бедствиях Смутного времени винил не царскую власть, а себя самого. Вот почему он каялся пред царем Михаилом и торжественно клялся ему, давая обещание исправиться. Этот факт является весьма знаменательным. Он показывает, что никакие несчастия Смутного времени не могли разлучить русский народ с царем и изменить его взгляда на него, как на своего самодержавного повелителя, как на священного и неприкосновенного главу своего, как на Помазанника Божьего.

Но когда православная вера стала расшатываться в русском народе, то соответственно с этим начал изменяться и взгляд его на царя и его власть. В данном случае нельзя не отметить восстания декабристов, бывшего в 1825 году и имевшего своею целью уничтожение у нас самодержавного строя. Это восстание также является знаменательным фактом, только весьма прискорбным. Оно показало, что в русском народе стало меркнуть русское миросозерцание, и религиозно-нравственный идеал его стал заменяться политическим идеалом. Здесь причина изменения взгляда русских людей на царскую самодержавную власть. И чем больше отходил русский народ от своего религиозно-нравственного идеала, тем сильнее и сильнее заявляло себя в русском обществе конституционное и даже республиканское движение, которое вылилось у нас в «освободительное движение» и окончилось свержением царя и гибелью России. Несомненно, Господь наказал русский народ за его удаление от Него, за то, что он заменил свой религиозно-нравственный идеал, к которому был призван Богом, политическим идеалом с его стремлением к учреждению в России демократического строя, к чему русский народ никогда Богом не призывался. 

Несомненно также и то, что за наше покаяние и за великие страдания русского народа и за то, что он среди всех своих небывалых бедствий сохраняет православную веру, Господь помилует его и дарует нам опять Россию. Но чтобы возродить ее, мы должны опять вернуться к своему религиозно-нравственному идеалу и на основании его возсоздать царскую самодержавную власть. Итак, не трудно отсюда понять, почему наша св. Церковь не может не содействовать учреждению в России только исконного царского самодержавного строя, и почему она должна отвращаться от появления в России демократических форм правления, как совершенно чуждых и несоответствующих религиозному идеалу русского православного народа. Но не в одном только этом несоответствии заключается суть дела. Демократические формы правления не только далеки от религиозной русской идеологии, но и враждебны ей. Поэтому, если та или другая демократическая власть установится в России, то Церковь будет поставлена в положение гонимой, т. е. тогда произойдет, если не юридическое, то фактическое отделение Церкви от государства. Это будет означать, что Церковь окажется без помощи со стороны государственной власти и будет поставлена в такие условия своего существования, которые должны повлечь за собою крайне угнетенное её положение.

Не надо забывать, что демократических форм правления у нас требовали представители либерализма, в особенности, его крайних направлений, которые не только совсем порвали с религиозно-нравственным идеалом русского народа, но сделались непримиримыми врагами нашей Церкви. С другой стороны, будем помнить, с какою ревностью, вместе с Достоевским, отстаивали наш исконный царский самодержавный строй митрополит Московский Филарет, святитель Феофан Затворник, о. Иоанн Кронштадтский, о. Амвросий Оптинский и весьма многие достойнейшие представители Православной Церкви и святой нашей Руси. Они открыто осуждали стремление к введению у нас демократического государственного строя, ибо хорошо сознавали, что этим воспользуются все враги России, чтобы погубить св. Церковь нашу, а вместе с нею и всю Святую Русь. Вне всякого сомнения, на отделение Церкви от государства русская безбожная интеллигенция во главе с её руководителями-масонами смотрела, как на главное средство борьбы с Церковью. «Борьба против Церкви, – по свидетельству исследователей масонства, – кончится, когда отделение Церкви от государства станет совершившимся фактом, когда Церковь станет частным обществом» («Основные черты современного масонства», стр. 4). 

Таким образом, отделения Церкви от государства желали явные враги православной Церкви, как средства её уничтожения. Но к осуществлению сего желания стремятся и скрытые враги Церкви, которые лицемерно, под предлогом своих, якобы, забот о благе её, – в целях приобретения ею полной свободы и независимости от государственной власти, проповедуют отделение Церкви от государства. Конечно, это осуществимо только при введении в России демократического строя, ибо мнение, что отделение Церкви от государства допустимо и при монархической самодержавной власти в России, является абсурдным. Истинный самодержавный монарх не может согласиться на это отделение, ибо самое главное его назначение заключается в том, что он есть слуга Божий и покровитель Церкви, а не враг её. Поэтому отделение Церкви от государства могут у нас провести, по освобождении России, только враги её, и притом, по учреждении в ней того или иного демократического строя правления, в котором заложена гибель нашей Церкви. Отсюда ясно, что Церковь не может быть безразличной к тому, какой государственный строй будет в России; она может ради своего собственного блага и ради возрождения своей родины стремиться к восстановлению в ней только одного государственного строя — самодержавной власти царя Помазанника Божьего.

 

Отрывок из книги «Самодержавие и спасение России».

 

Не будет монархии - не будет и России

«Запомните: если не будет монархии - не будет и России.

Только монархический строй дает прочность России,

при конституции она вся разделится по частям».

Св. прав. Иоанн Кронштадтский

Эти пророческие слова великий молитвенник всероссийский и всемирный светильник Православия изрёк в начале ХХ века. Сегодня, когда его грозные предречения-предупреждения исполнились с удивительной точностью, мы можем лишь сожалеть и каяться в том, что ни наши прадеды, ни мы сами до сих пор не осознали значимости и богоугодности священного Самодержавия, которое мы потеряли. А ведь власть православных императоров не только придавала России целостность и величие, но и была спасительна для душ подданных Его Величества.

В этой статье будет предпринята попытка в свете Священного писания и святооотеческих высказываний представить ужасающую душепагубную пропасть, в которой оказалась России после рокового 1917 года, в которой, к великому сожалению, она находится и поныне.

+ + +

Божественное  благоволение на установление царской власти показано в Священном писании, в первой Книге Царств (главы 8-я и 10-я), где описывается помазание святым пророком Самуилом на Царство Саула. Богоданность и богоугодность Царской власти подтверждается многими изречениями богооткровенных книг Ветхого и Нового Заветов. Вспомним лишь некоторые из них: «Сердце царя в руке Господа и куда захочет Он направляет его» (Притч. 21,1), «Мною цари царствуют и повелители узаконяют правду» (Притч. 8,15), «Не прикасайтесь помазанным Моим» (Пс. 104,15). Святой апостол Петр в первом Соборном послании пишет: «Бога бойтесь, Царя чтите» (1 Петр. 2,17).

Византийские и русские святые учили о Самодержавной власти согласно со Священным писанием. Преподобный Максим Грек писал: «Истинный Государь есть образ одушевлен Царя Небесного». Святой праведный Иоанн Кронштадтский возвещал в 1907 году: «Кто посаждает на  престол Царей земных? Тот, Кто Один от вечности сидит на престоле огнезрачном, и один, Один в собственном смысле, царствует над всем созданием - небом и землёю». Преподобный Варсонофий Оптинский высказывался так: «Наш Царь есть представитель воли Божией, а не народной. Его воля священна для нас, как воля Помазанника Божия; мы любим его потому, что любим Бога». Так же говорили о царской власти и многие другие святые…

Из сказанного ясно, что единственным государственным строем, угодным Богу, может быть только православно-самодержавная монархия, устроенная по образу и подобию небесного единоначалия. Итак, мы видим, что до 1917 года в России существовал благословенный Господом, богоугодный и благодатный для развития и процветания русского народа государственный строй. Это выражалось, в частности, в небывалом росте народонаселения Российской Империи, её военном, экономическом и политическом величии, её материальных богатствах и огромных географических просторах…Теперь зададим себе вопрос: угодны ли Господу иные формы государственного управления, помимо монархии, распространенные в наши дни в большинстве современных стран? Говорит ли об этом Священное писание? В Ветхом Завете мы находим описание эпохи правления судей в богоизбранном народе (до помазания на царство Саула), а также эпохи правления праотцев и патриархов. Но в то время люди имели ещё настолько чистую, незапятнанную совесть и простоту нравов, несмотря на грехопадение прародителей - Адама и Евы, что могли слышать своего Творца и непосредственно с Ним общаться. В эпоху же судей ветхозаветной Церковью руководил Сам Бог, а судьи лишь вещали Его волю. В современном развращенном человечестве о подобной высоте богообщения и помыслить невозможно. Святые угодники Божии, близкие к нам по времени, неоднократно высказывали свое отношение к иным - немонархическим формам государственного управления. Вспомним слова св. прав. Иоанна Кронштадтского, помещенные в эпиграф этой статьи, вслушаемся в слова св. митрополита Филарета Московского: «Бог, по образу Своего небесного единоначалия, учредил на земле Царя; по образу Своего небесного вседержительства устроил на земле Царя самодержавного; по образу Своего царства непреходящего поставил на земле Царя наследственного. Не вдадимся в область умозрений и состязаний, в которой некоторые люди - более других доверяющие своей мудрости - работают над изобретением лучших, по их мнению, начал для преобразования человеческих обществ… Они тяготятся отеческою и разумною властью Царя и вводят слепую и жестокую власть народной толпы (то, что сегодня называется демократией - прим. авт.) и безконечные распри искателей власти. Они прельщают людей, уверяя, будто ведут их к свободе; в самом деле влекут их от законной свободы к своеволию, чтобы потом полноправно низвергнуть их в угнетение». Наглядным комментарием к этим словам святого митрополита может послужить почти вся новая и новейшая история России и мiра. Вглядимся немного в эту историю, ибо это позволит нам более четко ответить на заданный нами вопрос, уяснив природу власти в большинстве современных государств.

Причиной устранения монархии во Франции и утверждения в ней республики, была революция. В ХIХ веке вооруженные восстания безумствующего народа четырежды сотрясали эту страну. В это же время сатанинская работа вершилась и в России, когда год за годом декабристы, народники, марксисты и прочие «слепые вожди слепых» (Мф. 15,14) вели подкоп под историческую русскую государственность и соблазняли русский народ на путь явного богоотступничества. Вследствие этой «адовой работы» в одержимом бесовскими идеями народе стал угасать дух Православия, и иссякло живое монархическое чувство любви и преданности к Царю-батюшке. Вследствие этого в начале ХХ века Россию сотрясли одна за другой три революции (1905-07 гг., февральская и октябрьская 1917 г.).

Забыв о Соборной клятве 1613 года на верность «до скончания века» Царствующему Дому Романовых, поправ верноподданническую присягу, презрев все заветы предков, русские люди в своём подавляющем большинстве предали благочестивого Государя Николая II Александровича и его святое семейство. Вслед за Россией последовала революция в Германии, а затем волна вооруженных мятежей и переворотов прокатилась по многим странам Азии, Восточной Европы, Африки и Латинской Америки. Вследствие этих революций свергались исконные монархии и насаждались т.н. республики, демократии, социалистические или коммунистические режимы. Есть ли в Священном писании или творениях святых отцов какое-либо объяснение революциям? Из церковного предания и святоотеческой литературы мы видим, что самым первым революционером стал высший и наиболее могущественный ангел, называемый в Писании Денницей, дьяволом или сатаной. Он возгордился своим величием и совершенством и сам захотел стать Богом. Между этим возгордившимся ангелом и воинством Божиим произошла война, вследствие которой он был низвергнут в глубины преисподней. Именно это событие можно считать первой революцией в сотворенном мире, а сатану - первым революционером. Поэтому диавол является главным зачинщиком, вдохновителем и организатором всех революций на Земле. Исходя из этого, зададим себе вопрос: может ли быть угодна Богу власть, утвержденная таким образом? Какое согласие может быть между Богом и Его извечным противником? Думаю, ответ здесь очевиден.

На рубеже ХХ - ХХI веков сатана и его подручные избрали новую тактику - проведение безкровных - «бархатных» революций с участием огромных масс народа. Если первые революции были направлены большей частью на свержение монархического строя, то последние - на устранение последних остатков национального суверенитета в странах мiра и установление в них новых режимов, послушных США (точнее мировому правительству - «глобалистам», которые рулят США и т.н. «Западом»), а следовательно первому революционеру - диаволу, готовящему приход и воцарение своего антицаря - антихриста. Падший ангел является также главным организатором той революции, которая незаметно, но неуклонно и стремительно совершается ныне во всемирном масштабе на наших глазах. Её можно назвать глобальной информационной революцией. По сути, это построение невиданной в истории человечества технотронной диктатуры. Всемирная компьютерная система, созидаемая в ходе этой иформационно-технотронной революции, будет следить за каждым жителем планеты, и управлять им как вещью, по законам, абсолютно противоречащим евангельским заповедям. Эта глобальная информационная революция есть не что иное, как последнее восстание диавола и всех темных сил на Бога и Его Промысел о мiре и человеке. Она имеет своей целью полное уничтожение суверенитета национальных государств, абсолютное подавление богоданной свободы каждой человеческой личности, искоренение православной христовой веры в людях и установление всемирного сатанинского антихристова царства с прочипированными и зомбированными «гражданами мiра», погрязшими в страстях и пороках. В свете всего вышеизложенного мы можем понять, что только Православный Царь - Помазанник Божий, своей богодарованной и богоузаконенной властью может остановить зло и апостасию (отступление от истинной веры), которые ныне безудержно распространяются в России и во всём мiре вследствие свершившихся с помощью сатаны - врага Божьего и человеческого, революций. Лишь самодержавный Государь может с Божией помощью защитить православных христиан от земных врагов веры и Отечества, во множестве ополчающихся на Россию и сохранить её целостность, независимость (суверенитет) и обороноспособность. Только царь - Помазанник Божий, хранитель и блюститель догматов Православия, имеющий облагодатствованную Свыше совесть и богопросвещенный разум, способен очистить Святую Церковь от расколов и ересей, изобильно распространившихся в наши дни, и оградить души народные от погибели в бездне сатанинской глобализации.

Без Царя в России по-прежнему будут править узурпаторы самодержавной власти, как бы они не назывались - генсеками или президентами, которые будут вовлекать наше бедное Отечество в ещё большие глубины сатанинские и содействовать дальнейшему претворению в жизнь «тайны беззакония» (2 Сол., 2,7) с её повсеместной электронизацией (ИНН, СНИЛС, УЭК, электронный паспорт, личные коды и прочее), стиранием государственных и национальных границ и узаконением, что противоречит евангельским заповедям (эвтаназия, аборты, блуд, ювенальная юстиция, противоестественные пороки и прочее). Как тут не вспомнить слова святого праведного о. Иоанна Кронштадтского: «Умолкните же вы, мечтательные конституционалисты и парламентаристы! «Отойди от Меня, сатана! Ты Мне соблазн: потому что думаешь не о том, что Божие, но что человеческое» (Мф., 16, 23),  - сказал Господь Петру пререкавшемуся. Отойдите и вы, противящиеся Божию велению. Не вам распоряжаться престолами царей земных. Прочь, дерзновенные, не умеющие управлять и сами собою, но препирающиеся друг с другом, и ничего существенно полезного для России не сделавшие. От Господа подается власть, сила, мужество и мудрость Царю управлять подданными». Очевидно, что эти слова всероссийского батюшки обращены ко всем «российским правителям», бывшим у государственного руля после предательства и отрешения от власти святого Царя-мученика Николая II в 1917 году. Припомним и прекрасные слова святого митрополита Московского Филарета (Дроздова): «Самодержавием Россiя стоит твердо. Царь есть глава и душа царства… Благо народу и государству, в котором всеобщим светлым средоточием стоит Царь, свободно ограничивающий свое самодержавие волей Отца Небесного». Постараемся же сегодня хоть приблизиться к тому, чтобы стать достойными грядущего Русского Православного Царства, о восстановлении которого в своих пророчествах возвещали многие русские святые. Аминь.

 

Русскiй инокъ.

 

Образы царя и самодержавия в национальном сознании русского народа.

«В некотором царстве, в некотором государстве жил-был царь-государь...». С такими словами – из народных сказок на протяжении веков с самого раннего детства просто и естественно входил в – сознание русских людей образ царя как хозяина русской земли, как ее могучего защитника, как высшего судьи, мудрого, сурового, но справедливого, как любимого и любящего батюшки.

Этот образ собирал русских людей в единый народ, сплачивал его вокруг матери Православной Церкви, объединял против внешних и внутренних врагов, наполнял жизнь высшим смыслом христианского служения и радостью возможного его земного осуществления.

Русская государственность возникла и формировалась практически одновременно и параллельно с обретением Россией Православия.

По образному выражению, Русь впитала в себя Христианство, как сухая губка впитывает воду, и по мере восприятия веры народом она становилась руководством ко всецелому устройству русской жизни. При этом нравственно-религиозные идеалы стали приобретать главную ценность для абсолютного большинства народа. В вере Христовой народное сознание находило максимальную полноту Истины. Не было ни одной стороны жизни, где бы народная душа не искала Христа, стремясь всегда «жить по Богу» и всецело проявлять себя в этом стремлении, подчиняясь абсолютному религиозному идеалу. Все было проникнуто желанием максимально угодить Божьему промыслу о человеке, максимально следовать ему, и в этом состояла цель и радость жизни. В этом смысле и вопросы общественного жизнеустройства, государственной власти не могли стать исключением. Народ тонко чувствовал, что власть есть категория духовная, ибо она всегда является выражением некоей Воли, Благой, Праведной или неправедной, но всегда прямо воздействующей на людей с самыми далеко идущими и решающими для них последствиями, в том числе и в таком важнейшем для христианина вопросе, как спасение души в жизни вечной. Поэтому именно в вопросах власти и государственности русское православное сознание более всего искало для себя абсолютного проявления высшего Божественного смысла. Политический идеал выдвигался идеалом религиозным, выросшим из христианского понимания целей жизни, проникнутой христианским миросозерцанием. Русская, верховная власть была выращена из религиозного сознания русского народа.        

Единственно приемлемой формой власти, соответствующей указанному идеалу, была монархия, где единовластный, правитель являл собой образ, живую икону Вседержителя и был воплощением Его высшей воли и промысла по отношению к народу, не будучи связанным при этом с народом никакими формальными юридическими обязательствами, а только огромной нравственной ответственностью за народ перед Богом.

Апостольское условие «несть власти яко не от Бога» четко понималось народом как то, что нет и не может быть власти от кого-то другого, от человека, например, или от самого народа. Как нет, и не может быть истины от людей, ибо «всякий человек есть ложь». Достойная власть не есть установление самих человеков, но Дар Божий, Его указующая и спасающая Десница в хаосе и лжи земного бытия. Достойную власть для себя людям надо заслужить и вымолить у Господа.

Для верующего православного народа царь был неотделим от Бога. И это не было обоготворение личности царя. Как верующий человек не обоготворяет икону, а видит в ней окно в мир Божий, так и в царской власти русский человек видел образ, зримое земное воплощение желанной незримой Божьей власти над собой, а в личности царя – высшее и благодатное служение Богу:

«Царь земной под царем небесным ходит», «Царская власть перед Богом в ответе», «Всякая власть Богу ответ даст», «Царь от Бога пристав», «Суд царев, а правда Божия».

Ставя Царя в полную зависимость от Бога, парод в царе молитвенно призывал Божью волю для устроения через царя земных дел, добровольно предоставляя Царю для этого всю безграничность власти над собой и полностью подчиняя себя Богу в Царе. Ибо так должно быть по вере Христовой: «Царское осуждение – безсудно», «Где Царь – там и правда», «Даже если, сам государь поступит неправосудно, его власть: как Бог, он карает и милует. Нам легче перенести обиду от Царя, чем от своего брата: ибо он владыка всего света»,

Русский народ никогда не верил в правду только лишь одного мертвого закона и мертвых юридических норм. Политические отношения должны подчиняться нравственным. Над законом должна стоять живая личность – носительница верховной власти, решающая по совести, которая должна быть выше закона. И образом такой высшей Божественной власти над собой народ всегда видел Православного монархического самодержавного Государя, абсолютно подчиненного воле Божьей, не избираемого мятежной и грешной народной волей, но дарованного Самим Господом Богом.

Иначе, в руках бездушного чиновника-исполнителя: «Закон, что дышло – куда повернешь, туда и вышло», «Закон, что паутина: шмель проскочит, а муха увязнет», «Законы свиты, да исполнители – лихие супостаты», «Что тому законы, кому судьи знакомы».

И наоборот, когда верховная власть представляет собой единоличное нравственное начало, тогда применение закона освящается присутствием Высшей правды и делает акт правосудия актом безусловной справедливости, тогда всё становится на свои места и сам закон после этого из формальных ограничительных и обременительных норм становится целью и общепризнанной моральной нормой жизни: «Где добры в народе нравы, там хранятся и уставы », «Кто сам к себе строг, того хранит и Царь, и Бог», «Кто не умеет повиноваться, тот не смеет и приказать».

Народ сознательно смиряется перед воеводами, боярами и приказными дьяками, потому что видит в них проводников воли монарха, которому добровольно подчиняет свою волю: «Народ – тело, а Царь – голова», «На все святая воля царская», «Благо народа в руке царевой», «Народ думает, Царь ведает », «Царево око видит далеко».

Народ желает полного нравственного единства с отвечающим за него перед Богом Царем. И это единства так неразделимо, что народ даже наказуется за грехи царя: «За царское согрешение Бог всю землю казнит, за угодность милует».

Надо понять, как была велика нравственная ответственность Царя при таком единстве и искреннем всепреданном слиянии с ним народа, когда народ безусловно ему повинуясь, согласен даже отвечать за его грехи.

И все же, даже это мало бы стоило без главного, что составляет суть и смысл истинно христианского идеала государственности и отличает его от прочего, а именно - без глубокой любви народа к Царю. Символ «Царь – батюшка» выражал особое сердечное отношение подданных к своему Царю-памазаннику Божьему. Любовь к своему Царю была высшим проявлением земной любви русского человека. «Без Царя земля вдовая», «Без Бога свет не стоит. Без Царя земля не правится»,

И триста с лишним лет после кончины Грозного Царя простой народ служил и служил панихиды у его могилы в Архангельском соборе, веря, что благодаря этой молитве устроится правое дело, проигранное в судах. Ибо - суд царский почитался русским народом выше и справедливее суда мирского.

Никакое воображение не может представить себе более безусловного единения народа и власти. И это вовсе не есть рабская преданность. Этот таинственный союз совершенно непонятен без православной веры, но однозначно вытекает из условия ее полноты.

Именно таким было государственное соборное национальное сознание Русского народа. Эта был плод политического творчества нации, ее идеал по имени Святая Русь, сложившийся к ХVII веку. Православная монархия одновременно формировалась и вызревала в сердцах и умах, как правителей, так и народа как общенациональный религиозный идеал.

Но, «Всякому делу по заповеди Христовой нужно пройти через свои трудности и утверждение». Так и великому делу устроения царской самодержавной власти в России для своего утверждения надлежало пройти через горнило великих испытаний. Одним из таких испытаний явилось смутное время.

Как великую беду, как свой позор, как личный грех, как Божье себе наказание и великое для себя вразумление воспринял русский народ узурпацию святого царского трона самозванцем и польской авантюристкой:

«Ты, Боже, Боже Спасе, милостивый,

К чему рано над нами прогневался,

Наслал нам, Боже, прелестника,

Злого разстригу Гришку Отрепьева.

Ужели он, разстрига, на царство сел…».

Народ могучим инстинктом почувствовал, что смысл бед состоял во внутренней измене Божьей идее Верховной власти, вне которой он уже не представлял ни себя, ни своей Святой Руси. Видимо, Божьи истина даруется народу только один раз в его истории, когда и если (!) он бывает ее достоин. Вершиной соборного осознания и утверждения идеи самодержавия в русском национальном сознании стал Земско-поместный собор 1613 г. и данная на нем «на все времена», то есть и за нас тоже, великая соборная (общенациональная, всенародная!) клятва на верность Богу и Самодержавию (дому Романовых). Это был, несомненно, высочайший момент Истины в духовной истории России. Это был Завет (союз) русского народа с Богом на все времена.

Утвержденная Грамота для каждого русского человека подобна родительскому благословению, навеки нерушимому. В ней ясно сказано про все то, что русский человек должен хранить как святыню: свою Веру, своего Царя и свое Отечество.

Подвигом простого костромского крестьянина Ивана Сусанина, отдавшего жизнь за Царя, Святая Русь кровью скрепила свой завет с Богом.

Но рядом со Святой Русью всегда существовала грешная Россия - Россия разиных, пугачевых, гришек отрепьевых, пестелей, рылеевых, герценых, бакуниных, желябовых. Россия безбожных лихих людей, воров, самозванцев, цареубийц и революционеров. Россия смут, бунтов, революций - Россия без Царя в голове. Граница между этими двумя Россиями не только делила русское общество на два лагеря, но часто проходила прямо через души людей, и выбор между двумя Россиями порой становился главным выбором жизни для многих наших соотечественников, главным смыслом и содержанием ее. Важно, что обретение веры в Бога-Христа как вечной внеземной высшей правды на Руси всегда было связано с земным обретением веры в Царя и в его самодержавное земное царство. Здесь очень показательны судьбы Пушкина, Грибоедова, Гоголя, Достоевского и многих других выдающихся имен.

В ужасные и безумные годы революции Россия попрала главный духовный завет наших предков, изменила святой Православной вере, Святой Руси, изменила соборной клятве «отцов и дедов» 1613 года. Народ предал Богом ему данного Царя Николая Александровича, отдав Его самого и Его семью на растерзание иноверцам.

Кровавый грех несмываемым позором лег на Россию, обрекая ее на безконечные беды и несчастья. Явилось страшное чудо гнева Божия. Начались междоусобицы, войны, глады, моры, болезни, убийства, насилие безбожия над Верой, смерть безчисленных мучеников Христовых и Царских слуг.

О каком национальном сознании русского народа можно говорить в настоящее время, когда утеряно, казалось бы, все накопленное веками, и расцвели пышным цветом: разврат, пьянство, зависть, злоба, безысходность, уныние. Жизнью заправляют не весть откуда взявшиеся циничные эгоисты, не способные к восприятию высоких человеческих понятий о Боге, святости, долге, чести, Родине. И некому сейчас сказать властное «вето» на творящиеся в стране беззакония. Прекратить их. Нет удерживающего! Смиренные же протесты никто и слушать не станет, как предсказал святой Феофан Затворник.

Где же спасение? И есть ли оно вообще у России? Да, есть! Оно в Царе – в Его подвиге. Народ лишенный благодатного Божьего участия в себе за страшный грех богоотступничества и измены, фактически обреченный после этого на порабощение и вымирание; был спасен сознательной и добровольной искупительной жертвой своего Царя, принявшего на себя соборный грех своего народа!

«Быть может, для спасения России нужна искупительная жертва; – говорил Государь, – Я буду этой жертвой! Да будет воля Божия». Это надо понять всем, способным это понять. Полпота веры требует от России признания своего гpexа. Это предсказали и заповедали нам святые угодники Русской земли, к этому взывает наша совесть и, наконец, здравый смысл на основании горького опыта сегодняшней жизни. Через обретение в сердце народа великих имен Царя Николая и святых Царственных мучеников, через возвращение, с ними в народные сердца идеи Самодержавия и Самодержавной монархии лежит путь возрождения русского религиозного и монархического национального сознания, лежит путь возрождения России.

Надо обратиться ко Господу и слезами во всеобщей соборной покаянной молитве о прощении греха богоотступничества и цареотступничества и о даровании на последние вpeменa Православного Царя и Его самодержавного Царства. И милосердный Господь, возможно, помилует русских людей по их молитвам, по молитвам русских святых и святого Царя Николая и вернет им Самодержавное Царство Российское - Святую Русь.

«Если же Бог с нами, то кто против нас?!».

Куликовский Ю.В 

О воссоздании российской монархии.

Несомненно, что призвание на российский престол легитимного монарха, если Россия созреет для этого, лежит лишь в компетенции Всероссийского Земского Собора, соответственно русской традиции, после тщательного исследования данного вопроса экспертами. Именно таков был в 1924 г. и завет последней, вдовствовавшей Императрицы Марии Феодоровны, матери Царя-Мученика, отвергшей претензии “Кирилла I”: “Государь Император будет указан Нашими Основными Законами в союзе с Церковью Православной, совместно с Русским Народом”.

Только в этом случае нам можно будет говорить и о восстановлении легитимной Российской государственности в рамках международного права, в частности, поставив на повестку дня уточнение границ России, искаженных нелегитимными властями после 2 марта 1917 г.

Самый же важный — историософский — аспект проблемы выражается в следующем. Российская православная монархия, Третий Рим, была осмыслена как духовный полюс, “удерживающий” мир от воцарения антихриста; революция в России — как “генеральная репетиция апокалипсиса”; отречение Государя на фоне всеобщего предательства — как жертвенный подвиг, подобный голгофской жертве Христа; явление иконы Державной Божией Матери в день отречения Государя — как указание на последний шанс временного удержания мира Самой Божией Матерью, а борьба за воссоздание православной монархической России — как борьба за воссоздание Удерживающего для всего мира.

Понятно, что восстановить такую монархию гораздо труднее, чем скопировать ее западные декоративные формы. Она не может быть воссоздана искусственно, чьим-то политическим решением. Монархия может вырастать лишь из соответствующего религиозного правосознания общества, — писал И.А.Ильин, проводя различие между ценностью монархии как идеала и его практической осуществимостью в данных условиях: “Монархия не самый легкий и общедоступный вид государственности, а самый трудный, ибо душевно самый глубокий строй, духовно требующий от народа монархического правосознания. Республика есть правовой механизм, а монархия есть правовой организм. И не знаем мы еще, не видим мы еще, будет ли русский народ после революции готов опять сложиться в этот организм”. “Мне приходилось встречать людей, непоколебимо уверенных в том, что стоит в России “провозгласить монархию” — и все “пойдет гладко и станет на свое место”. Но — “монархический строй не может, что называется “повиснуть в воздухе”; необходимы... две основы: во-первых, верное монархическое строение души в народе, ... и, во-вторых, необходимы те социальные силы, которые понесли бы богоданного Государя — преданностью, верностью, служением... Монархия должна быть подготовлена религиозно, морально и социально”.

Но даже если монархия в России была бы со всей очевидностью неосуществима, православный русский не может не стремиться к ее восстановлению, надеясь на Божью помощь, достигаемую через верность нашему православному идеалу. В верности же Истине — и смысл личной жизни.

Так, архиепископ Серафим (Соболев) именно в этом видел суть русской идеи, о чем прочел доклад на Архиерейском Соборе РПЦЗ в 1938 г.: “Это стремление одновременно соответствует и истинной русской идеологии, которая есть не что иное, как православная вера и основанная на ней русская жизнь во всех ее областях, начиная с личной и кончая государственной, почему русское государство должно возглавляться царской самодержавной властью. Идеология русского человека никогда не допустит, чтобы в основе государственной жизни была власть не Богопоставленная, то есть не основанная на православной вере власть конституционная или республиканская”.

Возможным же путем восстановления российской монархии после падения коммунистического режима может стать, как писал Ильин, “только национальная, патриотическая, отнюдь не тоталитарная, но авторитарная — воспитывающая и возрождающая — диктатура”. Не следует бояться слова “диктатура” ее сущность зависит от ее целей и средств. Западные демократии представляют собой диктатуру денег, коммунизм был диктатурой партийной бюрократии, а искомая православная монархия — это, по известному выражению, “диктатура православной совести”. Ей и должен уподобляться такой русский диктатор, сознавая свою лишь предъуготовительную роль очищения больного общества от накопившегося зла — для узаконения добра.

В начале XXI в. дилемма между необходимостью идеала и трудностью его воплощения кажется еще менее разрешимой. Она кроется в проблеме свободы греховного человека, способного стремиться к идеалам и уклоняться от них, но в наше время это усугубляется сознательной ставкой структур “Нового мирового порядка” на человеческую греховность. Именно поэтому после крушения коммунистического режима на смену ему мудрая национальная диктатура не пришла. Западничество торжествует победу. Весь мир сейчас в таком состоянии, что воссоздание российской монархии возможно лишь в виде чуда...

Однако чудо как помощь Божия еще не исключается из нашей истории, если будет кому помогать. В Священном Писании сказано: “В руке Господа власть над землею, и человека потребного Он вовремя воздвигнет на ней” (Сир. 10, 4). В этом и состоит смысл подвига русскости перед лицом зреющей апостасии. Существование в России пусть даже небольших групп, ставящих себе задачей — несмотря ни на что! — восстановление монархической государственности, это еще один пример существования в русском народе его неуничтожимого первообраза, который может исчезнуть лишь с физической гибелью самой страны. Только в этом случае можно будет сказать, что воссоздание российской православной монархии больше невозможно.

С падением российской монархии на земле не стало Удерживающего в виде православной государственной власти. Но Новомученики Российские на небесах, во главе с Царской семьей, не перестали быть Удерживающим для той, пусть сегодня и небольшой, части русского народа, которая держится за Них в своих молитвах. В их подвиге русскости как подвиге удержания Бог все еще продлевает время перед кончиной мира, оставляя нам шанс — путем продолжающихся страданий — осознать происшедшее, восстать против “тайны беззакония” и дать всему миру возможность последнего и наглядного выбора в виде русской власти Помазанника Божия.  

 

С сайта ДПС «Новороссия»

 

ЗАБЫТАЯ  ИСТИНА

Лиловый полумрак в детской комнате, серебристое сияние, исходящее от иконы, трепетно мерцающий огонёк лампадки и сердечное тепло материнской колыбельной – вот тот маленький одухотворенный мирок, который на протяжении веков впитывал в себя каждый русский, что называется, «с грудным молоком». От колыбели и до самой старости, идя по жизни, полной суровых испытаний, взращивал в душе русский человек веру Отцов. Глубоко переживая духовную связь с историей своего народа, в вере он полагал свои надежды на будущее. Творил, созидал, воспитывал детей. Стоя на пороге вечности перед лицом Всевышнего, православный христианин остро ощущал ответственность за жизнь, прожитую им на земле. Воспринимая Святую Русь как земную икону Царствия Небесного, он возводил храмы и строил дома, распахивал поля и сеял хлеб и относился к родной земле, как к дару, данному ему Творцом.

Святые Отцы учили, что невозможно возлюбить Небесное Отечество, не полюбив прежде всем сердцем Отчизны земной. Пасть на колени и целуя землю, просить у неё прощения за свои  грехи, как у родной матери, было священным долгом для каждого русского человека. И дело здесь вовсе не в старых пережитках язычества (как иногда ошибочно платают критики: что-то вроде поклонения богине-матери), а в самом восприятии православными русскими людьми своего Отечества. Мать Святая Русь! Так назвал народ свою землю в тот момент, когда её впервые озарили лучи христианской веры. Русь Святая – вот малый символ веры для православной души. Она Святая не потому, что на ней жили исключительно Святые люди (грехов и пороков у нас было достаточно всегда), а потому, что именно эту землю нам благословил Господь. Она освящена Искупительной жертвой Спасителя, утверждена верой подвижников и учителей, омыта кровью защитников и мучеников. Вот почему в лихую годину испытаний православная вера становилась источником вдохновения, непостижимой силой русского народа. А православные святыни были начертаны на знаменах освободительной борьбы. «Так пойдем же, князь, за быстру реку Дон,  во Дико поле – поле половецкое, сложим буйны головы молодецкие за Землю Русскую, за Веру Православную». (Софоний «Задонщина», 14 век).

Словом и делом, молитвой и личным подвигом Русская Православная Церковь прививала Любовь к родной земле своему народу. Преподобный Сергий Радонежский не колеблясь поднимает свой крест за Россию, благословляя народ на тяжелое сражение с полчищами Мамая, а святой воин Пересвет (монах Троице-Сергиевой Лавры) начнет Куликовскую битву поединком с могущественным татарским мурзой Темир-беем, став на веки символом силы и мужества православного воина и доблести русского оружия. Вот почему князья Александр Невский, Василий Ростовский, Михаил Черниговский и др. не только пользовались любовью в среде русского народа, но и сподобились лика Святых Православной Церкви. Россия чтит в этих людях «печальников и заступников земли русской». Сберечь родную землю для потомков, дать возможность родиться и полноценно жить грядущим поколениям – в этом народ видел не только свою волю, но прежде всего, волю самого Господа нашего Иисуса Христа, который сказал: «Я пришел для того, чтобы имели жизнь и имели с избытком». Этим объясняется и другое ревностное проявление любви к своей земле русским народом. Я имею в виду творческий труд на благо семьи и во славу Отечества. Совершенно неоправданное мнение, будто у человека две жизни. Поэтому можно сперва «зачем-то прожить жизнь земную, а потом «как-то» жить в вечной. Такое извращение веры порождает нередко дебелую пассивность в отношении к событиям, происходящим в жизни, и праздную мечтательность вроде гоголевской маниловщины из «Мертвых душ». В этом заключена немалая причина отторжения православной веры современным человеком. Но такой гротеск возникает из-за глубинного непонимания православной традиции, которая учит: у чсловска есть только одна единственная жизнь! И она либо может продлиться вечно в любви и гармонии с Богом, либо человек погубит её в муках богооставленности.

Для тех, кто становится на трудную стезю православной веры, вечность есть вожделенное продолжение жизни земной, а земная – преддверие вечности. Сопоставляя свою волю с волей Господней, православный человек искренне, верит, что его труд благословен Творцом, а земная страда не только нс пропадает даром, а отозвавшись в вечности, обретет в ней окончательный смысл  и полноту. Отсюда и то, до глубины души трогательное стремление русского народа освятить все стороны ежедневного быта (молебны перед посевом, благодарение за сбор урожая, освящение дома, пищи и т.д.). При этом земные дела никогда не являлись поводом для оправдания перед Богом. Вера в безграничное Божие милосердие, упование на заступничество Пречистой Матери и помощь угодников Божьих – вот краеугольный камень, который каждый православный человек ставил по главу угла, вознося к Богу свои жаркие и глубоко интимные молитвы: «Да не взыщеши бо дел отнюдь оправдающих мя. Но та вера моя, да оправдит мя, да та, соделает мя причастником славы Твоея вечныя» (Из покаянной молитвы).

Некогда израильтяне, ведомые Богом, покинули Египет, в котором на протяжении четырех с половиной столетий они находились на положении безправных рабов. На пути в землю обетованную их ожидало два испытания, требующих максимального напряжения духовных сил и непоколебимой веры. Им предстояло пройти сквозь разверзнувшуюся пучину Чермного (Красного) моря и совершить сорокалетний переход через Синайскую пустыню. Великий урок, который Бог дал человечеству: рабская психология души побеждается лишь в становлении, в тяжелой борьбе и суровых испытаниях.

В этом событии св. Отцы увидели предвосхищение христианского исхода из царства князя мiра сего, поработившего человека греху и смерти. Подобно тому, как израильтяне, исходя из Египта, не оставляли ничего в добычу угнетателям (см. Исх.10, 9-26), так и христиане, которых святой ап. Павел назовет «Новым Израилем», забирают с собой все дары, данные нам Богом, не оставляя ничего богоборческому Хаосу. Молитвенная поэзия и священные гимны, настенная живопись и иконы, архитектура и колокольный звон, мелодии  хоралов Бортнянского и Рахманинова, литературное наследие Достоевского и Отцов Церкви – всего не перечислить! Вот те неисчерпаемые сокровища, которые мы вместе с сердцем и самоотверженным трудом приносим в жертву Богу. Это подлинный Богодухновенный процесс духовного становления и величия православного народа! Здесь налицо великое чудо, природу которого не может объяснить ни один ученый атеист. Ведь для него мiр не более чем случайное скопление атомов и молекулярных частиц, а какой в этом смысл? Он и сам не знает. Но вот в эту мертвящую безсмысленность опускает свою кисть художник. Мазок за мазком, штрих за штрихом, и рождается глубоко осмысленный безсмертный шедевр, который переживает века и тысячелетия. Куча кирпича превращается в одно из семи Чудес света – Собор Василия Блаженного, который эстеты назовут вселенской гармонией и Божественной целесообразностью. И всё это будет твориться не ради уступок мiру, эдакой «пустой никчемной» затеи или даже «идолопоклонства» (как промывают мозги наивным русским Иванушкам заморские любители водить носом по букве Библии, подчеркивая ручками излюбленные места), а потому, что в этом и заключается глубинная потребность человеческого духа. Созданный по образу и подобию Творца (как учит св. Писание и Церковь), он неизбежно стремится реализовать себя творчески. И если даже атеисты говорят, что после нашей смерти ни один атом нашeгo тела не пропадет безследно, то какое мы имеем право утверждать, что столь мощный человеческий фактор, как дух, который движет, созидает, меняя облик планеты и народов, вдруг исчезает куда-то подобно дырке от бублика? Те, кто так мыслит, боюсь, не совсем понимают динамику окружающего нас мiра. Так что вечная жизнь не только нс препятствовала полноценному, трудовому процессу на земле, но, наоборот, всячески вдохновляла его и придавала этому процессу окончательный и Высший смысл.

Все эти характерные особенности православной души нашли свое осуществление в религиозных гениях России – в Святых. Глубоко ошибочно мнение, будто Святые были лихорадочно сосредоточены на спасении лишь собственной души. Даже самые маститые из них (т.е. совсем отрешенные от мiра) никогда не отворачивались от людей. Они неизбежно возвращались в мiр, неся людям свет Божественной любви и Небесного откровения. Их облик глубоко человечен, а вера непоколебима. Со всех концов России стекался народ в их маленькие и скромные кельи. И люди стремились к ним не ради «идолопоклонства и фанатизма» (как критикуют сектанты), а потому что история России трудна и многострадальна. И народ не хотел, да и не мог примириться с мыслью, что в мiре больше не существует Божьей правды.

Пусть безумствуют деспоты и грызутся политиканы. Пусть торгаши и спекулянты наживаются на народном бедствии – люди крепко верили в то, что ещё не всё куплено и продано на этой земле. Что где-то есть еще Божия правда, и живёт такой человек, пусть даже далеко на краю земли, который эту правду исполняет. И стремился русский люд через всю Россию к такому человеку, чтобы излить перед ним всю боль и обиду многострадальной православной души. Это касалось не только простого народа. Многие ярчайшие представители Российской культуры и науки: Достоевский, Хомяков, братья Киреевские, Соловьев, Толстой, Гоголь, Розанов, Леонтьев, академик Бутлеров и другие, приезжали в Оптину пустынь и излагали старцам свои духовные проблемы. И оптинским старцам приходилось решать вопросы самого широкого спектра, от простых, «как бросить курить» или «почему окаянный сын не пишет домой», которые тревожили простолюдинов из сельской глубинки, до самых сложных политических, культурных, философских и социальных проблем, которые волновали Российскую элиту. Отсюда и обращение к ним – Отцы. Отец – это не прозвище, нс титул и не священный сан, а подлинное чувство сыновства, возникавшее у тех людей, которые с ними общались. И они действительно были Отцами народов России.

Великие просветители (Игнатий Брянчанинов, Иннокентий Аляскинский, Димитрий Ростовский) обладали пламенной апостольской ревностью. Поднимаясь на защиту своей земли, как патриарх Гермоген, они принимали за нас мученическую кончину. Обличая неправду сильных мiра сего, вместе с Максимом Греком и Нилом Сорским становились на защиту малоимущих и отстаивали человеческое достоинство женщины, раба, крепостного, боролись против тирании и самодурства. Идя стопами митр. Алексия Московского, Стефана Пермского и преп. Сергия Радонежского, собирали воедино Русскую Землю, возрождая из праха и пепла духовную культуру и  национальное величие России. Причем столь «мiрская» деятельность не привила Русскому Православию ни светского окультуривания, ни пошлого обмiрщения, столь присущего Западному мiру. И дело здесь даже не в том, что e них «плохая вера» (меня тогда можно было бы справедливо заподозрить в предвзятости), а в самом складе русской православной души, который формировался в ней на протяжении веков в соответствии с  историческими и, если даже хотите, географическими особенностями нашей страны. Русского человека невозможно подогнать ни под одну из «благочестивых» западных моделей.

Неслучайно Россия для Запада вплоть до сего дня остается непостижимой. Что-то вроде: «Там чудеса, там леший бродит» (А.С.Пушкин). Фёдор Тютчев как-то писал:

Умом Россию не понять!

Аршином общим не измеритъ.

У ней особенная стать.

В Россию можно только верить!

Огромные разнообразные равнины, безкрайние степи, безмерная безконечность, «чудовищность», сверхъестественность государственных границ (1/6 часть суши) - все это является как бы частью каждодневных переживаний для русской души. Как просторы ее родной земли, она сама безгранична. Острое чувство четкой формы, которым гордятся греки и латиняне, ей чужды. Русской душе от природы свойственна безмерность, наполненная щемящими противоречиями, напоминающими капризы российского природного климата. Как над ее родными просторами, над ней внезапно разражаются грозы и проносятся бури. Бердяев видимо был прав, когда говорил, что география души зависит от географии вообще: «Мы огромны, – часто повторял Достоевский, – огромны, как Матушка Россия!». Поэтому и православный народ никогда не был скован рамками культуры, политики, цивилизации или комфорта.

Русь не познала Византийского культа императоров и западного обожествления Церкви - государства. Не было ничего такого, что могло бы заслонить от нас реальность Бога. Вот почему Православие дышит ожиданием грядущего преображения мира. Пасха - главный праздник для православия (в отличие от Запада, где царит Рождественская культура). Именно в пасхальных событиях сосредоточены все чаяния  Православной Церкви. Христос, победивший смерть и преображенный, снизошедший до человека, чтобы даровать ему свое достоинство, воскресение и жизнь вечную - вот тот маяк, на который всегда устремлялась Церковь. В безграничном мире, где все ценности преходящи, именно в православии человек находил высший смысл своего существования на земле.

«Удивительно умирает русский мужик, – писал Тургенев, – состояние его перед смертью нельзя назвать ни равнодушием, ни тупостью. Умирает, словно обряд священный совершает, холодно и спокойно». Столь острое ощущение вечности и близости Бога является одной из самых удивительных черт нашего народа. И она возникла неслучайно. История России мучительна, кровава и тяжела. Некрасов писал:

Волга! Волга!

Весной полноводной

Ты не так заливаешь поля,

Как великою скорбью народной

Переполнилась наша земля.

Просветленное приятие Креста, соучастие в Христовых страданиях воспринималось народом не как уничижение «паче скота», а как великая школа становления человеческой личносности. Крест для Руси неотделим от Божьей Славы. Спасение невозможно без Голгофы. А подлинное освобождение от греха и эгоистических инстинктов невозможно без мужественной борьбы с жизненными бурями и ураганами, Вот почему православный человек уважает страдание:

Удрученный ношей крестной,

Всю тебя, земля родная,

В рабском виде Царь Небесный

Исходил благословляя.

(Ф. Тютчев).

Для русского классика страдания русского народа был сродни страданию Христа. Так на протяжении веков жили наши предки. Как люди, жили, и умирали, как люди. Аминь!

 

ХРИСТИАНСКОЕ ГОСУДАРСТВО 

Христианская государственность есть православная монархия

Монархическая государственность есть древнейшая и самая естественная государственность у всех народов. Первые демократии, такие как римская и афинская, возникли уже позже, после падения у народов веры, нравственности и изгнания царей. Ячейкой государства является семья. В семье отец природно является начальником, а сын - подчиненным: власть отца не есть результат семейных выборов, но вручена ему естественно законом Божиим (митр. Филарет Московский). Как из разросшейся семьи-племени возникает народ, так и из семейного единоличного возглавления - царское самодержавие. Как семейное, так и монархическое устройство есть установление Божие для земного существования человека. И сама история подтверждает, что каковы бы ни были недостатки монархий, они не шли ни в какое сравнение с тем злом, какое приносили народу революции. Церковь и православное царство существуют в таком же единстве, как душа и тело, образуя единый живой организм. Конечно, Церковь может существовать и без христианской государственности, как и душа без тела, но это состояние неестественное. Из 19 с половиной веков своего существования Церковь 16 столетий (от Константина до царя-мученика Николая 11) прожила в православном царстве. Церковь и царство связывают не юридические отношения, не разграничение сфер деятельности, но Истина, которую право славное царство признает своей. Поэтому и преступления против веры и Церкви (проповедь безбожия, аморальности, все виды магии и проч.) в православном царстве являются также государственными преступлениями. Православный царь сознает себя слугой Божиим, исполнителем Его воли, а православное царство - орудием промысла Божия в мире. Церковь не берет на себя земной власти, но она дает власти и земной жизни внутреннее содержание, которое преобразует монарха в православного царя-помазанника, народный быт - в воцерковленный, население страны - в православный церковный народ. Царь-помазанник не просто благословенный Богом правитель, но он несет особое послушание в Церкви, являясь ее хранителем. По Благословению патриарха или синода царь созывает церковные соборы и может председательствовать на них.

Великие князья русские, владетели сербские, грузинские, болгарские были защитниками Церкви лишь в своих областях. Они возводились на княжение также с благословения Церкви, но по иному чину, который включал венчание князя, но не имел миропомазания. Конечно, и они по своему служению были христианскими государями, сознающими себя чадами Церкви и национальными правителями, защитниками интересов как христианства, так и своего народа. Они жили целиком церковным бытом, имели своих духовников, через которых Церковь влияла на их христианскую совесть. Множество святых благоверных князей прославлено Богом нетлением мощей и чудесами именно за свое служение как христианских государей. Русская Церковь знает около 70 святых князей и княгинь. Это и князья-мученики, убитые за Христа от неверных, и князья-страстотерпцы, пострадавшие от лжебратий, и равноапостольные государи-распространители Христовой веры в своих странах, и князья-иноки. подвижники благочестия, окончившие свою жизнь в монашестве, и князья-воины, положившие живот свой за веру и отечество.

История распространения христианства достаточно ясно показывает роль православных государей. Первыми христианами Армении, Грузии, Эфиопии, Болгарии, Великой Моравии, Чехии, Руси были их государи. Первые христиане Руси - это благоверные князья Аскольд и Дир, обращенные к вере чудом Божией Матери и запечатлевшие верность Христу мученической кончиной; это равноапостольная княгиня Ольга; это и равноапостольный князь Владимир, который привел русский народ к крещению. Всем известна роль киевских великих князей в распространении христианства на Руси: строительство ими храмов, основание училищ и монастырей.

Царское служение «Удерживающего»

Православный царь, являясь орудием Промысла Божия, несет совершенно особое служение - в симфонии с Церковью быть «удерживающим» (сдерживающим) мировое зло. Апостол Павел во 2-м послании к Солунянам, предсказывая пришествие антихриста к концу мировой истории, говорит: «Тайна беззакония уже в действии, только не совершится, доколе не будет взят удерживающий теперь». По единогласному толкованию св. Отцов под «удерживающим» разумеется христианский государь. Первым служение «удерживающего» получил и исполнял св. Константин Великий по особому благословению Божию (вспомним знамение Креста и надпись «Сим победиши»). Именно благословением Божиим и мечом Константина были низложены злейшие враги Церкви Христовой, а христианская вера стала господствующей в империи после двух с половиною веков гонений. Позднее христианским государям многократно приходилось мечом защищать Церковь, смирять ярость варваров, язычников и отступников.

Св. Феофан Затворник предсказывал, что, когда падет престол царский и народы заведут демократии, тогда начнется гонение на Церковь и вскоре придет антихрист. «Как показал опыт французской революции, когда нет Удерживающеro, некому сказать «вето» мастное, смиренные же заявления веры никто и слушать не будет». События после февраля 1917 г. наглядно показали, каково приходится Церкви, народу и государству без «удерживающего». Новые служители сатаны, собрав толпы люмпенов, устремились громить Российскую Церковь. Вновь встали в церковных дверях архипастыри и пастыри с крестом и анафемой на богоборцев. Но уже не было «удерживающего» - христианского государя, и не было потому, что наученные опытом слуги диавола первый удар нанесли именно по нему, как по защитнику Церкви. А в те роковые дни февраля 1917 многие архиереи не только не поддержали своего царя, помазанного Церковью, не предали мятежников, согласно церковным канонам, анафеме, но и поспешили разрешить войска от присяги ему (присяги, приносимой перед Богом на кресте и Евангелии!), привели войска к присяге «благоверному временному правительству, служили за это правительство благодарственные молебны. Расплата за такую «аполитичную» церковную политику пришла очень скоро. Когда «благоверные» временные правители передали власть по эстафете откровенным богоборцам, на призыв патриарха Тихона и Всероссийского собора на защиту Церкви встали сравнительно немногие, да и те, не объединенные идеей восстановления Православного Царства, не смогли составить никакого подобия православному земскому ополчению Минина и Пожарского. Никакие «добрые молодцы» - Корниловы, Деникины, Колчаки со всеми белыми героями, при всех своих личных способностях, не могли заменить одного человека, помазанника Божия - царя Николая Александровича.

В то время среди церковных пастырей было немало замечательных людей: крупных богословов, учителей, молитвенников, - но все они в большинстве своем, не успев принести Церкви существенной пользы, стали жертвами невиданного террора. Церковь, лишенная «внешней ограды», стала легкой добычей ее врагов. В любой город России врывалась кучка преступников во главе с каким-нибудь Урицким-Юровским или Лацисом-Петерсом и начинала настоящую бойню православных русских людей, прежде всего духовенства. Вспомним хотя бы телеграмму Лациса из Казани, опубликованную в одном из сентябрьских 1918 г. номеров «Известий»: «Казань чиста. Не осталось ни одного попа, ни монаха, ни буржуя. Больше расстреливать некого». Только за два года (1918-1919) было убито более половины приходского духовенства - десятки тысяч священников (всего за годы террора 360 тысяч служителей церкви. - Прим. ред.).

Воспитываются два новых поколения, расперковленных и денационализированных, своего рода «потурченцев» - «крещеных» И «русскоязычных», НО не православных и не русских по самосознанию. Этих людей окончательно добивает новая вакханалия сатанизма в виде «перестройки», пропагандирующая чудовищную смесь внешних церковных форм с кампанией нравственного растления, с духом наживы, с «демократией», С открытой проповедью оккультизма. И вот мы имеем то, что имеем.

Современный западный мир есть мир, отступивший от церкви Христовой много веков назад. Папизм, антихристианский гуманизм, противоцерковная реформация, безбожное «просвещение», все виды революции (политическая, техническая, нравственная) - вот ступени этой единой лестницы, ведущей во дно адово. Будучи отступнической в четвертом или пятом поколении своего развития, западный мир не может бьггь равнодушным к тому, что самим своим существованием напоминает ему о его отступлении, - Православию. И этот мир ненавидит Православие и гонит его: откровенно, до пролития крови, показуя свое антихристово нутро; чаще же прикровенно, создавая в обществе и быту условия, невыносимые для церковно-православного человека.

Не гонит этот мир только тех «православных», которые, будучи целиком обмирщенными и денационализированными, не желают видеть его антихристианской сущности, восхваляют его за «гуманизм» и «права человека», Таким «православным» западный мир предоставляет трибуны на всевозможных экуменических конференциях и демократических парламентах, выдает субсидии и прочую «ryманоидную» помощь. Глядя на эпикурейские наслаждения «западников» из разных православных юрисдикций, иной и впрямь подумает, что Православие в демократическом обществе процветает. Но не нужно путать «западников» с православной Церковью Христовой, которая всегда помнит, что блага мира диавол обещал тому, кто падши поклонится ему.

Триединая установка русского человека: Православие, Самодержавие, Народность

Промысел Божий предназначил России быть последним прибежищем Православной Церкви, последним оплотом веры. Поэтому и русская государственность складывалась как православное царство и сам русский народ - как православный церковный народ. Триединая установка: Православие, Самодержавие, Народность - есть основа русского национального сознания. Это очевидно даже «от противного»: все борцы с самодержавием, будь то революционеры или либералы, были равно и космополитами-западниками, и злостными безбожниками. Процесс утраты монархического сознания и «либерализацию) политической мысли у русской интеллигенции шел всегда рука об руку с утратой национально-державного сознания, с презрением к отечественному прошлому, а также - с расцерковлением и нравственным разложением. И недоучка нигилист - маньяк идей социализма, и респектабельный циничный либерал равно были смертельными. врагами «веры, царя и отечества», и вместе как в 1905, так и в феврале 1917 свергали царя, разрушали отечество, гнали Церковь. Невозможно отказаться от одной из сторон этого триединства, не утратив при этом и остальных.

Те русские эмигранты, которые принципиально отвергли идею православного самодержавия как «ложную», не остались и русскими, не устояли и в православии, а превратились или в католиков «восточного обряда», или в «американцев» - модернистов и космополитов.

В отличие от отступивших многим русским людям советского воспитания, по мере пробуждения их национального и религиозного сознания, пришлось отказываться совсем от иного: от коммунизма, атеизма, разных видов «западничества» И американизма. Первые спускались сверху вниз, вторые восходят снизу вверх. И здесь у каждого свой путь и особенности. У одних прежде пробудилось державное сознание, но еще слабо чувство религиозное и церковное - это все нецерковные патриоты. У других сильно чувство церковности, но еще не созрело равное по силе сознание русского патриота (взамен отвергнутого при обращении к вере «советского» патриотизма) - это многие энтузиасты церковного возрождения, борцы с экуменизмом и модернизмом, но предпочитающие пока быть «аполитичными». Враги русского возрождения всячески стараются противопоставить одних другим: нецерковных патриотов увлечь под знамена «жириновских», а церковных энтузиастов - под знамена «демохристиан». Но нужно осознать эту опасность и вместо противопоставления стараться по-братски взаимно восполнять неполноту друг друга, делая одно общее дело русского православного возрождения.            .

К сотрудничеству с нецерковными патриотами людей церковных должно убедить то, что искренний русский патриот и государственно мыслящий человек по своему душевному складу часто «недалек от Царствия Божия». Он совсем не то, что «западно-циничный эгоист-потребитель, представляющий из себя некое демоноподобное животное «с человеческим лицом», коему «бог - чрево» и карман. Человек с пробудившимся русским самосознанием отвергает этот западный дух наживы, безнравственности и космополитизма, имеет понятие о святыне, долге, родине, нравственности и готов ради них на самопожертвование.

Возможно ли ныне восстановление Православного Царства?

Ученик иудейского банкира Ротшильда Наполеон Бонапарт говорил, что для достижения успеха в каком-либо деле нужны «три вещи: во-первых, деньги, во-вторых, много денег и, в-третьих, очень много денег». Другой служитель «князя мира сего» добавлял, что кроме этого нужны еще «связи» и «информация». Если судить по этим признакам, то у русского патриотического движения на победу не больше шансов, чем у ребенка в поединке с боксером-тяжеловесом. Но ложность этих трех условий успеха, как и всего безбожного материалистического подхода, наглядно иллюстрируется историей, и в частности - самого Бонапарта, который благодаря Ротшильдам имел «очень много денег» и информации и тем не менее потерпел полное. поражение в России.

«Невозможное человекам возможно Боту». Как патриотическому движению добиться благословения Божия? - Во-первых, четко осознать, что единственно угодна Богу та Россия, которая служит Ему и Его Церкви. Не богатая, сытая Россия, в которой жизненный уровень был бы почти как в Америке, а Святая Русь в виде Православного Царства. «Ищите прежде Царствия Божия и правды его, и вся сия (добро и крепость жизни земной) приложатся вам» - такова заповедь Христова. Да, этот идеал святости высок, трудно досягаем, но он заповедан нам Богом, и мы не имеем права его заменять на что-либо дешевое.

Во-вторых, надо отказаться от материалистического взгляда на русский народ, как на некую арифметическую сумму «русскоязычных» или «русских по паспорту» людей. Соответственно и воля народа не может выражаться таким же арифметическим большинством на выборах и референдумах. Русский народ, прошедший многовековой исторический путь, не есть совокупность «биологических особей», но особое духовное образование, куда входят все поколения, и Ныне живущие, и отшедшие (у Бога все живы). Русский народ сформировался как православный и воцерковленный народ. В Церкви же осуществляется не мнимое, а реальное духовное общение с отшедшими из этой жизни: молитва об усопших отцах и братьях наших и Молитва к святым земли нашей. Духовное единение наше с предками, жизнь идеалами Святой Руси определяет нашу принадлежность к русскому народу.

Со времени крещения Руси за десять веков прошло около 40 поколений русского народа. Может ли одно или два поколения, разорвавшие свою связь с идеалами всех прошедших, решать судьбу всего народа, в том числе и поколений будущих? Нет, эти люди могут решать только свою судьбу - это ветви засохшие, отломившиеся от единого ствола исконной Российской государственности. В этом смысле равно незаконны и недействительны как революции, так и демократические референдумы, решающие судьбу народа и государства большинством голосов одного поколения, забывшего свое родство. Денационализированные космополитические элементы, духовные люмпены, утратившие православно-самодержавное сознание, не имеют никакого права решать судьбу русского народа, к которому реально они не принадлежат (менять его веру, разваливать государство). Они имеют одно право - уехать за границу, - и пусть уезжают.

Отсюда вытекает, что патриотическому движению не стоит гоняться за голосами тех обывателей, для которых «где колбаса, там и родина» - в надежде добиться таким образом большинства на очередных выборах. Но надо объединять свои наличные силы, преодолевая разногласия ради главной цели. И, конечно, главное - это усиленная молитва к Богу, ко всем святым земли Российской, особенно к новомученикам, о восстановлении Православного Царства. Воля православного народа всегда выражалась в общей усиленной молитве. «Если же Бог с нами, то кто против нас?» 

Нам надо осознать, что наше главное богатство - это наши святые, которые живы перед Богом и продолжают действовать в мире, а не какие-либо земные средства, в которых враг, конечно, богаче нас, но которых никогда не хватало ему, ибо все земное обращается в прах. Ради них, наших святых - царей и мирян. Господь избавит нас из рук всех ненавидящих нас, если обратимся к Нему. «Сии на колесницах» всей западной экономики, «и сии на конях» всех иудейских капиталов, «мы же во имя Господа нашего призовем. Тии спяти быша и подоша, мы же восстаахом и исправихомся. Господи, спаси царя и услыши ны, воньже аще день призовем Тя».  

Иеромонах Дионисий (Тускарев)

 

О НАШЕМ РУССКОМ ИМПЕРСКОМ ФЛАГЕ.

От редакции газеты «За Русь Святую»: Нижеследующий материал мы почерпнули с православно-патриотического сайта-портала «Москва – Третий Рим». Вопрос правильного расположения цветов на Русском Имперском флаге мы также, как и соратники с данного интернет-портала, считаем весьма важным для современного русского православно-монархического движения. Этот вопрос был дискуссионным в национальном русском движении ещё с 90-х годов прошлого столетия. Так, скажем, наиболее авторитетная и известная в то время «черносотенная» организация – Н.П.Ф. «Память» использовала данный флаг белой полосой вверх. Однако, большинство других организаций национально-патриотического направления выходили с имперским флагом наоборот (черная полоса вверху). Доходило до того, что подчас на различных патриотических собраниях-съездах флаг этот, дабы угодить всем, вывешивали на стену вертикально. Мы, в целом, согласны с аргументацией, приведённой в данной статье и надеемся, что государственный флаг Грядущей Национальной Самодержавной Руси будет именно таковым – бело-жёлто-черным.

Ходит множество споров о правильности расположения цветов на флаге Российской Империи. Как правильно: черный-желтый-белый или белый-желтый-черный? К сожалению, на эту тему существует море публикаций в основном познавательного характера, где нет обоснованного объяснения, как должны правильно располагаться цвета. Есть только ссылка на высочайше утвержденный указ №33289 от 11 июня 1858 года «О расположении гербовых цветов Империи на знаменах, флагах и других предметах, употребляемых для украшений при торжественных случаях». Но не указываются обстоятельства, при которых был принят указ, текущее государственное положение и кто был автором данного документа.  

Так вот до 1858 года флаг был иной. Порядок цветов в нем был таков: начиная с верхней полосы - белой, далее желтой и черной внизу. В таком виде он существовал до момента его официального принятия. Наряду с ним существовал бело-сине-красный… Но бело-желто-черный до Александра II, а после черно-желто-белый флаг обществом воспринимался как имперский, правительственный, в отличие от бело-сине-красного флага торгового флота России. С имперским флагом в сознании народа связывались представления о величии и могуществе государства. Это и понятно, что может быть величественного в торговом флаге, в самих его цветах, которые были искусственно привязаны к Русской культуре Петром I? Конечно, нельзя отрицать всех заслуг Великого императора, но здесь он явно перегнул палку (просто-напросто скопировал цвета флага Голландии).  

Сосуществование двух флагов до 70-х гг. XIX в. было не столь заметным, однако постепенно начинает возникать вопрос о “двойственности” важнейшего государственного Российского символа. По-разному эта двойственность воспринимается и Русской общественностью. Ярые защитники Русского самодержавия считали, что ни о каком флаге, кроме имперского, узаконенного императором, речь идти не может: народ и власть должны быть едины. Оппозиция царскому режиму встала под торговые бело-сине-красные флаги, которые стали символом антиправительственных политических движений тех лет. Именно эти цвета отстаивали т.н. “либеральные” круги, которые на весь мир кричали, что борются с деспотизмом и реакционностью царской власти, а, по сути, боролись с величием и благосостоянием своей собственной страны.

Во время этой бурной полемики от рук революционеров погиб Александр II. Его сын и преемник, Александр III 28 апреля 1883 г. придал бело-сине-красному флагу статус государственного, но при этом НЕ ОТМЕНИВ и имперский. В России стало два официальных государственных флага, чтоеще более усложнило положение. А уже с 29 апреля 1896 г. император Николай II повелел считать Национальным и Государственным флагом бело-сине-красный указав также, что «другие флаги допускаемы быть не должны».

 Черно-желто-белый остался только у императорской фамилии. Императора "уговорили", поскольку якобы всем славянским народам присвоили таковые цвета - и это подчеркивает их "единство". И объясняя это еще тем, что черно-желто-белый флаг “не имеет геральдических исторических основ в России”, чтобы считаться полотнищем, несущим русские национальные цвета. Напрашивается вопрос, а какие такие исторические основы есть у торгового флага?

Но вернемся к бело-желто-черному знамени. То есть, тогда, перед принятием, - бело-желто-черный флаг просто перевернули. Прослеживается у "переворота" и автор - Бернгард Карл Кёне. Александр II по восшествии на престол решил, помимо всего прочего, привести в порядок государственную символику.Заниматься этим должен был барон Бернгард-Карл Кене, назначенный в 1857 году начальником гербового департамента. Он (Кёне) родился в семье тайного государственного архивариуса, берлинского еврея, еретика, принявшего реформатское вероисповедание. В Россию он попал по протекции. Возглавив всю практическую работу в области российской геральдики, Кёне в течение последующих лет начал масштабную геральдическую реформу, стремясь унифицировать и придать системность корпусу российских родовых и территориальных гербов путём приведения их в соответствие с правилами европейской геральдики. В геральдической историографии Кёне заслужил резкую отрицательную оценку, несмотря на свою бурную деятельность.

Но как бы то ни было – флаг был принят и в таковом виде он просуществовал до 1910 года, когда монархисты подняли вопрос о «правильности» флага, поскольку приближалось 300-летие Дома Романовых. Было образовано Особое совещание для выяснения вопроса “о государственных Русских национальных цветах”. Оно проработало 5 лет, и большинство участников проголосовало за возвращение имперского бело-желто-черного флага с «правильным» расположением цветов в качестве основного, государственного.

Отчего-то и почему – непонятно, но пошли на компромисс - в результате появился симбиоз двух конкурирующих флагов: эклектичный бело-сине-красный флаг имел в верхнем углу желтый квадрат с черным двуглавым орлом. С таким немножко и повоевали в ту мировую войну. Далее история имперского флага заканчивается по всем известной причине.

В геральдике перевернутый флаг означает траур, это прекрасно знал Кёне, возглавляя геральдическое ведомство Империи. Гибель русских императоров подтвердила это. В морской практике перевернутый флаг означает, что судно терпит бедствие.

Понятно, что цвета и сейчас путают и вешают флаги кверху ногами сознательно и неосознанно, но что бы таковое происходило на государственном уровне и с многолетней борьбой - нужны особые усилия особых людей.

Существование бело-желто-черного флага подтверждают кинохроники, однако к ним относятся по-разному, ввиду черно-белой пленки. Приверженцы черно-желто-белого флага объясняют, что на съемках бело-сине-красный флаг, не смущаясь простым опытом сравнения цветов, при переводе цветных флагов в черно-белый режим при помощи любого известного графического редактора. При таком опыте велико сходство бело-желто-черного флага с кадрами кинохроник, чем бело-сине-красного.

Также триколор в расположении белый-желтый-черный можно увидеть и на картинах художников. Так на картине Васнецова, посвященной русско-турецкой войне, устанавливают бело-желто-черный флаг (см. на портале 3rm.info). Интересный факт: картина датируется 1878 годом, то есть написана спустя 20 лет после выхода утверждения №33289 «о расположении гербовых цветов» в котором их поменяли наоборот. Выходит, что в народе еще были в ходу не перевернутые бело-желто-черные флаги.

А вот картина Розанова «Ярмарка на Арбатской площади» (см. на портале 3rm.info). На крышах зданий видно как развеваются бело-желто-черные флаги. А наряду с ними бело-сине-красные. Картина написана как раз во время сосуществования двух флагов.

Как только не объясняют расположение черной полосы вверху: это и непостижимость Бога (а как же Бог есть свет?), и величие Империи, и цвет Духовности (ссылаясь на монашеское одеяние).

Также истолковывают как: черный – монашество, желтый - золото икон, белый - чистота души. Но все это из разряда народных толкований. Кто как придумает.

Догадаться самому о значении цветов в таком расположении (черный-желтый-белый) трудновато. Не приходит просто в голову логическое объяснение. Но за нас кто-то «добрый» делает это сам иподсовывает свою трактовку, чтобы ни у кого не возникло и тени сомнения о «правильности» расположения цветов. А если кто думает иначе, его одергивают: как посмел усомнится? Принцип «так думают все» или «так принято» действует здесь в полной мере. Ищут не правду, а общественное мнение, которое, увы, практически никогда не имеет ничего общего с истиной.

Но упускается самый главный момент, что цвета имперского флага должны быть тождественны словам, выражающим всю нашу славянскую суть: Православие, Самодержавие, Народность. Или же если сказать по-другому: Церковь, Царь, Царство. Какой цвет подходит к каждому из этих слов? Думаю, ответ очевиден...

ДОРОГИЕ ОТЦЫ, БРАТЬЯ И СЕСТРЫ!

Работники редакция портала «Москва – Третий Рим»много думали по этому очень важному для каждого монархиста вопросу. И в конце концов, как вы видели, мы заменили расположения цветов имперского флага, размещенного в "шапке" нашего сайта.

Окончательное решение мы приняли на основании нижеследующих рассуждений.

Отчетливо виден почерк масонства в Российской геральдике, как и хорошо известно авторство этих «творений». Налицо успешная диверсия против Российской Империи, совершенная еврейством против монархиии и русского народа.

Россия - это православная страна, независимо от того, сколько в настоящее время в ней воцерковленных и истинно верующих людей. Православие - это тот фундамент, на котором выстроена и стоит до настоящего времени Русь. А это значит, что не может быть в её символике ничего противоречащего православной духовности. 

Если исходить из этого утверждания, то имперский флаг России должен быть бело-желто-черный, а не наоборот. И вот почему. Согласно Православному вероучению:

Белый цвет -  Бог. Белый цвет символизирует Божественный нетварный (несозданный) свет.

В великие праздники Рождества Христова, Богоявления, Вознесения, Преображения, Благовещения священнослужители служат в белых облачениях. Белые ризы надеваются во время крещений и погребений. Праздник Пасхи (Воскресения Христова) начинается в белых облачениях в знак Света, воссиявшего из Гроба воскресшего Спасителя, хотя основным пасхальным цветом является красный с золотом.  В иконописи белый цвет означает сияние вечной жизни и чистоты.

Желтый (золотой) - Царь. Это цвета славы, царского и епископского величия и достоинства.

В облачениях этого цвета служат по воскресным дням - дням памяти Господа, Царя Славы. В ризах золотого (желтого) цвета отмечают дни особых помазанников божьих: пророков, апостолов и святителей. В иконописи золото символизирует Божественный свет.

Черный  - народ Божий (отсюда и термин «черносотенство).

Еще этот цвет символизирует плач и покаяние. Принят в дни Великого Поста, символизирует отречение от мирской суеты.

За Веру! (Бог - Православие) - Белый цвет. Царя! (Самодержавие) - Жёлтый цвет. Отечество! (Землю Русскую, Народ) - Чёрный цвет.

Братья и сестры, так как по вашему должны располагаться цвета на имперском флаге России? Сверху вниз белый-желто-черный, т.е. БОГ-ЦАРЬ-НАРОД или наоборот, черно-желто-белый, т.е. НАРОД-ЦАРЬ-БОГ?

Последний вариант и есть символ либералов, когда над Царем и Богом становится безумная народная толпа, жаждущая жить по своим страстям. По нашему мнению черно-желто-белый флаг есть символ революции, которая и произошла в России через несколько десятилетий после принятия этого флага.

Кроме того, все мы помним из Святого Евангелия, что волхвы поднесли рождшемуся Господу нашему Иисусу Христу: "и, войдя в дом, увидели Младенца с Мариею, Матерью Его, и, пав, поклонились Ему; и, открыв сокровища свои, принесли Ему дары: золото, ладан и смирну". (Матф.2:11)

Ладан, как Богу - белый цвет. Золото, как Царю - жёлтый цвет. Смирна, как человеку - чёрный цвет.

Не станем винить в этом наших благоверных Царей, т.к. никто не виновен в нашем с вами предательстве Бога и Царя, совершающемся и сегодня. Эти внешние признаки являются лишь отражением духовного состояния народа.

Можно твердо заявить, что святой Великий Царь-искупитель Николай II и цесаревич Алексей понимали проблему государственного флага Российской Империи и намеревались привести его цвета в изначальный вид, т.е. бело-желто-черный. Подтверждением этому служит то, что знамя Ливадийско-Ялтинской потешной роты имени Цесаревича Алексея состояло из белой, желтой и черной полос. 

Это знамя принадлежало полку Цесаревича. Поэтому, несомненно, что в его предполагаемое грядущее царствование планировалось использование именно такого расположения цветов на имперском стяге... Кроме того, на 300-летие Дома Романовых Царём Николаем II была утверждена юбилейная медаль с использованием цветов: Бело-Жёлто-Чёрным.

Братья и сестры, мы призываем всех вас не разделяться друг с другом, основываясь на разногласиях по расположению цветов на имперском флаге. У нас и без того хватает проблем и нестроений в отношениях. Этот важный для всех нас вопрос, несомненно, будет решаться одним из первых с восшествием на престол грядущего и обетованного русскому народу Помазанника Божьего - Царя.

Укрепи и помоги нам Господи! Аминь

 

Из газеты «За Русь Святую»

  

Христианское Учение о Царской Власти 

Благотворность Царской власти 

“Невозможно христианам иметь Церковь, но не иметь Царя”

Вселенский патриарх Антоний  

«Царская власть существенно необходима и общеполезна, – поясняет святой Иоанн Кронштадтский, – здравые и спокойные умы всегда признавали и признают совершенную необходимость и общественную пользу Царской власти для народа [и наследия Его – Р.С.], и считают прямым безсмыслием посягательство на Царское Самодержавие”. “Царь самодержавно правит народом, как образ единоначальной власти Божией, как образ Царя царей, как Глава Государства, этого великого политического тела, стройно организованного и объединяемого единою главою. ...Итак, единодержавие и самодержавие в Государстве, в союзе с Церковью необходимо и есть величайшее благо для него, подобно как в мире Божие единоначалие и вседержавие».«Итак, нужно ли повторять: Бога бойтеся, царя чтите? (1Пет. 2,17) – пишет святитель Московский Филарет (Дроздов), – Радуюсь, если не нужно; надеюсь, что не будет сие излишно. … Есть обязанности не только к Богу, но и к Царю; одни другим не противоречат; и те и другие вместе исполнять можно и должно. Изречения Святаго Апостола Петра в его Послании не управляются какою либо приметною, внешнею, случайною причиною. Его мысли свободно следуют созерцанию истины, и его слова его же мыслям. Вслед за мыслию о Боге само собою родится у него мысль о царе, и обязанность к царю становится рядом с обязанностью к Богу. Что же особенно примечательное можем мы открыть в сем сочетании мыслей Апостола 

Прежде ответа на сей вопрос, надобно вспомнить, что написанное в первом веке Христианства теперь предлагается людям девятнадцатого [и двадцать первого – Р.С.] века, что впрочем дух Евангелия, как Дух Божий, объемлет все времена; и что посему он изрекает в первом веке то, и таким образом, чтo и каким образом нужно и удовлетворительно и для всех прочих веков  Несчастное свойство мудрования, более в нынешние времена, нежели прежде, господствующее в умах, есть недоверчивость к истине, во всяком роде познаний. О всем, что прежде было признаваемо твердым основанием прочих познаний, теперь спрашивают, точно ли это есть основание, и, под предлогом испытания и удостоверения, разными образами подкапываются под оное, не догадываясь, что сия работа есть только разрушительная, а не созидательная. На чем основано правило: Бога бойтеся? На чем основано правило: Царя чтите? Не потому ли священник проповедует почтение к Царю, что надеется от Него покровительства своему служению? Не потому ли Царь покровительствует Алтарю, что надеется иметь его подпорою Престола? Не взаимная ли только польза соединяет Алтарь с Престолом? ...А ты, достойное последних времен мудрование, высокое только в гордом о себе мнении, глубокое только потому, что роешься в земле и прахе чувственных опытов и мелочных изысканий, плодовитое только сомнениями и подозрениями, твердое только в упрямстве неверия! Слыши, если хочешь слушать безпристрастно, истина не колеблется стать против твоего дерзновенного испытания, и просто явиться пред твоими ухищренными изысканиями. Да, есть в том польза, когда Алтарь и Престол союзны; но не взаимная польза есть первое основание союза их, а самостоятельная истина, поддерживающая и тот и другой. Благо и благословение Царю, покровителю Алтаря; но не боится Алтарь падения и без сего покровительства. Прав священник, проповедующий почтение к Царю: но не по праву только взаимности, а по чистой обязанности, если бы то случилось и без надежды взаимности. На чем же основывалась проповедь: царя чтите? – Конечно не на взаимности, выгоде, надежде. На чем же? – Без сомнения, на истине Божественной, а не человеческой. Бога бойтеся: царя чтите. Первая из сих заповедей тверда самостоятельно: в мысли о Боге необходимо заключается мысль о благоговении к Богу. На первой утверждается вторая: ибо если вы боитесь Бога, то не можете не уважать того, что постановил Бог; но как, по слову другаго Апостола, несть власть, аще не от Бога: сущия же власти от Бога учинены суть (Рим. 13,1), и власть верховная, ближайший на земли к Богу, Божий слуга есть: то, благоговея истинно пред Богом, вы не можете не чтить усердно и Царя. Теперь открылось, что думал Апостол, когда с мыслию о страхе Божием непосредственно соединил мысль о почтении к царю. Он хотел кратко, но притом, чисто и основательно преподать учение о должности Христианина и гражданина. Сказав: Бога бойтеся, он изложил учение Христианина, и вместе положил основание учению гражданина. Сказав непосредственно за сим: царя чтите, он не только изложил учение гражданина, но и утвердил оное на незыблемом основании Божественной Религии. Он вдруг показал – как независимое, Божественное достоинство Религии, так, зависящее от устроения Божия, достоинство Царского Престола; как важность союза между Алтарем и Престолом, так ничтожность низких, недостойных помыслов о том и другом. …Если непосредственно подле великой заповеди: Бога бойтеся, могла стоять заповедь: царя чтите, тогда, как царь не чтил истинного Бога и преследовал Его чтителей: то как и священна, и легка, и сладостна должна быть для нас сия последняя заповедь, когда Царь, над нами царствующий, не только знает и исповедует единого с нами истинного Бога, но и освящен помазанием Божиим, покровительствует истинное благочестие Своею властию, уполномочивает Своим примером, ограждает Своими законами и правосудием, чтит Святых Божиих…?Бога бойтеся, царя чтите. Сии две заповеди так соединены для нас, как бы два ока на одном лице истины и правды. Не разрозните их; не обезобразьте лица истины; не повредите одного из очей ее. Боимся Бога, – говорят некоторые суеверы; и отрекаются молиться за Царя, или давать Ему дань, или вступать в Его службу. Не очевидно ли, что это не последователи благочестия, но враги оного, также как и Отечества? Христос учил: воздадите Кесарева Кесареви. Апостолы учили: царя чтите. Кто учит не тому, чему поучал Христос и Его Апостолы: тот не последователь, а враг Христов. Негде есть и иного рода политические раскольники; они хотят, к соблазну народов, иметь царя, не освященного Царем царствующих, закон человеческий без закона Божия, власть земную без власти Небесной, присягу без Имени Божия. Знаете ли, что делают сии неугомонные мудрователи? Они хотят выколоть у правды правое око. Можно ли основать закон и власть только на зыбком песке мнений людских? Как может стоять земля без неба? Что значит слово: Клятва, без Всевидящего и Всемогущего, Который Один дает сему слову дух и силу, неколебимо поддерживающую верного и неизбежно карающую изменника? Братия! Да стоим твердо во всецелой истине и правде. Боящиеся Бога! Царя чтите. Чтущие Царя! Бога бойтеся. Аминь» (Святитель Филарет, митрополит Московский. Слова и речи. Т3. (1826-1836) М. 1877. С. 201-206). Как мы видим, святитель Филарет настойчиво убеждает нас, что Евангельская заповедь о почитании Царя дана православным христианам на вечные времена.

Царь-Богопомазанник – внешний епископ Церкви

“Царь занимает высокое место в Церкви”

Антоний IV, патриарх Константинопольский 

Глава Церкви, Иисус Христос, которому дана всякая власть на небе и на земле (Мф. 28,18), есть Бог восприявший человеческие естество и плоть. Конечно же, всякая власть, данная Богом Отцом Богу Сыну, это власть господская и духовная вместе. Владеет Господь обеими областями, телесной и духовной, внешней и внутренней. Совмещает Он в Себе, подобно совмещению двух естеств (Божественного и человеческого), и два служения: служение Владычества (то есть царствования) и служение Освящения. Подобно тому, как невозможно никому, кроме Иисуса Христа, совместить в себе два естества (Божеское и человеческое), так невозможно никому из земных совместить в себе и двух служений Его: господского и священнического. Потому Сын же Божий учредил на земле две иерархии, владеющих каждая своей областью полномочий: иерархия власти в мiру, в области телесных, внешних для Церкви, дел, возглавляемая Государем (Великим Князем) какого-либо народа; и иерархия духовной власти, возглавляемая в Поместной Церкви Собором, а в епархии – епископом, избираемым на кафедру человеками (в частности, собором всех чинов епархии – мирян, священства и монашества, или самим Государем).

Главой Богоизбранного Народа является Государь, Помазанник Божий. Его, Наследника Престола царя Давида, Господь Бог избрал пасти и народ Свой, Иакова, и наследие Свое, Израиля – земную Церковь, во всех вещественных, телесных областях их потребностей жизни на земле. Епископ, являясь пастырем духовным, пасет только словесное стадо Христово в своей епархии, размеры и границы которой указывает Царь, и только в пределах духовного окормления. Вот слова знаменитого канониста XII в. Вальсамона: «Слава Императора состоит в том, что Они, подобно солнцу, освещают блеском Своего православия всю вселенную. Сила и деятельность Императора простирается и на душу, и на тело подданных, тогда как патриарх есть только духовный пастырь».

Первым кого в новозаветной истории Господь избрал …сидеть на престоле царства Господня над Израилем (над земной Церковью) (1Пар. 28,5) и быть носителем имени Христа Господня, был языческий римский Император – Константин Великий. Святой равноапостольный Император Константин «в Своей речи к отцам Никейского Собора епископов называет епископами в делах, касающихся внутренней жизни Церкви, а себя – епископом в делах внешней церковной жизни», и это так, несмотря на то, что Император принял святое Крещение, как уже отмечалось, незадолго до Своей смерти.

Согласно 104-му правилу Карфагенского Собора: «Церковь..., благочестною утробою Христу Их (Царей) родившая и крепостью веры воспитавшая», признает, что каждый «праведный Царь имеет святительский чин». «За исключением только права совершать литургию и рукоположение, Император сосредоточивает в себе все прочие преимущества епископов… Как Искупитель наш, помазанный Духом Святым, есть верховный наш Первосвященник, так справедливость требует, чтобы и Помазанник Божий Император наделен был благодатью первосвященства», – писал архиепископу Константину Кавасиле в XIII веке Болгарский архиепископ Димитрий Хоматин.

  

Невозможно христианам иметь Церковь, но не иметь Царя! 

«Нужно еще заметить, что все церковные постановления Юстиниана, служившие образцом для Его преемников, составлены были с ведома и по просьбе константинопольских патриархов Епифания и Мины. Нетрудно понять причины, по которым сами патриархи приглашали Императоров быть столь деятельными органами церковного законодательства. Во-первых, церковный закон, исходивший от лица Императора, получал всеобщую обязательную силу. Это в особенности нужно было для провинций, потому что префекты обязаны были, под страхом наказания, исполнять Императорскую волю. Во-вторых, так как церковные каноны не давали константинопольскому патриарху никакой власти над прочими патриархами, то утверждение и публикация соборных определений шли от лица Императора». А потому все архиереи, в том числе и патриарх, должны были соблюдать, под страхом наказания, закон Царства, которое возглавлял Богопомазанник. Отметим, что и ныне каноны православной Церкви не дают патриарху (московскому, иерусалимскому и еще какому) никакой власти над прочими правящими архиереями! Итак, как мы видим, привести Наследие Божие, Израиля, (и архиереев, и мирян) к единому пониманию догматов и канонов Церкви Православной имеет властные (господские) полномочия только Богопомазанник. Именно земной Царь Богоизбранного Народа является Воплощенным Именем Божьим. А потому именно Царь-Богопомазанник имеет разум, силы, желание и умение Волю Божию претворять в жизнь на земле и вести Народ Божий в Царство Небесное. Вот как эту мысль выразил Император Александр Первый: «Все дела Мои вся слава принадлежат не Мне, а Имени Божьему, научившему Меня познавать истинное величие». Очень важно помнить, чем вера правого исповедания отличается от кривотолков: Духа Божия (и духа заблуждения) узнавайте так: всякий дух, который исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, есть от Бога; а всякий дух, который не исповедует Иисуса Христа, пришедшего во плоти, не есть от Бога, но это дух антихриста (1Иоан. 4,2-3). Это полезно знать всем нежелающим признавать необходимость для новозаветного Израиля (Церкви земной) Царя земного, Помазанника Божьего, который есть земной образ Иисуса Христа, пришедшего во плоти.  Эту мысль старался донести Константинопольский патриарх Антоний Четвертый (1388-1395) Великому князю московскому Василию Димитриевичу в своем послании о едином Вселенском Богопомазаннике, который, патриарх писал: «помазуется великим миром и поставляется Царем и Самодержцем всех христиан. На всяком месте, где только именуются христиане, имя Царя поминается всеми патриархами, митрополитами и епископами, и этого преимущества не имеет никто из прочих князей [государей и царей других народов – Р.С.] или прочих властителей. Нет ничего хорошего, если ты говоришь: мы имеем Церковь, а не Царя. Невозможно христианам иметь Церковь, но не иметь Царя!» (В. Сокольский. Участие русского духовенства и монашества в развитии единодержавия и самодержавия. Киев. 1902. с. 110).  «Сам тон большего числа Императорских постановлений ясно показывает, что Императоры вовсе не понимали Своего церковно-правительственного авторитета в том смысле, будто Они давали санкцию церковным законам именно в силу Своей Императорской власти. Напротив, Императоры с намерением оговаривались, что Они устанавливают в делах Церкви то или другое ex praecepto canonum и таким образом являются не сочинителями, а только блюстителями канонов.  Так, Юстиниан в послании к примасу Дациану, который в 541 г. председательствовал на константинопольском соборе, делает особенное ударение на том, что в Императорских постановлениях не нужно искать новых канонов, а только обновление и объяснение уже существующих». (Курс Церковного Права. с. 333).

Роман Сергиев «Христианское учение и Царской власти

и об обязанностях верноподданных»

(отрывок из книги)

СВЕТ ВО ТЬМЕ

Каждому здравомыслящему человеку сегодня очевидно – человечество в своем сегодняшнем духовном состоянии дошло до предела упадка – такой деградации нравственности, культуры и девальвации моральных ценностей-устоев не было, наверное, со времён Всемирного Потопа. Извращены сами понятия «добро и зло», черное (грех,  извращение) выдают за естественное и вполне допустимое, а белое (добродетель) называют консерватизмом, «мракобесием» и т.п. На фоне мировых процессов, всё большее число людей признают, что мы живём в «последние времена» и, что всё усиливающиеся кризисы – «экономический», «экологический», «духовно-нравственный», «демографический» и прочие, неизбежно и весьма скоро приведут нас к «концу света». Конечно, для православного христианина все грозные предзнаменования последних времён не должны быть причиной уныния и пессимизма. Скорее наоборот – они должны укреплять нас в истинности нашей веры и быть тем объектом нашего противостояния силам зла и собственным грехам, в борьбе с которыми выковывается и очищается душа всякого верующего человека, чающего Торжества Божией Правды и Любви. Стремление к достижению максимально возможного на нашей грешной земле воплощения идеала христианской государственности – православной самодержавной монархии, естественно для православного человека. По слову наших святых, только православный царь – помазанник Божий может быть «Удерживающим» мировое зло, которое стремиться погрузить  всё человечество в сатанинское состояние и приуготовить воцарение антихриста. Поэтому не должен русский православный человек быть безразличен к форме государственной власти в Отчизне.  Невозможно для него спокойно взирать на происходящую ныне гибель (физическую и духовную) миллионов наших соотечественников, особенно молодёжи. Пока же мы не осознаем причин нашего падения и не увидим свет спасительного маяка для нашего национально-государственного корабля во тьме бушующего мирового океана, наивно и мечтать о каком-то истинном возрождении России. Хотя в последние годы отношение населения России к идее восстановления самодержавной монархии начинает меняться в положительную сторону, пока вопрос этот не стал актуальным для большинства т.н. россиян. Даже среди православно-верующих ещё много таких кто относится к нему с явным скепсисом. И это особенно горько осознавать, ибо Господь наш Исус Христос дал обетование своим ученикам-последователям, что по вере нашей всё будет возможно, тем более воскрешение Святой Руси с царём во главе, о чём предрекали многие русские святые. Да, ныне пока нет явных предпосылок для восстановления Првославно-самодержавной монархии в России, и самое главное нет ещё достаточно православных людей (верноподданных) для восприятия Царя-батюшки и для служения Ему. Дают свои горькие плоды многие десятилетия «советизации» и «демократизации» сознания русских людей… И всё-таки, что же мешает нам – православным сегодня смело и нелицемерно исповедовать свой духовно-государственный идеал, молиться Богу о его восстановлении и всячески содействовать его земному воплощению? Ответ напрашивается один – наше маловерие и малодушие. К великому сожалению, ещё очень многие как рядовые миряне-прихожане, так и священнослужители, как бы «стесняются» прослыть идеалистами и ретроградами и явно выказать своё сочувствие монархической идее. Сказывается и насаждаемая в церковную жизнь аполитичность («Церковь вне политики»). Однако если вспомнить нашу отечественную историю, жизнь наших подвижников веры, то мы увидим, что действенная православная вера не замыкается сугубо в пределах церковного прихода, а пронизывает всю общественно-политическую жизнь Православной России – Святой Руси. И сейчас есть еще мужественные русские архиереи и священники, открыто исповедующие наш христианский религиозно-государственный Идеал и просвещающие свою паству верным гражданским мировоззрением, закладывая крепкие основы в сознание будущих верноподданных царя земного и Царя Небесного. В качестве примера приведу отрывок из статьи митрополита Воронежского и Липецкого Мефодия «Знамение единства», опубликованной в газете «Русский вестник» в 2000 году накануне прославления святых Царственных мучеников.«…Первым источником, к которому следует обратиться православному человеку в поисках ответа на вопрос о религиозном значении монархической формы правления, является, конечно, Библия. На всём протяжении Священной Истории, во всём писании нет даже упоминания о какой-либо иной форме государственности, кроме Самодержавия. Исключением является лишь эпоха Судей, когда Господь Самодержец непосредственно Сам правил Своим народом. Но для жестоковыйных израильтян такое правление показалось слишком тяжелым, и по их просьбе Господь даровал и им, как и прочим народам и племенам, царя Саула (1 Царств, гл. 8-10). Зато всё пространство как Ветхого, так и Нового Заветов изобилует указаниями на особую, Богоустановленную природу Царской власти. «Мною цари царствуют и повелители узаконяют правду», объявляет Господь народам и племенам (Притч. 8,15). «Сердце царево в руке Божией: аможе аще восхощет обратити, тамо уклонит е», – свидетельствует Премудрый Соломон в назидание потомству (притч. 21,1).

«Не прикасайтесь помазанным Моим», – предупреждает нас Вседержитель, словами Божественного Псалмопевца, как бы провидевшего своим пророческим оком все беды и скорби, которые обрушатся на безумных нарушителей этой Божией заповеди (Пс. 104, 15). «Бога бойтесь, царя чтите» (1 Перт. 2,17) – вторит ему первоверховный апостол Петр, получивший от Самого Христа особое повеление блюсти христианское благочестие. При этом особенно знаменательно, что сие апостольское повеление относится к римскому Кесарю – правителю языческому, непросвещенному ещё благодатью Божией…

Неудивительно, что столь благоговейное, отношение к верховной власти получило, свое отражение и в своде Апостольских правил. Восемьдесят четвертое правило этого сборника гласит: "Аще кто досадит царю не по правде, да понесет наказание. И аще таковой будет из клира, да будет извержен от священного чина; аще же мирянин, да будет отлучен от общения церковного". То есть провинность перед царем определяется здесь как тяжелый духовный проступок, требующий суровой церковной епитимьи. Синтагма Матфея Властаря, авторитетнейший номоканонический сборник XIV века, так подытоживает православный взгляд на монарха: "Царь есть законное начальство, общее благо для всех подданных... Цель царя – благодетельствовать... Царь должен отличаться православием и благочестием и прославляться ревностию по Боге" (Алфавитная синтагма. Москва, 1996 г. с. 98).

Обобщая все сказанное, можно смело утверждать, что с православной точки зрения и Священное Писание, и Священное Предание содержат ясное и несомненное учение об особой мистической роли Самодержца, особой таинственной связи, соединяющей царя земного с Царем Небесным – Вседержителем и Творцом всего сущего. Это таинство царской власти глубоко прочувствовал русский народ, не раз убеждавшийся за долгие века своей бурной истории в спасительной роли Самодержавия на Руси. "Преданность Православного русского народа к царям своим есть совсем не то, что преданность западных народов к их государям – писал знаменитый оптинский старец Варсонофий, – На Западе в своих государях народы любят лишь самих себя... Совсем не то у нас в России: наш царь есть представитель воли Божией, а не народной. Его воля священна для нас как воля Помазанника Божия; мы любим его потому, что любим Бога. Славу ли и благоденствие дарит нам царь, мы принимаем это от него как Милость Божию. Постигает ли нас безславие и бедствие, мы переносим их с кротостью и смирением, как казнь небесную за наши беззакония и никогда не изменим в любви и преданности царю, пока они будут проистекать из наших православно-религиозных убеждений, из нашей любви и преданности Богу" (Старец Варсонофий Оптинский, Келейные записки. Москва, 1991. с. 44). Преподобному Варсонофию громогласно вторил его великий современник - "всероссийский молитвенник", святой праведный отец Иоанн Кронштадтский. "Кто посаждает на престолы царей земных! – восклицал он в своих пламенных проповедях. – Тот, Кто Один от вечности сидит на престоле огнезрачном и Один царствует над всем созданием – небом и землею... Посему Царь, как получивший царскую державу от Самого Бога, есть и должен быть самодержавен... Умолкните же вы, мечтательные парламентаристы и конституционалисты!.. От Господа подается власть, сила, мужество и мудрость царю управлять своими подданными" (И. К.Сурский. Отец Иоанн Кронштадтский, Свято-Ильинское издание, 1979 г., Т. 1, с. 187). Кронштадтский пастырь наиболее ясно показал значение Таинства царского венчания как мистического акта, в котором благодать Божия соединяет царя и его народ в одно целое. "Священное миропомазание и торжественное венчание царей на царство – есть знамение особой милости, силы и власти, сообщаемой Вседержителем Богом царям земным, – возглашал он. – Потому знайте, что особа царя должна быть священна и неприкосновенна, пред которою должно благоговеть всем" (Слово на день священного Миропомазания и венчания на царство благочестивейшего Государя императора Николая Александровича 14.05.1901 г.)."Для чего совершается этот священный обряд! Какое он имеет значение для царя и народа! Он совершается в знамение того, что Сам Бог, Владыка владык и Царь царей, утверждает за царем верховную власть над вверенными ему народами и изливает на него все дары Духа Святого для мудрого, благочестивого, праведного и милостивого царствования ... " (Слово на день священного Миропомазания и венчания на царство благочестивейшего Государя императора Николая Александровича 14.05.1903 г.) Однако самое полное и систематически изложенное учение о духовном значении Монарха и Русского Самодержавия содержится, пожалуй, в "Начертаниях христианского нравоучения" святителя Феофана Затворника. Сей угодник Божий так определяет православное учение о государственной власти: "Господь благоустрояет на земле государства и дает им главу в царе, чтобы они, под управлением единого, согласным действием всех, созидали свое благоденствие временное для благоуспешнейшего достижения вечного спасения... Дело Государя, Богом поставленного и являющего лице Промысла Божия о людях, сознать сие великое значение свое и выполнять его со страхом, в непрестанном благоговении, чтоб принимать от Бога чрез сердце Его промыслительные распоряжения" (Епископ Феофан. Начертание христианского нравоучения. Москва, 1895, с. 513-514). Как видите, даже эти краткие цитаты из русского святоотеческого наследия (а подобных высказываний можно было бы привести гораздо больше) неоспоримо свидетельствуют, что Русская Церковь всегда признавала за Православным Самодержавием особое духовное значение, а за Русским Царем - особое Божественное избранничество…». Этими замечательными словами русского архипастыря о природе и смысле Русского Самодержавия, завершим сей краткий очерк, который, надеемся, станет одним из кирпичиков в фундаменте идейного мировоззрения современного православного человека.

Куликов В.В.

 О ВЛАСТИ ЦАРСКОЙ

В условиях кризиса существующей власти, когда каждый из нас понимает, в какое страшное состояние безвластия и хаоса нас хотят ввергнуть западные идеологи, а слепотствующий народ, вновь движимый иллюзией справедливости, может стать на стезю революционного самоуничтожения, особо актуальными являются вопросы власти, ее сущности, природы и форм. Понимание связанных с этим понятием вопросов во многом поможет разобраться в происходящих процессах и направить народный протест против беззаконий и притеснений не в русло самоуничтожающейся революции, а к спасительному и созидательному покаянию.

Во-первых, необходимо четко определить, что власть несравнимо ценнее денег. Деньги - это понятие производное от власти; власть рождает деньги как инструмент обслуживания хозяйственной жизни и обуславливает их форму, ценность, хождение и другие свойства. И горе тому государству, в котором деньги станут управлять властью. В таких условиях власть становится зависимой от того, кто обладает деньгами, а значит, видимые власти попадают в зависимость от владельцев денег и фактически покупают или, точнее, крадут власть. А это, в свою очередь, незаметное пленение и порабощение народа.

Власть дается Богом, о чем сказано в Священном Писании: «Несть бо власть аще не от Бога: сущия же власти от Бога ученены суть» (Рим. 13, 1). Вокруг перевода этого текста на русский язык непрестанно ведутся дискуссии. Синодальный перевод звучит так: «Нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены», иные переводят как «не есть власть яко не от Бога; существующие власти от Бога установлены». Исходя из вышеприведенных переводов, пытаются дать оценку легитимности демократической или монархической власти. Такой подход свидетельствует о непонимании сущности власти как таковой. Когда в Священном Писании говорится о власти, то речь идет не о ее форме, а о тех полномочиях, которые она дает. Другими словами, власть рассматривается как набор полномочий. В церковно-славянском тексте то, что позднее перевели как «власть», именуется «область»: «и дана бысть ему область на всяком колене (людей) и на языцех и племенех» (Откр. 13, 7), или опять же - круг полномочий. Когда Господь повелел Самуилу помазать царя Израиля, то объявил права царя, или власть, которая будет дана царю «итак послушай голоса их; только представь им и объяви им права царя, который будет царствовать над ними...сыновей ваших он возьмет и приставит их к колесницам своим и сделает всадниками своими, и будут они бегать пред колесницами его...» (1Цар. 8, 9-12). В другом месте «Они имеют власть затворить небо, чтобы не шел дождь на землю... имеют власть над водами превращать их в кровь, и поражать землю всякой язвой» (Откр. 11, 6). Поэтому, всякая власть от Бога, вот только есть власть от Бога как благословение по милости и человеколюбию Божию, а есть как попущение за грехи.

Первая власть реализуется исключительно в форме монархии или царской власти. (Существует также благословенная власть в форме непосредственно Божьего правления Своим народом, в такой форме правления Царь Небесный является и Царем земным, но опять же власть Царская). В Основах Социальной концепции РПЦ так и определяется: «При монархии власть остается богоданной». В еврейском народе первым носителем такой власти от Бога был пророк Моисей, о чем свидетельствует Священное Писание: «Закон дал нам Моисей, наследие обществу Иакова. И он был царь Израиля» (Втор. 33, 4-5). Это очень важный момент, поскольку брат Моисея Арон был Первосвященником, и в Пятикнижии Моисеевом (Пять первых книг Библии) очень четко видно разграничение полномочий царя и первосвященника, что во многом помогает разобраться в том, как в действительности должна звучать симфония Церкви и Самодержца. Также из Священного Писания нам известно, что со времен Ветхого Завета Цари помазывались на царство, в Новом же такое помазание свершается в таинстве миропомазания. Каждый христианин после Таинства Крещения единожды в Таинстве Миропомазания принимает дары, необходимые ему для прохождения жизни христианской, и только Православный Царь – дважды. Во втором Таинстве Миропомазания Царь принимает особые дары управления вверенным ему народом. Помазание на царство еще именуется венчанием на царство, являясь прообразом именно этого Таинства. Мистическим женихом в нем есть Царь как образ Царя Небесного, невестой же является Церковь, как образ невесты Царя Небесного, и этот мистический брак и является основой симфонии Царя и Церкви. Царь православный, как и священник, являются образами Царя Небесного, с той только разницей, что священники и Архиереи - это образ Спасителя пришедшего, «Он будучи образом Божиим, не почитал хищением быть равным Богу; но уничижил Себя Самого, приняв образ раба» (Флп.2, 6-7), Царь же есть образ Христа, грядущего в силе и славе. Посему, Царь Православный, Помазанник Божий, имеет особое положение как в Церкви, так и в государстве, в отличие от других правителей, которые не имеют никакого положения в Церкви, а являются всего лишь прихожанами в том случае, если оны крещены. При совершении Святой Божественной Литургии Царь величается как: «Великого Господина и Отца нашего Благочестивого Государя Императора «......»», о нем особым образом вынимается и располагается частичка на дискосе. Царь – это носитель власти, через которого реализуется правильная властная иерархия: Бог, Царь, народ. Восстановление царской власти, возвращение к монархии через покаяние русского народа – это и есть основная и основополагающая задача сегодняшнего дня. И у нас есть твердое упование на восстановление монархии на Руси. Оно основывается, с одной стороны, на множестве пророчеств о даровании православного Царя и, с другой стороны, на Священном Писании, где четко сказано о восстановлении монархии: «это-Помазанник, сохраненный Всевышним к концу против них и нечестий их, Который обличит их и представит пред ними притеснения их. Он поставит их на суд живых и, обличив их, накажет их. Он по милосердию избавит остаток народа Моего - тех, которые сохранились в пределах Моих, и обрадует их, доколе не придет конец - день суда, о котором Я сказал тебе в начале» (3 Езд. 12, 32-34). Здесь Помазанник Приходит раньше суда, посему это не Христос Спаситель, поскольку нам доподлинно известно, что Он второй раз придет судить. Очевидно, что здесь речь идет о Царе. О том же идет речь и в Откровении Апостола и Евангелиста Иоанна Богослова: «Ты немного имеешь силы и сохранил слово Мое, и не отрекся имени Моего... И как ты сохранил слово терпения Моего, то и Я сохраню тебя от годины искушения, которая придет на всю вселенную, чтобы испытать живущих на земле» (Откр. 3, 8-10). Народ, не отрекшийся «имени Моего», того имени, которое мы приняли во Святом крещении, и не принял иного имени в виде кода, будет сохранен в составе Церкви, именуемой Филадельфийской, Церкви с раскаянным народом во главе с Православным Царем, а не «благоверным демократическим правительством». В дополнение приведу одно весьма убедительное пророчество отца Николая Гурьянова, о котором мне поведал Алексей Белов, духовное чадо старца. Когда Алексей спросил отца о будущем России, тот повелел взять ручку и написать два слова: «СЕРП МОЛОТ» и сказал: «еще будут серп и молот», или власть тайная, лукавая, масонская, так как и серп, и молот относятся к масонской символике, а закончится – «читай наоборот», сначала первое слово наоборот «ПРЕС» а потом второе «ТОЛОМ», а вместе «ПРЕСТОЛОМ». Именно об этом и говорится в Основах Социальной концепции РПЦ: «Однако нельзя вовсе исключить возможность такого духовного возрождения общества, когда религиозно более высокая форма государственного устроения станет естественной» (Глава III.7 ). Другой формой власти являются разного рода демократии. Принципиальное отличие их от Богоустановленной монархии заключается в нарушении властной иерархии. При демократиях она выглядит следующим образом: НАРОД → ВЫБОРНЫЕ ОРГАНЫ ВЛАСТИ → ГОИ. Практически все демократии устанавливались как результат сатанинского шабаша, именуемого революцией. Причем первая революция и первая демократия уходят своими корнями на две тысячи лет назад. Это суд у Пилата. Он, будучи наделен властью от Бога («ты не имел бы надо Мною никакой власти, если бы не было дано тебе свыше» (Ин. 19, 11), под давлением беснующейся толпы, которая всего несколько дней назад воздавала Христу царские почести, ожидая от него «справедливого» наказания «неверных» народов и восстановления материального благосостояния еврейского народа, отдает свою власть толпе или народу или одной из первых в мире демократий. И обезумевший народ, руководимый теневыми кукловодами в лице первосвященников, предает Христа на истязание и распятие. Посмотрите историю всех революций: что делали победившие революционеры с теми, кто хотя бы знает Имя Спасителя или, не зная Закона, живет по нему, не говоря уже о Православных. Первыми плодами революции всегда является кровь, дальше установление демократической власти, в которой создаются выборные органы, обладающие частичной властью, отдельные ветви власти, такие как законодательная, исполнительная, судебная, и другие. Такая система нежизнеспособна, и ее функционирование возможно только при наличии теневого координационного центра управления  –  это разного рода клубы, наднациональные структуры, масонские ложи, и т.д. К тому же, если любого человека поставить наделенным властью значимым чиновником на определенный срок, то понятно, что заботиться о благе подвластного народа он начнет после того, как обезпечит собственное благосостояние и безопасность. А срока, на который его выбирают, хватает не всегда. Посему изреченное Пречистыми устами Спасителя предостережение в точности сбывается: «всякое царство, разделившееся само в себе, опустеет» (Мф. 12, 25). И участие в выборах с нашей стороны само по себе – это дерзновенное посягательство на Божие, безумный акт, где слепой вслепую выбирает неизвестного. О результатах подобных действий для нас так же однозначно и четко говорит Священное Писание: «Отверг Израиль доброе; враг будет преследовать его. Поставляли царей сами, без Меня; ставили князей, но без Моего ведома... оттуда - гибель » (Ос. 8, 3-4). Сегодня, когда народ, невзирая на все беззакония, притеснения, предательства и откровенное истребление со стороны так называемой демократической власти все же продолжает жить и предпринимает все возможные шаги ко спасению души, слуги дьявола в ослепляющей ненависти жаждут ввергнуть нас в новый виток революционного безумия, жизненно важно объяснять просыпающемуся от боли народу о причине бед. Она не в людях, находящихся на определенных государственных должностях, и не в устройстве отношений в обществе в виде государства, а в системе управления государством, которая называется демократией, именно эта система предназначена для погубления народов, она изначально кровавая и богоборческая, ненавидящая Христа и предавшая Его на распятие. Надо изменить систему управления государством, вернуться от демократии к монархии, а не разрушать государство как таковое. Необходимо через покаяние уподобиться воскресшему Христу и пройдя горнило искушений и страданий, воскресить Царскую власть в щит и ограждение Истины. Да поможет нам Господь и благословит Царство Русское и Грядущего Самодержца Всероссийского.

Яко с нами Бог! 

Олег  Щербанюк

 Русская народная линия

 

МЫСЛИ  О ВОССТАНОВЛЕНИИ РУССКОЙ МОНАРХИИ

От редакции: Будучи давними и горячими сторонниками восстановления исторически-законной и Богоугодной власти в России – Православной Самодержавной монархии, мы прекрасно осознаём, что Дело это величайшей важности, огромной сложности и свершиться оно может только по воле Божией, а не по-нашему, пусть даже очень большому и искреннему желанию. Мы можем и должны лишь смиренно молиться и уповать на милость Божию, что сбудутся пророчества наших русских святых: Серафима Саровского, Иоанна Кронштадского, Серафима Вырицкого, Лаврентия Черниговского и многих других и пусть хотя бы и на «малое время» Россия духовно воскреснет и просияет ещё Русским Православным Царством с Помазанником Божиим во главе.

Предлагаем вниманию читателей отрывки из духовных трудов русских православных писателей-мыслителей ХХ века, посвященные этой важнейшей для России теме.

Архиепископ Аверкий (Таушев): «Самая идея монархии, в возвращении к которой, как исторической форме государственного управления России, многие справедливо видят спасение, свята и дорога нам не сама по себе, а лишь постольку, поскольку она имеет опору для себя в нашей Православной вере и Церкви – поскольку Царь наш – Царь Православный, как и поется в нашем старом государственном гимне; поскольку он не формально и официально только, а и на самом деле является первым сыном и вместе с тем, высоким Покровителем и Защитником Православной веры и Церкви, поскольку он действительно – Помазанник Божий…».

Архиепископ Серафим (Соболев): «Когда православная вера стала расшатываться в русском народе, то соответственно с этим начал изменяться и взгляд его на царя и на царскую власть.… И чем больше отходил русский народ от своего религиозно-нравственного идеала, тем сильнее и сильнее заявляло себя в русском обществе конституционное и даже республиканское движение, которое вылилось у нас в «освободительное движение» и окончилось свержением царя и гибелью России.

Несомненно, Господь наказал русский народ за его удаление от Него, за то, что он заменил свой религиозно-нравственный идеал, к которому был призван Богом, политическим идеалом с его стремлением к учреждению в России демократического строя, к чему русский народ никогда Богом не призывался.

      Несомненно, также и то, что за наше покаяние и за великие страдания русского народа, и за то, что он среди всех своих небывалых бедствий сохраняет православную веру, Господь помилует его и дарует нам опять Россию. Но чтобы возродить её, мы должны опять вернуться к своему религиозно-нравственному идеалу и на основании его воссоздать царскую самодержавную власть…».

Архиепископ Иоанн (Максимович): «Русский народ весь в целом совершил великие грехи, явившиеся причиной настоящих бедствий, а именно: клятвопреступление и цареубийство. Общественные и военные вожди отказали в послушании и верности Царю ещё до его отречения, вынудив последнее от Царя, не желавшего внутреннего кровопролития, а народ явно и шумно приветствовал совершившееся, нигде громко не выразив свое несогласие с ним.

    В грехе цареубийства повинны не одни лишь физические исполнители, а весь народ, ликовавший по случаю свержения Царя и допустивший его унижение, арест и ссылку, оставивший его беззащитным в руках преступников, что уже само собой предопределяло конец.

Таким образом, нашедшее на Россию бедствие является прямым последствием тяжелых грехов, и возрождение её возможно лишь после покаяния и очищения от них».

Архимандрит Константин (Зайцев): «Восстановление Российской монархии не есть проблема политическая. Парадоксально может это звучать, но в настоящее время реальным политиком может быть только тот, кто способен проникать в мистическую сущность вещей и событий. Только духовное возрождение России может вернуть её миру…

Россию надо «крестить». Только наново крещеная Русь может стать Православным Царством. Возможно ли это новое рождение духовное? В этом – вопрос бытия России как Исторической личности, которая известна нам из истории и которая кончила свою внешнюю, государственно-организованную жизнь с падением Трона её Царей. Другого пути восстановления Исторической России нет. И это – проблема не только наша, русская. Это и проблема мировая, вселенская. Ибо от того или иного решения её зависит и судьба мира, точнее говоря, зависит вопрос о возрасте мира и о близости наступления Восьмого Дня».

И.А.Ильин: «Это есть великая иллюзия, что «легче всего» возвести на Престол законного Государя. Ибо законного Государя надо заслужить сердцем, волею и делами. Мы не смеем забывать исторических уроков: народ, не заслуживший законного Государя, не сумеет иметь его, не сумеет служить ему верою и правдою и предаст его в критическую минуту. Монархия не есть самый лёгкий и общедоступный вид государственности, а самый трудный, ибо душевно самый глубокий строй, духовно требующий от народа монархического правосознания. Республика есть правовой механизм, а монархия есть правовой организм. И не знаем мы ещё, будет ли русский народ после революции готов опять сложиться в этот организм. Отдавать же законного Государя на растерзание антимонархически настроенной черни было бы сущим злодеянием перед Россией. Посему: да будет национальная диктатура, подготовляющая всенародное религиозно-национальное отрезвление!».

Митрополит Иоанн (Снычев): «Нелепо отрицать, что именно Самодержавие возвеличило и утвердило Россию, вознеся её к вершинам силы м славы, превратив удельное княжество Московское в величайшую империю мира. Именно труды и подвиги державных властителей страны, терпеливых, осторожных и последовательных, из века в век подтверждавших свое прозвание «собирателей земли русской», позволили народу Святой Руси явить свои лучшие душевные качества, одолеть все препятствия бурной и драматичной российской истории. Именно венценосные вожди нации – Помазанники Божии, Русские Православные Цари – как никто другой, заботились о духовном здравии общества, неизменно ограждая Православную Церковь всей мощью государственной власти ради того, чтобы она имела возможность совершать свое святое дело спасения душ человеческих тихо и мирно, «во всяком благочестии и чистоте».

Ныне же – чего греха таить – величие и слава, мощь и благочестие, державная крепость и соборное единство России повержены в прах. Русскому человеку, в который уже раз, предстоит начинать новый этап  державного строительства на пепелище. И для того, чтобы такое строительство было успешным, всем нам жизненно необходимо сделать должные выводы из страшной русской трагедии ХХ века.

Главный из них заключается в том, что именно монархия является оптимальной, исторически опробованной, естественной формой государственного бытия российской цивилизации.... Второй важнейший вывод: восстановление монархии в России немыслимо без одновременного духовного возрождения и всестороннего просвещения обманутого русского человека, который стараниями разномастных политиканов сегодня окончательно запутался в вопиющих противоречиях эпохи.

Необходимо найти действенные и эффективные способы, чтобы объяснить людям: монархия означает вовсе не произвол безконтрольной власти, но наоборот – самую совершенную форму правовой государственности, возводящую ответственность, как правителей, так и подданных к высшим источникам правосознания – к совести, к патриотизму, к Богу и Его святым заповедям.

Верховная власть православного Государя одновременно есть покровительница народных святынь и гарантия политической стабильности общества, непреодолимая преграда на пути разрушительных партийных склок, вернейшая защита России от беспредела амбициозных и властолюбивых политиканов, рвущих страну на части во имя удовлетворения своих сребролюбивых и тщеславных вожделений...

При этом все же надо ясно отдавать себе отчет в том, что никакое монархическое возрождение не станет возможным до тех пор, пока в высоких сановных кабинетах и в средствах массовой информации будет господствовать космополитизм и оголтелая русофобия, преклонение перед Западом и культ наживы, разврата и насилия.

 

ЦАРСКАЯ ИСТИННО-САМОДЕРЖАВНАЯ ВЛАСТЬ

Господь Бог в Ветхом Завете говорит: «Вознес избранного от людей Моих... елеем Моим помазал его... истина Моя и милость Моя с ним» (Пс. 88: 20, 21, 25). Через пророка Самуила Он поставил царём Саула, повелев пророку пома­зать Саула на царство: «Завтра Я пришлю к тебе человека из земли Вениаминовой, и ты помажь его в правители народу Моему Израилю, и он спасет народ Мой... так как вопль его достиг до Меня» (1 Цар. 9, 16). Когда Господь предопределил Давиду быть царём израильскому народу, Он повелел тому же пророку Самуилу помазать его на царство: «Наполни рог твой елеем... встань, помажь его, ибо это он» (1 Цар. 16: 1, 12). После этого сошёл на Давида Дух Святой: «Помазал сре­ди братьев его, и почил Дух Господень на Давиде с того дня» (1 Цар. 16, 13).

Христиане первых веков верили, что Господь дарует им христианских царей, как величайшее благо, и спасёт их от гонений со стороны царей языческих. И во времена Нового Завета Бог благословил призвать единого Константина в Византии и в России – единого Владимира, которые апо­стольски просветили свои языческие царства светом веры Христовой.

Царство, как учат святые отцы, есть сила и твердыня священства, а священство – освящение и укрепление царст­ва. При симфонии властей царская власть во главе с Право­славным царём и власть Православной Церкви при предстоятельстве патриарха свободною волею стремятся к взаимному единению, оставаясь самостоятельными каждая в сфере своей деятельности. Священство заботится о Небес­ном, а царство – управляет земным. Смысл симфонии властей, прежде всего, состоит в том, что государь почитает себя сы­ном Церкви и руководствуется Православной верой и духом Церкви во всей своей деятельности. Сама симфония властей состояла в таком отношении императоров к Церкви, при котором заботиться о её благоденствии, охранять догматы и оберегать Православную Церковь от еретиков, – они счита­ли самой первой обязанностью своей царской власти и всего своего царского служения. При симфонии властей согласие одерживает верх над разногласием, разъединение уступает место единению.

Осуществление симфонии властей возможно только при венчании императора на царство и снисхождении на него благодати Духа Святаго. Вся сущность венчания с молитва­ми, которые произносятся царём и коронующим архипасты­рем, с торжественным исповеданием государя символа Пра­вославной веры пред лицом народа состоит в том, что через Таинство миропомазания государь становится священным лицом и носителем особой благодати Святаго Духа. Эта бла­годать действует через него при соблюдении им Закона и удерживает распространение зла в мiре. По слову святого апостола Павла, «тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят от среды удерживающий» (2 Фес. 2, 7).

«Царская власть, имея в своих руках способы удержи­вать движения народные и держась сама христианских на­чал, не попустит народу уклониться от них, будет его сдер­живать, – говорил святитель Феофан Полтавский. – Так как антихрист главным делом своим будет иметь отвлечение всех от Христа, то он и не явится, пока будет в силе царская власть. Она не даст ему развернуться, будет мешать ему действовать в своём духе. Это и есть удерживающее».

«Спасается царь не многою силою, но Божиею благода­тью... Если же сердце царя – в руке Господа (Прит., 21,1), то он спасается не силою оружия, но Божиим руководством», – пишет святой Василий Великий.

С момента венчания на царство государь своей самодер­жавной властью обязывается быть покровителем Право­славной Церкви, заботиться о водворении мира в святых Божиих Церквях, наблюдать за точным исполнением цер­ковных постановлений в жизни подданных. Если царь дей­ствительно, а не на словах, признаёт Церковь источником освящения и спасения не только личной жизни, но и всего государства, то он будет признавать проповедуемый Ею за­кон Христов высшим законом жизни государства и законы гражданские будет согласовывать с законами церковными. Забота о благоденствии Церкви, Её интересах и имуществен­ных правах была следствием такого отношения к вере и Церкви. При содействии авторитета и силы царской власти Церковь успешно вела борьбу с еретиками, на которых не действовали никакие кроткие церковные меры, и злодеяния их могла пресечь только Православная самодержавная царская власть.

Святой Василий Великий пишет: «Высшим властям должно повиноваться во всём, что не препятствует исполне­нию Божиих заповедей». Повинуясь царю и поставленному от него начальству, подданные тем самым угождают царю, повинуясь им Господа ради, они через то благоугождают Самому Господу.

Хваля усердие и ревность верноподданных к царю, пре­подобный Серафим Саровский говорил: «После Правосла­вия они суть первый долг наш русский и главное основание истинного христианского благочестия».

Если отношение царя к Богу не является надлежащим, то подданные будут желать, чтобы царь изменил это отноше­ние и будут молиться, чтобы Господь просветил царя Своей Божественной премудростью и укрепил его в Своём Божест­венном законе. Немало может молитва благоверного народа. «Молю, – говорит святой апостол Павел, – творите молитву за царя». Он же указывает и на ожидаемый от неё плод: «Да тихое и безмолвное житие поживем, во всяком благочес­тии и чистоте». Святой апостол полагает, что от царя, Богом просвещаемого и укрепляемого, весьма зависит жизнь спо­койная и безопасная.

Если царь источником своей власти считает собственную волю, не ограниченную Божественным законом, то такая власть является абсолютистской по своему виду или прояв­лению. Святитель Серафим (Соболев) писал: «Уничтожение Петром I симфонии властей при его абсолютистской и дес­потической царской власти, так потрясло исконные начала бытия русского народа, что последний, несмотря на всё по­кровительство Церкви со стороны русских царей XIX века, уже не смог оправиться и встать на свой, заповеданный ему Богом путь осуществления религиозно-нравственного идеала – путь Святой Руси. В уничтожении Петром симфо­нии властей и была заложена причина гибели России».

При учреждении царской самодержавной власти, Цер­ковь может установить правило, при котором царь свобод­ною волею усугубил бы ограничение своего самодержавия Божественными законами, о верности которым он торжест­венно свидетельствовал при своём венчании на царство че­рез исповедание Православного учения.

Как конституционный, так и республиканский строй правления представляют собой результат ниспровержения Богоустановленной царской самодержавной власти и не могут почитаться властью, установленной от Бога.

Все несчастья России начались с того, что русские люди удалились от Церкви и положили в основу своей жизни и деятельности еретические и богоборческие учения. Борьба русской безбожной интеллигенции против самодержавия сопровождалась неизменным требованием ограничения цар­ской власти – властью народа.

Лишь самая небольшая часть русского общества созна­вала значение самодержавия и готова была объединиться вокруг своего царя, как спасительной силы для России, как источника её величия и славы. Но она была незначительна и одинока, как одинок был государь Николай II среди моря бушующего либерализма в России.

Святой Царь-мученик Николай был живым воплощением веры в Промысл Божий, действующий в судьбах царств и народов и направляющий верных Богу правителей на благие и полезные деяния. Государь Николай II стремился восста­новить патриаршество в России, уничтоженное Петром I, без которого невозможна симфония властей.

Святитель Серафим (Соболев) писал: «Церковь ради воз­рождения своей родины должна стремиться к восстановле­нию в ней только одного государственного строя – самодер­жавной власти царя – помазанника Божиего. Будем и мы вместе с нашей Церковью стремиться к получению от Бога этой величайшей Его милости. Но будем всемерно содейст­вовать тому, чтобы царская самодержавная власть была не абсолютистской и деспотической, а истинно монархической».

«До пришествия в мiр антихриста Россия должна ещё восстановиться, – писал святитель Феофан Полтавский. – И в России должен быть царь, предъизбранный Самим Господом. Он будет человеком пламенной веры, великого ума и железной воли. Так о нём открыто».

С избранием Православного государя старцами Руси из народа своего в Духе и Истине возвратится Руси благодать Святаго Духа и будет богодарована самодержавная власть по образу Иерархии Небесной.

ЦАРЬ В ДУХЕ И ИСТИНЕ

Народ должен просить у Бога царя Православного. И он, Православный государь, будет назван старцами. Старчество – неповрежденное здравое монашество. Это – глас Божий.

И если люди умолят Бога дать России Православного государя, то старцы, по воле Божией, изберут его, как избрал пророк Самуил царя Давида».

Государь будет назван старцами Руси из народа своего в Духе и Истине, а не по плоти и крови. И счастье всех до единого в государстве – цель его служения.

Власть Православного государя – миссия, свыше данная, подвиг, а не привилегия и составляет крест-служение. Власть государя охраняет права граждан. Но основой цар­ской власти являются не права граждан, а её более высокие обязанности перед Богом. «Помазанник Божий государь есть орудие воли Божией, а эта Воля не всегда угодна людям, но всегда полезна», – писал в начале прошлого ХХ века Питирим, митрополит Санкт-Петербургский.

Невидимая линия раздела пролегла сейчас в России не между национальностями и не между классами, а между силами созидания и силами разрушения. Идёт великая духовная битва всех времён и народов за будущее России, за будущее всего мiра. И конечная победа будет зависеть от каждого из нас…

СТАРЧЕСТВО

Среди жизни, исполненной пороков, злобы и лжи, для нашего народа отрадна и ничем не заменима мысль и созна­ние, что есть и близко, в нашей же несовершенной жизни, человек, который стоит выше дрязг житейских, служит правде, умеет указать путь к правде и предстательствует за всех пред Богом. Велико и обширно бывает влияние такого духовного вождя – хранителя правды Божией. Его личность, слово его неотразимо действуют на восприимчивую почву, пробуждая и поднимая засорённое нравственное чувство, взывая к добру и правде, иногда даже перерождая жизнь.

Истины Евангелия без приложения на практике так и остаются отвлечёнными. Посему такие подвижники, как преподобные Сергий Радонежский и Серафим Саровский, святитель Тихон Задонский, старцы Оптинские и другие, нам дороги; и нам важно знать их подвиги, знать, как они поступали среди нашей русской обыденной жизни. И, бла­годарение Богу, такие сильные знаменосцы и светильники выдвигаются в самое нужное время, особенно во время упадка веры и нравственности. И не оскудевает ими Право­славная Русь.

Святой Пётр Дамаскин писал: «После долгих трудов и сокрушений нашёл я вот какое у святых отцов рассуждение: начало всякого блага и всякого зла есть данный человеку разум, и по разуму – воля. Начало спасения: да оставит человек свои хотения и разумения и сотворит Божии хоте­ния и разумения... Волю Божию обычно узнать иначе нельзя, как чрез рассуждение и рассуждение не своё, а имеющих дар рассуждения и опытных. Только сим образом узнаем, какие хочет Бог, чтобы мы проходили делания».

Когда святого Епифания спросили, достаточно ли одного праведника для умилостивления Бога, он ответил: «Доста­точно, ибо Сам Бог сказал: если обретёте единого мужа, творящего суд и ищущего веры, милосерден буду всему народу».

 «Жизнь человеческая – море, по которому мы, как в корабль какой, в тело сие вошедши, мысленно плывём и плывём непрестанно: день и ночь, в непогоду и бурю – и море это бедственно, и не только бедственно, но и длинно, соразмерно с длинностью нашей жизни, и в нём столько страшных бурных волнений вздымается духами злобы, столько пиратов-демонов нападает, потопить нас покушаясь, что и сказать нельзя. Но держать в руках кормило и бодрен- но вести корабль среди подводных камней, отмелей и бурь и иметь постоянно очи, обращёнными на небо, присматри­ваться к звёздам правды и по ним направлять плавание, доставить корабль безопасно в пристанище спасения – в том дело и служение стоящего у кормила руководителя», – учит святой Феодор Студит.

Старец знает, что успех его служения зависит от его нравственного совершенства: не так сильно его слово, как жизнь; и чем нравственно выше он стоит, тем больший успех в своём служении имеет. «Пастырь, – по словам свя­тителя Тихона Задонского, – не столп, стоящий при пути и лишь показывающий дорогу в город и сам неподвижно стоящий, а передовой вождь других, отвечающий за других и за них подвергающийся нападениям».

Искренность и правдивость старца – всепобеждающая сила. Они обнаруживаются в речах и в обращении: он гово­рит просто и искренно. Непритворство, нековарство, откро­венность души – вот что приятно смиренному сердцем Господу. «Если не будете как дети, не войдете в Царство Небесное» (Мф. 18, 3).

Чем человек более углубляется в себя, тем ничтожнее он считает себя пред своим идеалом. Патриарх Авраам называл себя пред Богом пеплом, царь Давид – червём. Святой апо­стол Павел считал себя грешнейшим и недостойнейшим сосудом. «Сам-то я хуже всех, – говорил Оптинский старец Моисей, – другие только, может быть, думают, что они хуже всех, а я на самом деле дознал, что я хуже всех». И правед­ник считает себя виновным не только за свои помыслы, но и за грехи других людей, вменяет грехи других себе, считает себя виновным за всех и за всё.

«Реальная сила каждой истины заключается не в её при­знании, а в её исповедании, без которого немыслимо её дей­ствие. И нет той человеческой силы, какая бы смогла не только сокрушить Божественную истину или уменьшить её значение и влияние, но и не склониться перед нею. В этом смысле Церковь, даже с точки зрения своей внешней орга­низации, могущественнее государства, если является носи­тельницей чистоты Божественной истины и воплощает её собою. И это доказали те подвижники Церкви, которые вели за собою верующих и были могущественнее царей, патриар­хов и земных владык, – писал в начале прошлого века това­рищ обер-прокурора Св. Синода князь Н.Д.Жевахов. – Вера народная и религиозное развитие в России держались или на традициях поколений – наследственными влияниями семьи или же поддерживались влиянием единичных людей высо­кой религиозной настроенности, главным образом, простецами-монахами, живущими вне мiра, в ограде монастыр­ской. Эти последние пользовались чрезвычайной любовью со стороны русского народа и были одинаково близки как простолюдину, так и высшему классу, являясь подлинными и притом единственными вождями, премудрыми учителями и наставниками своих чад. Они совершенно не интересова­лись внешностью мирян, не делали различия между бедным и богатым, простецом и ученым, простолюдином и знатным, а всех, притекавших к ним, одаривали любовью, со всеми говорили определённо, открыто и правдиво, ибо видели пе­ред собою не носителей званий и положений, а в каждом - его душу, тоскующую и страдающую, обременённую немо­щами и грехами, знали, зачем эти души пришли к ним, и щедро одаривали их своим духовным врачевством.

Святыми апостолами были босоногие странники и юро­дивые, старцы и Божий люди, эти истинные строители духа жизни, которых всегда гнал мир, как гонит и до сих пор. Однако у них и только у них – полнота откровения Духа Святаго, они – держатели Вечной Истины.

Старцы были и навсегда останутся единственными учи­телями жизни, единственными светочами веры и к которым до скончания веков будет тянуться Святая Русь».

Перед революцией 1917 года Оптинский старец Анато­лий (Потапов) говорил: «Будет шторм. И русский корабль будет разбит. Но ведь и на щепках и обломках люди спаса­ются. И всё же не все погибнут. Надо молиться, надо всем каяться и молиться горячо. А что после шторма бывает? После шторма бывает штиль...

Явлено будет великое чудо Божие... И все щепки и об­ломки, волею Божией и силой Его, соберутся и соединятся, и воссоздастся корабль в своей красе и пойдёт своим путём, Богом предназначенным».

А великий старец Серафим Саровский ещё в начале XIX века говорил: «Антихристианство, развиваясь, приведёт к разрушению Христианства на земле и отчасти Православия и закончится воцарением антихриста над всеми странами мiра, кроме России, которая сольётся в одно целое с прочи­ми славянскими странами и составит громадный океан, пред которым будут в страхе прочие племена земные. И это так верно, как дважды два – четыре... Господь помилует Россию и приведёт её путём страдания к великой славе».

С избранием Православного государя старцами Руси из народа своего в Духе и Истине возвратится Руси благодать Святаго Духа и будет богодарована самодержавная власть по образу Небесной Иерархии.

Из книги С.Балавленкова «Смотри и виждь!»

 

Восстановление православной монархии и преодоление смуты

   

Православная монархия. Святая Русь.

 

«Но когда уже невмоготу станет терпеть, то тогда нас­тупит освобождение. И настанет время расцвета. Храмы опять начнут воздвигаться. Перед концом будет расцвет». Это пророчество преподобного Варнавы Гефсиманского — лишь одно из многочисленных свидетельств о будущем России. Во многих из них прямо указывается на ее возрождение именно как Православной Монархии.

«Вы спрашиваете меня о ближайшем будущем и о пос­ледних временах, — писал в 30-х годах один из великих подвижников XX столетия, святитель Феофан Полтавский. — Я ничего не говорю сам от себя, а только передаю от­кровения старцев. А они передали мне следующее. При­шествие антихриста приближается, и оно уже очень близ­ко. Время между нами и его приходом надо считать года­ми или, по крайней мере, десятками лет. Но до прихода ан­тихриста Россия должна быть восстановлена, — вероятно, лишь на короткое время. В России должен быть Царь, предъизбранный Самим Господом. Он будет человеком пла­менной веры, великого ума и железной воли. Вот всё, что открыто о нем. Будем же ждать исполнения открытого.

Судя по многим знамениям, это уже приближается, ес­ли только из-за наших грехов Господь Бог не отсрочит и не изменит того, что было обещано. По свидетельству Слова Божия, это бывает».

В другом месте читаем такие слова святителя Феофана: «То, что я слышал от богодухновенных старцев, то и пе­редал... Господь помилует Россию ради малого остатка истинно верующих. В России, говорили старцы, по воле на­рода, будет восстановлена Монархия, Самодержавная власть. Господь предъизбрал будущего Царя. Это будет че­ловек пламенной веры, гениального ума и железной воли. Он, прежде всего, наведет порядок в Церкви Православной, удалив всех неистинных, еретичествующих и теплохлад­ных архиереев. И многие, очень многие, за малыми исклю­чениями, почти все будут устранены, а новые, истинные, непоколебимые архиереи станут на их место... Россия будет мощным государством, но лишь на «малое время»... А дальше в мире наступит пришествие антихриста со всеми ужасами конца, описанного в Апокалипсисе».

В истории человечества нет случайностей. Нет воли слу­чая и в обстоятельствах центрального, кульминационного момента этой истории — рождения по плоти, вочеловече­ния Христа-Спасителя. Как не случайны и те обществен­нополитические условия, в которых оказалась созданная Им Церковь. Непредвзятый взгляд на историю позволяет утверждать, что монархия есть государственная форма, преподанная человеку от Бога. По воле Всемогущего, Его сын Иисус Христос сошел с Небес и воплотился и вочеловечился в дни Кесаря Августа, в VIII-м веке от основания Рима.

Новая жизнь, возрожденная Спасителем Иисусом Хрис­том, жизнь благодати, осуществляемая в Церкви Христо­вой, по воле Божией была вписана в имперский государст­венный строй. Этот строй она освятила. Этот строй она об­новила. Этому строю она дала силу и способность быть со­судом, содержащим церковный столп и утверждение исти­ны (1 Тим. 3, 15) и драгоценное вино божественной благо­датной жизни, основанной на евангельском слове.

Так безконечно непреодолимой была сила, данная Церкви её Основателем, что Церковь выдержала триста лет жестоких гонений, в течение которых побеждаемые делались победителями, смерть рассевала семена жизни, нищие духом обретали Царстве Небесное и кроткие унаследовали землю. С самого начала своего земного бытия, тому обществу, которое воспринимало духовную жизнь, несомую Церковью, она несла освящение, утешение и утверждение (сравн. 1 Кор. 14, 3)».

Православная монархия, впервые появившаяся на ис­торической сцене в Империи св. Равноапостольного Конс­тантина Великого, явилась выражением устремленности че­ловечества к наибольшей гармонии человеческого общежи­тия. Сочетание монархической, императорской власти с Христианством, взгляд Императора на самого себя не как на исполнителя воли народа, а как на Божия служителя, действующего об руку с Церковью, усвоение законодатель­ством Империи принципов Христианской нравственности, что позволило этому законодательству приобрести необыкновенную стройность, проникнуться человеколюбием, стремлением поддерживать добро и искоренять зло) — все это было воплощением на практике указанной устремлен­ности к идеальному государственному устройству.

Впервые в истории Православное Царство было уста­новлено при святом равноапостольном Константине Вели­ком в IV веке по особому благословению Божию, которое яв­ствует из следующих обстоятельств. Ко времени Миланско­го Эдикта, прекращавшего гонения на христиан, население империи на 9/10 состояло из язычников, многие из кото­рых к тому времени уже обагрили руки христианской кровью и недавнее жесточайшее диоклетианово гонение. Физически были истреблены многие десятки тысяч христи­ан. Государственный аппарат, образование, культура и фи­лософия были насквозь языческими. Поднимала голову богохульная арианская ересь, наряду, впрочем, с более ран­ними лжеучениями. Материальных предпосылок к уста­новлению Православного Царства не предвиделось ника­ких. Однако оно установилось и простояло в Византии 11 с лишним веков, пока не перешло к Руси. Любому, даже по­верхностно знакомому с историей, это должно быть очевидно. Кто явился этому виновником?!

Подобно истории становле­ния Церкви в апостольские времена история Православно­го Царства полна знамений и чудес. Для тех, кто не скло­нен сразу верить в эти чудеса, приведем давнишнее свято­отеческое размышление о том, что если бы апостолы не со­творили тех чудес, которые описаны в их житиях, то само распространение христианского благовестия по всему миру горсткой нищих и неученых рыбарей должно признать столь же чудесным, сколь и достоверным фактом. Подобно сему, даже если бы не было дано святому Константину ви­деть знамение креста на небе, если бы не было повелено ему «сим побеждать», если бы не нашелся потом в его цар­ствование сам животворящий Крест Господень, воскрешав­ший мертвых, — если бы, короче, даже и не было сих зна­мений благоволения Божия к христианской державе, то тем более установление Православного Царства являете особым, важнейшим в истории чудесным знамением.

Говоря о «симфонии» Православия и монархии, о гар­моничном, органическом их сочетании, нужно отметить следующее:

1) речь идет об идеале... Путь к достижению идеала святых равноапостольных монархов Константина в Риме и Византии и Владимира в Киеве лежит именно и только через христианское самодержавие, в котором все клеточки общества и государства подчинены единому нравственно­му закону, и что, наконец, идеал этот никогда в истории достигнут не был и едва ли когда-нибудь будет достигнут, и что, однако, общественная и государственная жизнь бы­вает тем более радостной и духовно-успешной, чем интенсивнее общее стремление к этому идеалу и чем ближе его достижение. Мало то­го, идеал христианской государственности представляет собою единственное окошко, через которое человечество воспринимает Свет, освещающий тропы темного леса, по ко­торому оно бредет. Другого нет и быть не может;

2) стремление к идеальному общественно-политическо­му устройству, не подкрепленное Правой верой и Право­славным взглядом на историю, неизбежно вырождается в погоню за призраками, в бесплодные попытки превратить государство в орудие построения «земного рая» (для всего населения или какой-то его части). Святая Православная Церковь ставит государственное строительство на почву ре­альности, вооружает своих чад трезвомыслием, предельно реалистичным подходом к государству, как к орудию пре­дотвращения хаоса и ада на земле.

Могут спросить: а что скрывается за словами «Святая Русь»? Существовала ли Она? Существовала! Она стала Святою, подобно тому, как Свята Церковь, объединяющая и святых и кающихся грешников, и даже грешников еще не кающихся, но способных к покаянию, ибо она является источником святости для ищущих освя­щения и стремящихся к нему.

Жили в Божьем мире. Жили ради Бога, ради Его сла­вы, и не ждали, чтобы здесь, на земле, исполнялись жела­ния и чаяния, но на Небе и в Вечности ожидали своих вен­цов. Так в народном быту и характере воплощалось Свя­тое Евангелие...

«Русь не один год превращалась в Святую Русь, но прев­ращалась неуклонно.., Христианский подвиг святости гар­монично вписывался во все явления общественной и госу­дарственной жизни русского монархического самодержав­ного строя. Да и не диво. Представьте себе страну, где ад­министративные чиновники в решении своих служебных задач исходят из понятий христианского подвига!.. Где этим принципом проникнуто все общество!.. А ведь так оно на Святой Руси и было. Конечно, были и злодеи. Да пото­му они и остались в памяти народной, что были редким и потому заметным исключением. Потому-то память народ­ная их и заклеймила позором и через века пронесла их имя «яко зло»... Стоит ли о них говорить? Ведь идеал оценивается не по случайным его нарушениям, а в себе самом. Но вы посмотрите на общество, окружавшее преподобного Нила Сорского (из рода бояр Майковых). Вы увидите лю­дей княжеского рода, уходивших в монашество. Или поры­лись бы вы в архивах городов Двинского края. О, Русский Север! О, древняя Русская Фиваида! Она до сих пор хра­нит память Святой Руси...» (Н. Кусаков. Православие и монархия, с.26-27).

Психологическая мотивация предпринимателей того времени никак не укладывается в Прокрустово ложе при­митивных политэкономических схем типа «товар - деньги - товар». Отнюдь не по причине неразвитости товарно-денеж­ных отношений, какой-нибудь тогдашний купец перед ли­цом невыполнения взятых на себя обязательств приходил куда в больший ужас от осознания того, что он станет дол­жником Богу, чем от мыслей о грозящих экономичес­ких санкциях.

«Было же это возможно благодаря нашей святой Право­славной вере, «еяже аще кто во всей чистоте не сохранит —  во веки погибнет», как поучает древне-русская мудрость. Ни римский католицизм, ни тем более протестантизм, не дают той нераздельности между внутренней и внешней жизнью, которая требуется для гармонического развития общест­венной, а следом и государственной жизни, и которой от­крыт путь и все возможности в Православии. Так, не царя­ми, а православным бытом русского народа создавалась русская государственная форма Русского Православного Самодержавия»(там же, с. 27).

Экономический потенциал дореволюционного Русского Самодержавия

С точки зрения идеологов «демократии», Самодержа­вие есть нечто совсем архаичное, косное и несовместимое ни с каким прогрессом. Однако эта позиция не выдержи­вает критики.

Если обратиться к истории, то все больше подтвержде­ний, в т. ч. и со стороны зарубежных исследователей, полу­чает факт, что лишь революция помешала самодержавной России уже к середине века увеличить свое население до 300 миллионов человек и оставить Запад далеко позади в социально-экономическом развитии.

За время своего существования Русская Православная монархия проявила поразительную жизнеспособность и по­зволила стране накопить громадный хозяйственный потен­циал. «На протяжении тысячи лет Россия последовательно разгромила величайшие военные могущества, какие только являлись на европейской территории: монголов, Польшу, Швецию, Францию... Параллельно с этим, рядом уда­ров была ликвидирована Турецкая Империя. В результате этого процесса, Россия, которая к началу княжения Ивана III в 1464 году охватывала территорию в 550.000 кв. км.,— в год его смерти — 1505 г. — имела 2.225.000 кв. км.; в 1584 (год смерти Грозного) — 4.200.000 кв. км.; к концу царствования Фео­дора — 7.100 000 кв. км.; в 1613 (воцарение Михаила) — 8.500.000 кв. км.; в 1645 г. — 12.300.000 кв. км.; до Петра — 15.500.000 кв. км.; к 1796 (год смерти Екатерины II) — 19.300.000 кв. км. и к концу царствования Николая II — 21.800.000 кв. километров.

Располагая этой громадной территорией, богатейшими природно-климатическими и человеческими ресурсами, громадными залежами полезных ископаемых, географичес­кими преимуществами для развития внутренней и внеш­ней торговли (выходы к морям, уникальные речные систе­мы), мощной армией и флотом, Русская Держава вполне могла рассчитывать на продолжение экономического подъ­ема.

«Дайте государству двадцать лет покоя, внутреннего и внешнего, и вы не узнаете нынешней России», — заявлял в октябре 1909 г. П. А. Столыпин, выдающийся экономист, государственный деятель и Православный христианин, по­гибший от руки террориста, так и не успев завершить свою знаменитую земельную реформу, которая должна была превратить его Родину в страну высокоэффективного фер­мерского хозяйства.

Прошло ещё только пять лет со слов Столыпина, а пе­ремена уже начинала сказываться. На двадцатом году цар­ствования Императора Николая II Россия достигла неви­данного в ней уровня материального благосостояния. Пе­риод с лета 1912 по лето 1914 г. явился, поистине, высшей точкой расцвета русского хозяйства.

«За двадцать лет население Империи возросло на пять­десят миллионов человек — на сорок процентов; естест­венный прирост населения превысил три миллиона в год.

Наряду с естественным приростом, равно свидетельст­вующим о жизненной силе нации и о наличии условий, да­ющих возможность прокормить возрастающее число жителей, заметно повысился общий уровень благосостояния Количество товаров, как русских, так и иностранных, потребляемых русским внутренним рынком, более чем удвоилось за двадцать лет...

Благодаря росту сельскохозяйственного производства развитию путей сообщения, целесообразной постановке про­довольственной помощи, «голодные годы» в начале XX ве­ка уже отошли в прошлое. Неурожай более не означал го­лода; недород в отдельных местностях покрывался произ­водством других районов... Рост сельского хозяйства — огромного внутреннего рынка — был на второе десятилетие царствования настолько могущим, что на русской промыш­ленности совершенно не отразился промышленный кризис 1911-12 гг., больно поразивший Европу и Америку: рост неуклонно продолжался. Не приостановил поступательно­го развития русского хозяйства и неурожай 1911 г.

В техническом и промышленном отношениях в царст­вование Императора Николая II были достигнуты следую­щие блистательные результаты: стоимость продукции наших фабрик и заводов в начале царствования определялась в 1,5 милли­арда рублей, а в конце его — в 6,5 миллиардов. Сельскохо­зяйственных машин в начале царствования выпускалось на 9 миллионов, р., а в конце на 67 млн. р. Добыча угля увеличилась в 7 раз, тогда как в Англии за этот же проме­жуток времени она увеличилась всего в полтора раза, в Германии — в 3 раза, а в Америке в 4 раза. Средняя уро­жайность пшеницы с 38 пудов с десятины достигла 58 пу­дов.

За десятилетие перед 1-й Мировой войной внешняя торговля России увеличивалась таким образом (в миллионах рублей): вывоз в 1903 году — 800, а в 1913 — 1500; ввоз в 1903 г. — 630, в 1913 — 1140. Баланс, т. е. превышение вывоза над вво­зом в 1903 г. — 170, а в 1913 г. — 360. Следовательно, наш положительный баланс во внешней торговле увеличился в два с лишним раза.

В 1897 г. была безболезненно проведена исключительно важная денежная реформа — переход на золотую валюту, упрочивший международное финансовое положение Рос­сии и вызвавший бешеную ярость в кругах мировой бан­ковской и сионистской элиты, которая укрепляла свою власть именно с помощью бумажных, не имеющих, в от­личие от золота, реальной стоимости — денег. По свиде­тельству тогдашнего министра финансов С. Ю. Витте, «Рос­сия металлическим обращением обязана исключительно Императору Николаю II».

За годы правления последнего Российского Императора государственный бюджет страны вырос в 3 раза. Причем общий народный доход возрос в гораздо большей пропор­ции.

Рост бюджета не сопровождался увеличением налого­вого бремени — введением новых налогов и повышением старых. Накопление государственных средств дало возмож­ность, между прочим, более чем вдвое увеличить протя­женность железных дорог — этой жизненно важной «кро­веносной системы» государства. Удвоился и речной флот — самый крупный в мире. Был достроен начатый в предыдущее царствование великий Сибирский железнодо­рожный путь» (Ольденбург С.С. Царствование Императора Николая Второго, с. 498).

«19 мая 1891 г. Во Владивостоке Председатель Коми­тета Сибирской железной дороги — Наследник Цесаревич Николай Александрович (впоследствии Государь Импера­тор Николай II), заложил первый камень этого пути. К 1-му января 1906 г. было закончено постройкой «величайшее железнодорожное дело мира». Был достигнут рекорд (ми­ровой) скорости постройки, а именно около 600 верст в год Длина этого пути — 5650 верст. Он почти на 1000 верст длиннее Канадской Тихоокеанской Железной дороги. Часть этого пути — Кругобайкальская железная дорога, длиною в 190 верст, с 33 туннелями, по качеству и трудности рабо­ты превосходит все выстроенные до тех пор рельсовые пу­ти.

Впечатляющим был рост народного образования. За годы царствования Николая II число студентов высших учебных заведений увеличилось с 14 до 80 тыс. человек. В последнее десятилетие в год открывалось по одному ВУЗу. Во всех губернских городах были высшие женские учебные заведения. Нигде в мире женское образование не стояло так высоко, как у нас. Количество начальных школ в Рос­сии ежегодно увеличивалось на 8-10 тысяч» (Сычев К.И. Царствование Императора Николая II, с. 10-12).

В конце 1913 г. редактор парижского издания «Есоnоmiste Еuropien» Эдмон Тэри произвел по поручению двух французских министров обследование русской экономики, отмечая поразительные успехи во всех областях, Тэри за­ключал: «Если дела европейских наций будут с 1912 по 1950 г. идти так же, как они шли с 1900 по 1912 г., Рос­сия к середине текущего века будет господствовать над Ев­ропой, как в политическом, так и в экономическом и фи­нансовом отношении» (EdmondThery. “LaTransformationeconomiquedelaRussie, Paris”, 1914).

Морис Беринг, известный английский писатель, провед­ший несколько лет в России и хорошо ее знавший, писал в своей книге «Основы России» (весной 1914 г.): «Не было, пожалуй, еще никогда такого периода, когда Россия более процветала бы материально, чем в настоящий момент, или когда огромное большинство народа имело, казалось бы, меньше оснований для недовольства». Беринг, наблюдав­ший оппозиционные настроения в обществе (прежде всего, в высших его классах), замечал: «У случайного наблюда­теля могло бы явиться искушение воскликнуть: да чего же большего еще может ждать русский народ?»

«Россия — страна неограниченных возможностей», — утверждал в 1914 году авторитетный американский жур­нал «TheNationalGeographicMagazine», приводя многочислен­ные аргументы и иллюстрации (см.; «Russia — TheLandofUnlimitedPossibilities». TheNationalGeographicMagazine, November, 1914).

А вот, что писал о Царской России 1917 го­да Уинстон Черчилль, бывший в момент революции англий­ским военным министром: «Согласно поверхностной моде нашего времени, Царский строй принято трактовать, как слепую, прогнившую, ни на что не способную тиранию. Но разбор тридцати месяцев войны с Германией и Австрией должен бы исправить эти легковесные представления. Силу Российской империи мы можем измерить по ударам, кото­рые она вытерпела, по бедствиям, которые она пережила, по неисчерпаемым силам, которые она развила, и по вос­становлению сил, на которое она оказалась способна...

Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Ее корабль пошел ко дну, когда гавань была на виду... От­чаяние и измена овладели властью, когда задача была уже выполнена Долгие отступления кончились; снарядный го­лод побежден; вооружение притекало широким потоком; более сильная, более многочисленная, лучше снабженная армия сторожила огромный фронт; тыловые сборные пунк­ты были переполнены людьми... Вмешивается темная рука, сначала облеченная безумием. Царь сходит со сцены. Его и всех Его любящих предают на страдание и смерть. Его усилия преуменьшают; Его действия осуждают; Его па­мять порочат...».

Великая катастрофа России была нагляд­ной демонстрацией того неоспоримого факта, что никакая экономическая мощь государства не способна компенсиро­вать оскудение духа, начавшееся еще за несколько столе­тий до революции. Нарушение симфонии государственной власти и Церкви, несохранение чистоты Святого Правос­лавия, этой величайшей святыни, вверенной Богом русско­му народу, прямое попрание ее значительной частью общественной элиты, аристократией и интеллигенцией, — ни­зринуло страну в пропасть и привело ослепленный народ к страшному греху предательства и убиения Помазанника Божия.

Спаситель­ное покаяние в тягчайших грехах Богоотступничества и Цареубийства, церковное прославление и общенародное по­читание Святого Царя-Мученика Николая II, возрождение Православной веры и восстановление Православной монархии есть един­ственный путь к подлинному возрождению России.

Современный зарубежный опыт

Можно ли говорить об экономических перспективах восстановления в России Православной монархии, если сов­ременный мировой опыт свидетельствует об экономическом процветании стран, в которых нет ни монархии, ни широ­кого распространения Православной веры (например, США)?

Опыт США и ряда других, ныне благополучных в мате­риальном отношении стран, на наш взгляд, не показателен по следующим причинам:

1) В общемировом масштабе он является исключением. Большинство населения земного шара (также, кстати, жи­вущее вне рамок православной государственности) нахо­дится в положении нищеты и фактической колониальной зависимости от мировой элиты, так называемой «большой семерки». Последняя процветает в значительной степени именно за счет разграбления ресурсов остальной части ми­ра (в т.ч. и России), и отравления ее отходами своей жиз­недеятельности. Напомним, что по статистике только на США приходится 70 процентов мировых промышленных отходов. Перераспределение богатства между отдельными странами — это результат не только экономических про­цессов, но и продуманной политики, широкомасштабных закулисных махинаций, цель которых — подготовить на базе «элитарных» государств материальный и духовный плацдарм для грядущей всемирной лжемессианской дикта­туры, превратить эти страны в «плавильный котел» рели­гий и наций, упрочить ложную и гибельную веру в воз­можность построения «земного рая».

2) Опыт экономически развитых стран демонстрирует внутреннюю противоречивость преимущественной ориента­ции общества на земное, материальное благополучие. Не только Православная сотериология (наука о спасении ду­ши), но и результаты исследований светских ученых — со­циологов и психологов — свидетельствуют, что рост этого благополучия сам по себе не приводит к росту удовлетво­ренности жизнью. Вот почему, например, на первое место в мире по числу самоубийств выходят, казалось бы, самые благополучные страны, такие, как Швеция. Общество, сконцентрировавшееся на плотских, животных инстинктах и удовольствиях, на материальном, — материально же себя и уничтожает. И примером здесь могут служить не только возрастающие в масштабах убийства и самоубийства, но и массовое уничтожение нерожденных детей (аборты), эвта­назия (легализованное умерщвление больных), эпидемия СПИДа, половые извращения и прочие «достижения» За­падной цивилизации.

3) Отказываясь от союза с Богом и вступая в союз с дьяволом, человек, нация, государство берут себе в союз­ники силу не созидательную, а разрушительную, о чем мы уже говорили выше. Иное дело, что характер этой силы мо­жет проявиться не сразу, а по прошествии определенного времени. Вспомним, что произошло с высокоразвитой ци­вилизацией, существовавшей до Всемирного Потопа, с ци­вилизациями ацтеков и майя, наконец, с Ханаанскими на­родами, конец которых был весьма печален. По меркам всемирной истории современная Западная цивилизация существует весьма недолго, и можно ли надеяться на ее длительное благополучное существование в перспективе, тем более, что и на самом Западе в умах некоторых политиков, ученых, в сознании широкого круга простых людей начинает укоре­няться видение своего общества как общества без будуще­го. И даже если это общество, усилиями творцов «нового мирового порядка», просуществует до времени воцарения над миром иудейского лжемессии, мы имеем свидетельство Церкви о том, что краткое правление Антихриста будет оз­наменовано самым грандиозным в истории человечества экономическим крахом.

Вот, например, слово одного из великих Отцов древности, святого Ефрема Сирина о плодах, какие пожнут поклонив­шиеся «зверю» адепты «нового мышления»: «И золото, и серебро рассыпаны на улицах, и никто до них не касается, потому что все омерзело... Увянут всякая плоть и вожделение человеческое. Все же, поверившие лю­тому зверю и принявшие на себя печать его, злочестивое начертание оскверненного, приступят к нему вдруг, и с болезнию скажут: «Дай нам есть и пить, потому что все мы истаяваем, томимые голодом, и отгони от нас ядоносных зверей». И этот бедный, не имея к тому средств, с великою жестокостью даст ответ, говоря: «Откуда, люди, дам вам есть и пить? Небо не хочет дать земле дождя, и земля так­же вовсе не дает ни жатвы, ни плодов». Народы, слыша это, восплачут и прольют слезы, не имея утешения в скорби; напротив того, другая неизреченная скорбь приложится к их скорби, а именно, что так поспешно поверили мучителю. Ибо он, бедный, не в силах помочь себе самому, как же окажет милость им?» (Слово св. отца нашего Ефрема Сири­на «О конце света и пришествии Антихриста»).

4) Нужно отдавать себе отчет в том, что задача эконо­мического возрождения России, вообще говоря, не есть по­пытка стать самой богатой в мире страной. Нельзя терять трезвомыслия и реализма в постановке целей, а также православного видения мировой истории. Развивая экономику, следует идти не по пути «декабристов», «реформаторов» и прочих представителей масонской «бытоулучшительной партии», которых обличал еще в начале прошлого века ве­ликий русский святой, преподобный Серафим Саровский. Это, говорил он, «есть истинное антихристианство, которое, развиваясь, приведет к разрушению Христианства на земле и отчасти Православия и закончится воцарением антихрис­та над всеми странами мира, кроме России».

В известном пророчестве оптинского старца Нектария (1920 г.) говорится, что в конце времен «Россия воспрянет и будет материально не богата».

Все сказанное выше обусловливает необходимость ори­ентировать экономику страны (в земном плане) не на цели «максимального удовлетворения растущих материальных потребностей населения», а на обеспечение гражданам госу­дарства жизни достойной и безопасной (если можно ис­пользовать эти слова для выражения глубинного смысла постоянного молитвенного воздыхания Церкви о Державе Российской: «да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте»).

Монархия и демократия

Парадоксом современной общественной науки является то, что ей заново приходится открывать для себя те истины, которые были известны еще древним персам и нашли свое отражение в дискуссии по поводу различных форм государ­ственного правления, описанной Геродотом. Первенство в ней одержала, как известно, именно монархическая пози­ция Дария Гистаспа. Многое ли прибавляют нынешние по­литические писатели к этим характеристикам различных идеалов власти? Изложенная в современных выражениях и поясненная современными примерами речь Дария Гистаспа на современном учредительном собрании могла бы вся­кому оратору доставить славу глубоко проницательного по­литика. И это очень естественно, потому что во всех ос­новных условиях общежития и политики новизны в су­ществе дела нет, государственное творчество старины и сов­ременности вечно вращается в круге трех основных форм власти (монархии, аристократии и демократии. — авт.).

Остановимся подробнее на некоторых известных с глу­бокой древности преимуществах монархической государст­венности.

Монархическая власть наилучшим образом обеспечива­ет качественную сторону коллективного творчества народа, поскольку не допускает преобладания численной силы над нравственной, подчиняет эту количественную силу господ­ству общеразделяемого идеала, отнимает у нее возможность быть тормозом развития целого общества. Вместе с тем и с количественной стороны самодержавие имеет преимущест­во, поскольку оно особенно способно к объединению боль­ших и разнородных масс. Сами идеологи демократии, та­кие, например, как Жан-Жак Руссо, совершенно правильно указывают, что совершенное народовластие возможно лишь в небольших общинах и микроскопических по размерам го­сударствах. Лишь искажаясь, прибегая к суррогатам — представительству или диктатуре — и теряя тем самым свои преимущества, демократия может охватывать значи­тельные территории и многочисленные нации. Монархия же, напротив, только укрепляется и черпает новые силы от расширения сферы своего господства, поскольку с этим рас­ширением растет и уясняется нравственный идеал, объеди­няющий разнородные силы частного творчества.

В условиях западной демократии воля народа «попала в просак необходимости выражать себя через своих пред­ставителей, ибо (и это ясно само по себе) постоянно пребы­вать в состоянии веча никакое общество не может. Естест­венным последствием этого для демократии является то, что стало невозможно различить, выражают ли представи­тели волю представляемого ими народа, или же свою соб­ственную, которая, кроме того, имеет склонность зависеть от тех или иных групп, материально заинтересованных в тех или иных государственных решениях и поэтому мате­риально влияющих на народных представителей, так или иначе беря их на свое иждивение и подчиняя их своей во­ле» (Н.Кусаков. Православие и монархия, с. 19).

Единство воли, естественное для самодержавной власти и почти недостижимое для коллективной, позволяет прео­долевать такие недостатки последней, как шаткость, переменчивость, непоследовательность, неосведомленность. С чисто технической, организационной стороны, монарх рас­полагает столь же широкими, если не большими, возможностями использовать в процессе управления весь научный, информационный, экономический и иной потенциал обще­ства. Самодержец имеет уникальную возможность, и это мы видим на примере русских царей, не только получить самое разностороннее, энциклопедическое образование и с юных лет тщательно подготовиться к выполнению своей миссии, но и располагать знаниями живыми; непрерывно проверять, оттачивать их на практике; рассматривать, на­пример, текущие экономические проблемы с точки зрения долгосрочной политической стратегии, и наоборот — саму эту стратегию сквозь призму экономики, что практически недоступно ни одному современному политику или эконо­мисту.

Опыт стран Запада и уже первые шаги отечественной «перестройки» и «демократии» показывают практическую невозможность обеспечить строгую ответственность прези­дентов, министров, парламентов и партийных функций за принимаемые решения и положение дел в стране. В Право­славной самодержавной монархии этой коллективной без­ответственности противостоит на духовном и нравственном уровне — ответственность монарха, как Православного христианина, перед Богом, перед Церковью, совершившей над ним таинство «помазания на Царство», и перед своим народом, а на внешнем, материальном уровне — такое сли­яние его личных и государственных интересов, когда эко­номический, политический и военный крах державы озна­чает и его личный крах, а вполне вероятно, и физическое уничтожение (вспомним Святого Царя-Мученика Николая II).

В современных условиях России, и это становится всё более очевидным, лишь твердое единоличное правление способно ограничить произвол местной администрации, расчленившей страну на нежизнеспособные «удельные кня­жества», и осуществить в кратчайшие сроки необходимые экономические и социальные реформы, минуя безконечные согласования в разного рода «демократических» институ­тах.

Наблюдая нынешнее положение дел в нашей стране, ко­торая буквально на глазах разваливается на отдельные части, нельзя не поражаться политической дальновидности некоторых русских православных мыслителей-государственников конца XIX в. Разве не актуально сегодня предупреж­дение К. П. Победоносцева о крайней опасности «демокра­тии» и избирательной борьбы для многонационального го­сударства, каковым является Россия? «Монархия неогра­ниченная успевала устранять или примерять все подобные требования и порывы — и не одною только силой, а урав­нением прав и отношений под одной властью. Но демокра­тия не может с ними справиться, а инстинкты национализ­ма служат для нее разъедающим элементом; каждое пле­мя из своей местности высылает представителей — не государственной и народной идеи, но представителей племен­ных инстинктов, племенного раздражения, племенной не­нависти — и к господствующему племени, и к другим пле­менам, и к связующему все части государства учрежде­нию» (Победоносцев К. П. Московский сборник, 1896, стр. 47).

О превосходстве монархии, даже неправославной, над демократией писал в свое время епископ Андроник (Ни­кольский), принявший в 1918 г. мученическую кончину за Христа (по некоторым свидетельствам, живым закопанный в землю большевиками). Он так говорил о духовно-нравст­венных преимуществах этого строя: «...Для главного душевного дела — для веры, больше благотворного воздействия мы имеем получить от строго­монархического правления, чем от конституционного. И это не потому, чтобы вера могла существовать только при поддержке от царской власти; ибо мы видим, что греки мусульманской Турции под султаном-мусульманином луч­ше содержат веру, чем греки конституционного греческого королевства. Нет, дело именно в том, что при монархизме всё вверяется верховной власти, почему духовная энергия может быть свободно направлена на благочестие; а при парламентариз­ме всё забрасывается, лишь бы восторжествовала партия и пробралась ко власти... Главная энергия идет у всех и каж­дого на партийную борьбу. Всем известно по примеру кон­ституционных стран, а теперь нам очевидно и по собствен­ному опыту троекратных государственных выборов, что творится за одно время этих выборов. Забывается все — вера, отечество, семья, дело, — лишь бы восторжествовала партия, к которой кто принадлежит».

Обратим внимание на следующее. Святой новомученик произнес эти слова еще до пресловутого июльского (1908 г.) восстания «младотурок», во главе которого стояли турецкие офицеры-националисты из тайного масонского общества «Единение и прогресс». Тогдашняя «перестройка и демок­ратизация» в Турции, лишившейся законного монарха, бук­вально затопила страну кровью христиан, провела к такой их резне, какая была просто немыслима ни при одном из турецких султанов.

Православие и демократия

«Создам Церковь Мою, и врата ада не одолеют ее» (Мф. 6,18). По этому великому обетованию Спасителя, Святая Православная Церковь будет существовать на земле до са­мой кончины мира, вплоть до Второго и Славного Пришест­вия Господа нашего Иисуса Христа. Она будет существовать при любых политических и экономических условиях. И да­же последний тоталитарный строй всемирной лжемессиан­ской диктатуры Антихриста, который бросит на борьбу с Православием все свои материальные и духовные силы, не сможет уничтожить Церкви.

В условиях так называемой «демократии» Церковь не выступает объектом открытых гонений, хотя эта «демокра­тия» сама по себе является великолепной ширмой для го­нений тайных, под предлогом защиты «прав человека», «свободы сексуальных меньшинств», «эмансипации», «об­щечеловеческих ценностей», «борьбы с антисемитизмом» и т. п.

В отличие от Самодержавной монархии, «демократичес­кое» государство не способно органически взаимодейство­вать с Церковью. В данном случае речь может идти лишь о некоем механическом симбиозе.

Каковы основные причины этого?

1) Святая Православная Церковь не откажется от испо­ведания своей абсолютной истинности и от признания лож­ности всех вер, кроме Православной, что входит в противо­речие с демократическим принципом «плюрализма рели­гий и идеологий».

2) «Уже одно то, что вместо христианского идеала сле­дования заповедям православной христианской нравствен­ности демократия и республика ставят идеал языческий, говорит само за себя: Вместо стремления к тому, чтобы в государстве совершалась воля Божия, республика и демок­ратия стремятся к исполнению воли народа, которая, в свою очередь, направлена на поиски земного благополучия и на удовлетворение эгоизма, в конце концов измеряемого по нормам сребролюбия, которое есть «корень всех зол» (I Тим. 6, 10).

Органически сливаясь с демократическим государством, Церковь была бы повинна в противлении заповеди, звуча­щей в молитве Господней: «Отче наш... да будет воля Твоя» (Мф. 6, 9-10)» (Н.Кусаков. Православие и монархия, с. 35).

3) «Не зная, куда государственный корабль может быть увлечен по всем руслам эгоистической воли народа, хрис­тианин, пошедший на органическое соучастие в жизни демократического государства, легко может оказаться нару­шителем божественной заповеди, говорящей; «Не следуй за большинством на зло» (Исх. 23, 2), ибо в своем эгоизме и в стремлении к земному благу большинство легко скло­няемся ко злу, сокрытому под ликом добра. В этом случае христианин оказывается перед долгом порвать с большин­ством. Так христианское достоинство оказывается несовме­стимым с органическим участием в жизни демократичес­кого государства» (там же).

4) «Порядок замещения должностей на лестнице адми­нистрации в демократическом обществе и государстве в своем принципе противоречит законам христианского нрав­ственного учения. Он противоречит учению о смиренно­мудрии.

В условиях демократии, равно как и республики, вся­кий кандидат на любую начальственную должность дол­жен хотеть власти, должен быть причастен порочному чув­ству, которое противно его спасительному подвигу. При всяком соревновании к занятию любой административной должности, в так называемых демократических выборных компаниях, кандидаты в своих сердцах неизбежно откры­вают дорогу страстям, и как естественное следствие, гор­дость и честолюбие, подстегиваемые сребролюбием, засти­лают им очи настолько, что они предаются пороку лжи. Для того, чтобы православный христианин, живущий в по­стоянном бодрствовании на пути своей невидимой брани, оказался кандидатом на выборную должность, для того, чтобы он мог преодолеть своих соперников, не нарушая шествования узким путем христианского подвига (Мф. 7, 14), эта выборная должность должна предлагаться в об­ществе, чуждом всяких демократических намерений. Как видно, мы имеем дело с невозможностью» (там же, стр. 35- 36).

5) Демократическая государственность принципиально неприемлема для Православного христианина и потому, что путь к этому строю лежит через революцию. Сочувствие к демократии является, по большому счету, соучастием в революции.

Христианину вполне естественно скорбеть о бедствиях, требовавших исправления, но вместе с тем он должен от­давать себе отчет в следующем. «Во многих случаях рево­люция заявила, что ее целью было устранение зла в об­щественной и государственной жизни, но это заявление со стороны ее вождей было всегда ложью. Зло, о котором в этом случае шла речь, всегда бывало способно быть изжи­тым мирным путем. Народное недовольство, на которое ре­волюционеры обычно ссылаются, зачастую бывало продук­том их собственной агитации, и все это были только сред­ства для низвержения христианского идеала, присущего монархическому государству. Революция всегда подменяла дух плотью, и с тех пор, как существует идея революции, она неотделима от императива грабежа (теоретически на­зываемого насильственной экспроприацией) и убийства… Кровавые дела Оливера Кромвеля говорят за себя. Револю­ционная философия неотделима от цареубийства, и всякий революционер в известную меру является причастным к этому страшному преступлению. Чтобы убедиться в этом, достаточно прочитать труды Джона Локка (см. его «Два трактата», во 2-м Трактате гл. III, параграф 17-й) и его эпи­гона, пресловутого мечтателя Жана Ж. Руссо (см. «Общест­венный договор»). Нужно ли говорить об учении Маркса и Ленина?

Кровь, и кровь, и кровь.

Грабеж и убийство.

Разрушения. Развращение народа. Обман и насилие.

И все эти средства направлены исключительно на то, чтобы вместо идеалов христианства поставить страну на служение идеалам язычества, — исполнения эгоистических желаний кратковременной плотской жизни» (там же, с. 37).

Может ли Православный отказаться от союза с Михаи­лом Архангелом, свергнувшим с Неба первого революцио­нера — Сатану?!

Не так проста, как думают некоторые, этимология са­мого термина «демократия». В церковнославянском языке, который является своего рода калькой с древнегреческого, слову «демос» соответствует не что иное, как «чернь» (не путать с «охлос» — «толпа») — «народ, ведомый демона­ми», «толпа, руководимая черным, сатанинским духом». И не случайно в первом греческом переводе Библии, Септуагинте, слово «демос» используется только три раза:

1) там, где речь идет о строительстве Вавилонской баш­ни;

2) когда говорится о толпе мужеложников, окружившей в Содоме дом праведного Лота с требованием выдать ей Ан­гела на растление, и

3) в том месте, где описывается беснование черни, кри­чащей Пилату об Иисусе: «Распни Его!» (из проповеди о. Олега Стеняева).

Монархия без Православия

Характер религиозной мысли того или иного общества определяет характер монархии и придает ей ту или иную форму. Так, «религия Ислама, вся состоящая из покорнос­ти фатальному положению вещей в мире и в жизни чело­века (само слово «Ислам» означает «Покорность»), своим естественным выводом имела возникновение вошедшего в поговорку восточного деспотизма...

Деспотизм противоречит православному христианству тем, что он совершенно не считается со свободой воли, врожденной каждому человеку по смыслу сотворения его по образу Божию. Подданные оказываются безвольными пешками в руках деспота и обязываются им исполнять его приказы, не только не отвечающие, но зачастую даже про­тиворечащие указаниям их совести. Сам деспот, не ограни­ченный ни чем, оказывается игрушкой в руках собствен­ных страстей и легко устремляется к целям эгоистическим и противоречащим интересам своего народа и губительным для страны и государства» (Н.Кусаков. Православие и монархия, с. 32).

Западноевропейский абсолютизм, классическим деви­зом которого стала фраза Людовика XIV «государство это я», также нисколько не согласуется с православным бытом и дисциплиной православной духовной жизни. И в данном случае, как свидетельствует исторический опыт, «для граж­данина, располагающего свободной волей, исполнение воли короля оказывать слепым, безрассудным подчинением.

Между тем, мудрость св. христианских подвижников говорит: «Властительное принуждение всегда вооружает при­нуждаемого против принуждающего, чтобы воздать злом на зло». (Так поучают иноки свв. Каллист и Игнатий, «Добролюбие», т. V, стр. 300).

Нельзя забывать, что абсолютная монархия была свой­ством стран католических, где короли, в нарушение искон­ных норм христианского самодержавия, были подчинены римскому папе. Хотя бы Людовик XIV и говорил о себе, как о восстановителе духа империи св. Императора Конс­тантина Великого, внутренние импульсы духовной жизни, по нормам римского католицизма и его учения (папизм, спасение через считанные дела, индульгенции и мн. др.) связали его абсолютную монархию. Она оказалась не в со­стоянии явить свою христианскую природу, ибо последняя была искажена ересью римского католицизма.

Одним из заблуждений римского католицизма является понятие о подчинении мирской власти — власти духовной. Принимая корону из рук римского папы, абсолютные влас­тители Запада исповедовали ему свое полное подчинение, и это последнее, разумеется, находило свое отражение в гражданской жизни. В то же время Рим не мог верно ощу­щать ни нужды, ни «возможности народа, почему господст­во клира над властью монарха вызывало последствия от­рицательные. В сумме все эти свойства абсолютизма вели к тому, что семена, посеянные абсолютизмом в почву госу­дарственной и народной жизни Франции, в свое время дали революционные всходы» (Н.Кусаков. Православие и монархия, с. 33-34).

Внутренне противоречивой и маложизнеспособной ока­залась и такая форма монархии, как цезарепапизм герман­ских стран, выросший на почве лютеранского протестантиз­ма с его доведенным до абсурда рационализмом, безцерковностью и безблагодатностью — продуктами дальнейше­го разложения римо-католической ереси.

Величайшей трагедией России стало то, что в ней не бы­ли сохранены преимущества ее государственного устройст­ва, но было допущено разрушение Православной монархи­ческой государственности и отступление от чистоты Свято­го Православия. Начало этим гибельным процессам было положено еще задолго до революции 1917 г. небезызвест­ными Петровскими реформами.

Роковая «перестройка» того времени, вдохновленная и насквозь пропитанная масонской идеологией, насаждала на Руси элементы чуждого ей абсолютизма европейского образца, внедряла западную материальную культуру вза­мен культуры духовной, имела целью низвести Церковь до положения государственного учреждения.

Монархия, лишенная Христианской, Православной ос­новы, это и величайшая трагедия неумолимо приближаю­щегося финала мировой истории, когда усилиями талмудического иудаизма и мирового масонства, по попущению Божию, свершится кратковременное воцарение злейшего врага и антипода Христа — антихриста. «...Откроется чело­век греха, сын погибели, противящийся и превозносящийся выше всего, называемого Богом или святынею, так-что в храме Божием сядет он, как Бог, выдавая себя за Бога... Откроется беззаконник, которого Господь Иисус убьет ду­хом уст Своих и истребит явлением пришествия Своего, то­го, которого пришествие, по действию сатаны, будет со вся­кою силою и знамениями и чудесами ложными, и со вся­ким неправедным обольщением погибающих за то, что они не приняли любви истины для своего спасения. И за сие пошлет им Бог действие заблуждения, так-что они будут верить лжи...» (2 Фес. 2, 3-4, 8-11).

Всемирная монархия лжемессии-Антихриста в себя все приземленные человеческие чаяния, всю ложь о «комму­нистическом рае» и «демократическом выборе», о «новом мировом порядке» и «правах человека», о «космическом разуме» и «Великом Архитекторе Вселенной», об «экуме­низме» и «равенстве всех религий», — станет апофеозом бо­гоотступничества и поклонения сатане. «Я пришел во имя Отца Моего, — говорит Христос, — и не принимаете Меня; а если иной придет во имя свое, его примете» (Иоан. 5, 43). «...Когда будут говорить «мир и безопасность», тогда вне­запно постигнет их пагуба» (1 Фес. 5, 3).

Монархия и закон

В рамках настоящей работы невозможно полностью и всесторонне осветить данную тему. Остановимся лишь на некоторых важнейших моментах и для этого снова обра­тимся к дореволюционному опыту Российской Империи.

Хотя в Самодержавной Россия Царю принадлежала вся пол­нота законодательной и исполнительной власти, это отнюдь не означало произвола и беззакония.

На все важнейшие вопросы общественно-политической и экономической жизни имелись точные ответы в законах, которые подлежали исполнению. Российское законодатель­ство было весьма отточено и совершенно. Оно учитывало частные интересы отдельных социальных групп и представителей самых широких слоев населения, и зачастую настолько опережало развитие норм права «демократических» стран, что открытая публикация на Западе тех или иных законов России (например, об ограничении эксплуатации труда женщин и детей) просто запрещалась цензурой во избежание народных волнений- Имея неограниченную воз­можность отменять старые законы и вводить новые. Цар­ская власть несла и всю полноту ответственности за воз­можные социальные потрясения. Кроме того, она распола­гала глобальным видением ситуации и самым широким кругом профессионально подготовленных консультантов. Именно поэтому в области гражданских прав она вообще избегала резкой ломки и считалась с правовыми навыками населения. Показательно, что на территории Российской Империи был оставлен в действии и Кодекс Наполеона (в Царстве Польском), и Литовский статут (в Полтавской и Черниговской губерниях), и Магдебургское право (в При­балтийском крае), и общинное право у крестьян, и всевоз­можные местные законы и обычаи в Средней Азии, на Кав­казе и в Сибири.

Следует особо подчеркнуть: в условиях монархии дос­тигается куда большая, чем в так называемом «демократи­ческом» обществе, стабильность и устойчивость правовых норм. Вполне понятно, какое значение имеет это обстоя­тельство для стабильного и динамичного развития эконо­мики.

«В том и высота, и сила, и красота нашего царизма, — писал накануне революции епископ Андронник, будущий новомученик Российский, — что в нем через Царя Сам Бог веруется правящим нами. А что может быть выше, вернее и прочнее этого вечного, незыблемого основания жизни? Всякие иные основания, законы, права и обязанности влас­ти и управления — во-первых, временны и условны и, следовательно, уже по этому самому, не прочны; во-вторых, всегда обходимы при достаточной изворотливости и наход­чивости человеческой на зло. А Бога, а совесть свою не обойдет человек. Правда, это имеет значение лишь для ве­рующего человека. Но неверующий, не признающий совес­ти и суда Божия, тем более обойдет совершенно условный внешний закон, как и обходят его. И теперь закон наруша­ют люди или вовсе неверующие, или со слабым религиоз­ным знанием, со слабым чутьем суда Божия к себе теперь и после смерти. Поэтому нужно усиливать в нашем созна­нии эту религиозную основу и проводить в жизнь, а не ос­лаблять силу царизма, заменяя его именно такими форма­ми правления, которые не обеспечивают внутренней силы закона. С этой стороны нужно смотреть и на все то, что породило так называемое освободительное у нас движение».

Невероятная пустота, фальшь и лицемерие скрываются за столь модными сегодня громкими фразами о «правах че­ловека» и «правовом государстве». Россия снова (может быть, в последний раз!) стоит перед выбором. С одной сто­роны, — эти легковесные пропагандистские клише, этот бесовский наркотический дурман. А с другой, — духовная мощь Православных Святых, в земле Российской просияв­ших, таких, например, как Преподобный Сергий Радонеж­ский. Ведь он, по словам нашего великого современника, митрополита Санкт-Петербургского и Ладожского Иоанна (Снычева), «был одним из тех, кто заложил прочное основание едино­го, целостного, «правового» русского государства. Правос­лавная Россия была чуть ли ни единственным государст­вом мира, где право открыто основывалось на Законе Божием, на религиозных, церковных ценностях. Понимание права возможно лишь как следствие понимания своего дол­га. '«Человек есть олицетворенный долг», — говорили Свя­тые Отцы. Определи свои обязанности перед Богом и людь­ми, тогда и права определишь верно. А права без обязан­ностей — верный путь к разрушению государства, общест­ва, семьи и личности».

Вопрос о совершенстве и сложности правовой системы Православного монархического государства имеет и другой аспект, на который указывал несколько десятилетий назад замечательный русский философ И. Н. Ильин: «Это есть великая иллюзия, что «легче всего» возвести на Престол за­конного Государя. Ибо законного Государя надо заслужить сердцем, волею и делами. Мы не смеем забывать исторических уроков: народ, не заслуживший законного Государя, не сумеет иметь его, не сумеет служить ему верою и прав­дою и предаст его в критическую минуту. Монархия не са­мый легкий и общедоступный вид государственности, а са­мый трудный, ибо душевно самый глубокий строй, духовно требующий от народа монархического правосознания. Рес­публика есть правовой механизм, а монархия есть правовой организм. И не знаем мы еще, будет ли русский народ пос­ле революции готов опять сложиться в этот организм. От­давать же Законного Государя на растерзание антимонар­хически настроенной черни было бы сущим злодеянием пе­ред Россией. Посему: да будет национальная диктатура, подготавливающая всенародное религиозно-национальное отрезвление!».

Монархия и государственное планирование

Стабильность и преемственность являются важнейшим преимуществом Самодержавной монархической власти, по­зволяющим эффективно осуществлять такую функцию уп­равления, как планирование. Попытки ввести в систему го­сударственного регулирования хотя бы отдельные элемен­ты государственного регулирования хотя бы отдельные эле­менты планирования или программирования делаются се­годня во всех экономически развитых странах, однако их вряд ли можно считать успешными. И это не случайно, по­скольку несовершенна сама основа демократической госу­дарственности. Могут ли быть жизнеспособными более или менее долгосрочные планы и программы, если они дикту­ются частными, партийными интересами той политической партии, которой на данный момент удалось прорваться к власти?

Иной пример являет нам истории России. «У русской истории был ее тысячелетний план — выход к морям. Он и был выполнен: Россия пробилась к Балтийскому морю, к верному морю и к Тихому океану. Был столетний план — освобождение крестьян, начатый Императором Пав­лом Первым и вчерне законченный Императором Алексан­дром Вторым. Был рассчитанный на долгий период време­ни план «освоения Сибири», — Великий Сибирский Путь, колонизация, разработка естественных богатств, охрана инородцев... Был план введения всеобщего обязательного обучения — он перед революцией был накануне «выполне­ния и перевыполнения». Был план развития русской про­мышленности, — и она по темпу роста обгоняла промыш­ленность всех остальных стран мира. Ни в одном из этих планов никакие партийные предположения и вожделения не играли никакой роли. Русский монарх, в лице которого кристаллизовались основные интересы страны, интересы бесспорные, интересы понятные всякому среднему челове­ку страны, стоял над партиями, группами, сословиями и прочим. Он выслушивал их всех. Но решение принадлежа­ло Ему и это было наиболее объективным решением, какое только доступно и чисто технически возможно. Когда дело шло об очередности в задаче выхода к Балтийскому или Черному морю, созывались соборы, на которых очень све­дущие люди, профессионально сведущие люди, формулиро­вали свои мнения, и монарх принимал окончательное ре­шение, будучи вооружен всеми данными и не будучи заин­тересован ни в каком частном интересе. Каждый монарх считал себя связанным деятельностью его предшественни­ка и каждый «планировал» передать своему наследнику «государство цветущее и благоустроенное». Или, иначе — каждый монарх действовал «как добрый отец семейства», и народное выражение «Царь-Батюшка» при всей его ка­жущейся примитивности, есть выражение огромной внут­ренней значимости. Оно подчеркивает значение монархии как политического завершения семейного идеала народа: Царь Батюшка и Державный Хозяин Земли Русской. Толь­ко Он может воплощать в себе и законность, и преемствен­ность, и последовательность власти. Или, говоря иначе, планировать по- настоящему может только Он» (Солоневич И.Л. Народная монархия, с. 96-97).

Монархии и народное самоуправление

Лишь по некомпетентности или злонамеренности мож­но отождествлять Православную монархию с «диктатурой» или «тиранией». Это не диктатура аристократии, подавае­мая шод вывеской «просвещенного абсолютизма», это не диктатура капитала, сервируемая под соусом «демокра­тии», не диктатура бюрократии, реализуемая в форме со­циализма, — это «диктатура совести», в данном случае православной совести. Русское самодержавие было орга­низовано русской низовой массой, оно всегда опиралось на Церковь, оно концентрировало в себе и религиозную со­весть народа, и его политическую организацию. Политичес­кой организацией народа, на его низах, было самоуправле­ние, как политической же организацией народа в его целом было самодержавие... Самодержавие все время работало для самоуправления, а когда самодержавие пало (Смутное время), то оно было восстановлено самоуправлением» (Солоневич И.Л. Народная монархия, с. 55-56).

Формы самоуправления, существовавшие в Царской России, были самые разнообразные — корпоративные (на­учные, инженерные, предпринимательские, рабочие и иные профессиональные организации), территориальные (губерн­ские, уездные, городские представительства). По отдельным крупным регионам они варьировались от почти республи­канской модели в Великом Княжестве Финляндском, до авторитарной в Хиве и Бухаре. Это в политике. А в эконо­мической сфере самоуправление было представлено хозяй­ственной самостоятельностью товаропроизводителей, юри­дических и физических лиц, действовавших в условиях сво­бодного рынка.

Такое сочетание преимуществ твердой единоличной власти с широким местным самоуправлением создавало ис­ключительно благоприятную атмосферу для хозяйственно­го развития. Однако необходимым условием, важнейшим фактором устойчивости всей политической системы, а в ко­нечном итоге и экономического роста, являлась опора го­сударства на Церковь, противодействовавшую (на духов­ном, глубинном уровне) вырождению власти в деспотию, а самоуправления — в революцию.

Православие, Самодержавие, Народность...

Говоря о нарушении этой некогда существовавшей на Руси гармонии, священномученик епископ Андроник так писал в 1909 году о печальном опыте Петровских реформ: «Увлекшись сильной централизацией власти западного королевского и императорского абсолютизма, Петр I перенес ее и к нам, объявивши себя Императором и вместе с этим своим титулом насадивши у нас и все западные порядки в управлении, совершенно нам несвойственные, как имевшие под собою начало разобщенности между властью и наро­дом, ею порабощенным или завоеванным, и во всяком слу­чае чуждою народу, чего у нас не было, ибо власть мы са­ми создали и поставили над собою. Плодом сего насильст­венно введенного в нашу русскую жизнь, как зараза в ор­ганизм, абсолютизма власти, было то что манер Запада и у нас оказалось разобщение Императора с народом, средо­стением между которыми оказалась правящая власть, сна­чала и состоявшая из иностранцев, а потом хотя и из русских, но по духу уже ушедших от народа. И остались Царь русский сам по себе, а народ русский сам по себе, между ними же стояла прикрывавшаяся именем Царя, централи­зовавшая около себя весь порядок народного управления, правящая власть, разобщившая Царя с народом; а с дру­гой стороны, в последнее столетие — земство, выдававшее себя за голос народа, когда как в нём и народа-то не было...

Постепенно и образовалась какая-то нескрываемая да­же вражда у народа к эксплуатирующей его власти, и у власти к обманывающему ее народу. Но и при всем том, Царь и народ всё-таки оставались, хотя в скрытом, но са­мом задушевном и потому прочнейшем союзе. И поэтому тот же самый народ, который критиковал надоевшее ему всяческе начальство и, казалось ему, обманно только при­крывавшееся именем Царя, — этот же народ исполнялся и исполняется неописуемого восторга, радости, счастия до слез, когда, наконец, видал лицом к лицу свое Красное Солнышко — Царя, которого он с сердечною нежностью и со слезами на глазах называл: «Родной Ты наш, дорогой Ты наш, Отец родной»...

Беда наша в том, что и правящие классы, и высшие классы народа, по духу совершенно ушедшие от него, со­вершенно утратили самое понимание... нашего историчес­кого народного Царского Самодержавия, и потому все те­перь норовят перевести на проторенные уже Западом до­рожки и одеть в изношенные одежки так называемой кон­ституции, стараясь еще более забрать власть в свои руки и еще более таким образом разобщить Царя с народом, что­бы потом и вовсе устранить Его, как излишнего при систе­ме партийного большинства, и все перевести насильствен­но над народными чувствами на партийную республику. Но страшен бес, да милостив Бог. Хочется надеяться, что начавшееся сперва робко, а теперь все смелее и воодушев­леннее собирание... действительного, а не товарищеского, «сознательного», народа русского скоро выльется (уже и выливается) в общее народное движение за своего исконно­го Царя Самодержавного, и как прах, сметет с лица рус­ской земли и всякие партии, и террор».

Государство, семья, Церковь

Как духовное завещание нынешнему поколению, живу­щему во времена очередной Смуты, звучат слова святого новомученика, произнесенные в революционное лихолетье начала века:

«Собирайся же плотней, Русский Народ, как триста лет назад ты, забитый, обманываемый, обольщаемый все­ми, собрался около Минина и Пожарского и прогнал от се­бя всех явных и льстивых-тайных врагов, поставил перед Господом Богом Царя над собой и с ним водворил порядок по всей разворованной земле на зло посрамленным врагам! Собирайся и ныне и помоги Царю твоему вывести нашу жизнь на родную нам дорогу из тех дебрёй, куда завели ее наши враги, пособить ему устроить мир и порядок в стране на славу нам — на страх врагам. Сторонись от всех льсти­вых партий, желающих обворовать тебя в самых святых чувствах, знай Бога да Царя своего самодержавного, что­бы при твоем старании и единодушии быть Ему действи­тельно самодержавным, чтобы была от Него правда на зем­ле. Помни, что все эти появившиеся партии не добро твое имеют в виду, а лишь господство над тобой: будут в Думе кадеты в большинстве... — и будут властвовать насильно над всеми; будут социалисты или другие из левых — они сделают то же, и некому их будет удержать, пока другая какая-либо партия не составит все эти партии стараются извести веру, которою ты живешь уже стараются еще более разъединить том же и вовсе Его устранить, перед Богом поставил над собс равляет тобой, а ныне хочет бы процветала Русская земля».

«Дело не в борьбе двух режимов управления, а в борь­бе между верой и неверием, между христианством и анти­христианством. Древний антихристианский заговор, начав­шийся от тех, которые кричали Пилату с яростью на Иису­са Христа: «Распни, распни Его; кровь Его на нас и на чадех наших», — продолжавшийся в разных разветвлени­ях и тайных обществах, в 16 веке вылился в особый тайный противохристианский орден «Рыцарей Храма», а в 18 веке еще более определился в Иллюминатах, Розенкрейцерах, и, наконец, во франк-масонстве слился со всемирной иудей­ской организацией. В конце 18 и начале 19 века масонство скрывало свои противохристианские цели под разными просветительными, благотворительными и чисто нравствен­ными задачами. А теперь... уже открыто гонит христианст­во из жизни; в конце же концов масонство и выльется в одного человека беззакония, сына погибели — Антихриста (2 Сол. 2 гл). В этом разгадка и наших самых последних свобод: цель их — погибель христианства на Руси».

Следует еще раз подчеркнуть, что практическими и ма­териальными аспектами вопрос о Православной монархии далеко не исчерпывается. Отрицание этой формы правле­ния есть одно из проявлений тех глубинных процессов в развитии человеческого общества, которые уже в ближай­шем будущем приведут обессиленное хаосом, но не желаю­щие обратиться ко Христу человечество, к выборам все­мирного монарха — лжемессии. Историческая сцена XX столетия буквально не знает покоя от кровавых репетиций его пришествия. Ленин, Гитлер, Муссолини, Мао Цзе Дун, Пол Пот... Не слишком ли много этих исча­дий народовластия и смерти? Не слишком ли велика цена за отказ от Истины в государственном строительстве?

«В христианском порядке и политика тоже была осно­вана на Абсолютной Истине. Главной провиденциальной формой правления, основанной на Христианской Истине, является Православная Христианская Империя, в которой верховная власть принадлежит монарху, а управление идет сверху вниз посредством иерархической социальной струк­туры... Политика, отрицающая Христианскую Истину, должна признать «народ» в качестве верховного правите­ля... Очевидно, что эти две формы прямо противоположны друг другу, будучи полярны в своих концепциях как ис­ходной точки, так и цели правления. Православная Монар­хия — это Богоданная форма правления, ориентированная, в основном, на мир иной, следующая христианскому уче­нию об Истине и полагающая своей основной целью спасе­ние душ. Нигилистическая форма правления, которой более всего подходит наименование анархии, есть форма прав­ления, установленная человеком и ориентированная исклю­чительно на этот мир, у нее нет никакой высшей цели, раз­ве что земное счастье» (о. Серафим (Роуз). Человек против Бога.).

Эта приземленность, несмотря на весь свой прагматизм и рационализм, а точнее — благодаря им, и в материаль­ном плане является мощнейшей разрушительной силой, ибо уничтожает самый базис человеческого общежития, ожесточает и разъединяет людей, становится неодолимым препятствием на пути коллективного созидательного труда и прогресса. И здесь нельзя не сказать несколько слов о своего рода фундаменте государственного, социального и экономического благополучия нации — семье, стремитель­но разрушающейся на наших глазах во всех «цивилизо­ванных» странах. Вместе с тем весь исторический опыт России показывает, что нет в мире более прочной цементи­рующей основы для этого фундамента, чем Святая Право­славная вера, скрепляющая семейный союз духом любви и смирения, чистоты и целомудрия, послушания и самоотвер­женности. «Семейство, — писал великий святитель земли Русской, Филарет митрополит Московский, — древнее государства... Жизнь семейная в отношении к жизни госу­дарственной есть некоторым образом корень дерева. Чтобы дерево зеленело, цвело и приносило плод, надобно, чтобы корень был крепок и приносил дереву чистый сок. Так, что­бы жизнь государственная сильно и правильно развива­лась, процветала образованностью, приносила плод общест­венного благоденствия, — для сего надобно, чтобы жизнь семейная была крепка благословенною любовью супружес­кою, священною властью родительскою, детскою почти­тельностью и послушанием и чтобы впоследствии того из чистых стихий жизни семейной естественно возникали столь же чистые начала жизни государственной, чтобы с почтением к родителю родилось и росло благоговение к ца­рю, чтобы любовь дитяти к матери была приготовлением любви к отечеству, чтобы  домашнее приготовляло и руке самозабвению в повиновении самодержца...» («Государственное учение Филарета митрополита Московского».)

Государь Император Александр III такими словами закончил свое завещание наследнику престола: «В полити­ке внутренней — прежде всего покровительствуй Церкви. Она не раз спасала Россию в годины бед. Укрепляй семью, потому что она основа всякого государства».

«Ищите же прежде Царства Божия и правды Его, и это все приложится вам» (Мтф. 6, 33). И вера, и разум, и уро­ки истории убеждают нас в истинности евангельских слов. Земное приложится. Какие бы сложные экономические, по­литические, социальные и прочие земные проблемы ни сто­яли сегодня перед Россией, нет для нее иного пути, кроме как пути к Богу. И нет сегодня таких общественных зат­рат, таких индивидуальных жертв и усилий по возрожде­нию Святого Православия, которые были бы «чрезмерны» или «нерациональны». Бодрые заверения политиков о «дос­тигнутой стабилизации валютного курса», «сдерживании инфляции и падения производства», «углублении экономических реформ» похожи на суету гримеров у тела, остав­ленного душой. Уходит душа народа, вера его, и государст­во гниет — гниением разврата, жадности, злобы, наркома­нии, разваливается на части, поедается червями измены и антипатриотизма... Воскреснет ли Россия, выдержит ли последний натиск апокалиптической бури... «Если Господь не охранит города, напрасно бодрствует страж» (Пс. 126, 1).

 

Из сборника «Схватка со зверем из бездны»

 

ВЛАСТЬ ОТ  БОГА

Святой первоверховный апостол Павел пишет: «Братие моя, возмогайте во Господе и в державе крепости Его: облецытеся во вся оружия Божия, яко возмощи вам стати противу кознем диавольским, яко несть наша брань противу крови и плоти, но к началом и ко властем и к міродержителем тмы века сего, к духовом злобы поднебесным» (Ефес. 6, 10-12).

Наш Русский Православный Царь – Удерживающий имеет власть от Бога, Православную Державность, – и это единственная власть, которую благословил Бог. Все остальные формы власти, опробованные человечеством, Бог не освящал, поэтому они являются самочинными. Ещё Римляне, первыми из язычников принимая истинную веру Христову, были польщены, что в понятие Удерживающего апостолы вкладывают смысл самодержавной власти Римского цезаря. Это подтверждает святитель Иоанн Златоуст  в своём толковании на слова апостола Павла об Удерживающем (2 Сол. 2,3-8): «Одни полагают, что под этим должно разуметь благодать Святого Духа, а другие – Римское государство. С этими последними я больше соглашаюсь. Почему? Потому, что, если бы Апостол хотел говорить о Духе, то не выразился бы об этом неясно, но сказал бы определённо, что теперь препятствует Антихристу явиться благодать, то есть дарования Святого Духа <…> Когда прекратится существование Римского государства, тогда Антихрист придёт. И справедливо. Потому что, до тех пор, пока будут бояться этого государства, никто скоро не подчинится Антихристу; но после того, как оно будет разрушено, водворится безначалие, и он будет стремиться похитить всю – и человеческую, и Божескую власть. Так точно прежде были разрушаемы царства: Мидийское – Вавилонянами, Вавилонское – Персами, Персидское – Македонянами, Македонское – Римлянами; так и это последнее будет разорено и уничтожено Антихристом; он же будет побеждён Иисусом Христом».

Между тем, следует знать, что лишь в том случае Римская власть будет удерживать явление в мір Антихриста, доколе в её основе стоит Православная вера и политика святых апостолов. Вообще-то «политика редко согласуется со словом истины, – учил благочестивый патриарх Иерусалимский Диодор († 2000 г.), – Церковь имеет свою политику, основанную на Правилах святых отцов. Апостол Павел учит нас и говорит, чтобы мы повиновались властям предержащим, но этому надо следовать до того момента, пока они не касаются истины нашей веры». Вот почему Римляне, принимая Христианскую веру, не отвергающую Римское самодержавие, смущались тем, что Павел отвергал Римское право, – они не знали, чем объяснить такое противоречие. А Апостол с великим убеждением говорил им: «Несть власть, аще не от Бога» (Рим. 13,1). То есть, если власть не от Бога, то это вообще никакая не власть! Царская власть – от Бога? Да. А языческое "право"? Нет. Книга Правил Святых Апостол – вот наша политика и наше право!

«Власти учреждены от Бога… Как это? – возмущённо вопрошает Иоанн Златоуст. – Неужели всякий начальник поставлен от Бога? Не то говорю я, отвечает Апостол. У меня теперь идёт речь не о каждом начальнике в отдельности, но о самой власти. Так как равенство часто доводит до ссор, то Бог установил многие виды власти и подчинения. А безначалие везде есть зло, и бывает причиной безпорядка». Ведь затем св. Павел и объясняет далее, чтобы мы поняли: «Противляяйся власти Божию повелению противляется: противляющиеся же себе грех приемлют. Князи бо не суть боязнь добрым делом, но злым. Хощеши же ли не боятися власти; Благое твори, и имети будеши похвалу от него: Божий бо слуга есть, тебе во благое. Аще ли злое твориши, бойся, не бо без ума меч носит: Божий бо слуга есть, отмститель в гнев злое творящему» (Рим. 13, 2-4). О ком здесь идёт речь? О князьях, носящих меч отмщения Божия. А не о любых начальниках, как читается в так называемом русском переводе Библии. Директор магазина тоже начальник. Но не князь же! «Поэтому мы вправе сказать, – заявляет преподобный Исидор Пелусиот († около 440 г.), – что самая власть, то есть начальство и власть царская установлены Богом. Но если какой злодей беззаконник похитит сию царскую власть, то уже не утверждаем, что поставлен он Богом, но говорим, что попущено ему изблевать сие лукавство и, в таком случае, как фараону, понести крайнее наказание».

Повторим: наш Царь – совсем не то, что цари языческие или западно-христианские государи, утратившие смысл богоданной власти. Только один православный царь принимает от Бога истинную власть в церковном Таинстве миропомазания по древнему чину венчания на царство, уходящего своими корнями в ветхозаветные времена, дабы быть ему «царём и судиёю людям Божиим», как исповедует он сам в молитве, которую читает при священном короновании в церкви, перед всеми. Поэтому он имеет право входить в алтарь царскими вратами и причащаться с Престола под двумя видами наравне с остальными священнослужителями, а так же восседать на горнем месте и благословлять двумя руками, подобно архиерею. Чего, конечно, не мог бы делать никакой другой, не православный монарх, не имеющий духовного легитимизма в народе Божьем, Церкви Христовой.

Патриарх Антоний Константинопольский в послании Московскому князю Василию Димитриевичу в 1393 г. писал: «Говорят, ты не позволяешь митрополиту поминать божественное имя царя в диптихах <…> и говоришь: "Мы-де имеем церковь, а царя не имеем, и знать не хотим". Это не хорошо <…> Невозможно Христианам иметь церковь, но не иметь царя. Ибо царство и церковь находятся в тесном союзе и общении между собою, и невозможно отделить их друг от друга. Тех только царей отвергают Христиане, которые были еретиками и вводили развращённые догматы <…> Поэтому невозможно быть архиереем и не поминать царя». Так что дело не в княжеской власти как таковой, но в том, чтобы Царь и Патриарх были у христиан  единовластно  и  безраздельно.

А что сказать о людях, которые вообще княжескую власть не признают и подменяют её чем попало? что скажем о современной власти на земле? Архиепископ Сиракузский и Троицкий Аверкий (Таушев, † 1976) объяснял: «Современную власть можно скорее всего сравнить со властью Иулиана-Отступника, ибо и она – власть отступническая. А, как хорошо известно, христиане IV в. молили Бога не о благопоспешении Иулиана-Отступника, а о его скорейшей погибели. Об этом молился и такой прославленный отец Церкви, как вселенский учитель и святитель Василий Великий (Жития Святых под 24 ноября). Только такой молитвы они и достойны – молитвы о скорейшей погибели их богопротивного владычества и прекращения их неистового мучительства. Всякая иная молитва о них звучит кощунственно».

Блаженной памяти архиепископ Аверкий имел в виду отвратительный факт молитвы за любые власти, совершаемой в Московском Патриархате Российской Федерации. В послании к Тимофею апостола Павла, откуда почерпнуто молитвословие об истинной богоданной власти, это звучит так: «Молю убо прежде всех творити молитвы, моления, прошения, благодарения за вся человеки, за царя, и за всех, иже во власти суть, да тихое и безмолвное житие поживем во всяцем благочестии и чистоте» (2, 1-2). А вот как звучит прошение Сугубой ектении в храмах Московского Патриархата: «Еще молимся о богохранимей стране нашей, властех и воинстве ея, да тихое и безмолвное житие поживем во всяком благочестии и чистоте». 

Но в Служебнике царского времени прошение молящегося выражено совершенно и точно: «Еще молимся о Благочестивейшем, Самодержавнейшем Великом Государе нашем Императоре (имярек) всея России: о державе, победе, пребывании, мире, здравии, спасении Его, и Господу Богу нашему, наипаче поспешити и пособити Ему во всех, и покорити под нозе Его всякаго врага и супостата». Далее – обо всём Царствующем Доме. И далее: «Еще молимся о всем Их Христолюбивом воинстве». Так должен звучать уставной текст этого прошения, а вносить какие-либо поправки или изменения в него может только легитимный Собор, который находится под защитой и наблюдением Православного Царя, иначе говоря, того самого княжеского меча отмщения Божия, не позволяющего проникать на Собор подставным и лукавнующим лицам.

Что же тут преступного, почему нельзя молиться о том, чтобы Господь вразумил власть, какая она там ни есть, и укрепил воинство, дабы и мы, Христиане, могли тихо и мирно, во всяком благочестии и чистоте совершать дело спасения своей души? Да потому и нельзя, что в этом случае люди просят Бога не за христолюбивое воинство, а за лицемерный "миротворческий контингент" плотского homo sapiens, который  под личиной борьбы с религиозным и политическим экстремизмом сокрушает волю Христиан. Разве нет? А если так, то зачем смешивать мёд с дёгтем? Впрочем, кому-то, может, это всё равно, лишь бы тихо и мирно пожить… Но это ещё не всё. Хотите помолиться о вразумлении властей? Однако власть, как таковая, не подвержена вразумлению, потому что является не разумным существом, а отвлечённым понятием. Если же вы задались целью помолиться о вразумлении какого-нибудь властителя, то надо наверняка знать, крещёный ли он? Если нет, но желает креститься, и должным образом готовится к этому Таинству, то молитесь о нём в соответствующем месте литургийного чина, в ектении об оглашенных. А если – крещёный, то для него существует иное прошение: о здравии болящего раба Божия (имярек). Подавайте записку о здравии, как это делают все, кто знаком с правилами молитвенного чина в православной церкви. Но зачем же, лукаво передёргивая смысл слов, из священного прошения за Православное Самодержавие сотворять каламбур и сознательно запутывать и себя, и своих ближних?

Естественно, возникает вопрос: если люди на самом деле желают "многая лета" демократическим президентам, то есть ли надежда, что у них когда-нибудь будет царь? Ведь сам факт молитвы "о властях", то есть желание видеть и дальше в управлении народом Божиим тех, кто там оказался случайно, а лучше сказать, по Божьему попущению, говорит о том, что никакой царь им, в общем-то, и не нужен, они удовлетворены и так. Тем не менее, никому не приходит в голову в известной молитве Святому Духу произносить: «Президенте Небесный, Утешителю, Душе Истины…» Да не будет! Мы молимся: «Царю Небесный, Утешителю, Душе Истины, Иже везде сый и вся исполняй, Сокровище благих и жизни Подателю…»  Отец Иоанн Кронштадтский не напрасно повторял: «Демократия в аду, а на небе Царство». А впрочем, хорошие мои, что просите у Бога, то по своим "святым молитвам" и получите!

«Какой же смысл имеет моление о царях, когда какой-либо православный народ не имеет своего царя?» – задаёт естественный для нашего смутного времени вопрос блаженный Иоанн (Максимович, † 1966), епископ Шанхайский. И объясняет: «Во-первых, православные народы должны молиться не только за своих государей, а как члены одного тела – Церкви, также и за других православных государей. Порабощённые турками греки, сербы, болгары и румыны молились за единственного тогда православного русского царя. Во-вторых, при возникновении молитв о царях мы молимся не только о нынешних царях, но и о будущих православных царях, ибо, по толкованию св. Иоанна Златоуста, православные государи будут держать власть до пришествия Антихриста, удерживая распространение зла. Вот почему Церковь Православная не перестаёт молиться: "Спаси, Господи, люди Твоя, и благослови достояние Твое, победы благоверным царем на сопротивныя даруя, и Твое сохраняя Крестом Твоим жительство" (так издревле звучит настоящий, не искажённый текст тропаря Честному Кресту Христову. – Авт.)».

И всё-таки, почему Христиане первых веков молились о своих гонителях, Римских императорах несмотря даже на их языческое "римское право"? Потому что Римские императоры, в своём стремлении понять Христианскую веру, с любопытством выслушивали оглашение (катехизис). С этой целью и был написан в Литургии чин об оглашенных. Так, просвещённые светом Христовой Правды, они сами становились церковной оградой. Говорят, первым императором, начавшим покровительствовать Христианам и ужесточившим положение многочисленной иудейской диаспоры в Риме, был Калигула. Если это так, то понятно, почему плотские историки приписывают ему все мыслимые и немыслимые плотские извращения, хотя, казалось бы, зачем отпетому извращенцу покровительствовать тем, кто мог его только обличать? Короче, вор кричит держи вора! Но это уже другая тема…

А здесь необходимо сказать, что те правители, которые имеют масонские посвящения и тайно исповедуют талмудический иудаизм, отнюдь не являются оглашенными. Эти притворно крещёные "марраны", поистине отлучённые, подпадают под Восьмое правило Седьмого Вселенского Никейского собора (787 г.). Они страстно ненавидят Христа, впрочем, независимо от своей национальности, так как находятся в зависимости от своей принадлежности к строителям Вавилона, и не нуждаются в наших молитвах. Не пристало нам даже сравнивать их с императорами и князьями. Кто давал им право занимать царское место? И почему даже архиереи рабски гнут перед ними свои спины? Потому что, как справедливо замечает апостол Пётр: «Обещают свободу, будучи сами рабы тления; ибо кто кем побеждён, тот тому и раб» (2 Пет. 2,19). А апостол Павел добавляет: «Неужели не знаете, что, кому вы отдаёте себя в рабы для послушания, того вы и рабы, кому повинуетесь?» (Рим. 6,16).

«Как небо безспорно лучше земли, и небесное лучше земного, то так же безспорно лучшим на земле должно быть признано то, что на ней устроено по образу небесного. Согласно с этим Бог, по образу Своего небесного единоначалия, учредил на земле Царя; по образу Своего небесного вседержительства устроил на земле Царя Самодержавного; по образу Своего царства непреходящего поставил на земле Царя наследственного» (митрополит Московский Филарет). Это ясно? Да, ясно вполне, и воочию виден естественный отбор: одни желают Православной Державности, потому что покоряются Богу, дающему нам эту власть. Другие всегда будут ей противиться, потому что обожествляют самих себя и строят свой "новый міровой порядок". И никакие доводы не могут поколебать враждующие стороны; логика здесь безсильна. Люди просто не слушают доводов – именно потому, что всё давно ясно, и выбор сделан: «или – или».

Священник  Владимир  Южаков

Отрывок из книги: «Творю  всё  новое»

 

Святая Русь и Русское государство

Петр Лопухин

"Святая Русь" не есть жизнь святого народа: история Русского Народа есть сказание о его грехах; но не только о них. Основной чертой его, определившей и давшей право на имя "Святой Руси", была и есть - верность правде: человек Святой Руси грешит, но не лжёт, и потому знает, куда и к чему надо возвращаться, когда согрешил и упал...

Каждый народ имеет свои дарования, определяющие характер его стремлений, интересов и жизни, согласно которым народы сознают и называют себя. Так, по стремлению к силе и богатству, назвала себя "Великая" Британия, "Учёная" Германия, и "La Belle" France назвала себя по любви к изяществу и красоте.

Русский народ, особо одарённый религиозно, назвал себя - по особой любви к святости - "Святая Русь". 

"Святая Русь" - это национальная жизнь народа, признающего смысл и радость жизни в приобщении Богу. Это - народ, выше всего почитающий святость, которая и есть приобщение Богу, природнение к Ему. Как часто в исторической жизни люди ненавидели праведников, убивали их.

 Пророка Исайю перепилили деревянной пилой за то, что в стремлении к святости смысл и правда, и радость жизни. И только в этом. И как прекрасен образ старика, пришедшего за несколько тысяч километров из Сибири, чтобы немного побыть с Преподобным Серафимом.

"Святая Русь" не есть жизнь святого народа: история Русского Народа есть сказание о его грехах; но не только о них. Основной чертой его, определившей и давшей право на имя "Святой Руси", была и есть - верность правде: человек Святой Руси грешит, но не лжёт, и потому знает, куда и к чему надо возвращаться, когда согрешил и упал.

Святая Русь именно есть русская национальная жизнь, её характер и настроение, внутренняя жизнь, а не внешняя, не формы жизни, и потому отнюдь не надо представлять себе Святую Русь только и непременно в одеждах того или иного исторического периода. Нет, она может быть во всех одеждах.

Не надо смешивать святую Русь с Русским Государством: они созвучны, но это явление разного порядка: одна есть стихийная жизнь, определяемая верой, взглядами, вкусами, настроением, а другое - есть плод сознательной и целеустремлённой деятельности человека. И та, и другое есть общественная жизнь людей, но одна руководится стихийной силой, другое сознательной силой власти. 

Мы никогда не говорили "Святая Русь" - как государство, но "Святая Русь" - как народная, национальная жизнь. Мы не знаем "священного государства" и не говорим, как католики, "Священная Империя" - ибо у нас нет священных форм государственной жизни: у нас нет догмата о государстве.

Во всех Евангелиях нет ни слова об этом. После Ветхого Завета, когда вся социальная жизнь, все нормы уголовного и гражданского права были религиозно санкционированы, поразительно Евангельское умолчание об этих, так остро интересующих людей предметах и вопросах общественной жизни. В Евангелии на эту тему есть только одна фраза: "воздавайте Кесарю - кесарево", т.е. живите государственно, но как, в каких формах, на каких принципах строить государство и государственную власть, - об этом нет ни слова. 

Христианством дан смысл жизни - приобщение к Богу. Это единственная спасительная цель и все, вся жизнь должна подчиняться этому. Но если "вся", то значит, и государственная жизнь. Христианство не ставит человеку цели построения совершенного государства или социального строя, или ещё каких-либо целей в плоскости культуры. Всё это имеет значение второстепенное, служебное и относительное - поскольку это служит главной и единственной цели

Христианство обращает внимание человека во внутрь, ибо там совершается приобщение Богу и Царству Божию. "Царство Божие" на земле не должно мыслиться во внешних, ему присущих, "священных" формах: Царство Божие не приходит "приметным образом". "И не скажут: вот, оно здесь, или: вот там. Ибо вот, - Царствие Божие внутри вас есть". (Лк. XVII, 20-21). Евангелие освобождает человека от "священных", обязательных для него, форм жизни. Оно призывает его к свободе, зовёт всю жизнь свободно подчинить исканию Царства Божьего. Оно как бы говорит человеку: "Нет указанных форм жизни, всё позволено, но не всё полезно". И мы ставим себе вопрос, как будет строить свою государственную жизнь призванный к свободе сын Святой Руси? 

Смысл жизни, путь спасения ему ясен. От государства он может и должен требовать условий для возможности беспрепятственно жить христианством осмысленной жизнью.

Царство Божие, Божественная жизнь на земле, может существовать на земле при всех условиях и нельзя внешними мирами и государственными порядками не допустить до человека Благодать Божию. Но условиями жизни можно до крайности затруднить человеку возможность её усвоения.

На человека влияет среда, нравственная обстановка: мы зависим друг от друга и влияем на окружающих. Можно создать такие отношения, такую обстановку или воздух общественной жизни, что в них жить до крайности тяжело. В каждом государстве, как в доме или семье, есть свой дух. Вот почему для христианина не только не безразлично, но имеет огромное значение устроение государственной жизни, её цели, основы, "философия права" государства, определяющая направление, характер и дух жизни, наших отношений друг с другом, нашей общественной жизни.

Государственную жизнь направляет власть, и у власти всегда есть своя философия, и, руководясь ею, власть управляет и устраивает общественную жизнь. Нет и не может быть власти без философии - без того или иного понимания своего смысла и цели. Если кто скажет, что власти не нужна никакая философия, что государство есть только техническая организация для удовлетворения нужд и воли большинства, то и такое утверждение уже есть своего рода философия государственного права.

Поэтому, если данное государство не примет христианского положения, что вся жизнь, а, следовательно, и государственная, должна быть подчинена христианскому смыслу жизни, то на место этой философии оно должно поставить другую; но человек Святой Руси все способы устроения государства будет расценивать по тому, насколько они отдаляются или приближаются к принципу подчинения Христианству всей жизни, насколько они создают обстановку благоприятную для жизни и развития христианина.

Самое тяжёлое для духовного роста человека, но самое соблазнительное - жить в обстановке торжествующего зла. Когда зло не только не преследуется, но поощряется властью. Зло празднует свою победу и кажется непобедимым. Такова жизнь под богоборческой властью. Это такая несносная тяжесть, такое зло и мерзость, что люди бывают морально раздавлены такой жизнью и становятся жертвами зла и уныния.

Внешне не так мучительно, но может быть не менее соблазнительно, жить в обстановке безразличия к добру и злу. Таков воздух государственной и общественной жизни там, где проводится принцип отделения государства от церкви. В этом воздухе холодеет душа и гаснет огонь исповедания. Таков воздух в демократических государствах: в них высший закон - веление большинства, и они лишь техническая организация, "аппарат" для исполнения приказов этой изменчивой воли: нет вечной истины, нет смысла, нет служения Истине и гаснет дерзание веры. Нет вечных ценностей, пустота, и Церковь приравнена в правах к анониму Акционерной Компании.

Морально тяжело и соблазнительно жить во всех тоталитарных государствах, даже в том случае, когда это не открытый, богоборческий тоталитарный коммунистический режим.

Если отвергнуть принцип подчинения государственной власти христианской идее, и если ей неприемлем принцип демократического духовного "бессмыслия", власть должна дать иную идею, иную главную руководящую цель. Но какую бы она цель ни указала - будь то величие государства, нации, современный социальный строй и т.д. - всегда будет наличие 3-х характерных для всякого тоталитаризма положений: "вместо" всем доступного христианского принципа, выставляет другой, выработанный партией и ей принадлежащий.

 Это основа партийного режима: его оправдание в том, что только партия знает, как жить и устраивать жизнь осмысленную, и потому только она призвана управлять. В таком сознании своего исключительного значения причина, почему все тоталитарные партийные режимы подозрительно или враждебно относятся к Церкви: она им мешает, потому что имеет своё понимание осмысленной жизни и своим бытием оспаривает правильность партийного самосознания и претензий. Наконец, при всех партийных режимах не может быть гибкой внутренней политики соответствующей требованиям жизни: последние в глазах партии неоправданны, т.к. опираются не на "осмысленную" партийную программу, по которой и надо устраивать жизнь.

Вот эта подмена подлинных и реальных ценностей искусственными и придуманными и претенциозность характеризует партийные режимы. На них на всех, резче или слабее, всегда всё та же печать изнурительной тоталитарной тоски, а имя ей - "тоска советская". 

Святая Русь хочет государства, в котором беспрепятственно живёт и развивается христианин. Она хочет, чтобы не было "в воздухе" безразличия ко злу и добру, чтобы была борьба со злом, чтобы не было разделения и властвования одних над другими, чтобы не было соблазнов и тяжких искушений, чтобы была борьба против них. Святая Русь хочет, чтобы у власти было православное мировоззрение или философия, чтобы власть, а за нею и вся руководимая ею общественная жизнь, ясно сознавала цель борьбы со злом. Но как нет типикона спасения, и оно требует инициативы, энергии и чуткости "бодренного сердца" и "трезвенной мысли", так и в государственной жизни, в деле управления нет расписания действий власти на все случаи жизни: у власти должно быть живое ощущение добра и зла. 

Святая Русь хочет власти, создающей добро и чуткой к нему: ей дорого, чтобы носитель власти понимал и чувствовал, какое настроение, какой воздух жизни нужен или полезен или вреден для христианина, где и в чём для него препятствия и соблазны. Поэтому Святая Русь хочет власти не партии, не аппарата, не нравственно безответственного анонима-большинства, не духовно мёртвой юридической личности, а хочет власть человека, нравственно ответственной живой личности. Ей дорого верное сознание, живое сердце и воля носителя власти. 

Святая Русь знает, что никакими внешними, юридическими нормами, приказом и голосованием нельзя создать такое сознание, сердце и волю. Это ясное и твёрдое знание и утвержденное стремление найти желанную власть и приводят Святую Русь к решению государственной проблемы, оригинальному и непохожему на решение Западного мира. Последний настороженно относится к власти, обеспокоен её возможностями, хочет следить за ней, вводит для этого систему ограничений и контроля и, боясь власти, хочет её обезличить.

Святая Русь наоборот - отбрасывает все эти приёмы воздействия на власть: вместо юридических норм контроля и ограничения она устраивает духовные и нравственные условия, гарантирующие желанную ей власть: она дает носителю власти полную свободу и налагает на него нравственную ответственность без этой свободы немыслимую. Она хочет власть свободную и самодержавную и ставит одно условие этого самодержавия: свободный самодержавный носитель власти должен царственно свободно исповедывать свою веру и дать обещание осуществлять свою власть, руководствуясь этой его верой. Эта связь власти Государя с его верой настолько глубока, что дала основание митрополиту Антонию сказать: "Моя верность Царю определяется его верностью Христу". 

Когда Царь принесёт этот обет в торжественной обстановке коронации, тогда в ответ на его готовность посвятить себя на подвиг Царского служения Церковь совершает Таинство Миропомазания и освящает власть Царя. С того момента или события носитель власти собственно и становится Царём - Помазанником Божьим: он не только глава государства, но и слуга Божий. "Царь" и "царствование" - есть не только чин государственный и служение его, но и чин Церковный, и служение Церковное.

На Царе благословение Божие и через Царя или, лучше сказать, в Царе благословляется и государство: Царь получил благословение потому, что принёс свою готовность посвятить свою власть на служение правде Божией, но он мог это сделать потому, что Святая Русь в свободной любви к святости захотела царского служения Царя и благословения Божия на свою государственную жизнь: "Царь Божией милостию и монархия волею народа, который участвует в создании государства, христианской власти и возможности царского служения". Такова принципиальная основа построения Святою Русью - Русской Государственной и Царской власти. Это построение кардинально отличается от всех систем и принципов решения проблемы устроения власти в других государствах.

Для человека, не знающего и не верующего в силу нравственных отношений - ответственности, просьбы, обещания, - эта система непонятна и выглядит наивной, а Святая Русь знает, какая огромная сила воздействия и воспитания в духовных и нравственных требованиях, какими она обставляет власть. Она доподлинно знает, насколько они реальнее и действеннее юридических мер воздействия. Знает, как они охраняют Царя на его великом подвиге, как облагораживают власть и всю государственную жизнь, вводя в неё нравственные силы, как законно признанные.

Свобода Царя, его свободное исповедание веры и целей своего служения, нравственные отношения Царя и народа - их общая цель создания христианской государственности, нравственная ответственность Царя, Его посвящение себя на Царское служение, освящение Его власти и помазание Царя на Царство и подвиг - таковы основные законы государства, создаваемого Святой Русью, таковы основы этого действительно "sui generis" государства. Эта конституция создавала соответственный ореол Русских Царей. Есть прекрасное свидетельство о характерном оттенке этого ореола. О нём говорят русские поэты, духовно тонкие и благородные, умевшие "истину Царям с улыбкой говорить". Скромно-почтительно они говорят, что русских Царей характеризует честность: "Он честно правит нами", - говорит Пушкин. "Наш честный Русский Царь", - пишет Тютчев. 

Святая Русь пришла к своему государству сознательно, трезвенно и твёрдо в поисках христианской государственности! Не потому она хочет Царя, что это Богоустановленная государственная форма и догмат, не потому, что ей полюбилась власть единоличная и красота власти, а потому, что она не знает, как иначе построить христианскую власть.

"Всё позволено", и свободная мысль свободной Святой Руси пересмотрела все решения. Отбрасывая все безбожные тоталитарные теории, она не принимает и демократизм как принцип, потому что не может принять его лозунга и знамени - "высший закон - воля народа"! Нет, высший закон - служение Правде, и воля народа должна ему подчиняться! Не принимает она и такой попытки разрешения задачи христианской государственности, такого хода мыслей - христианским государство будет, якобы, если фактически христианские взгляды и настроения будут главенствовать и характеризовать жизнь. Но нужна фактическая победа, а не декларация. Пользуясь демократическими свободами, надо распространять христианское влияние на государственную жизнь. Отсюда лозунг - "Вера и Отечество".

Так приходят к тому, что не надо решать проблемы христианской государственности! Но это только как будто: на самом деле защитники этого лозунга и тактики решают её и приходят к утверждению нехристианского принципа демократизм и его безразличия к добру и злу. Так, "во имя христианства" они приходят к утверждению антихристианского принципа! И нет исповедания сознания добра и зла, нет присяги, нет сознания, чего надо держаться и к чему возвращаться при падении. Указанный лозунг у одних - способ уклониться от решения проблемы; у других - плод недодуманной мысли и может быть страха, демократического страха, выпустить из своих рук инициативу, контроль и влияние... 

Рядом с этим холодом мыслей развивается и чисто демократическая концепция, как бы с некоторым моральным обоснованием: "Государство создаётся людьми, и они должны нести за него ответственность". Но для того, чтобы нести ответственность, нужна свобода творчества, - нельзя нести моральную ответственность за то, в создании чего я не участвовал. Поэтому нельзя отвечать за теократическое монархическое государство, созданное, как одни толкуют, Богом или - Божественным "делегатом", "представителем высших сверхъестественных сил" (см. у Л. Тихомирова), но не людьми или народом. Но если верно положение, что "люди должны нести ответственность за государство", то тогда не должна существовать теократическая монархия, ибо при ней нельзя эту ответственность нести.

 Можно думать, что такое рассуждение в разных оттенках и вариантах сопутствовало борьбе с монархией на Западе, где монархия обосновывалась теократически (или иногда аристократически). Тогда борьба, значит, велась за право народа на творчество и связанную с ним ответственность. 

Потребность иметь свободу творчества и связанную с ней ответственность - чувство законное и оправданное, и оно требует удовлетворения, а поставленный вопрос - ответа. 

Теократическое понимание монархии подразумевает такое положение: с одной стороны - власть повелевающая; с другой, противоположной, - народ, покорный власти, народа, у которого добродетель не творчество и ответственность, а покорность. 

В государстве Святой Руси положение иное: там у власти и у народа в глубине нет противопоставления и разделения, а наоборот: единство главной творческой цели - создания христианской государственности и общая ответственность. Монархия для человека Святой Руси не есть извне установленный строй. Нет! Для него это есть единственный способ осуществления поставленной им себе дорогой цели создания христианской государственности. Поэтому само бытие монархии, понимание её смысла, защита её, верность её - всё это есть проявление творческой воли человека Святой Руси.

Наконец, есть ещё одна попытка решения проблемы: передать власть не человеку, а части народа определённого христианского вероисповедания. Она из своей среды должна выбирать носителя власти. Так устанавливается вероисповедный аристократизм, связанный со внутринародным разделением и всеми последствиями его. Русь тоже передаёт власть человеку определённого мировоззрения, но не разделяет людей; наоборот, перед ним все люди всех вероисповеданий совершенно равны: "Царь не есть Царь только православных, или образованных, или рабочих, или крестьян, но Царь всея Руси". 

Святая Русь любит Царя и Царское служение и радуется, когда Он, в чине коронации, облечённый силой и славой, падает ниц перед Богом и Божией Церковью, принося эту силу на служение Богу и правде Его. Митрополит Антоний говорил, что этот момент, когда Россия сливается со Святой Русью, момент подлинного духовного ликования, как на Пасху. Это радость победы Добра, или вот на глазах всего народа создаётся "Удерживающий" зло, для спасения многих. 

Святая Русь не хочет выбирать Царя, чтобы человеческими земными расчётами и делами не повлиять на Царя, не связать его свободы, ибо где нет свободы - нет Царского служения и нет "Удерживающего". Поэтому она просит Бога указать Царя.

Любовь к Царю и Царской власти так понимаемым не есть плод мечтательности или настроения. Нет, её основа гораздо глубже: того требует душа человека. Мы видим, что даже среди народов, уже давно поставивших власть под контроль и наблюдение парламента, всё-таки живёт любовь к христианской богоответственной власти.

На недавней коронации в Англии представитель церкви такими словами изложил идею коронации и королевского служения: "В коронации Королева принимает на себя на всю последующую жизнь трудности и радости христианского долга своего высокого призвания. Она позвана Богом на своё служение и принимает его. Она повинуется призыву к послушанию. Она обещается всю свою жизнь отдать своему народу, чтобы вести его и ободрять его. Для этого нужны больше чем человеческие силы, и эти силы подаёт ей Христос в короновании, чтобы духовно возвышать жизнь христианского народа". В этих словах есть нечто от нашего понимания, хотя нет призыва к борьбе со злом, и это не есть речь об "Удерживающем". 

Народ, люди любят идею христианской власти. В туманной Англии это только туманная мечта, традиции и красота: подлинно во всём этом только народное желание христианской власти, а фактически - бедная Королева "свободной Англии" - в плену у главенствующей партии, и сегодня призванная "духовно возвышать жизнь христианского народа", "получив на то силы от Христа", - завтра, по воле главенствующей партии, она покорно протянет руку гонителю веры и христианства. 

Христианская Царская власть в России была не мечта или идея, а подлинная сила. Огромная мировая сила! И вот - нет Царя, и нет мира в мире. Это была сила "Удерживающего" зло, и потому-то для того, чтобы убить Царя, нужно было поднять богоборческую революцию. Когда народ в своём огромном большинстве, хоть на время, потерял Веру и Бога, Царь остался одинок и беззащитен. 

Доколе жив человек - жива душа его, и она упорно любит идею Христианской власти. Душа наша знает, что Правда государства - в Христианской власти. Святая Русь всегда верна Правде. Сыны Святой Руси или те, кто надеется быть сыном её, стоят за Царя, Царское служение, потому что, как Святая Русь, они не знают иного способа установления Христианской власти.

Петр Сергеевич Лопухин 

Июнь 1953 год, Лесненская обитель

 

 

Ещё о Русском Имперском Флаге

ОТ РЕДАКЦИИ: Ранее мы уже публиковали материал об истории и значении цветов Русского Имперского Флага (бело-желто-черного). Публикуемая ниже статья из газеты «Русские идут!» в определённом смысле дополняет и расширяет наши знания по этому вопросу. Публикуется в сокращении и с незначительной редакционной правкой.

Многие читатели обращаются с вопросом: почему Национально-Патриотический Фронт «Память» считает своим бело-золото-черный стяг. Дмитрий Васильев и Вячеслав Клыков (Царство им Небесное!), зная историю русского имперского флага, предложили именно такой вариант нашего знамени. Чем они руководствовались, утверждая именно такое расположение полос (белый цвет сверху)?...

Для неспециалистов в этом вопросе приведем несколько материалов, разъясняющих эту тему.

Бело-золото-черный флаг является воинским вариантом национального имперского русского флага. Под этим флагом воевали наши предки. Процитируем газету «За Русь!» № 3, 1993 г., стр. 1: «РОССИЙСКОЕ ЗНАМЯ. Не помню, писалось у вас в газете или нет: почему-то сейчас в России употребляется бело-желто-чёрный флаг, но почему-то в перевёрнутом виде! То есть чёрная полоса наверху. Я категорически утверждаю, что это неверно. Я был знаменосцем в кадетском корпусе, у меня имеются фотографии и прочее, да и само знамя находится в Брюсселе в Храме-памятнике: наверху – белое, посередине – желтое (оранжевое) и чёрное внизу. Знамя это не нашей фабрикации, а ещё российское, из роты потешных. А они имели именно такое знамя, как во всех полках Российской Империи. Не могу понять, почему в России сейчас практикуется в обратном порядке. Иерей Игорь Дулгов (Франция) «Наша Страна» № 2152.

Уважаемый иерей Игорь Дулгов! В России сейчас не только национально-государственное знамя бывшей Российской Империи «Практикуется в обратном порядке». Вся жизнь «вверх тормашками» и разобраться в ней нелегко даже здесь, не то что глядя из благополучной Франции. Правы Вы тысячу раз, что наш флаг был бело-желто-чёрным, кое сочетание естественно вытекает из самой природы: Белый Свет, Солнце, Земля; Небо, Золотая Пшеница, Земля. Разве могли наши мудрые предки, обожествлявшие светлые силы природы, поместить чёрный, тягостно-довлеющий цвет в верхнюю часть национального символа? Нет, такой перевёртыш мог образоваться только в период прозябания «Иванов не помнящих родства».

А пока он (символ) даже в перевёрнутом состоянии не может пробить себе дорогу на русский Олимп, на котором лукаво торжествуют подсеянные демократами бело-сине-красные цвета масонского посвящения...»

Вот отрывок из книги П.Н.Краснова «Цареубийцы», – там тоже говорится о бело-желто-черных флагах: – «30-го августа, как полагалось в “табельный” день, день Тезоименитства Государя Императора, по распоряжению полиции город был убран флагами. Бело-сине-красные и бело-желто-черные полотнища развевались на улицах, на подъездах домов, на крышах.

В газовые фонари были ввернуты звезды, у городской думы горели вензеля Государя и Государыни. Из газет знали: тяжелые бои идут под Плевной. “Наши” берут Плевну. Ожидали большой победы» (упомянутые события на Плевне относятся к 1877 году).

В гражданскую войну, на ротных значках Марковских частей Русской Армии народный национальный флаг также использовался белой полосой вверх...

В Русской Императорской армии, в гвардейских частях, использование бело-золото-черной символики было принято официально. Процитируем: «В пехотных, инженерных и специальных частях, а также в военно-учебных заведениях существовали так называемые жалонерные значки, названные линейными, по одному на роту и отдельный — на батальон.

Во всех частях эти значки носились на штыках винтовок (официально их было положено носить на штыковых ножнах, что реально никогда не выполнялось, судя по сохранившимся фотографиям); кроме того, во 2-х – 4-х ротах кадетских корпусов, которым по форме не были положены винтовки, линейные значки выносились в строй на древках, выкрашенных в цвет древка корпусного знамени.

Батальонные значки были одинаковыми для всех частей и состояли из трех полос: белой, оранжевой и черной. На оранжевой полосе, в центре, нашивался из черной материи номер батальона римской цифрой, либо дружины (в частях ополчения); Гвардейский экипаж имел шифровку «ГвЭ.»; инженерные и прочие технические части, по составу своему не превышающие батальона, а также военно-учебные заведения шифровки не имели вовсе, впрочем, есть указания на то, что в военно-учебных заведениях на оранжевой полосе была шифровка по образцу шифровки на погонах. На батальонном значке Георгиевского батальона Ставки Верховного Главнокомандующего по центру (заходя и на белую и черную полосы) был нашит Георгиевский крест белой парчи с золотой окантовкой и красным центральным медальоном с изображением Св. Георгия с лицевой стороны и белым медальоном с вензелем СГ под титлом – с оборотной».

Да и флаги жолнеров, употребляемые начиная с 1815/19 гг., были весьма специфические...

(Жалонер — нижний чин в армии России в XIX века, носящий жалонерный значок. Впервые чин жалонера был учреждён в 1819 при штабе 1-й армии. В 1821 они введены во всех войсках. Жалонеры должны были быть как в батальоне, так и в роте. Задействовались при построении войск)…

Смотрю иллюстрации: Жалонеры полковъ Лейбъ-Гвардiи: Преображенскаго (баталiонный и 3-й роты 2-го баталiона) и Волынскаго (1-й роты 3-го баталiона) 17 апреля 1866. (Парадная и учебная формы). Триколоры, изображённые на иллюстрациях, имели бело-желто-черную расцветку. В первом случае на нём помещалась латинская цифра «I» (1-я рота), во втором, – литеры «ГвЭ» (т. е. – «Гвардейский Экипаж»).

Цветное изображение жалонеров Гвардейского Экипажа можно найти во 2-м томе 3-хтомника «Три столетия Российского флота» (т. 2, – XIX – нач. ХХ века) В. А. Золотарёва и И.А. Козлова [М.: ООО «Издательство АСТ»; СПб ООО «Издательство «Полигон»», 2004 г.]

Кроме того, можно посмотреть интернет-ресурс: “ИСТОРИЧЕСКОЕ ОПИСАНИЕ ОДЕЖДЫ И ВООРУЖЕНИЯ РОССИЙСКИХ ВОЙСК”

Таким образом, одним из вариантов русского военного флага был бело-золото-черный, вероятно он относится ко временам соответствующего расположения цветов на кокардах еще при Александре I. Такое же расположение цветов на своих флагах использовалось русскими националистическими («черносотенными») организациями до 1917 года.

В Москве, в Музее Революции под потолком висит знамя Русского Монархического Союза. Кто не верит – может лично посетить Музей Революции. Вот так выглядит флаг одной из крупнейших русских правых организаций, действовавшей до 1917 года.

 Принятый Императором Александром 2-м, как государственный флаг, был действительно с черной полосой сверху. Но! До этого, в войсках использовался именно белой полосой наверх. Бело-желто-черный – это боевой вариант. К началу Первой мировой Император Николай 2-й вновь готовил возвращение имперского флага, с белой полосой сверху, но из-за революции этому не суждено было сбыться. Все правые русские эмигрантские организации использовали именно белую полосу наверху, так как считали, что война не окончена.

Желто-черный штандарт с двуглавым орлом стал императорским стягом Византии при Палеологах. Вероятно, со времени их династии он же стал и стягом Афона. До сих пор двуглавый византийский орел без венцов, скипетра и державы и двухцветный злато-черный флаг стоят во всех присутственных залах Кинота Святой горы и во всех покоях наместников греческих монастырей Святой горы. Московские князья унаследовали со времен Василия II, женившегося на Зое (Софии) Палеолог символику ее угасшей династии. Только стяг русского воинства оставался прежним: Нерукотворенный образ в круглом медальоне не червленом поле. Как вариант у разных земель были в разное время и Георгий Победоносец, и Архистратиг Михаил (в Киевском княжестве).

Я вот не понимаю, почему наши «национал-патриоты» так уж повадились носить этот штандарт перевернутым. Мне об его правильной цветовой ориентации напоминают 2 фотографии деда, служившего в Царской Армии с 1900 по 1916 г. Во-первых, кокарда императорской армии: наружное кольцо – белое, среднее – желтое, внутренняя часть – черная.

На второй фотографии кроме кокард деда с сослуживцами на удалении виден флаг, но непонятно: бело-желто-черный или бело-сине-красный (фото старое, выцветшее, ч/б).

К тому же в целом ряде изданий, напр. в большом фотоальбоме «Николай II», выпущенном в Москве уже в постсоветское время, есть масса фотографий коронационных торжеств. Там употреблены в подавляющем большинстве императорские цвета (белый, желтый, черный), редко когда бело-сине-красный. И расположение полос повсеместно именно белая – желтая – черная, а не наоборот. Даже в громадном «флаговом» драпри по обе стороны балдахина у Московской думы, я уж не говорю об стандартных флаговых полотнищах.

Вообще существует достаточно много доказательств, свидетельствующих о том, что цвета народного национального флага употреблялись как в «перевёрнутом», так и не в «перевёрнутом» порядке. Это свидетельствует только об одном, – те, кто использует его чёрной полосой вверх, – правы, и те, кто использует его белой полосой вверх, – тоже правы.

Существует, конечно, закон от 11 июля 1858 года, подписанный императором Александром II [этот закон занесён в Полное собрание законов Российской Империи под номером 33289], в котором содержится описание Высочайше утверждённого рисунка расположения гербовых цветов империи на знамёнах, флагах и других предметах, употребляемых для украшения при торжественных случаях. В законе этом прямо говорится, что гербовые цвета располагаются в следующем порядке, – сверху чёрная полоса, и т.д.

Однако, флаги, имевшие обратное расположение гербовых цветов, употреблялись как до, так и после подписания этого закона. Цитаты об этом есть у П. Краснова и В. Даля, в сочинениях в которых народный национальный флаг именовался не иначе, как бело-желто-чёрный. Сюда же можно добавить работу М.Ю.Горденева «Морские обычаи, традиции и торжественные церемонии Русского Императорского флота», на её страницах народный национальный флаг также фигурирует под названием бело-желто-чёрного, а раздел, посвящённый ему, так и называется, – «Бело-желто-чёрный флаг».

В заключении приведем отрывок из статьи П. Орехова «Русский Флаг» об истории самих цветов флага: «В собственно русской истории главным цветом – символом власти к X-XIII векам стал червлёный (оттенок красного, цвет зари). В период разделения Руси на удельные княжества появились и чёрные стяги.

Возникли также флаги, не несущие строгой цветовой гаммы, а изображающие сложный, картинообразный сюжет. На поле Куликовом в 1380 году русичи сражались под червленым стягом с вышитым на нём золотым Спасом. При правлении Ивана III (XV в.) в государственной символике преобладают чёрный, жёлтый, белый и красный цвета. Тогда же, в 1472 году, после заключения царём брака с племянницей последнего Византийского императора Зоей Палеолог (более известной под именем Софья), двуглавый орёл – герб Византии, вводится в Российскую государственную символику. С тех пор и возникло знаменитое выражение: “Первый Рим пал, второй Рим пал, Москва – третий Рим, а четвёртому не бывать”.

В этот же период основными цветами, символизирующими власть, становятся сочетания чёрного, жёлтого, белого и красного.

В начале XVII века при царе Михаиле Фёдоровиче было утверждено царское (государственное) знамя белого цвета с красной каймой по краям и золотым либо чёрным орлом в центре. Щит, помещённый на груди орла с изображением Георгия Победоносца, был красного или белого цвета. Петром I был установлен чёрно-жёлтый императорский штандарт, рассматриваемый самим государем “яко герб Российской Империи”.

Первоначально Петр I принял бело-сине-красный триколор в качестве цветов российского военно-морского флага. Одновременно с ним существовал и торговый флаг белого цвета с двуглавым орлом посередине. В 1699 году для военных кораблей был утверждён так называемый андреевский флаг с диагональным голубым крестом, первоначально бело-сине-красного цветов.

С 1705 года бело-сине-красный флаг был установлен исключительно для судов торгового флота.

В 1742 году бело-жёлто-черный флаг был узаконен как государственное знамя. В 1815 году этими флагами были украшены общественные здания в честь победы над Наполеоном. Впоследствии их вывешивали в дни национальных торжеств. Цвета государственного знамени нашли отражение в армейской символике, цвете кокард, знамён, шарфов, орденских лент.

11 июля 1858 года Император Александр II в качестве национальных государственных утверждает чёрный, жёлтый и белый цвета. В своём именном указе царь-реформатор подтвердил их как “государственные цвета России”.

Однако при его приемнике произошло неожиданное: в связи с коронацией Александра III, высочайшим указом от 28 апреля 1883 года повелевалось украсить здания полотнищами бело-сине-красного цвета (флагами торгового флота России – прим. ред.).

В марте 1896 года была создана специальная комиссия под руководством А. Посьета для определения национально-государственных цветов России. Комиссия рекомендовала в качестве таковых бело-сине-красные цвета. Это предложение 29 апреля 1896 года было утверждено Николаем II, но уже 10 мая 1896 года, он повелел образовать при Министерстве юстиции “особое совещание для выяснения вопроса о русских государственных национальных цветах” под председательством товарища министра Верёвкина. Спустя два года члены Совещания пришли к выводу о том, что русскими государственными цветами являются, белый, жёлтый и чёрный. Это принципиально расходилось с заключением Посьетовской комиссии. Но никаких официальных распоряжений по итогам комиссии не последовало.

Однако, несмотря на все указы и решения всех комиссий, до 1917 года государственное знамя России оставалось бело-жёлто-чёрным. Решение Юридического совещания при Временном правительстве в апреле 1917 года в защиту бело-сине-красного флага «демократической» России также не имело официального закрепления.

Государственное знамя России изготовлялось из золотистой ткани, на которой было вышито изображение Государственного орла и всех гербов, помещённых в Большом Государственном гербе. Древко знамени, кайма и бахрома имели чёрный, жёлтый и белый цвета. Древко было увенчано золотым яблоком (державой) с Государственным орлом…

Под бело-жёлто-чёрными цветами, являвшимися символами России более четырёхсот лет Русские громили враждебные ханства и присоединяли новые земли. Это знамя, под которым Россия выросла из пределов Московии до гигантской Империи от Варшавы до Калифорнии».

Владимир Басманов

Газета "РУССКИЕ ИДУТ!" № 29

 

ИСТОРИЯ РУССКОГО ГИМНА

На протяжении веков на Руси не было специального государственного гимна. Лишь когда Государство Российское мощно вышло на мiровую политическую арену, утвердив свои флаг и герб как равноправные в ряду государственных символов других стран, возникла потребность и в собственном государственном гимне. (Впрочем, и в большинстве европейских стран государственные гимны появились во второй половине XVIII – начале XIX в. или даже позже.)

Вместе с тем, Россия еще с допетровских времен имела свои государственные музыкально-поэтические символы. В Московской Руси роль гимнов – в зависимости от церковного календаря – в известной мере играли праздничные богослужебные песнопения, звучавшие также и во время некоторых церемоний в присутствии русских Царей. Позже, вплоть до конца XVIII века, встречи коронованных особ, победы в войнах и праздники общегосударственного значения отмечались хвалебными песнями и пением "Многая лета".

В эпоху Петра I получают распространение "виватные канты" западного образца, прославляющие Царя и "молодую Россию": "Виват, Россия, именем преславна", "Возвеселисе, Россия, правоверная страна", "Радуйся, российский Орле двоеглавый" – эти песнопения исполнялись в знак военных побед на суше и на море, составляя единое целое вместе с другими торжественными деяниями Царя: созданием военных знамен нового образца, награждением памятными медалями солдат и офицеров, патриотическими фейерверками. В ряду таких песнопений в течение всего ХVIII века роль гимна выполнял еще и средневековый общеевропейский гимн "Тебя, Бога, хвалим", который исполнялся под гром пушек во время Северной войны и во время триумфов. На коленях, со слезами на глазах, вместе с певчими Троицкого собора, его пел Петр I после заключения Ништадтского мира со Швецией в 1721 г. Тот же псалмовый гимн пели в конце торжественных молебствий и в именинные дни Императорской семьи, а также после застольных здравиц.

С указом от 11 ноября 1721 г., согласно которому Петр I принял на себя титул Императора, а Россия стала Империей, возникают новые потребности для создания специального государственного гимна. В качестве такового в это время стал использоваться знаменитый "Марш Преображенского полка". В его напеве соединены интонации прусского марша и петровских кантов. Четкость и скорость темпа (120 шагов в минуту) делали его незаменимым при военных походах и парадах. Однако марш исполнялся и в дни юбилеев побед в Северной войне, в дни тезоименитства Царя, в день коронации Екатерины I. Таким образом, Преображенский марш выполнял функции светского гимна на парадах, торжественных выходах царских особ, на посольских приемах.

В конце XVIII в. появился еще один гимн-марш всероссийского значения в связи со взятием турецкой крепости Измаил. По этому поводу в Петербурге был устроен грандиозный праздник, на котором был впервые исполнен марш "Гром победы" (музыка О.А. Козловского, слова Г.Р. Державина) – он стал своего рода дворянским гимном:

        Гром победы раздавайся!

        Веселися, храбрый росс.

        Звучной славой украшайся

        Магомета ты потрёс.

Эта мужественно-героическая мелодия звучала в России в течение нескольких десятилетий, исполнялась и в войну 1812 г., но уже с другими словами:

        Гром оружий, раздавайся!

        Раздавайся трубный глас,

        Сонм героев, подвизайся,

        Александр предводит вас!

"Гром победы " стал на многие годы символом русской доблести и славы.

С воцарением Императора Павла I родился гимн, которому суждено было на многие десятилетия стать полуофициальным символом российской государственности: "Коль славен наш Господь в Сионе" – хорал, написанный М.М. Херасковым на музыку Д.С. Бортнянского. Молитвенные слова этого гимна восхваляли не славу России, а Бога державы Российской.

        Коль славен наш Господь в Сионе,

        Не может изъяснить язык.

        Велик он в небесах на троне,

        В былинах на земле велик.

        Везде, Господь, везде Ты славен,

        В нощи, во дни сияньем равен.

В начале XIX в. на некоторое время за этим гимном-молитвой даже закрепилась репутация общегосударственного гимна. И в дальнейшем музыка "Коль славен" исполнялась во время торжественных церемоний, связанных с православными праздниками: во время крестных ходов на "Крещение у Иорданей", на "Рождество" и "Пасху". При прохождении духовной процессии солдаты делали "на караул", а оркестр играл гимн-молитву Бортнянского. Гимн "Коль славен" стали использовать в войсках как молитву во время ритуала "Вечерней зари". Она создавала к концу дня возвышенное, умиротворенное настроение у солдат, что имело важное воспитательное значение. Эта мелодия звучала также после команд "пики в руки", "шашки вон" при сопровождении траурных церемоний, когда хоронили генералов, штабс-и обер-офицеров, умерших на действительной службе. При погребении офицеров запаса, награжденных орденами св. Георгия и Георгиевским оружием. Гимн "Коль славен" исполнялся во время церемонии производства юнкеров в офицеры, в ритуале "Спуска флага с церемонией", когда давался артиллерийский залп и горнист играл сигнал "на молитву, шапки долой". Он же звучал после марша полка перед молитвой "Отче наш".

Гимн-молитва "Коль славен" настолько трогательно воспринимался современниками, что прусский король Фридрих-Вильгельм III, плененный его музыкой (во время посещения вместе с Александром I одного из военных лагерей), повелел исполнять русский гимн в прусской армии как вечернюю молитву. И эта традиция просуществовала в немецкой армии вплоть до начала Первой мiровой войны.

"Коль славен" исполняли и в ХХ в. – на территории, контролируемой Добровольческой армией А.И. Деникина и армией А.В. Колчака. 25 августа 1919 г. гимн звучал на параде в Киеве, который принимал главнокомандующий Д.А. Май-Маевский; а в 1921 г. его играли на открытии памятника героям Белой армии в Галлиполи при выходе духовенства. Шестьдесят один год (1856-1917) тридцать семь колоколов Спасской башни Московского Кремля каждый день в 15 и 21 час вызванивали гимн "Коль славен наш Господь в Сионе", а 12 и 18 часов они воспроизводили "Преображенский марш". "Коль славен" исполнялся в молодежных организациях русской эмиграции, а в годы советско-германской войны был принят как гимн во Власовской армии (РОА).

Однако при всей его популярности гимна "Коль славен", он не отвечал потребностям светских приемов и церемоний в силу глубоко религиозного содержания текста. И вскоре Россия обрела еще один гимн.

После победы России над Наполеоном и освобождения от него Европы в 1815 г. Император Александр I подписал акт об основании Священного союза европейских монархов для противодействия революционным движениям. Чтобы подчеркнуть идейное единство членов Священного союза, было предложено ввести в странах-участницах единый государственный гимн. Таким гимном был избран один из старейших европейских государственных гимнов, гимн Великобритании "God Save the King" ("Боже, спаси Короля"). Этот гимн стал в России исполняться на слова стихотворения В.А. Жуковского "Молитва русских" (1814): "Боже, Царя храни!" С 1816 по 1833 гг. этот Русский гимн исполнялся во всех торжественных случаях, но музыка оставалась английской, что при изменении отношений с Англией стало выглядеть неуместно. В 1833 г. Государь поручает Алексею Федоровичу Львову (1798-1870) сочинить новый гимн, чтобы для русского народного гимна существовала и русская самобытная мелодия.

«В 1833 г., – пишет А.Ф. Львов, – я сопутствовал Государю в Австрию и Пруссию. По возвращении в Россию граф Бенкендорф сказал мне, что Государь, сожалея, что мы не имеем народного гимна, и, скучая слушать музыку английскую, столько лет употребляемую, поручает мне попробовать написать гимн Русский. Задача эта показалась мне весьма трудною, когда я вспоминал о величественном гимне Английском, об оригинальном гимне Французском и умилительном гимне Австрийском. Несколько времени мысль эта бродила у меня в голове. Я чувствовал надобность написать гимн величественный, сильный, чувствительный, для всякого понятный, имеющий отпечаток национальности, годный для церкви, годный для войска, годный для народа, от ученого до невежи. Все эти условия меня пугали, и я ничего написать не мог. В один вечер, возвратясь домой поздно, я сел к столу, и в несколько минут гимн был написан».

Трудность задачи была в том, что государственный гимн – это не просто музыкально-поэтическое произведение, исполняемое в торжественных случаях. Гимн – символ государства, отражающий мiровоззренческий и духовный настрой народа, его национальную идею. Тогда это было время общего поправения русского общества в царствование Императора Николая I (что привело и к появлению славянофилов). 21 марта 1833 г. только что назначенный новый министр народного просвещения С.С. Уваров впервые обнародовал в своем циркуляре ставшую затем знаменитой формулу "Православие, Самодержавие, Народность" как выражение официальной идеологии, которая была одобрена Императором.

Гимн Львова на слова Жуковского (была взята только первая строфа "Молитвы русских") полностью соответствовал этому духу, беря за душу простою формы и силою идеи. Русский гимн был самым кратким в мiре. Всего 6 строк текста и 16 тактов мелодии легко запоминались и были рассчитаны на куплетный повтор – трижды. Официальный текст состоял всего из 6 строчек:

        Боже, Царя храни!

        Сильный, державный,

        Царствуй на славу нам;

        Царствуй на страх врагам,

        Царь православный!

        Боже, Царя храни!

23 ноября 1833 г. состоялось первое исполнение гимна полным хором придворной музыки при двух оркестрах военной музыки – трубном и деревянных инструментов. Присутствовали Император с супругой, Великий князь Михаил Павлович, а также ряд высших сановников и представители духовенства. При входе их зала огласилась торжественными звуками впервые исполняемого русского народного гимна. Прослушав его несколько раз, то в исполнении одним только хором певчих, то оркестра той или другой музыки и, наконец, всею массою тех и других, августейшие слушатели с восторгом приняли это действительно художественное и духовное произведение Львова. Император подошел к А.Ф. Львову, обнял его, и крепко поцеловав, сказал: «Спасибо, лучше нельзя; ты совершенно понял меня».

Первое публичное исполнение Народного гимна происходило в Москве в Большом театре 6 декабря 1833 г. Оркестр и вся труппа театра участвовали в представлении "Русской народной песни" (так был назван в афише гимн "Боже, Царя храни"). Вот как описывал очевидец этот памятный вечер: «Я возвращаюсь сейчас из Большого театра, восхищенный и тронутый тем, что видел и слышал. Всем известна русская народная песня Жуковского "Боже, царя храни!". Львов сочинил на эти слова музыку. Едва раздались слова напева "Боже, царя храни!", как вслед за представителями знати поднялись со своих мест все три тысячи зрителей, наполнявших театр, и оставались в таком положении до окончания пения. Картина была необыкновенная; тишина, царствовавшая в огромном здании, дышала величественностью, слова и музыка так глубоко подействовали на чувства всех присутствовавших, что многие из них прослезились от избытка волнения.

Все безмолвствовали во время исполнения нового гимна; видно было только, что каждый сдерживал ощущение свое в глубине души; но когда оркестр театральный, хоры, полковые музыканты числом до 500 человек начали повторять все вместе драгоценный обет всех русских, когда Небесного Царя молили о земном, тут уже шумным восторгам не было удержу; рукоплескания восхищенных зрителей и крики "Ура!", смешавшись с хором, оркестром и с бывшею на сцене духовою музыкою, произвели гул, колебавший как бы самые стены театра. Эти одушевленные восторги преданных своему государю москвитян только тогда прекратились, когда по единодушному всеобщему требованию зрителей народная молитва была повторена несколько раз. Долго, долго останется в памяти всех жителей Белокаменной этот день в декабре 1833 года!».

Вторично гимн был исполнен 25 декабря 1833 г., в день Рождества Христова и годовщины изгнания войск Наполеона из России, во всех залах Зимнего дворца в Санкт-Петербурге при освящении знамен и в присутствии высоких воинских чинов. 31 декабря уходящего года командир Отдельного гвардейского корпуса Великий князь Михаил Павлович отдал приказ: «Государю Императору благоугодно было изъявить свое соизволение, чтобы на парадах, смотрах, разводах и прочих случаях вместо употребляемого ныне гимна, взятого с национального английского, играть вновь сочиненную музыку».

Высочайшим Указом от 31 декабря 1833 года он утвержден в качестве Государственного Гимна России. Император распорядился в день освобождения Отечества от врагов (25 декабря) ежегодно исполнять Русский гимн в Зимнем дворце.

Кроме народного гимна А.Ф. Львов написал три оперы: "Бианка и Гвалтьеро", "Ундина" и "Эмма", одну оперетту, 48 сочинений для церковной музыки и 30 различных вокальных и инструментальных пьес. Музыкальный талант Алексея Федоровича был отмечен званиями магистра Болонской академии, почётного члена Лондонской, Сицилийской и Венской академий, Берлинской академии изящных искусств, академика и профессора класса капельмейстеров Флорентийской академии и многих прочих музыкальных обществ. Эти отличия подтверждали престиж создателя русского гимна – не только русского композитора, но и генерала Императорской армии. В 1848 г. в память Народного гимна Государь повелел внести девизом в герб Львова и Жуковского слова "Боже, царя храни!".

/Использован материал сайта "Русское музыкальное общество"/

Ниже помещен полный текст стихотворения В.А. Жуковского, первая строфа из которого стала Русским гимном.

МОЛИТВА РУССКОГО НАРОДА

        Боже, Царя храни!

        Сильный, Державный,

        Царствуй на славу,

        На славу нам!

        Царствуй на страх врагам,

        Царь Православный;

        Боже, Царя храни!

        Боже, Царя храни!

        Славному долги дни

        Дай на земли!

        Дай на земли!

        Гордых Смирителю,

        Слабых Хранителю,

        Всех Утешителю

        Всё ниспосли!

        Перводержавную

        Русь Православную,

        Боже, храни!

        Боже, храни!

        Царство ей стройное,

        В силе спокойное!

        Всё ж недостойное

        Прочь отжени!

        Воинство бранное,

        Славой избранное,

        Боже, храни!

        Боже, храни!

        Воинам мстителям,

        Чести спасителям,

        Миротворителям

        Долгие дни!

        Мирных воителей,

        Правды блюстителей

        Боже, храни!

        Боже, храни!

        Жизнь их примерную,

        Нелицемерную,

        Доблестям верную

        Ты помяни!

        О, Провидение!

        Благословение

        Нам ниспосли!

        Нам ниспосли!

        К благу стремление,

        В счастье смирение,

        В скорби терпение

        Дай на земли!

        Будь нам заступником,

        Верным сопутником

        Нас провожай!

        Нас провожай!

        Светлочудесная

        Жизнь поднебесная,

        Сердцу известная,

        Сердцу сияй!

С сайта ПОКАЯНИЕ.RU

 

 

О БОГОВЛАСТИИ ЦАРЯ

1. По грамоте 1613 г. весь народ России клялся в верности Царям из Дома Романовых до Второго Пришествия Христова. За нарушение этой клятвы в 1917 г. весь народ подпал под Божье проклятие и был обречён на полное истребление, но добровольной искупительной жертвой Царя Николая II помилован Богом и получил время на покаяние (исправление) с 1991 г., и которое (время) к 2006 г. практически иссякло.

2. Нераскаянность многих наших предков в отступлении от жизни по-доброму, по Божьему, и нераскаянность в логичном последствии - предательстве самодержавия Царя, лежит грузом и на нас. Потому беды перестанут преследовать нас только в том случае, когда мы реально покаемся  (реально исправимся) в личной жизни и, преодолевая логичное сопротивление зла, возстановим самодержавную монархию. Сопротивление зла неминуемо, потому что оно само по себе никогда не уходило и сегодня также само не уйдёт. Только при условии реального возстановления народом самодержавной монархии, государственный организм  в союзе с церковным пойдёт на оздоровление. Других путей нет.

3. Только самодержавная монархия содержит в себе нераздельность, единство народа. А партийно-сектантская идеология содержит в себе расчленение,  противоборство, ведущее к самоуничтожению народного организма, и в первую очередь семьи.

4. Лишь царская власть является Богоустановленной и приятной Богу, любая другая власть есть лишь попущение Божье по грехам народа.

5. Царь - земной образ Царя Небесного, живая икона Царя царей Иисуса Христа.

6. Царь - это Глава государства, единолично им управляющий , он один является законодателем всего в своём государстве (царстве), исходя из воли Божьей. Как Бог любит свой народ, так и Царь заботится о народе как о своей семье, потому все его решения, даже если они малопонятны, направлены только во благо народа - его семьи.

7. Царство земное устрояется по образу Царства Небесного, как икона Неба.

8. Религиозный Царь как глава царства, так и глава воинствующей Церкви Христовой - Христос Господень, этнарх народа Божьего. (Ис. 49,23), как "муж есть глава жены" (Еф.5,23)

9. Для прохождения великого царского служения Бог изливает на своих Помазанников особую благодать Святого Духа, особое видение и разумение недоступное другим.

10. Через Царя Бог управляет царством земным.

11. Верным служением Царю земному, христианин служит Царю Небесному.

12. Милость и казни царские есть воздаяние Божие по грехам человека, ибо чего достоин он, то Бог и даёт.

13. Постановлением Московского Собора 1666-1667 гг. царские изменники лишаются звания христианского.

14. По учению Церкви Помазанник Божий отвечает за свои решения только перед Единым Небесным Царём и не подотчётен даже Вселенским Соборам.

15. Симфония властей царства и священства - это когда под управлением Самодержавного Царя власть царства устрояет условия для доброй земной жизни (государственную структуру), а власть священства устрояет условия для доброй духовной жизни (церковную структуру).

Богу нашему Живому слава!

Р.Б. Василий Портнов

ЦЕРКОВЬ И ГОСУДАРСТВО В БУДУЩЕЙ

САМОДЕРЖАВНОЙ РОССИИ

Епископ Григорий (Граббе) (РПЦЗ

Целью человеческой жизни на земле должно быть спасение души, то есть, по слову Христову, постоянное совершенствование своей нравственной природы на пути к недостижимому в полной мере идеалу – совершенству Божию (Мф. 5, 48). Вследствие падения первых людей, достижение этого совершенства связано для каждого из нас с большой работой над собою – Царство Божие нудится (Мф. 11, 12). Но грех прародителей повлек за собою не только порчу нравственной природы человека, но и, вместо легкой райской жизни, сделал необходимой физическую борьбу за существование: в поте лица нашего снедается хлеб наш.

Трудности земного существования не допускали обособленной жизни людей и приводили к единению родов в общества, постепенно развивавшиеся в государства. Но если таковы внешние, материальные причины возникновения государств, то было бы крайне ошибочно упустить из виду другую сторону вопроса. Человек состоит не только из тела, но и из души. Тяготы жизни ложатся на эту последнюю часто еще в большей мере, чем на тело, и взаимная моральная поддержка необходима людям не меньше, чем физическая. Так в народах объединялись не только тела, но и души.

Природа человеческая проявила способность массового душевного совершенствования или упадка. Народ – это коллективный организм, который обладает главными свойствами своих отдельных сочленов. Поэтому государство в зависимости от тех принципов, которые старается осуществить, оказывает сильнейшее влияние на каждого отдельного своего подданного, создавая условия жизни, способствующие или препятствующие делу спасения его души. Так называемая демократия приводит народы к нравственному упадку. Очень образованный и наблюдательный человек кн. Л.Н.Хилков, пожив в Америке, пришел к выводу, что республика "вызывает в человеке наихудшие его инстинкты и качества. Проповедуя равенство, на деле не существующее, она извращает все его понятия и приводит к господству самых низменных и пошлых идеалов" (Письма, Богословский Вестник, июль-авг. 1916 г.). Вот почему смысл существования государства, его задачи нельзя ограничивать одним удовлетворением материальных потребностей (экономических, полицейских и т.д.). Его главная задача материальная, земная, но оно не должно в служении телу забывать о душе, хотя дело спасения ее прямо лежит не на нем, а на Церкви, которой государство обязано оказывать всяческую поддержку.

Но даже если отбросить указанные нами высшие идеалистические цели, государство должно всячески поддерживать Церковь ради себя самого, ибо здоровая нравственность народа, невозможная без религиозного на него воздействия, необходима и для государства, как такового. Народ не проникнутый никакими высшими религиозно-моральными принципами, народ без веры, скоро развращается и рано или поздно приводит государство к полному развалу. Разрушение древних империй связано, прежде всего, с духовно-нравственным падением их народов. Отсюда видно, насколько важно и для Церкви, и для Государства правильно установить свои взаимоотношения так, чтобы Государство, выполняя свои прямые задачи, не мешало, а помогало Церкви, и эта последняя, оздоровляя, совершенствуя народ, укрепляла благоверное государство. Я говорю именно о благоверном Государстве, ибо отношения между Церковью и Государством находятся, прежде всего, в зависимости от идеалов, лежащих в основе последнего. Если идеалы эти антихристианские, то Церковь не может не бороться, так или иначе, с осуществляющим их Государством. В таком случае уже самое существование Ее есть борьба с ним, и она естественно оказывается в состоянии гонимой (древний Рим, СССР).

В Государстве же безрелигиозном, не отличающемся воинствующим антихристианством, но и не исповедующем Христианство, Церковь фактически оказывается в положении только терпимого общества. Полное развитие благотворного влияния Церкви на народ достижимо лишь в том случае, когда между Ней и Государством существует союз, а это возможно только, если последнее православно, т.е. сообразует свою жизнь с учением Церкви о вере и добродетели. Конечно, это связано с моральным подчинением Государства Церкви, которое, однако, не должно бы пугать христиан, ибо если в своей личной жизни они стремятся к соблюдению учения Христа Спасителя, то к тому же должны стремиться и, будучи объединены в народ.

Но Церковь никогда не добивалась такого слияния с Государством (или, точнее, такого поглощения Государства), при котором архиереи, например, были бы одновременно и губернаторами. Она хочет только, чтобы государственная жизнь в общих линиях направлялась соответственно Ее учению. Так и в частной жизни Церковь через пастырей постоянно научает отдельных сынов своих добродетели, но не вмешивается, например, в ведение ими домашнего хозяйства или торговли, пока они явно не нарушают в этих делах своих заповеди Божии.

Само собою разумеется, нормальные отношения между Церковью и Государством достижимы не при всяком образе правления. В нашу задачу не входит обсуждение постановки этих отношений при демократическом строе, при котором Церковь в России всегда будет если не гонимой, то, в лучшем случае, терпимой. Церковь, основанная на иерархичности и послушании, слишком противоположна строю, основанному на примате воли народной, никаким религиозным началом не ограниченной. Поэтому действительный союз Церкви с Государством возможен только при Монархии, и притом, по справедливому замечанию Льва Тихомирова, только при Монархии Самодержавной, имеющей в основе своей власти волю Божию. Но и при Монархии возможна неправильная постановка взаимоотношений. Тихомиров насчитывает три типа отношений ее к религии:

1. Превращение верховной государственной власти в центр религии. Тут происходят различные степени обожествления Монарха. Наиболее типично такое отношение в языческих государствах. В христианских же оно проявляется в различных степенях так называемого цезарепапизма.

2. Полную противоположность этому типу государственно-религозных отношений составляет подчинение государства церковным учреждениям. Сюда относятся разные формы жрецократии, иерократии, папоцезаризма. Здесь, в сущности, нет монархической власти.

З. Третий тип отношений составляет союз государства с Церковью, который достигается подчинением Монарха религиозной идее и личной принадлежностью к Церкви, при независимости его государственной верховной власти. Это можно назвать истинным выражением теократии (а не иерократии), Т.е. владычеством Бога посредством Царя, Богом (а не церковной властью) делегированного" (Монархическая Государственность, т. III, стр. 67).

Далее Л.Тихомиров отмечает, что для "чистой", т.е. Самодержавной Монархии, только и возможен третий тип отношений. Дело в том, что при народоправстве, на котором основано большинство современных государств, государство управляется не этическим началом. Демократия по идее имеет целью обезпечить только материальные интересы всех граждан, ставя их в равноправное положение. В основе демократии лежит отстаивание прав, а не сознание долга и ответственности. Наоборот, монархия зиждется на верховенстве этического начала, источником которого является Церковь с Ее учением о добродетели, что и приводит Монархию к сознательному исканию союза с Церковью. "При этом, – говорит Тихомиров, – является двойная задача: для Монархии нужно сохранить свое верховенство во всей области государственных отношений, в которые входит церковная организация. Для Церкви – в свою очередь, нужно сохранить свою верховную власть в области духовной. Во всей же области социальной взаимные отношения Церкви и Государства определяются желаниями и потребностями церковной организации, поскольку их признает удовлетворимыми Государство, и требованиями Государства, поскольку им способна подчиняться Церковь" (там же, стр. 83-84).

Именно такова была постановка отношений между Церковью и Государством в Византии и в Московской Руси до упразднения Патриаршества Петром Первым. Начало этим отношениям было положено первым христианским Императором Константином. Черпая свои мысли в христианском мировоззрении, он создал новую идейную основу для власти, результатом чего было возрождение Империи. Церковь со своей стороны признала его заслуги перед нею, причислив его к лику святых.

Он считал, что власть ему дана для привлечения рода человеческого к служению "священнейшему закону", т.е. христианскому. Св. Константин , наконец, называл себя "епископом внешних дел" и "сослужителем епископов" (в речах к Первому Вселенскому Собору). Профессор Курганов так разъясняет смысл этих наименований: "Император считал себя обязанным заботиться о мире святых Божиих церквей, наблюдать за точным исполнением церковных постановлений между своими подчиненными мирянами и самим духовенством и заботиться о распространении христианства между язычниками".

Идеи св. Константина получили осуществление и при его приемниках, хотя, конечно, нередки бывали и ошибки, и злоупотребления. Но, во всяком случае, принципы были правильны. Поэтому и всё построение церковно-государстных отношений в Византии дает нам ценный материал для будущего. Ниже я по возможности использую его, а пока коснусь того положения, которое было в России как до реформы Петра Великого, так и после нее.

Достаточно сказать, что Церковь и Государство сотрудничали там довольно гармонично, хотя, конечно, бывали самые горестные ошибки как со стороны иерархов, так и со стороны царей. Значение Церкви в нашей истории общеизвестно. Она влияла и на государственную политику, и на законодательство, ибо иерархи принимали участие в разработке законов, для которых одним из главных материалов служили правила Церкви. Так, например, во вступлении Уложения царя Алексия Михайловича читаем: "Государь Царь и Великий Князь Алексий Михайлович всея Руси Самодержец двадесятое лето возраста своего, в третье лето Богом хранимыя своея державы, советовал с Отцем своим и богомольцем святейшим Иосифом, Патриархом Московским и всея Русии, и с Митрополиты, и со Архиепископы, и с Епископом, и со всем освященным собором, и говорил со своими – Государевыми бояры, и сокольничими, и с думными людьми, которыя статьи написаны в правилах Святых Апостол, и Святых отец, и в градских законах Греческих Царей, а пристойны те статьи к государственным и земским делам. И те статьи выписать".

Но при всем том, при Тишайшем же Царе выявилась возможная опасность чрезмерного захвата власти в Церкви Государством. Епископы в своем управлении, в назначениях священнослужителей были всё более и более связываемы Монастырским Приказом. Вот причина, почему на соборе 1667 года в защиту самостоятельности Церкви выступали и некоторые враги Патриарха Никона. Митрополит Павел Крутицкий и архиепископ Илларион Рязанский говорили Восточным Патриархам: "Мы ... терпим всякую нужду в своих епархиях и всякие затруднения, и хотя много тяжкого поневоле терпеливо переносим от властей, но страшимся еще худшего впереди, когда утверждено будет, что государство выше Церкви, хотя и не имеем в виду той мысли, чтобы пришлось нам терпеть такие несправедливости и оскорбления в благополучное царствование богохранимого и добропобедного Царя нашего Алексея Михайловича, боимся за будущее…" (Из соч. Паисия Лигарида, Богословский Вестник, окт. 1892, стр. 58-59).

Решение собора, вынесенное в духе Византии, удовлетворило всех. "Итак, – заключили Патриархи, – да будет признано заключение, что Царь имеет преимущество в делах гражданских, а Патриарх – в церковных, дабы таким образом сохранилась целой и непоколебимой во веки стройность церковного учреждения. Все воскликнули: сие есть мнение богоносных отец, так мыслим все…" (там же стр. 62-63).

Но такое принципиальное разграничение сфер совсем не равносильно отделению Церкви от государства. Оно существовало уже в Византии, и тем не менее Императоры принимали громадное участие в жизни Церкви. Они охраняли Церковь от безпорядков, созывали соборы и наблюдали за проведением в жизнь их постановлений, принимали деятельное участие лично или через представителей в заседаниях соборов и синода, ставили соборам на разрешение различные вопросы, касающиеся церковного благочиния и учения. Церковь признавала благодетельность этой опеки. И когда пала Византия, восточные иерархи признали русских Царей преемниками Базилевсов - охранителей Вселенской Церкви (см. грамоту собора 1561 г. под председательством Константинопольского Патриарха). В качестве таковых они стали Царями всех православных. Так, например, в рукописи, хранящейся в одной из церквей Сремских Карловцев под 1711 годом записано: "В том же году поднялся благочестивый и христолюбивый князь московский царь и самодержец всех православных повсюду обретающихся Петр Алексеевич со всею силой на измаильтян. Помоги, Господь, Царю нашему".

Но участвуя в жизни Церкви, иногда применяя строгие меры к некоторым недостойным иерархам, созывая соборы, силой мешая внести в них безпорядок, утверждая их постановления, - Византийские Императоры и наши Цари признавали себя не самовластными, а обязанными соблюдать прежде бывшие церковные постановления. В этом отношении было исключением решение Петра Первого об упразднении Патриаршества. Необходимость возглавления всякой поместной церкви старшим иерархом установлена 37 правилом Св. Апостолов, и во всю историю Церкви не известно примера, чтобы где-нибудь существовало управление Ею подобное тому, которое установилось в России с 1721 года.

История знает грубые насилия Византийских Императоров, сводивших Патриархов с престолов и назначавших новых, нарушая, таким образом, каноны, но никто из них не посягал на самый строй Церкви. Впрочем, петровская реформа опиралась не на канонические основания, а на соображение о возможности соперничества между церковной и государственной властями. Она откровенно была направлена к ослаблению церковной власти, которая а рriori признавалась неправой во всяком могущем возникнуть столкновении с государством. Это ясно высказано в духовном Регламенте: «От соборного правления не опасатися отечеству мятежей и смущения, каковые происходят от единаго собственнаго правителя духовнаго". Под "соборным правлением" тут, конечно, надо понимать не управление при помощи соборов в собственном смысле, а правление коллегиальное.

Заметим, что ни один Патриарх у нас никогда не принимал участия ни в каких мятежах. "Ибо простой народ, – продолжает Регламент, – не ведает, како разнствует власть духовная от Самодержавной: но великою высочайшего пастыря честию и славою удивляемый, помышляет, что таковой правитель, есть то вторый Государь Самодержцу равносильный или больший его, и что духовный чин есть другое и лучшее государство и се сам собою народ тако умствовать обыкл". Далее Император прямо ставится во всех вопросах над церковной властью и даже называется верховным пастырем: "Тако простые сердца мнением сим развращаются, что не так на Самодержавца своего, яко на верховного пастыря в коем либо случае смотрят".

Упразднение Патриаршества мотивируется тем, что в случае столкновения между Царем и Церковной властью народ может примкнуть к Патриарху. Но, говоря о папоцезаризме, автор Регламента не может привести фактов, подтверждающих основательность такого опасения. Он ссылается на "историю Константинопольскую нижае Юстиниановых времен" и на пример ... Римского папы. Относительно России он односложно ссылается на "подобные и у нас бывшие замахи", кстати сказать, если и бывшие при Патриархе Никоне, совершенно уже не имевшие места при Петре Первом. При новом порядке Церковь должна быть вполне безгласна и покорна: "…А когда еще видит народ, что соборное сие правительство (коллегия), Монаршим указом и Сенатским приговором установлено есть, то и паче пребудет в кротости своей и весьма отложит надежду иметь помощь к бунтам своим от чина духовного".

Итак, Духовный Регламент провозгласил полное упразднение законной высшей церковной власти и учреждение Царем для управления Церковью коллегии, подобно всем другим отраслям государственной жизни. Император из покровителя, охранителя Церкви, превратился в Ее повелителя. Он фактически и в Ее делах становился Крайним Судьей, как и именовался в присяге членов Св. Синода вплоть до отмены в царствование Императора Николая II.

Мы видели, что права Православного Императора-Базилевса весьма велики в отношении Церкви. Но эти права вытекали из очерченных мною выше обязанностей, и обладатели их сознавали себя в делах Ее ограниченными канонами. Так, например, Император Маркиан, очень властно поддерживающий порядок на IV Вселенском соборе, не позволявший Епископам разъехаться, пока они не решат всех вопросов, заявил однако: "Что определит святой и вселенский собор и подаст мне на письме, тому я следую, тем довольствуюсь, тому верую'' (Деяния, Т. 4, стр. 75). Никто из Императоров не только не совершал подобных переворотов в церковном строе, но, по большей части, они не захватывали даже право назначать Патриархов (разумеется, бывали исключения, нарушавшие норму), хотя, конечно, голос их при избрании имел громадное значение.

Известный канонист Епископ Никодим Далматинский, опираясь на исторические примеры и свидетельство св. Симеона Содунского, пишет, что совершенно ошибочно мнение, будто Патриархи в Византии назначались Императорами, а решение собора имело второстепенное значение. Всё дело Императора сводилось к тому, что он следил за законностью выборов и был исполнителем соборного решения, а не принимал его самостоятельно, причем делал это не по какому-нибудь особому собственному праву, но по праву, которое было ему даровано Церковью, как своему охранителю и защитнику (Правила Православной Церкви с толков., Новый Сад, 1895, стр. 322-323).

Петр Первый пошел несравненно дальше осуществления таких прав: он взял в свои руки всю церковную власть – административную и судебную. Вот почему автор Духовного Регламента не мог ссылаться на каноны, а два Восточных Патриарха, несмотря на старания Русского Правительства, отказались признать новоустановленный строй.

Государство получило в Церкви полноту власти. Архиепископ Волынский Агафангел (1796-1876) доказывал, что обер-прокурор имел в жизни Церкви больше власти, нежели имел Всероссийский Патриарх, и более, нежели каждый министр во вверенном ему министерстве. Тихомиров так определяет создавшийся строй: "Фактически можно сказать, что высшее управление Церкви перешло в руки особого министра" (обер-прокурора) при консультации "коллегии" или "собрания" церковных иерархов. При этом власть обер-прокурора увеличивается тем, что назначение членов Синода зависит от Государя Императора, а представитель Государя при Синоде и Синода при Государе – есть сам обер-прокурор, т .е. фактически он имеет, если не абсолютное, то огромнейшее влияние на вызов епископов для присутствия в Синоде. Состав Синода всегда таков, какой желает иметь бюрократия так называемого "духовного ведомства" («Монархическая Государственность», ч. III, стр. 175).

Итак, Синодальный строй приводил к тому, что Церковь оказывалась в полном подчинении у Государства, ни в чем не могла мешать его начинаниям (а мешать она может только тем из них, которые противоречат Ее строю и учению), но достигая этого, Государство рубило сук, на котором сидело. Ослабляя Церковь, – ослабляли источник самого твердого монархического мировоззрения; ослабляли проводников этого мировоззрения. В результате оздоровляющая сила Церкви почти не сказалась в дни революции, и епископы, привыкшие подчиняться Царскому обер-прокурору, так же легко подчинились и революционному. Никто, кажется, кроме архиепископа (впоследствии митрополита) Антония, не проявил открытого неодобрения перевороту, и никто из епископов не встал на защиту незаконно сведенных с кафедр митрополитов Макария (Невского) и Питирима (Окнова). Но, несмотря на эти недостатки строя, Церковь только ослаблялась, переставала быть такой твердой опорой Самодержавного Государства, какой могла бы быть, но она оставалась еще Сильной духом, что и показала в дни гонений.

С победой революции (февральской – уточн. ред.) Русская Церковь получила право созвать Собор, который в значительной мере был уже подготовлен Предсоборным Присутствием в царствование Императора Николая II. Работы этого Присутствия сделали возможным Созыв Всероссийского Собора до захвата власти большевиками. Вместе с тем резолюция Государя, положенная 31 марта на Всеподданнейшем докладе Святейшего Синода о необходимости созвать Собор для восстановления Патриаршества, хотя и содержала мнение о несвоевременности (недостаточном спокойствии) момента, выражала Монаршую волю созвать в будущем Собор для "канонического обсуждения вопросов веры и церковного управления".

Обстоятельства, при которых было восстановлено Патриаршество, а также оценка каноничности собора 1917 года составляют тему особого доклада. Поэтому я не буду сейчас останавливаться на этом вопросе. Но замечу сейчас, что Церковь после революции, несмотря на восстановление канонического строя, оказалась во многих отношениях, конечно, в худшем положении, чем в Синодальный период своей истории. При всех недостатках этого периода, Церковь находилась под опекой императоров к ней принадлежавших и действительно желавших Ее преуспевания. Если некоторые мероприятия и шли Ей во вред, то, в общем, намерения Императоров, особенно во второй половине Синодальною периода, были, несомненно, добрыми. Государство, чувствуя свою неразрывную связь с Православной Церковью, во многом оказывало Ей большую мощь, охраняя ее от беспорядков и расколов, поддерживая Ее материально. К тому же, если после революции и восстановлено Патриаршество, то радостность для Церкви этого события омрачается тем, что под влиянием духа времени демократические принципы получили отражение во многих постановлениях собора.

Я имею в виду, например, громоздкую организацию Высшего и епархиального Церковного управления с выборными представителями мирян, слишком снисходительные правила о разводах и т.п. С наступлением гонений церковные учреждения демократического характера сами собой исчезли и уступили место чисто иерархическому правлению. Патриарх Тихон и его Заместители принимали решение по совещанию только с Епископами, поэтому вслед за Свт. Тихоном необходимо ввести в России вполне канонический строй с чисто епископским правлением. Надо думать, что Церковь наша будет управляться Синодом из старейших Иерархов и созываемым периодически по мере надобности епископским Собором, может быть, с совещательным участием мирян. Такой строй скорее всего может предотвратить опасность разделений, и Государство в лице Императора, Охранителя Церкви и благочиния в Ней, должно стремиться к его осуществлению. Это будет одной из первых задач нашей церковной политики…

Годы коммунизма с его гонением на Церковь, расколами внутри Нее, с развращением населения, его отвыканием от Монархии и т.п., приводят к такому положению, при котором ни Государство, ни Церковь, отделенные друг от друга, не могут возродиться во всей силе. Церкви нужно, чтобы истинно православное ядро Ее получило поддержку Государства, которое физической силой обеспечило бы выполнение судебных постановлений будущей церковной власти при суде ее над недостойными иерархами. Церкви необходима помощь Государства для воссоздания законного высшего и епархиального управления, для восстановления святынь, для возобновления духовных школ и т.д. Но не меньше, чем Церковь в правительственной помощи, Государство будет нуждаться в поддержке Церкви. Оно не может укрепиться, пока народ не очистится от развращающих наслоений коммунизма. А очистить их может только Церковь, в мученичестве богоборческих десятилетий скопившая колоссальные возрождающие силы. Сама жизнь России будет зависеть от того, насколько широко Государство даст Церкви использовать эти силы.

Конечно, осуществление этой задачи может оказаться успешным или нет, смотря по тому, насколько она будет близка руководителям, как церковной, так и государственной жизни. Первый шаг, сделанный в этой области – я имею в виду Проект законоположений о Православной Российской Церкви – дает надежду, что в восстановленной России взаимоотношения Церкви и Государства будут построены на безупречных началах. Проект очень последовательно проводит мысль, что Патриарх первенствует в делах церковных, а Император – в гражданских.

Формула эта проста и ясна, но не надо закрывать себе глаза на то, что осуществление ее может быть связано с большими трудностями. Даже между ведомствами того же самого государственного аппарата нередко возникают трения, тем более это возможно между церковными и государственными учреждениями. Поэтому заранее зная, что такие трения неизбежны, нужно заботиться только о том, чтобы предотвратить возможность крупных столкновений. А это возможно лишь, если будет твердо усвоен принцип, по которому Государство не предпринимало бы никаких мероприятий, затрагивающих церковные интересы без соглашения с церковной властью и наоборот. Для этого связь между властями должна быть постоянной, осуществляясь как между Главами их, так и между церковными учреждениями и министерствами.

По проекту Патриарх имеет непосредственные сношения с Императором. По каким это может быть вопросам? – прежде всего, Патриарх, очевидно, будет осведомлять его о всех важнейших событиях церковной жизни, а также представлять ежегодные Всеподданнейшие доклады, подобные прежним Всеподданнейшим отчетам обер-прокуроров. Доклады Патриарха должны будут касаться приблизительно следующих вопросов:

1. Замещение епископских кафедр. Епископы не должны назначаться без Высочайшего соизволения.

2. Учреждения епархий и изменения их границ.

3. О духовных учебных заведениях и монастырях.

4. О сношениях с другими Автокефальными Церквями и положении в них.

5. О материальном положении Церкви и об ассигнованиях, требующих Высочайшего утверждения.

6. Испрашивание соизволения на общие меры государственной власти для защиты Церкви от сектантов, непокорных церковному суду или против опасных нарушителей общественной нравственности.

7. О всех прочих вопросах, требующих Высочайшего соизволения.

По перечисленным вопросам Патриарх будет обращаться: к Царю. Но возможны и случаи, когда Государь будет обращаться к Патриарху за поддержкой государственных начинаний Церковью или когда Монарх будет возбуждать вопросы церковного характера. Древние обычаи, как Византийские, так и Русские, знают неоднократные выступления Царей с инициативой по чисто церковным вопросам. Они не только решали вопросы церковно-государственного характера, но в качестве охранителей церковного благочиния побуждали иерархов обсуждать и уклонять различные недостатки в церковной жизни.

В Деяниях Стоглавого собора читаем: "Некогда вниде в слухи боговенчанного и христолюбивого государя и великого князя Ивана Васильевича всея Руси самодержца, что по многим святым церквам звонят и поют не во время кроме церковного устава и многие церковные чины не сполна совершаются по священным правилам и не по уставу. Он же благочестивый царь о том таковая слышав не просто вмени, но разжегся Духом Святым. Вскоре повеле и списать о тех и многоразличных церковных чинах, которые не по уставу и не сполна совершаются и не вдает на соборе отцу своему Макарию митрополиту всея Русии. И повел ему всех о тех церковных чинах разсудив указ учинить по Божественному уставу и по священным правилом". Собор принял это царское заявление и внес соответствующие решения по всем возбужденным вопросам (Стоглав, Казань, 1862 г. гл. 6, стр. 77-79). Это было совершенно в духе Византии, где соборы созывались Императорами по поводу различных догматических и канонических споров, раздиравших Церковь. В частности, все Вселенские Соборы были созваны Императорами. Это право не было регламентировано законами, но сразу же было признано Церковью за Императором Константином. В будущей же Самодержавной России оно непременно должно быть внесено в закон о Церкви.

В случаях применения этого права, как и вообще во всех тех случаях, когда Монарх выступает по чисто церковным вопросам, сношения Его с Патриархом должны быть непосредственными. Патриарх по всем вопросам обращается непосредственно к Царю с устными или письменными докладами, но Высочайшие решения в случаях, сколько-нибудь касающихся Правительства, сообщаются Главе Церкви через Председателя Совета Министров, в лице которого они, таким образом, принимаются к сведению или руководству Правительства.

Сношения Высшей церковной власти с правительственными учреждениями, согласно Проекта, производятся через референдария. Эта должность для России новая, включенная в проект по примеру Византии. Там "назначение этого чиновника, как показывает самое его название, состояло в том, что он служил для Сношений Патриарха со светским правительством... Об этом референдарии списки говорят, что он посылается от Патриарха к Царю и к высоким сановникам в важных случаях. Само собою понятно, что миссия референдария заключалась не только в том, что он относил письменно изложенное представление или словесное требование со стороны Патриарха, но и ходатайствовал перед кем следовало об успехе своего поручения, представляя в пользу этого известные мотивы и основания, словом был чиновником для непосредственных сношений Патриарха со двором и высшими сановниками государства по делам Церкви и заведовал этой частью" (Т.Барсов, Константинопольский Патриарх и его власть над Русской Церковью, СПБ, 1878, стр. 289). Такой характер обязанностей референдария делает весьма важным как для Церкви, так и для Государства, чтобы должность его была занимаема человеком приемлемым и для Патриарха и для правительства. Потому вполне естественно, что по п.12 проекта референдарий, избираемый Патриархом, утверждается Императором.

Конечно, референдарий будет преимущественно церковным чиновником. Он будет докладывать Патриарху и Синоду точку зрения Правительства, но не будет представлять его. Между тем во многих случаях нужно, чтобы эта точка зрения отстаивалась во время принятия церковных решений. В Византии для этого на заседания Синода приглашались царские сановники. Они от имени Правительства участвовали в обсуждении тех вопросов, которые в той или иной мере касались государственной власти. "Просматривая синодальные акты, читаем в цитированном сочинении Барсова, - в которых говорится о присутствии светских чиновников в собраниях Синода, мы видим, что они заседают в Синоде при рассмотрении вопросов об учреждении епископий, архиепископий и митрополий, т.е. таких предметов, которые относились непосредственно к государственному управлению.

Далее мы видим, что они присутствуют при рассмотрении дел и вопросов брачных, в которых тоже самым непосредственным образом замешаны интересы гражданского общества. Потом мы видим, что они принимают участие в осуждении духовною властью своим судом лиц, замешанных в возмущениях противных государственному и общественному порядку, также при суде над духовными лицами, которых преступления заключали признаки противления общему порядку управления" (стр. 244-245). В этом "присутствии" отчасти выражалась идея того надзора, который по праву принадлежит государству относительно действий духовного правительства в делах и вопросах имеющих отношение к порядку гражданскому и государственному" (там же). Практически этот опыт Византии дает основание предложить, чтобы на заседания Синода приглашались представители заинтересованных в разбираемых вопросах ведомств.

Помимо обязательного участия представителей правительства на некоторых заседаниях Синода, последнему (а равно и Собору) должно быть предоставлено право в тех случаях, когда по существу предположенных постановлений или распоряжений он признает недостаточными собственные средства для поддержания их силы и действительности, обращаться к содействию государственной власти и просить утверждения его собственных постановлений. Это может иметь место в вопросах церковного благочиния, суда и т.д. Такой порядок широко практиковался в Византии.

Установив порядок, при котором решения церковной власти согласовались бы с интересами Государства, мы должны коснуться и обратной стороны. Пользуясь правом вмешиваться в касающиеся его дела Церкви, Государство, в свою очередь, должно Ей дать возможность оказывать влияние на разрешение государственных вопросов, которые касаются Ее непосредственно или имеют отношение к народной нравственности. Впрочем, надо признать, что так или иначе касаться этого могут почти все вопросы, кроме чисто технических, финансовых, военных и т.п.

Прежде защита интересов Церкви в Правительстве лежала на обер-прокуроре, входившем в состав Совета Министров. Было бы естественно, и теперь допустить референдария к участию в заседаниях Совета Министров. Для Государства это не представляло бы неудобства, а вместе с тем поднимало бы значение Церкви и облегчило бы поддержку нормальных отношений Ее с Государством.

Помимо этого, было бы естественно ввести представительство от Церкви в высшие законодательные учреждения. Отдельные же Министерства должны извещать референдария, когда в них обсуждаются вопросы, имеющие отношение к Церкви, чтобы он мог присутствовать сам или прислать одного из своих помощников.

Вот вкратце те соображения, которые могут лечь в основу положений, регулирующих взаимоотношения между Церковью и Государством. Не представляя неудобств ни для одной из сторон, они дали бы возможность осуществить идеалы, о которых я говорил вначале. Мне приходится признать, что положительная часть записки может быть страдает чрезмерной краткостью. Это неизбежное последствие того, что составитель, конечно, пользовался лишь довольно скудным материалом и, кроме того, не мог в своих предположениях исходить из определенного уже строя – как государственного, так и Церковного управления. Поэтому приходилось намечать лишь принципиальные положения, приложимые ко всякой системе монархического правления.

Печатается с незн. сокр.

 

О ЦАРСКОМ СЛУЖЕНИИ

В Православии росли и воспитывались будущие Государи Российские, служением Православной Церкви проникнута была вся их работа на пользу государства. Глубоко церковным проникновением объясняются незыблемые правила, которые с давних времен требовательно установили в Российских законах, чтобы лицо, могущее занять Престол Царский, рождено было и воспитано православными родителями. В церковно-народном представлении будущий Государь с малолетства должен быть окружен духом истого Православия и ничто неправославное не должно влиять на впечатлительную душу царственного ребенка. Отсюда суровое запрещение закона членам Царского Дома жениться на иноверных принцессах. Глубоко понимал это Император Павел I, восстановивший в Основных Законах потревоженную было Петром I православную сущность царского служения России. Также понимали это глубоко православные Императоры-Самодержцы Николай I и Александр III, при которых в законах о Престолонаследии вводились частные поправки и дополнения.

Сознание неразрывности связи Монархии с Православной Церковью воспринято было в России еще из Византии – вместе с Православной верой. Уже князя Владимира святого епископы называют Царем и Самодержцем, говоря ему: «Ты поставлен от Бога». Е. Шмурло приводит в «Истории России» указания, что Лука святитель, епископ Новгородский так поучал народ: «Бога бойтесь, князя чтите: мы рабы, во-первых, Бога, а потом – Государя»; та же мысль и в поучении митрополита Никифора Владимиру Мономаху: «Князья избраны от Бога, Он царствует на Небесах, а князю определено царствовать на земле». Глубоким пониманием значения княжеской власти звучит и «Слово» митрополита Илариона, посвященное памяти Князя Владимира святого: «Государей наших сделай грозными народам, боляр умудри, Церковь возрасти».

В царствование Василия III старец Филофей так определяет значение русской Православной Монархии: «Ныне одно только Православное Царство стоит Московское; во всем поднебесье наш Государь остался единым христианским Царем, браздодержателем святых престолов Вселенской Церкви, которая ныне, вместо Римской и Константинопольской, светится в богоспасаемом граде Москве».

Великий печальник за землю Русскую святитель Гермоген был твердым стоятелем за Царскую власть. Бывшими православными христианами называет он мятежников, «ибо вы отступили от Бога, возненавидели правду, отпали от Соборной и Апостольской Церкви, отступили от Богом и святым елеем помазанного Царя...»

Рязанский епископ Феодорит был во главе посольства, отправленного Земским Собором в Ипатьевский монастырь просить Михаила Феодоровича Романова на Царство, и из рук Владыки принял юный Монарх царский посох. И после переворота, учиненного в строе Русской Церкви Петром Первым, православный клир продолжал благословлять и поддерживать Царскую власть. Епископ Воронежский Митрофан, современник Петра, смело восстававший против вредных для Церкви новшеств, горячо сочувствовал и помогал всем полезным для государства начинаниям Царя. Он усердно помогал Петру в его военных предприятиях, слал ему под Азов даже сбережения от своих епархиальных доходов. Как известно, святитель Митрофан был причислен Православной Церковью к лику святых.

В истекшее [19] столетие лучшие иерархи являлись пламенными проповедниками благодетельной для народа монархической идеи. Прекрасно выразил это убеждение верующих священнослужителей знаменитый митрополит Филарет Московский в слове своем, сказанном 25 июня 1851 года в Успенском соборе, в день рождения Императора Николая Павловича: «Народ, благоугождающий Богу, достоин иметь благословенного Богом Царя. Народ, чтущий Царя, благоугождает чрез сие Богу; потому что Царь есть устроение Божие. Как небо безспорно лучше земли и небесное лучше земного, то так же безспорно лучшим на земле должно быть то, что устроено по образу небесному, чему и учил Бог Боговидца Моисея: „Виждь, да сотвориши по образу, показанному тебе на горе“ (Исх. 25, 40), то есть на высоте Боговидения. Согласно с сим, Бог, по образу Своего небесного единоначалия, устроил на земле Царя; по образу Своего Царства непреходящего, продолжающегося от века и до века – Царя наследственного».

Такое же понимание Православной Царской власти выразил в 1863 году подвизавшийся на Афоне подданный турецкого султана иеросхимонах Иларион грузинец: «Долг наш иметь сердце и мысли всегда устремленными к Богу за Августейшего нашего Императора и за всю Православную Церковь. Сия есть первейшая обязанность наша и наиприятнейшая по отношению к Богу и к людям, хотя мы и грешны. Кто, брате, может представить православного христианина, не молящегося за благочестивейшего Царя нашего, который есть только один, но не многие? И кто не обязан его любить? Не есть ли он единственная похвала христиан и слава Христа? Потому, что только он, по образу Христа Помазанника, по естеству подобен Ему и достоин называться Царем и Помазанником Божиим, потому что он имеет в себе Помазующего Отца, Помазанного Сына и Имже помазася Духа Святаго <...>. Потому кто не любит своего благочестия (веры) и Богопоставленного Государя, тот недостоин именоваться и христианином».

«Кто из смертных на земле может быть священнее Помазанника Божия, Богоизбранного Царя?!» – говорил архиепископ Никанор Херсонский.

Священное значение Самодержавной царской власти до последних дней исповедовалось и в твердыне Православия – Оптиной Пустыни. В мае 1911 года отец Иосиф, ученик и преемник старца Амвросия, незадолго до своей кончины говорил своему духовному сыну: «Знай, пока стоит Престол Царя Самодержавного в России, пока жив Государь, до тех пор, значит, милость Господня не отнята от России...». Преподобный Анатолий Оптинский (Потапов) говорил: «Судьба Царя – судьба России. Радоваться будет Царь, радоваться будет и Россия. Заплачет Царь, заплачет и Россия… Как человек с отрезанною головою уже не человек, а смердящий труп, так и Россия без Царя будет трупом смердящим».

Светильник Земли Русской отец Иоанн Кронштадтский так определил сущность царской власти: «Все верноподданные обязаны относиться к царской власти с благоговением, по праву и закону Божественному, и повиноваться Царю не только за гнев, страшный особенно в Царе Самодержавном, но и за совесть, как учит Апостол, то есть по собственному каждого убеждению в святом долге повиновения Царю, как преобладающему вверенному народами, во благо им, в создание их, а не в разорение, как Вождю и Народоводителю. Государь в своем Царстве, как душа в теле, сообщает стройность направления и действия всем членам великого политического тела.

Наша Православная Церковь постоянно молит Бога, Вседержавного Царя Царей, о спасении и благопоспешении Царя земного во всем, и покорении под ноги Его всякого врага и супостата. Вы видите, братие, что для России единодержавие и самодержавие в государстве необходимо и есть величайшее благо для него, подобно как в мире Божием единоначалие и вседержавие. „Будьте покорны всякому человеческому начальству, для Господа: Царю ли, как верховной власти, правителям ли, как от него посылаемым для наказания преступников и для поощрения делающих добро“ (1 Пет. 2, 13–14). „Воздадите убо кесарева кесареви, и Божия Богови“ (Мф. 22, 21). Аминь».

Вникая в слова вероучителей и пастырей Церкви, понимаешь, что, говоря о Монархии, они разумеют истинную монархическую власть – Самодержавную и что только власть Царя – милостию Божией, а не мятежным хотением народа, приемлется церковно-православной совестью.

Николай Дмитриевич Тальберг

"Очерки истории России" в 2-х т. М., 2004 г. Т. 2.

 

РАЗМЫШЛЕНИЯ О ПРАВОСЛАВНОЙ МОНАРХИИ

Осмыслению внутренней духовной и очевидной эмпирической сущности православной монархии – царской власти и царя, как Отца народа (нации) и Помазанника Божия в русской научно-богословской мысли ХIХ и ХХ в. уделялось довольно много внимания. Здесь можно вспомнить таких российских мыслителей-идеологов и богословов как Святитель Московский Филарет (Дроздов), М.Н. Катков, братья Аксаковы, Д.А. Хомяков, Н.И. Черняев, Л.А. Тихомиров, И.Л. Солоневич, И.А. Ильин, Святитель Серафим (Соболев), Митрополит Иоанн (Снычёв) и др. 

    Сегодня также многие отечественные публицисты, историки и философы обращаются к теме православной самодержавной монархии, как исторической форме российской государственности. В нашей газете, а также на нашем сайте «Казачество Святой Руси» мы публикуем достаточно много материалов на эту важнейшую для России тему, потому как уверены, что без возврата на Богом указанный Святорусский путь Христианской государственности, нам «не светит» благополучная будущность. 

    Сегодня мы пожинаем плоды безбожия прошедшего века, всё сиротство своё и страшный кризис как в общественной, так и в частной (семейной) жизни. К сожалению, кризис этот не мог не затронуть и Церковь (конечно разумею земную Её часть). 

    При наличии верховного ктитора (земного блюстителя и охранителя всякого христианского благочестия) – Царя-батюшки, Церковь Православная, чувствовала себя под защитой Помазанника Божия и имела возможность спокойно и уверенно вести по пути спасения большинство верующих соотечественников. Ныне же, при отсутствии Государя, православные (как, впрочем, и все остальные) находятся в беззащитном и, во многом, безправном состоянии. Последние события с «ковид-пандемией» тому яркое подтверждение. 

     Думаю, не будет натяжкой сравнить нацию с семьёй, ведь по большому счёту это так и есть. Во всякой нормальной (полной) семье естественным образом имеется её глава – отец. И этого отца никто не выбирает на какой-либо определённый срок. Он естественным образом даётся Богом и является отцом до своей смерти (при условии, конечно, нормальной семьи). Точно так и в большой семье – государстве должен быть отец нации – Государь – Царь-батюшка – Помазанник Божий. Это, на мой взгляд, достаточно очевидная вещь. 

     В конце 80-х, начале 90-х годов прошлого столетия замечательный русский учёный-патриот, писатель и монархист Фаттей Яковлевич Шипунов (1933 – †1994) рассматривал этот вопрос с научной точки зрения. В частности, в одной из своих работ он писал: «…Не только индивидуум, но и семья имеет волновую функцию; это тоже единая личность, хотя и в трех, пяти или двенадцати лицах. И эта личность должна иметь нравственный стержень: это – ОТЕЦ. Итак, семейная соборная личность имеет свой стержень – отца. Уберите его: и такая соборная семейная личность распадается. И что самое удивительное каждый должен иметь своего отца. Без отца народ гибнет. Должен быть – отец Отечества. Поэтому: всякое профанирование, что мы создадим (дескать) такой конгломерат – демократию, где избираются президенты, разные канцлеры и тому подобное, это величайшая глупость! Народ этот недолго будет жить. Народ только тогда живет, когда у него есть историческая личность – отец, в котором все сходится, как в фокусе. 

   Только в нашем государстве была создана такая удивительная структура, где была именно соборная личность во главе с Государем. Нигде – ни на Западе, ни на Востоке, ни в Римской империи – этого не было. Это было удивительное (уникальное) явление в природе и Вселенной. Волновая функция человечества имеет определенную форму креста, но пик волновой функции уходит во Вселенную, имея своим Отцом Спасителя! В то же время Он везде присутствует, являясь Отцом не только каждого человека, но и всего человечества…». 

Более комментировать не буду. Думайте сами, решайте сами…

Куликов В.В.

 

БОГ – НА НЕБЕ, ЦАРЬ – НА ЗЕМЛЕ

16/29 января 1547 года Россия обрела Первого Помазанника Божиего на Русском престоле. Русский народ становится – Народом Богоносцем, а Русская Держава – оплотом и утверждением веры Православной. Соборность народа и его Державность слились воедино, воплотившись в личности Русского Православного Царя.

 

«Божиим изволением, а не человеческим многомятежным хотением…»

Ныне, сугубого прославления требует главнейшее, на наш взгляд, деяние Благоверного Государя Иоанна Васильевича Грозного. Этот исполин Русской Истории, предстает перед нами, как Устроитель Российского Самодержавия. Как корень Русских Православных Царей, из которого возросло «древо благосеннолиственное» Самодержавной Монархии в России.

 «Державу мою Тебе сохранив» (Пс. 58.10) – именно в этом, Царь и пророк Давид видел свое предназначение и служение Господу Богу. Для Благоверного и Христолюбивого Государя Иоанна Васильевича Грозного созидание сильного, централизованного государства не являлось сутью понимания Им, своего Царского служения. Этим деянием Грозный Царь полагал исполнение Помазанником Божиим своих обязанностей служения Господу, в коем Он различал четыре формы: отшельничество, монашество, священническую власть и Царское правление. «Истаяла мя есть ревность Твоя» (Пс. 118, 139); «ибо ревность по доме Твоем снедает мя» (Пс. 68, 10). Для Царя Иоанна Грозного, ревность служения Руси (которую отрицать будет только историк-слепец, либо лжец), была неотделима от ревности служения Церкви Христовой.

Унаследовав от своего отца, Великого Князя Василия III, «Отчину», Государь Иоанн IV принимает и наставления, преподанные Его отцу старцем Псковского Елиазарова монастыря Филофеем, раскрывающие идею «Москва – Третий Рим». В них ясно выражалось стремление оградить Русь, в которой «живо Православие», от проникновения ересей и лжеучений. «Только на Руси, – убежден старец Филофей – осталось истинное Христианство». Поэтому высшая задача Государя – удержать в целости Православное государство – Русь, где Монарху, являющемуся Стражем Правоверия, выражаясь словами Византийского Императора Иоанна Цемисхия, предопределена сакральная работа – распространение владычества Святого Креста. «Подобает тебе, Царю, сие держати со страхом Божиим», – убеждал Великого князя старец Филофей.

«Скажем несколько слов о преславном царствовании пресветлейшего и высокопрестольнейшего Государя нашего, – писал в своем Послание старец Филофей, – который во всей поднебесной единый есть Христианский Царь и правитель святых Божиих престолов, святой вселенской апостольской Церкви, возникшей вместо римской и константинопольской, и существующей в Богоспасаемом граде Москве, церкви святого и славного Успения Пречистой Богородицы, что одна во вселенной краше солнца светится. Так знай, Боголюбец и Христолюбец, что все Христианские Царства пришли к концу и сошлись в едином Царстве нашего Государя, согласно пророческим книгам, это и есть ромейское царство: ибо два Рима пали, а третий стоит, а четвертому не бывать. Много раз и апостол Павел упоминает Рим в посланиях, в толкованиях говорится: «Рим – весь мiр». Ведь на Христианской Церкви уже совершилось блаженного Давида слово: «Вот покой Мой во веки веков, здесь поселюсь, как возжелал Я».

Согласно же великому Богослову: «Жена, облаченная в солнце, и луна под ногами Ее, и Младенец на руках у Нее, и тотчас вышел змей из бездны, имеющий семь голов и семь венцов на головах своих, и хотел Младенца этой Жены поглотить. И даны были Жене крылья великого орла, чтобы бежала в пустыню, и тогда змей из своих уст источил воду, словно реку, чтобы в реке Ее утопить». Водой называют кривоверие; видишь, избранник Божий, как все Христианские Царства затоплены неверными, и только одного Государя нашего Царство одно благодатью Христовой стоит».

Наставления преподобного старца Филофея, если и упоминаются современными церковными историками, то только в связи с выведенной им т.н. «политической концепцией»: «Москва – Третий Рим». И то, зачастую лишь для ее критики, либо, чтобы убедить верующих в том, что согласно этой «концепции», Православный Государь ответственен за Свое правление не только, и даже не столько перед Богом, сколько в первую очередь перед Церковью, которая (почему-то?) представляется ими в лице, «сохраняющего (?!) Её, первоиерарха». («папизм» чистой воды!)

 А ведь «политическая концепция» Москва – Третий Рим, логически вытекает из всех наставлений святого старца о роли и значении верховной Царской власти. Понятие «Третьего Рима», в учении старца Филофея, соотносится не столько с городом, сколько с Царством, которое осталось единственным политически независимым Царством, и единственным Царством – охранителем и защитником Православия. Современный историк Н.В. Синицына указывает на один существенный просчет многих исследователей послания прп. Филофея, относительно текстологической замены. «Хотя замена касалась всего лишь одного слова, – пишет историк, – но приводила она к существенному изменению смысла, сужению всей концепции: вместо «Ромейское» – «Росийское». Все исследователи цитировали текст, с чтением «Росийское», что искажало одно из ключевых понятий Послания, лишало мысль автора логической завершенности и изымало из концепции ее наиболее существенное звено – переименование «Царства нашего Государя» в «Ромейское» Царство».

Тайновидец Русской земли, старец Филофей, отождествляет «Ромейское Царство» с «Царством нашего Государя», которое и есть, то Царство, «в которое вся Христианская Царства приидоша в конец, снидошася». Оно, то последние Вселенское Царство пророческих книг, которому определено Промыслом Божьим, быть последним и отвечающим за судьбы Православия на Страшном Суде, Царством. Это «Ромейское Царство», в которое Христос написашася, не имеет географических параметров, это Царство духовного пространства. Это – Священная Христианская Империя, «Третий Рим», духовно существующий в России. Это Царство – Святая Русь!

Особое внимание старец Филофей уделяет сущности Царской власти, личность носителя которой сакральна. «Царь поставлен от Бога и слуга бо есть Божий. Он – высокостолпнейший Государь и Самодержец, – пишет святой старец. – Боговенчанный христианский Царь, браздодержатель, всем христианским исполнением обладающий. Он –  Веры содержатель и соблюдатель всех христианских людей. На нем лежит обязанность заботиться о своих подданных; а для этого необходимо содержать свое царство со страхом Божиим, к чему обязывает Царя скипетр в руке и венец на главе».

Также преподобный Филофей раскрывает и сам образ Царя и Его правления. «Следует Царствуюшему управлять Царством с великой тщательностью и с обращением к Богу, не надеяться на золото и на преходящее богатство, но уповать на все дающего Бога».  «Царь, – пишет он, – строг ко всем, кто отступает от правды, поскольку он слуга бо есть Божий и, в наказание согрешающим, поставлен от Бога на всех, творящих обиду и соделовающих неправду. Но он и заботливый, и справедливый отец в отношении всех подданных. В его обязанности входит утешать плачущих и вопиющих, избавлять обидимых от рук обидящих и постоянно заботиться о малых сих». Все же подданные, по мысли богомудрого мужа: «принимают обет перед Государем волю его творити и заповеди его хранити во всем». И не только в действиях, но и в словах и даже в мыслях не должно возникать осуждение поступков Государя. «Да не внидет в сердце твое всяко слово и помышление лукаво или к Богу неблагодарение, или на Государя хулен помысел». «Даже и в мыслях своих не злословь Царя» (Еккл. 10,20).

Усвоившему эти наставления преподобного старца, Государю Иоанну Грозному, мистическая суть Царской власти виделась в свете древнего Киево-Печерского Устава. Царь, – как «игумен всея Руси», ответственен пред Богом за людей, вверенных ему Господом, и осуществлять сие служение должен Он со Страхом Божиим. Здесь следует напомнить, что в Православном мiросозерцании Страх Божий напрямую ассоциируется с одним из путей спасения – «Начало премудрости – страх Божий» (Притч. 9,10). Поэтому служение Господу в форме Царского правления, представлялось Царю Иоанну Васильевичу в «страхе и запрещении, и обуздании, и конечнейшем запрещении, по безумию злейших человек лукавых». «Тщусь со усердием люди на Истину и на Свет наставити, да познают Бога Истинного и от Бога данного им Государя». Обязанность же подданных – «не отметатися своего работного ига и владычества своего Государя, ибо они от Бога повинные ему рабы», так как, Царская власть есть Богоустановленная власть, и противление ей равно противлению Богу. Царь же, осознавая себя ответственным за «Иисусов Корабль», обязан «не допустить потонуть Ковчегу Спасения, хотя пенит море и бесит», обязан Он «пещись об устроении Православного Христианства» под страхом Божьего наказания за небрежение. «Всемилостивый Боже, устроил Мя земли сей правити люди Его в Православии непоколебимом быти».

Божественное призвание и Крест Господень, явленные св. Царю Константину, соделали Христианских Царей – защитниками веры и Церкви. Её охранителями и благопопечителями, или по выражению самого равноапостольного Царя – «епископами внешних дел Церкви», которым предопределены определенные права в области церковного управления. И вытекали эти права из обязанности Царя ограждать Церковь от внешних и внутренних Её врагов. Поэтому-то Отцы Церкви, считая безусловной принадлежностью Царской власти то, что Царь-Император есть Учитель и Страж Веры (IV Вселенский, Халкидонский Собор), обращались к Его власти каждый раз, когда требовалось утвердить какой-либо догмат Веры против еретического учения. И Христолюбивые Императоры, видя в этом исполнение своих обязанностей, вверенных Им Самим Богом, отзывались на подобные обращения.

Отцы VI Вселенского Собора так писали о сущности Царской власти: «Христос любит подавать через Вас (Царей) мир Своим Церквам… Все мы единодушно и согласно взываем: Господи, спаси царя нашего (Пс.19,10), который после Тебя укрепляет основание веры». Такое назначение Царской власти в Церкви отображено и в послании святых Отцов I Вселенского Собора Императору Константину: «Повели, Государь, чтобы Арий, оставил свое заблуждение, не возстовал против учения апостольского, или, если останется упорным в своем нечестивом мнении, изгони его из общества Православной Церкви, – да не колеблет он более, своим безумием, веры душ слабых» (Деяния святых Соборов. Т. I, с. 37). Из деяний Второго Вселенского Собора мы видим, что Император Феодосий: «строжайшими законами постановил, чтобы все епископы, отступающие от Цареградского Символа веры, лишены были епископства, и не только не были переводимы на другие кафедры, но что бы удаляемы были от Церкви, от градских стен и от сообщества людей» (Т. I, с. 94).

Благочестивийший Император Юстиниан, в своей императорской грамоте V Вселенскому Собору, так определяет обязанность Императорской власти в Церкви: «Искоренять возникавшие по временам ереси посредством собирания благоговейнейших епископов, и единодушным провозглашением правой веры доставлять мир святой Церкви Божией – было всегдашней заботой Православных и Благочестивых Императоров» (Т.V, с.17). «Благоверные Христианские Императоры были стражами Православия и блюстителями чистоты Христовой веры. Когда епископы – стражи и архипастыри словесного Христова Стада впадали в заблуждения относительно того или другого догмата веры – учения Христа и Его святых апостолов, и посему нужно было выяснить истинное, богооткровенное учение, то Благоверные Императоры считали своею обязанностью созывать их – епископов на соборы и здесь общим голосом изыскивать истину. Право Императоров на собирание Соборов и на утверждение соборных постановлений Императорскою властию признавалось всегда самими епископами. Это видно из деяний всех Седьми Вселенских Соборов» (открытое письмо «О значении Царской власти в Церкви Христовой» священника Николая Мылованова. 1903 г.).

Епископ Евсевий Памфил, Кессарийский, современник св. равноапостольного Царя Константина, обосновал Христианскую концепцию Божественного происхождения и характер Царской власти в Христианской Империи. Христианство, в отличие от язычества, объявляет Божественным не самого Царя-Императора, а Его власть. В Византии именно Церковь выработала Царский чин, как особый Церковный чин. Единовластие Царя определялось, согласно евангельского изречения: «едино стадо, един пастырь» (Ин.10,16), подобно власти Бога Вседержителя. Император – «избранник Божий и властитель Божьей милостью». Царская власть, освященная Божественной санкцией Богоизбранности, есть исполнительница Божественной Воли – «предначертаний, исходящих от Самого Бога».

Святитель Евсевий утверждает: «Христианский Император правит вместе с Сыном Божиим». На Христианском Императоре лежит ответственность за состояние Христианства и Церкви. Он защитник Веры и Церкви, с ответом за них пред Богом. Царь-Император – это вождь, «новый Моисей» народа Божьего – Христиан. Именно из этого, идет представление об Императоре, как о «епископе внешних дел Церкви», Её активном покровителе, имеющем право на «устроение церковных дел» и на Его ответственность за Церковь, наряду с прямым Её духовным главой – Патриархом. Святитель Евсевий писал: «в случае взаимного несогласия епископов в разных областях, Император действовал, как общий, поставленный от Бога епископ».

Известный Византийский Церковный канонист XIII века архиепископ Димитрий Хоматин, так раскрывает суть пророчества Исаии «И будут Царие кормчии твои» (Ис.49,23): «Император, который есть и называется Верховным блюстителем Церковного порядка, стоит выше Соборных определений, так как сообщает им силу и действие. Он есть Вождь Церковной иерархии и законодатель по отношению к жизни и поведению священников; Он имеет право решать споры между митрополитами, епископами и клиром, и избирать на вакантные епископские кафедры. Он может возвышать и епископские кафедры, и епископов в достоинство митрополии и митрополитов… Его постановления имеют силу канонов». Это же воззрение Церкви подчеркивается в учебнике «Церковное право» крупнейшим канонистом Царской России, проф. Н.С. Суворовым: «Высшей Церковной властью в древней Церкви были римские Христианские Императоры; признание за русским Императором высшей правительственной власти в Православной Церкви является историческим наследием после Императоров византийских. Самодержавному Монарху принадлежит верховный надзор за состоянием всей Церковной жизни. Этот церковный надзор направлен к наилучшему достижению Церковных задач».

Проф. Вл. Сокольский, исследователь «Эпанагоги» – Византийского законодательного сборника, в который вошло учение Патриарха Фотия о Симфонии между Вселенским Царем и Вселенским Патриархом, так пишет: «Царь рассматривается как законная главенствующая власть, являющаяся общим для всех подданных благом. Конечное назначение Царской власти состоит в том, чтобы творить добро, почему Царь и называется Благодетелем. Царь есть судья и хранитель Божественного и светлого права, всего того, что написано в Священном Писании, что установлено как догмат семью Вселенскими Соборами. Наиважнейшею обязанностью Царя признается защита Правоверия и благочестия. При этом Царь, между всеми, должен выдаваться своею ревностью о Боге. Целью существования Патриаршей власти, «Эпанагогой» выделяется: спасение вверенных Патриарху душ, жизнь во Христе и сораспинание мiру».

Патриарх со святым Царем-Самодержцем «пекущимся о внешнем строительстве Церкви во всей Вселенной» – это два величайших дара, происходящие из одного и того же Источника, и ниспосланы они для устроения домостроительства спасения рода человеческого. Царь и Патриарх – две главы одного и того же церковно-государственного, мистического тела, это власти, которые органически сочетаются и взаимно восполняют, или говоря «церковным» языком, взаимоисправляют друг друга. Именно неслиянность и нераздельность Церкви и Царства, их живая связь, и выражаются в совместном служении Царя и Патриарха. Феодор Вальсамон, Патриарх Антиохийский, канонист Православной Церкви XIII века пишет: «Императоры и Патриархи должны быть уважаемы как учители Церкви ради Их достоинства, которое Они получили через помазание миром. Отсюда-то происходит власть правоверных Императоров наставлять Христианские народы. В этом Их слава, что, подобно солнцу, блеском своего Православия Они просвещают мiр с одного конца до другого». Кормчия по этому поводу гласит: «Великая паче иных иже в человецех еста дара Божия, от Вышняго дарована человеколюбия Божия, священничество же и Царство: ово убо Божественным служа сеже человеческими владея и пекийся: от единаго-же и тогожде начала обоя происходят человеческое украшающее житие … о обоих самех тех присно вси Богови молятся» (от Свитка новых заповедей Юстиниана Царя, гл. I).

Симфония Царства и священства, провозглашенная в VI новелле св. Императора Юстиниана, распространялась не только на область церковного управления, но и на все области церковно-государственной жизни: Вера Церкви, есть вера Империи; догматические вопросы ставились выше политических; каноническое право Церкви имело силу государственных законов; православный календарь и церковное благочестие определяли порядок и ритм жизни в Православном Царстве. Но даже при такой глубокой и всесторонней воцерковленности всех сторон жизни Православного Царства, главным в нём, всё-таки оставалось служение «Удерживающего», которое выполнял Православный Царь в Симфонии со всей Церковью, а не только лично с Патриархом. Симфония с Патриархом желательна, но не обязательна. Потому как, без Патриарха, Монарх может осуществлять Свое СЛУЖЕНИЕ в Симфонии с Церковью, а вот Симфония без Монарха, невозможна (поэтому, весьма сомнительны высказывания некоторых иерархов наших дней о какой-то «Симфонии» Церкви и современного государства). Патриарх же, помимо своего места в Церкви (как первый среди равных ему епископов), есть и представитель Церкви в Православном государстве, т.н. надзиратель за его Православием. Государство, добровольно возлагает на Церковь обязанность учить и предоставляет Ей в этом, монопольное право.

При такой Симфонии, Церковь и Царство связывают не юридические отношения, не «компромиссы» и разграничения сфер деятельности, но ИСТИНА – Православная вера святой апостольской Церкви. При этом необходимо понимать, что Царская власть подчинена не Церкви (и уж тем более не Её первому епископу – Патриарху, как утверждают некоторые современные «богословы»), а Истине, хранимой Святой Церковью. Именно от Неё, от Самого Христа («Аз есмь путь и истина и живот» Ин.14,6), Христианский Царь получает особую харизму – дары Святого Духа, на свое Царское служение в Таинстве Миропомазания. Царь-Помазанник, это не просто благословленный Церковью правитель, это особый чин в самой Церкви. Он – особый хранитель Вселенской Церкви, имеющий право собирать церковные соборы и председательствовать на них. Такой Царь-Помазанник всегда был в Святой Церкви в единственном числе: сначала это был Византийский Император, а потом Русский Царь. Поэтому-то, вместе с «Соборной грамотой» всех Восточных Патриархов, присланной в 1562 г. первому Русскому Царю Иоанну Васильевичу Грозному, утвердившей право Государя Иоанна «быти и зватися Царем законно и благочестиво», Константинопольский Патриарх Иосаф II сообщал, что имя Его на Востоке будет поминаться в святых диптихах: «Да будешь и Ты между Царями как равноапостольный и славный Константин».

Переданная Руси по наследству от Византии «историософская концепция», по которой, для существования земной Христианской Церкви необходимо Православное Царство с Самодержавным Царем во главе, как «епископом внешних дел Церкви, Ее охранителем и благопопечителем», служила тем духовно-мистическим и «идеологическим» фундаментом, на котором, Благоверным Государем Иоанном Васильевичем Грозным, возводилось государственное здание Святой Руси – Дом Пресвятой Богородицы.

«Невозможно христианам иметь Церковь и не иметь Царя, ибо Царство и Церковь находятся в тесном союзе, и невозможно отделить их друг от друга», – писал Константинопольский Патриарх Антоний еще Великому князю Василию Дмитриевичу.

Доблестный страж Православной веры прп. Иосиф Волоцкий так пишет о Царской власти: «Бози бо есте Цари и сынове Вышняго. Царь убо естеством подобен есть всем человеком, властию же подобен есть Вышнему Богу. Господь Богъ устроил Царя в Свое место, и посадил на Царском престоле, суд и милость предаст ему, и церковное, и монастырское, и всего Православного государства и всея Руския земли власть и попечение вручил ему». Святая Церковь, устами преподобного Максима Грека учит: «Царь есть образ одушевлен Царя Небесного», – т.е.  лицо и сан Царя Христианского на земле, есть живой образ и подобие Христа-Царя, живущего на Небесех. «Ибо как человек душой своей есть образ Божий и подобие, так и Помазанник Божий своим саном Царским, есть образ и подобие Христа Господа». Царь –  живая икона Христа Царя, а земное Царство существует при этом, как ограда и утверждение Церкви Христовой, защищающая Ее тело – церковный народ, и все Ее устои. Высшая миссия такого Царства –  устремленность его в Царство Небесное, или говоря словами Святителя Григория Великого: «чтобы путь на Небеса был шире – чтобы земное Царство служило Царству Небесному». И на этом пути, Царь – Путевождь Народа Божьего в Небесный Град.

Царская власть и вера всегда были нераздельны в убеждениях Русского народа. Простой народ сознавал, что над ним есть Царь, всецелое назначение жизни и деятельности Которого – являть и хранить веру Православную. «Русскому Царю, – писал Л.А. Тихомиров – дано особое значение, отличающее Его от других властителей мiра. Он не только Государь своей страны и Вождь своего народа – Он Богом поставленный блюститель и охранитель Православной Церкви». Поэтому-то основным требованием Земского собора 1613 г., избравшего на Царство Михаила Федоровича Романова, было: «чтоб святая и непорочная истинная Православная Христианская вера греческого закона была во всем великом Российском государстве нерушима по-прежнему и сияла б во всю вселенную, яко ж под небесем пресветлое солнце». И «пещись об этом» обязана Царская власть – одна из величайших в истории Христианства, духовных сил.

Исследователь чина венчания Русских Царей, П.П. Пятницкий писал: «Русские Цари издревле называются Помазанниками Божиими. Самое это название свидетельствует о том, что Цари не есть ставленники народные, но что Сам Бог облекает Их властью на земле и повелевает Им повиноваться, так как все помыслы и стремления Царя всегда направлены ко благу Его народа». Архиепископ Сиракузкий и Троицкий Аверкий (Таушев) утверждал: «Помазанник Божий получает в совершенном над Ним Церковью Таинстве Миропомазания особые благодатные дары, дабы быть «Царем и судиею людям Божиим», как исповедует Он сам в молитве, читаемой Им при священном короновании в храме, пред всеми. Поэтому Он и входит в алтарь Царскими вратами и причащается перед святым престолом наравне с остальными священнослужителями, чего, конечно, не мог бы делать всякий другой монарх – неправославный и не облагодатствованный Святой Церковью».

В статье 62 Свода Законов Российской Империи определялось: «Император, Престолом Всероссийским обладающий, не может исповедовать никакой иной веры, кроме Православной». За богослужением Церковь провозглашала своего Царя – «Благочестивейшим», так как Царь был истинным покровителем и попечителем о всяком Церковном благе. «Какое счастье, для верных сынов России: Царь её есть Помазанник Божиий!», – восклицал святитель Арсений (Жадановский).

По учению Святой Церкви, Монарху, в таинстве Миропомазания, преподаются дары Святаго Духа, «отъемлющие тьму от сердца Царя, и приобретается способность проникать в глубочайшие тайны веры, давая Ему благодать духовной силы и мужества бороться с врагами спасения, и побеждать их». Блаж. Симеон, архиепископ Фессалоникийский, так пишет о таинстве Царского Мvропомазания: «Запечатлеваясь св. миром, печатью и помазанием Сущаго Царя всех, Царь облекается силою, поставляется в образ Его на земле, и приемлет сообщаемую благоуханным миром благодать Святаго Духа, утверждающую Верховных правителей».

«Помышляющим, яко Православнии Государи возводятся на престолы не по особливому о них Божию благоволению, и при помазании дарования Святаго Духа к прохождению великаго сего звания в них не изливаются, и тако дерзающим противу их на бунт и измену АНАФЕМА, АНАФЕМА, АНАФЕМА» (Последование в неделю Православия. СПб., Синодальная типография. 1904. С.31).

+ + +

Царь – это одна из величайших исторических святынь Русского Народа. Он та составляющая тройственного союза идеальных сокровищ Святой Руси – Веры, Царя и Отечества, которая проходит через всю Русскую Историю. Русский Царь есть живое олицетворение России, в Его лице всегда вся Россия и именно из этого вытекают весь почет, и все тяготы Царского сана.

Основные законы Российской Империи, провозглашали Верховную Царскую власть – священной. Ст. 5: «Особа Государя Императора священна и неприкосновенна».

Богоучрежденность Царской власти и таинственное сообщение Помазанникам Божьим полноты благодатных даров Святаго Духа, делает лицо Царево неприкосновенною святынею: «не прикасайтесь к помазанникам Моим и не лукавьте пред ними» (Пс.104,15). «Касающийся их – касается зеницы ока Господня» (Захар .2,8). Эпитет же «священный» выражает суть Царской власти. Он свидетельствует прежде всего о Богоустановленности Царской власти и указывает на нравственную высоту Царского служения. Величие Царского сана состоит в том, что его Носитель принимает на Себя особый духовно-нравственный подвиг самоотречения, наподобие монашеского. Власть Православного Царя – это власть подвижника Церкви, власть, немыслимая без смирения, самоотречения и жертвенного подвига всей Его жизни.

«Друг друга тяготы носите и тако исполните закон Христов» (Галл.6,2). Царская власть освящается самим Её призванием. Она носительница всеобщей народной тяготы. Носитель же общей тяготы не сугубо ли исполняет этот закон и этим святится? Поэтому для Русского народа – Народа Божьего, составляющего тело Православной Церкви, Русский Царь не просто предмет почитания в силу установленных законов, а прежде всего, в силу священного народного чувства, в силу значения Царя в Домостроительстве Святой Церкви.

 Для Русского народа Царская Власть – это Милость от Бога полученная. «В том-то вся и сущность союза Царя с народом, – писал И.С. Аксаков, – что Божественная, нравственная основа жизни у них едина, единый Бог, единый Судия, един Господень закон, едина Правда, едина совесть. На совести, на вере в Бога и на страхе Божьем утверждаются их взаимные отношения». Русское гражданское общежитие не только не отвергало Высшего Божественного над собой начала, но более того оно носило его в себе, как душу в теле. Царь был, лучшая часть души всякого Русского человека.

Но к моменту русской катастрофы начала XX века, церковное общество, «зараженное религиозным субъективизмом, разрывающим подлинную связь с Богом и подтачивающим корни богодейственной Христовой веры и Церкви», в большинстве своем, утратило благоговейное отношение и понимание религиозной сущности Самодержавия. Царь и Самодержец земли Русской перестал восприниматься как Помазанник Божий. Вот как о священном Таинстве Миропомазания, писал один из иерархов ПРЦ – епископ Уфимский Андрей (Ухтомский): «Всем известно, что русские цари при короновании помазывались миром. С точки зрения канонической и догматической это было [только] помазание миром и ни в коем случае не таинством миропомазания. И я лично считал это таинством только будучи гимназистом пятого класса, а когда стал разбираться в смысле церковных указаний, то стал уже критически относиться к детским учебникам». Такой лже-догматический и лже-канонический взгляд иерарха Русской Церкви на Таинство Святой Церкви, весьма характерен и «симптоматичен» для иерархии Российской Церкви в начале XX века. Результатом такого вероотступничества и стало то трусливо-одобрительное молчание «больших людей» Церкви в феврале 1917 года. Более того, как напишет позже товарищ (заместитель) обер-прокурора Святейшего Синода ПРЦ князь Н.Д. Жевахов: «революция явила всему мiру портретную галерею революционеров, облеченных высоким саном пастырей и архипастырей Церкви».

2 марта 1917 г., в день насильственного отстранения Государя Императора Николая Александровича от прародительского престола, Синодальные архиереи, предваряя это злодеяние, которое только еще должно было совершиться, уже «признали необходимым немедленно войти в сношение с Исполнительным комитетом Государственной Думы». Признав Временное правительство за высшую государственную власть и «войдя с ним (правительством) в сношение», восторженно приветствуя и благословляя «зарю свободы» и «наступление новой эры в жизни Православной Церкви», при этом, поспешно «разрешив» Российскую паству от присяги Царю (присяги, приносимой пред Богом на кресте и Евангелии!) и призывая паству: «не за страх, а за совесть» подчиниться «благоверной» революционной власти. Публично провозгласив её «властью от Бога», «большие люди» Церкви предали своего Царя – Помазанника Божия. И уже октябрь 1917 г. показал, каково Церкви без «Удерживающего».

Как же могло произойти то, что «работники зла», в своем иступленном восстании против Бога, понимали и видели главную преграду их замыслам в Русском Царе, а «большие люди» Церкви, призванные Господом Богом в Симфонию с Царской властью для устроения духовной преграды пред лицом грядущего антихриста, не понимали (и по сию пору не понимают!) Священное сокровище Церкви, живую икону Христа – Его Помазанника, на Ком зиждилась Православная Царская Русь? Такое решительное, душепагубное всеобщее отпадение от своего святого прошлого, имело, прежде всего, религиозный корень. Неприязнь отступников, а порой сатанинская ненависть, не просто к своему Монарху, а именно к Православному Царю Третьего Рима, зашли так далеко, что не увидела Россия знак антихриста, явно пред ней открывшегося.

«Мы изменили и солгали пред Господом, и отступили от Бога нашего; говорили клевету и измену, зачинали и рождали из сердца лживые слова…И правда стала вдали…И не стало истины» (Ис.59,13-15). «А неправда причиняет смерть: нечестивые привлекли ее и руками, и словами, сочли ее другом и исчахли, и заключили союз с нею, ибо они достойны быть ее жребием. (Прем.1,16). «Так они умствовали и ошибались; ибо злоба их ослепила их, и они не познали таин Божиих» (Прем.2,21). «Горе тем, которые мудры в своих глазах и разумны пред самими собою! Горе тем, которые зло называют добром, и добро – злом, тьму почитают светом, и свет – тьмою, горькое почитают сладким, и сладкое – горьким! За то, как огонь съедает солому, и пламя истребляет сено, так истлеет корень их, и цвет их разнесется, как прах; потому что они отвергли закон Господа Бога и презрели слово Его». (Ис.5,20-24).

Горячий молитвенник и печальник земли Русской, святой праведный отец Иоанн Кронштадтский, в начале ХХ века так взывал к русским людям: «Забыли русские люди, что есть Россия. Россия – это подножие Престола Божьего!». «Судьба Царя – судьба России, не станет Царя, не станет и России». «Сам Бог, Владыка владык и Царь Царей утверждает за Царем Верховную власть». Но его слова остались не услышанными, «ибо огрубело сердце народа сего, и ушами с трудом слышат, и очи свои сомкнули, да не узрят очами, и не услышат ушами, и не уразумеют сердцем, и не обратятся, чтобы Я исцелил их» (Ис.6,10).

Священноначалие и духовенство не распознали той лукавой подмены, не одно столетие насаждаемой «цареборцами», – полагать Священство выше Царства. Возлюбивший Правду Божию более всего на свете, святой Старец отец Николай (Гурьянов), так говорил об этом: «они хотели заменить собою Царя. А это великое заблуждение! И дело не только в нарушении присяги. Затмевалась сама мысль, что Царь поставляется от Бога, и исчезало понимание Богоустановленности Царской Власти», при этом, Старец духовно наставлял нас: «если человек не любит Царя и Россию, он никогда искренно не полюбит Бога. Это будет лукавая ложь».

Катастрофы можно было бы избежать, если бы «большие люди» Церкви, в предложении Государя Императора Николая II – восстановить в Русской Церкви Патриаршество, узрели бы Святую Волю Божью, а не открывающиеся пред ними «большие перспективы». Сознавая свою ответственность за судьбы России и Церкви, Государь Император Николай Александрович, в марте 1905 г., на торжественном собрании Синода объявил, что Он принял решение о восстановлении Патриаршества на Руси и, предложив Себя в качестве Патриарха, просил согласия членов Синода. Но, увы! Вместо того, чтобы преклониться пред величием принимаемого Им для спасения Святой Руси подвига, «большие люди» Церкви, не найдя что ответить (ведь это предложение было настолько далеко от их чаяний), малодушно промолчали. Как позже напишет выдающийся Церковный писатель С.А. Нилус: «это в яве открыло, что иерархи своих искали сил в Патриаршестве, а не яже Божьих, и «дом их оставляется пуст».

«Цареборцы», нагнетая в Церковном обществе истерию о т.н. «несвободе и притеснениях Церкви» со стороны Царской власти, якобы «подрывающих канонические основы и Соборные начала в управлении Церковью», лживо обвиняли (и продолжают обвинять!) Государя Императора Николая II в том, что Он противился созыву Поместного Собора и восстановлению Патриаршества. Государь как никто другой, понимал насущность восстановления на Руси Патриаршества. 27 декабря 1905 г., членам Синода был дан Императорский рескрипт: «Ваше Высокопреосвященство. Церковная власть в лице Святейшего Синода весною настоящего года заявила мне о необходимости созвать, для устроения дел церковных, чрезвычайный Всероссийский Поместный Собор. Тяжелые обстоятельства на Дальнем Востоке не дали мне возможности тогда привести в исполнение это благое намерение. Ныне же я признаю вполне благовременным провести некоторые преобразования в строе нашей отечественной Церкви, на твердых началах вселенских канонов, для вяшего утверждения Православия. А посему предлагаю Вам, определить время созвания этого, всеми верными сынами Церкви ожидаемого, Собора».

А 16 января 1906 г., Государь Николай II утверждает состав Предсоборного Присутствия. Но первые же заседания Предсоборного Присутствия, посвящены были отнюдь не вопросам восстановления Патриаршества, а «необходимости упразднения власти Царя в Церковном управлении». Члены «Присутствия» выступили с предложениями об изменении Основных Законов Российской Империи, по которым Император Всероссийский является «Блюстителем Правоверия и всякого в Церкви благочиния». Внутри же самой Церкви бушевали нешуточные «либеральные» и «обновленческие» бури. Чего стоила одна только «модернистская» группировка «32-х» Петербургских священников, утверждавших о совместимости теории Карла Маркса с Христианством и признающих, что «учение революционеров, социальных реформаторов и Льва Толстого содержат элементы, которые можно найти в творениях святителя Иоанна Златоуста и других отцов Церкви».

В такой атмосфере сгустившихся апостасийных (отступнических) настроений в церковной среде и на фоне уже начавшейся революции 1905 г., церковные и околоцерковные «либералы», домогались созыва Поместного Собора только с одной целью – отделения Церкви от Государства. Восстановление Патриаршества мыслилось ими отнюдь не для укрепления Священного Самодержавия и Царя в Его служении «Удерживающего», а на оборот, для Его ослабления. Поэтому, понимая, что в такой обстановке данный Собор будет лишь церковно-задрапированное, «либерально-демократическое сборище», которое под влиянием реформистски настроенных членов Синода и части духовенства, захваченных обновленческими идеями, приобретет направление, которое уже возобладало в Государственной Думе, и будет способствовать только расшатыванию государственных устоев. Государь Николай Александрович, такому Собору собраться не разрешил.

Восстав и покусившись на власть Монарха, «большие люди» Церкви попрали не только Основной Закон Российской Империи – Ст.64 параграф 42: «Император, яко Христианский Государь, есть верховный защитник и хранитель догматов господствующей веры и блюститель правоверия и всякого в Церкви Святой благочиния. В сем смысле Император именуется Главой Церкви», но и соделались клятвопреступниками пред Всемогущим Богом, Именем Которого клялись в верности «своему истинному и природному Всемилостивейшему Великому Государю Императору». Перечеркнув свои ставленнические присяги, они спешно стали приводить к присяге изменникам Трона всю Церковь, благословив злодеяние цареотступничества: «Свершилась воля Божия. Россия вступила на новый путь государственной жизни. Да благословит Господь нашу великую Родину счастьем и славой на её новом пути!» (из Послания Святейшего Синода всем чадам РПЦ). 

Не остановил их грозный призыв Патриарха Гермагена, прославленного Русской Церковью всего лишь за четыре года до сих «окаянных дней»: «Измена Царю есть страшное злодейство, за которое грозно накажет Богъ, и она не избавит Россию от бедствий, а ещё глубже погрузит её в их бездну». Суетливо занимаясь устройством своей власти в Церкви после февральского переворота, изгоняя из Синода и с епархиальных кафедр (отправляя на т.н. «покой») всех «консерваторов» и «старомонархистов» (тех иерархов, которые благоговейно хранили законы Церкви, и не соглашались изменять церковным канонам в угоду «демократическому прогрессу и новой власти») и озаботившись вопросами раздела доходов причта да строительства свечных заводиков, при этом, поспешно вымарывая имя Благочестивейшаго, Самодержавнейшаго, Великаго Государя нашего из всех богослужебных текстов, «большие люди» Церкви отвернулись от Царя, попустив врагам России и Церкви Христовой, арестовать, а потом совершить страшное и изуверское злодеяние ритуального убийства Святой Августейшей Семьи.

Архиепископ Аверкий (Таушев), так писал об убиении Белого Царя: «Это убийство было продуманно и организованно никем другим, как слугами грядущего антихриста – теми продавшими свою душу сатане людьми, которые ведут самую напряженную подготовку к скорейшему воцарению в мiре врага Христова – антихриста. Они отлично понимали, что главное препятствие, стоявшее им на пути, это – Православная Царская Россия. А поэтому надо было уничтожить Россию Православную, устроив на месте ее безбожное богоборческое государство, которое бы постепенно распространило свою власть над всем мiром. А для скорейшего и вернейшего уничтожения России надо было уничтожить Того, Кто был живым символом ее – Царя Православного».

«Поразительнее всего то, – писал о тех «иудиных» днях товарищ Обер-прокурора Святейшего Синода князь Николай Жевахов, – что в тот момент разрушения Православной русской государственности, когда руками безумцев насильно изгонялась Благодать Божия из России, хранительница этой Благодати, Православная Церковь, в лице своих виднейших представителей, молчала. Она не отважилась остановить злодейскую руку насильников, грозя им проклятием, извержением из своего лона, а молча глядела на то, как заносился злодейский меч над священною главою Помазанника Божия и над Россией». В те февральские дни «большие люди» Церкви возомнили себя больше Царя и больше самой Церкви.

Так же и в наши дни, «большие люди» Церкви, объявив Первого Русского Царя – Помазанника Божьего, «тираном и убийцей» и приписав ему «ложное, с церковно-богословской точки зрения, понимание значения царя в церковной жизни», отрезали себя от линии Правды, забыв, что «Правдой Божьей престолы Царей утверждаются» (Притч.16,12). Забыли они, а может, и не знали, что Церковь Святая учит: Истина самодержавия Царей Православных, Их поставление и утверждение на престолах Царств, исходящее от Самого Бога, так священна, что по духу учения и законоположений церковных, она, некоторым образом, возводится на степень догмата веры, нарушение и отрицание которого сопровождается отлучением от Церкви.

По слову святого Апостола, Церковь есть тело Христово. Она – богочеловеческий организм, который, в своей Божественной части остается неизменной и святой, подвергаясь изменению в части тварной, человеческой. В этом смысле, Церковь рассматривает «Удерживающую» Царскую власть, как сдерживающее начало, которое, одновременно ограничивая и поддерживая человеческое естество, замедляет неизбежное «сползание» его с той духовной высоты, на которую было возведено благодатным ростом во Христе, нового человека. Нынешнее «богословие» церковных модернистов и «либералов», более всего ополчилось именно на это сдерживающее и ограничивающее начало. Это в их среде, «свободы творчества в церковной жизни», якобы возвращающей Церковное общество «ко временам первохристианским», родился страшный, богохульный термин – «царебожие». Термин, которым клеймится всякий член Церкви, исповедующий истинность и святость Богоустановленной Царской Власти. Термин, который так возмутил благодатного Старца о. Николая (Гурьянова), сказавшего: «смотрите, против Кого они выступают, придумав «царебожие», и против Кого идут?! – Против Царя и Бога. Видите, им ни Царь, ни Бог не нужен».

Даже прославляя святого Царя-Мученика Николая Александровича, жертвенно исполнившего свой священный долг-служение «Удерживающего» в Святой Руси, они, выражая «сомнение» относительно образа жизни и правления Царя Николая II, «не найдя оснований для его канонизации как монарха», сочли возможным (!) «прославление царской семьи лишь как мирян, принявших мученическую кончину в годы гонений», при этом поспешно оговаривались: «канонизируя последнего царя, мы не канонизуем царскую власть».

Так, потеряв и забыв Истину и Правду Божью, и пытаясь приспособить себя да и саму Церковь (в который раз!) к «реалиям и вызовам современного мiра», стремясь, во чтобы то не стало, догнать «колесницу времени» несущуюся «по дороге в никуда», «большие люди» Церкви оказались на «совете нечестивых» (всемiрном саммите религиозных лидеров в 2006 г.), где подписав (в итоговом документе саммита) отречение от Богоустановленного государственного порядка, влились в ряды строителей «нового мiрового порядка», вложив и свой «кирпичик» в возводимое этим «стройтрестом», апокалипсическое здание, от которого, в свое время, Гневом Божиим была оставлена только так называемая «стена плача».

«Точкой приложения» всех таких царененавистнических усилий, ныне выбрана личность Первого Русского Царя. Используя, «затхлые», уже давно разоблаченные самой Историей, «страшилки» о Грозном Царе, искажая историческую правду и Правду Божию, нео-цареборцы поставили себе задачу вытравить из Церковного сознания значение «Удерживающего» в Богопромыслительном плане спасения рода человеческого, и этим открыть путь к последнему всемiрному отступлению.

Сердце Царево в руце Божией, – научает нас Господь. И нет правды больше, чем Правда Божья! Ныне и присно звучит Его древнее, истинное слово – «Вознесох избранного от людей Моих; елеем святым Моим помазах его; и Истина Моя и милость Моя с ним, и о Имени Моем вознесется рог его» (Пс. 88, 20-21, 25).

Священномученик прот. Иоанн Восторгов, запечатлевший свое верноподданство кровью мученика, так раскрывает религиозную суть Царской власти: «Царь является орудием Промысла в управлении народом и насаждении в жизни его, законов и планов Божественного мiроправления. Эту религиозную и таинственную истину, можно принять только верою; так ее и принял, и исповедует наш народ, когда издревле говорит на своем образном языке: Царь – от Бога пристав; правда – Божия, а суд – Царев».  Канонист Церкви Вальсамон учит: «Мощь и действие христианского Императора простираются и на душу, и на тело подданных, тогда как Патриарх есть их духовный пастырь». Эта непреложная истина отозвалась в народной душе кратким, но ёмким величанием своего Царя – Царь-Батюшка, Отец и Надёжа. До такой степени верил и мыслил Русский человек о своем духовном единстве с Царем, что говорил: «если Царь согрешит, народ умолит, если народ согрешит, Царь умолит».

Вселенский учитель Церкви, святитель Иоанн Златоуст писал: «Править народом может любой…Но умереть за народ может только Царь». Русский Царь, это не просто Царь-помазанник, которому вручена Промыслом судьба великого народа. Он тот единственный Царь на земле, которому определена от Бога задача охранять Святую Церковь и нести высокое Царское послушание до Второго Пришествия Христова. «Установленная Богом Царская власть служит целям Царствия Божия и ответственна пред Богом за приведение управляемого Ею народа в чистой, неповрежденной ересями, вере к порогу Царства грядущего Христа», – так писал о Царской власти, твердый защитник чистоты Православия архимандрит Константин (Зайцев).

Задачи Русского Царя, Господом Богом на Него возложенные, выходят далеко за пределы задач верховного правителя. Его дело – творить дела Божие, быть выразителем Воли Божией, носителем и хранителем общехристианского идеала земной жизни. «Соответственно сему, - писал князь Николай Жевахов, – и задачи Русского Царя, выходя далеко за пределы России, обнимали собою весь мiр. Русский Царь устанавливал мiровое равновесие в отношениях между народами обоих полушарий. Он был защитником слабых и угнетенных, объединял Своим верховным авторитетом разноплеменные народы, стоял на страже Христианской цивилизации и культуры, был тем «держащим», на Которого указывал Апостол Павел в своем 2-м Послании к Фессалоникойцам, говоря: «тайна беззакония уже в действии, только не совершится до тех пор, пока не будет взят из среды удерживающий теперь» (2 Фес. 2,7-8). Вот в чем заключалась миссия Русского Православного Самодержавного Царя!». Православный Русский Царь – тот Богом поставленный Носитель земной власти, действием которого до времени сдерживается сила «тайны беззакония».

Промыслом Божьим, Православному Государю, Царству Русскому и его народу, вручено величайшее служение, входящее в план Божественного мiроправления, это – героическая ответственность защиты ПРАВОСЛАВИЯ во всем мiре. Этот Богоопределенный путь служения Святой Руси и сама вера Русского народа в Святую Русь, что вне Её нет для него спасительных путей, родили то Великодержавное сознание, и подчинили всю Народную жизнь единственной и вечной миссии – хранить и являть Христову Истину в Её полноте и неповрежденности. А Русскому Царю, в этой святой миссии, предопределено особое и исключительное служение «Удерживающего» мiровое зло и Стража Вселенской Церкви.

Поэтому, в образе Царя Иоанна Васильевича Грозного, Русский Православный народ, Народ-Богоносец, и по сию пору, хранит и почитает Царскую Икону Святой Руси! Аминь!

Евгений Семёнов

 С сайта «Наша Эпоха»

 

 

Владимир Ларионов
ПРАВОСЛАВНАЯ НАЦИОНАЛЬНАЯ МОНАРХИЯ В РОССИИ ( КНИГА)

 

/Утопия или политическая реальность/

 

Памяти Константина Константиновича Веймарна,

начальника Российского Имперского

Союза-Ордена посвящается

Оглавление

• · Вместо предисловия
• · Введение. Псевдомонархический подлог или прозрение власти?
• · Глава I. Монархическая государственность — консервативная утопия или вектор национального обновления
• · Истоки национальной трагедии
• · Постигнем ли мы смысл новейшей истории?
• · Православие, Самодержавие, Народность
• · Богословское обоснование самодержавной власти
• · Святые отцы Церкви о монархии
• · Биологический фундамент Государственности
• · Утрата и возрождение монархического правосознания
• · Третий Рим или Новый Израиль
• · Секта украинствующих
• · «Символическое» возрождение на фоне демократического некроза государственности
• · Мировоззренческая основа возрождения государственного сознания
• · Воскрешение монархии — консервативная утопия или революционное возрождение Традиции?
• · Глава II. Монархический принцип правления в XXI веке
• · Вступление
• · Корень государственности
• · Архетип древнерусской государственности
• · Архетип самодержавной государственности в традициях древности и современном осмыслении
• · Понятийный аппарат государственности
• · Традиционная государственность
• · Государственный канон, традиционные устои народа и духовный фундамент патриотизма
• · Христианский источник гражданского патриотизма в традиционном государстве
• · Священные основы государства и личность
• · Церковь и государство
• · Необходимость монархического вектора в современном политическом движении правых сил
• · Глава III. Монархизм православный и монархизм воровской
• · Грехи политического монархизма
• · Истоки воровского монархизма в России
• · Грамота 1613 года
• · Воровской монархизм «кирилловцев»
• · Закон о престолонаследии и современность
• · Еще раз о законе престолонаследия
• · Принц Майкл, или обезьяний проект
• · Рыцарская Монархия
• · Глава IV. Орденская Русь
• · Русская Элита
• · Церковная ограда и орденская организация
• · Православные братства и особенности русской орденской идеи
• · Орденская идея, западный традиционализм и наши задачи
• · Орденская организация и русская традиция
• · Вместо эпилога
• · Заключение

Вместо предисловия

Я люблю ледяную Московию,

Золотой византизм куполов,

Темных изб лубяные прогалины

Средь безкрайних полярных снегов.

 

Я влюблен в избяную Московию,

В ее строгий спартанский уклад,

В ее буйные будни и праздники,

В ее песен лирический лад.

 

О, святая, студеная Родина,

На просторах — хрустальный орарь,

Снежно-искристым убрусом убранный

Ледяной Вселенский Алтарь.

 

И отрадой мне топь непролазная

Среди чащи таежных лесов,

Путь-дорога в простор, безоглядная

До поморских поклонных крестов.

 

Звон небес благовестит нам колокол,

Пробуждая в душе вечный зов.

Наша честь, наша верность и мужество

Обретаются в вере отцов.

 

Не милей пепелища родимого

Все шедевры заморских творцов,

И калитка погоста старинного

Нам роднее роскошных дворцов.

 

Эти чувства от времени древнего

Созидали державу дедов,

То завет наших пращуров доблестных,

Легендарных в сраженьях бойцов!

 

Свои славные ратные подвиги

Совершая под знаком Креста,

Наши прадеды стойкими в Истине

Завещали нам быть до конца.

Нам судьба предначертана Господом

Прозревать сквозь метельный атлас

Образ Божьего Града Небесного

Через строгий Нередицкий Спас.

Василий Шарапов

Введение. Псевдомонархический подлог или прозрение власти?

Удивительные вещи происходят в политической жизни современной России. Вроде бы все идет своим чередом. Реформы успешно толкают в тощий зад экономику по пути безудержной траты минеральных ресурсов страны в погоне за долларовой выручкой, с которой не знают, что делать.

А вернее сказать, знают. Ее надо обязательно «разделить», а лучше — «распилить». Но вот незадача, выручка сверхогромна, и как ее разворо… распределить, еще не придумали. А пока эти деньги составляют загадочный Стабилизационный фонд. Стабилизируют же они продолжающуюся деградацию общественной жизни.

В политике тоже ничего особенного. Власть все так же бодро салютует либеральным ценностям, старательно заворачивая их в фантик пожухлого советского патриотизма, слегка припудренного антуражной пылью ушедшей в небытие Императорской России, и продолжает исполнять роль большой «шестерки» в большой восьмерке.

Скучно описывать эту унылую действительность. Вы, уважаемый читатель, и сами все знаете и видите, и от унылости всего происходящего становится «погано» на душе. Как бы ни кривлялись наши юмористы на тему нелепой российской действительности — не смешно все это! Давно не смешно.

И вдруг в нашей родной Государственной думе депутатам в кабинеты приносят «Политический журнал» за № 2 от 2006 года. Вроде как с первого взгляда привычный богато иллюстрированный словесный понос, удобренный обильной рекламой. Но открываем первую же статью журнала и одновременно открываем рот. Да, не так уж и скучно жить в стране после Советов.

Судите сами, автор статьи Петр Акопов серьезно, без сарказма и, вне всякого сомнения, не без санкции высокого начальства обсуждает проект реставрации в России монархии сверху, усилиями прозревших работников ФСБ под чутким руководством их державного шефа.

И это пишет не какая-то там оппозиционная газетенка, и это не шизофренический боевой листок красных патриотов сталинской исправительно-трудовой колонии с аббревиатурой СССР, а журнал, издающийся далеко не для свободной продажи, но для примечательно адресной раздачи.

Ну как тут не растеряться. Как понять, что это такое? Закономерный ли это плод переживаемого чекистского ренессанса? Может, это очередной «Трест» под №…? Надеюсь, читатель хотя бы по советским фильмам помнит о знаменательной операции «Трест».

Поразительно, но статья Акопова проникнута каким-то неподдельным пафосом. Он же сообщает читателю, что информация о тайном кремлевском проекте реставрации монархии в промежутке между 2008 и 2016 годом стала известна американцам. Что, конечно, не удивительно, раз это становится известно всем.

И вот уже два представителя Белого Дома и, разумеется, ЦРУ, мчатся в Россию, чтобы собрать демократическую общественность в единый кулак и ударить этим кулаком по авторитарному проекту «кремлевских злодеев».

Американцы никак не возьмут в толк, что кулак нашей демократической общественности годен лишь для мастурбации, и давно уже не интеллектуальной. Кроме того, эта наша пресловутая «общественность» страсть как опасается питерских кремлевцев и готова от них принять не только монархию, но и все, что угодно, хоть черта лысого.

А вот что касается немногочисленной национальной русской интеллигенции, то нам стоит крепко подумать, втаскивать ли этого наскоро слепленного «Троянского коня» в «свой огород».

С одной стороны, нет никаких сомнений, что возрождение России — и духовное, и социальное, и экономическое, наконец, — лежит исключительно на путях воссоздания в стране преемственной авторитарной, исключительно национальной власти, каковой, по природе вещей, может быть только монархия. Но монархия монархии рознь.

Ходят слухи, что сама эта монархическая шумиха и псевдомонархические проекты осуществляются на деньги А. Чубайса. Сложно утверждать такие вещи наверняка, но с абсолютной уверенностью можно говорить, что далеко не всегда тот, кто дает деньги, является истинным автором проекта и организатором его массовой рекламы. Есть силы и поважнее Чубайса.

Так давайте же повнимательнее разберемся, что же в итоге предлагают нам потомки «комиссаров в пыльных шлемах».

Монархия и ее антипод — псевдомонархия или даже антимонархия, есть устойчивая парадигма смены исторических циклов в Русской истории. Мы пережили большевизм с его ярко выраженной антимонархичностью, то есть с таким жестким устройством властной пирамиды, которая по форме (но не по содержанию) может напоминать абсолютистские азиатские монархии. Напоминать деспотизмом, низведением интеллигенции, этой псевдоаристократии Советов, до состояния подручных и надсмотрщиков за бесправным населением. Такой по форме власти, которая абсолютно лишена какой бы то ни было сакральной санкции на властные полномочия, без чего истинная монархия и немыслима.

Теперь мы вступаем в тревожное время перелома эпох, когда скрытое до времени священное Царство, как град Китеж, может обрести новую жизнь в новых формах воплощения вековечного монархического идеала русского народа, постигаемого сегодня большинством: иногда сознательно, но чаще — только интуитивно.

Однако именно от большинства ныне зависит, будем ли мы жить при истинной монархии, то есть в нравственно и организационно здоровом государственном и национальном организме, или в новом псевдомонархическом проекте, означающем общество нравственного распада народа; в социуме, возглавляемом специфическими органами власти, под помпезной вывеской, украшенной пышной короной газово-нефтяной псевдоимперии — полигоне по подготовке послушного человеческого стада к принятию глобального мирового государства, населенного рабами безумного потребления, во главе которого стоит предсказанный в Откровении Иоанна Богослова лжемонарх-антихрист; в кощунственной антиимперии, в которой окончательно будут погребены благородные чаяния христианского человечества о духовной свободе, высокой нравственности, цветущей культуре суверенных народов и государств.

Понимают ли авторы монархических проектов, какая опасность кроется за механической реставрацией монархии, которая всего лишь искусственно увенчает ту систему власти, которая создана на обломках СССР и деградирует на глазах, не имея абсолютно никакого внутреннего мотива, а тем более — энергетического резерва для своего нравственного и волевого катарсиса.

Вообще говоря, создается устойчивое впечатление, что политическая элита России современной не совсем отдает себе отчет в том, что она делает, что говорит и куда стремится. У государства Российского отсутствует ясная доктрина перспективы именно государственного и социального развития. Власть же характеризуется вечной озабоченностью сохранения неустойчивого баланса интересов олигархических групп и выпусканием пара социального недовольства у населения. Всеохватная стагнация, никакой динамики, никакого плана на будущее. Только вялая реакция на вызовы современности. Это начало конца. А чего стоят постоянные разговоры о преемнике действующего президента! Мы что, уже живем при династической монархии, если глава государства, еще оставаясь таковым, как византийский император, вправе короновать своего преемника? Или вспомним национальные проекты власти, которые подаются обывателю как ряд чрезвычайных мер, тогда как в нормальном государстве это обычный набор стандартных функций госаппарата.

Бред, да и только. И на фоне всего этого уморительно звучат заклинания, призванные усыпить бдительную настороженность Запада по поводу всего того, что у нас происходит, и убедить его, что мы строим суверенную демократию. Термин «суверенная» для демократии в России не случаен. Ощущение того, что, став участниками всевозможных международных организаций, мы утратили значительную долю национально-государственного суверенитета, не получив взамен ничего, вполне оправдывает и сам термин, и осмысленную попытку этот суверенитет восстановить. Вот только можно ли его вернуть на путях тупой приверженности современной системе ценностей, по глупости или по коварному лукавству признаваемой многими за демократию (т. е. народовластие), — это большой вопрос. Народ наш имеет «нонче» власть регулировать разве что резинку своих трусов, да и то — в объеме, допустимом особенностями качества китайского ширпотреба. И это все наше народовластие?!

А что же Его Величество Народ?

Народ пока безмолвствует. Но что кроется за этим затянувшимся молчанием?

В конце 2006 года социологи из ВЦИОМ провели опрос населения: «Нужна ли России монархия?» Результаты нельзя назвать неожиданными или сенсационными — каждый десятый россиянин готов принять в качестве правителя страны самодержавного монарха. Почти треть населения страны (28 %) теоретически видит пользу для страны в восстановлении монархической власти. Для 8 % из них Царь — духовный символ страны и единства народа, 9 % полагают, что династическая преемственность власти есть гарантия спокойной и законной передачи власти от одного правителя другому, а 11 % выступают за монархию как за способ восстановления в России исторической и юридической преемственности власти и возврата к живительным истокам национальной традиции. Любопытно, что опросы показывают устойчивую динамику роста монархических настроений в России. Не нужно быть экстрасенсом, чтобы понимать, что эти настроения неизмеримо вырастут, когда после грядущих выборов в Думу и «выборов» нового президента РФ народ в который раз будет жестоко обманут в своих ожиданиях.

Каков же выход из явного идейного тупика современной власти? Отражен ли он в загадочном «Проекте «Россия», о котором шла речь в «Политическом журнале»?

Сам автор журнальной статьи с нескрываемым сочувствием цитирует пассаж из указанного проекта с многообещающим названием, опубликованного не так давно без указания авторства.

Позволим себе воспроизвести ряд цитат из этой работы. «Наша идея — монарх, власть которого ограничена религией. Власть, стоящая на двух ногах — алтарь и трон. Обратите внимание, мы желаем восстановления системы и принципа, а не какой-либо монархической фамилии. Мы хотим постараться для России, а не заранее определенных лиц. Кто будет монархом, решать Богу и народу, а не нам с вами. Мы создаем организацию Идеи, а не фамилии и не берем на себя функции Земского собора. Наша задача — создать условия для возрождения самодержавия. Сначала на Руси, а потом во всем мире. Постепенно, незаметно, в череде как бы текущих само собой событий».

Начали за здравие, кончили за упокой. Получается, что пресловутый «Проект «Россия» озабочен восстановлением монархии во всем современном мире? Думаете, это простая отрыжка «совка», когда мы помогали строить неграм социализм, а теперь, по инерции, готовы оказать им помощь в построении развитого монархизма? О, если бы было все так безобидно.

Речь, конечно, идет не о желании группы энтузиастов помочь неграм посадить на трон бананово-лимонной Лимпопо самодержца-каннибала. Это были бы просто детские шалости. Неизвестный автор говорит — и это понятно всякому православному человеку — о всемирном монархическом проекте, который увенчается приходом антихриста. А все рассуждения о Царе Святой Руси — это дымовая завеса. О какой Святой Руси вообще может идти речь, когда обязательным условием сохранения стабильности в России с приходом монарха является полная неприкосновенность прежней политической команды, да и системы в целом?

Итак, возрождение самодержавия в России видится авторам проекта «Россия» первым шагом на пути к восстановлению монархий во всем мире. Но нам-то это к чему? Ну не абсурд ли это, не повторение ли старой коммунистической утопии о всемирной пролетарской революции? А вдруг не абсурд?

Верующее сердце без труда прочитает в этом стремлении попытку навести тень на плетень. При свете дня все предельно ясно. Проект «Россия» вполне может оказаться пробным шаром для страны в системном продвижении общемирового плана по становлению не просто мирового правительства, но именно и только мировой монархии. Кто будет этим мировым монархом, христиане хорошо знают. Недоверчивых я, опять же, отсылаю к Откровению евангелиста Иоанна.

Не совсем понятно, что же в данном проекте обеспокоило ЦРУ и мировую общественность. Возможно, западные эксперты вообще боятся выпускать джинна национального монархизма из бутылки раньше определенных сроков, то есть до восстановления единственно приемлемого для них трона — в Третьем Храме Иерусалима, который будет построен к приходу сына погибели. Авторы проекта «Россия» и их рекламный агент Петр Акопов упаковывают свою идеологическую пилюлю в совершенно белоснежную обертку. Вчитайтесь: «Монархия — это принцип управления, который и по сей день используется в каждой структуре, начиная от нашего тела и заканчивая любым ларьком, заводом или армией. Государственное устройство монархического типа — это не возврат в XV век.

Монархия — это не преданье старины глубокой, а принцип единовластия. Он есть во всякой здоровой структуре. Вы можете представить себе семью, устроенную по демократическому принципу, где глава меняется каждые четыре недели? Или завод, где каждые четыре месяца меняют руководителя? Абсурдно. Но менять каждые четыре года власть в гигантском государстве еще абсурднее. Регулярная смена власти разрушает все — и государство, и семью, и завод».

С этим действительно не поспоришь. Такие откровения, даже если они есть всего лишь обертка, прикрытие истинных целей, опасны сами по себе. И это хорошо понимают режиссеры мировой закулисы, с которыми сам проект «Россия», вернее, его опубликование, вероятно, по безалаберности, не успели согласовать. Американский дипломат Гольдфарб приводит данные опроса, по которым симпатию к монархии в нашей стране в той или иной степени высказывают до 30 % опрошенных. В среде руководителей разного ранга этот показатель еще выше — аж 42 %. За десять лет число сторонников монархического правления в России выросло в два раза. И это при том, что о монархии в современной России у людей весьма смутные представления. А если действительно развернется, поддержанная мощью государственных СМИ, рекламная кампания в поддержку самодержавия, то оно может быть восстановлено очень быстро, почти так же молниеносно, как пало. И даже если мы имеем дело с очередной провокацией в стиле старой «Операции «Трест», то ведь и ситуация изменилась. В те далекие годы в России, как это ни парадоксально, сторонников монархии было ничтожно мало по сравнению с нашим временем. А что, если джинн, выпущенный из бутылки закулисными кукловодами, вдруг перестанет слушаться хозяина? Умные люди за океаном просчитывают и такую возможность.

Для монархической общественности вроде бы наступает радостная пора исполнения чаяний. Вот только смущает ряд важных моментов. Все это действительно очень похоже на очередную операцию «Трест» с не до конца понятными целями, но вполне угадываемыми — и пренеприятными для России — последствиями.

Сегодня речь должна идти о том, что в России возможны две формы монархической реставрации. Первая — это возрождение традиционной русской православной государственности с Царем во главе, которая будет окружена кольцом врагов и которая в полном одиночестве будет противостоять миру в его безудержном стремлении в пропасть через поклонение мировому владыке — антихристу.

Вторая форма подспудно угадывается у авторов «Проекта «Россия». В соответствии с ней остается все как есть, но голое естество истерзанной страны, сползающей в пропасть исторического небытия, будет украшено плюмажем псевдомонархического института власти, окончательно легитимизирующего тотальный криминальный «беспредел» и распад государственной ткани. И все в этом проекте пропитано антихристианской сутью, особенно в той его части, где авторы призывают Россию раздувать общемировой монархический пожар своими больными легкими политического доходяги.

Вы спросите: а зачем антихристианскому проекту, имеющему в виду прежде всего восстановление трона для антихриста, понадобилась политическая тень монарха в Российской Федерации? Ну, хотя бы затем, чтобы исполнилось пророчество Апокалипсиса: «…и поклонятся ему цари земные». Цари земные ох как нужны глобальному мировому проекту, именно цари, а не президенты. Для уразумения сути вопроса, поверьте, приведенной цитаты более чем достаточно.

Но самый интересный, поистине интригующий вопрос — кого же хотели бы увидеть на высоком Русском Троне современные политтехнологи?

Далеко не случайно буквально бешеную активность проявляет британский подданный, принц Майкл Кентский. Ведь, по устойчивым слухам, в реализации монархических проектов Кремля именно ему отводится роль будущего Всероссийского самодержца. Именно под него готовят сложные генеалогические выкладки, призванные доказать бесспорные права принца на российский престол.

А в нашем патриотическом лагере до сих пор идет грызня сторонников и противников потомков Кирилла Владимировича. Нужно понимать, что этот ельцинский проект уже списан в архив. Новое время требует новых героев.

Принц Майкл — лицо крайне примечательное. Автор этих строк обратил внимание на его странную политическую активность в России еще в 1998 году. Тогда же, в 1998 году, в альманахе «Лабарум» мы указали, какую опасность может таить проект монархической реставрации при Б.Н. Ельцине, «сработанный» под квазицаря «Михаила Второго», то есть принца Майкла Кентского. Через какой-то промежуток времени наши СМИ престали его замечать, но это отнюдь не значит, что принц прервал свою подозрительно кипучую деятельность в России.

Он не скрывает своего участия во всевозможных масонских ложах. В Англии подобное не скрывают — этим гордятся. Майкл Кентский интересен и своей попечительской и просветительской деятельностью. С его предисловием, в частности, вышла книга Лориса Гарднера, посвященная поискам Грааля и прочим тайнам, кстати, давно переведенная на русский язык.

Книжица эта — предшественница безобразных антихристианских романов в стиле «Кода Да Винчи» Дэна Брауна. В предисловии к работе Гарднера Майкл Кентский не скрывает своих симпатий к антихристианскому творчеству новоиспеченных идолов читающей европейской публики. Для него это «новое и интересное слово в духовных исканиях человечества». Любопытный, однако, получается вариант монарха для православной России.

Кстати, скоро у нас грядет премьера американского сериала по книге Фредерика Форсайта «Икона». Об этом также с радостью сообщает нам автор статьи в «Политическом журнале». И совсем не случайно в сериале том будет обыграна тема приглашения на возрожденный в России Трон одного из представителей Виндзорской династии. Все это звенья одной цепи чудовищного по лукавости проекта.

Согласитесь, что более кощунственного плана по дискредитации самой идеи, самого священного принципа самодержавной власти в России и придумать сложно. Насмешка, достойная дьявола. Династия Романовых началась с Михаила Федоровича, и святые прозорливые отцы предсказывали, что если Господь помилует Россию, то нам дарован будет монарх из рода Романовых по женской линии. В этом грядущем государе мистики и прозорливцы видели укрытого до времени царя Михаила II. И какова же бесовская гримаса в исполнении современных политтехнологов — выдать англичанина Майкла за чаемого Михаила II!

Майкл Кентский действительно зачастил в Россию. Его уже видели на Урале, в Самаре, в Питере. Его благотворительная деятельность растет и ширится. Чего стоит одна именная стипендия в Плехановской академии. Вообще игры в попечителя обходятся принцу недешево. Им спонсирован Ожоговый центр в Москве, и он же, наконец, выпускает журнал для русских бездомных «Дно», который печатается в… Глазго! Одним словом — «пиар», назойливый и целеустремленный.

Принц является официальным патроном Российско-британской торговой палаты, в списке членов которой «Бритиш телеком», «Бритиш Газ», «Бритиш Эйруэйз» и другие, которые пока не светятся — «Бритиш петролиум» и «Шелл».

Майкл Кентский — серьезный лоббист прежде всего британских нефтяников. Но только ли роль бизнес-агента интересна ему в России? Он ведь, как-никак, внучатый племянник Императора Николая II и кузен ныне царствующей Елизаветы II Английской. Принц активно учит русский язык, хотя для бизнеса всегда хватает английского, тем более если он — родной. Все более чем прозрачно!

Петр Акопов в своей статье приводит слова замечательного русского патриота и нашего современника Игоря Огурцова, который искренне боится, что «нынешняя власть серьезно возьмется за монархический проект и все испоганит». Боюсь и я. Но автор журнала и авторы проекта нас успокаивают. Не бойтесь, ведь иного пути, как восстановление монархии сверху, у России нет.

Может быть, и нет. Действительно, утопично было бы ожидать сознательного революционного подъема масс, ведущего к победе светлых идеалов монархизма. Массы можно поднять только за водкой, и то не коллективно, а так, чтобы кто-нибудь, помоложе, за ней сбегал.

Но как нам поверить, что генетически связанная с разрушителями исторической России власть готова будет взять на себя небывалый нравственный подвиг по возрождению истинной православной государственности назло всему миру апостасии?

Конечно, на все воля Божия. И мы не вправе отрицать то, что везде в России есть искренние люди, патриоты. Есть они и в ГРУ, и в ФСБ. Мы даже не можем отвергать с порога мысль о том, что проект воскрешения монархии в России, если такой и родился в кремлевских кулуарах, носит истинный характер и венчает собой стремление к воскрешению исторической русской православной государственности. Мы вполне можем допустить, что авторы многочисленных проектов типа «Россия» пытаются перевести стрелку перед идущим поездом национального возрождения в псевдомонархический тупик. Разумеется, не без помощи американских доброхотов и за их же деньги.

Все может быть в стране чудес, какой была, есть и будет Россия. Но чтобы нам после очередного «чуда» не харкать кровью и не заваливать рвы своими телами и телами своих детей, предлагаю внимательно ознакомиться с материалами книги, чтобы доподлинно знать, какая она, истинная русская монархия, каковы были ее характерные особенности в прошлом и что мы чаем обрести в будущем, чтобы ни под каким видом не принимать гибельный суррогат.

Данная книга призвана оградить русское образованное общество от попадания в ловушку современных монархических проектов власти, дать ключ к пониманию проблематики монархического принципа власти в контексте современности. Доступным языком будут раскрыты хитросплетения вокруг потомков Кирилла Владимировича и их претензий на Трон. Будет дана альтернативная точка зрения на вопросы династической преемственности в рамках исторического русского самодержавия с позиций дня сегодняшнего, и будет предложен альтернативный проект для русского и шире — российского общества по реализации священной мечты — возрождения традиционной, исторической государственности в России.

Но сначала мы рассмотрим тот общественно-политический, исторический, социальный и мировоззренческий фон в России, на котором и разворачиваются идеологические баталии за и против монархического принципа в современном мире, попробуем оценить те перемены, что произошли со страной, ее политическим окружением и русским народом за последние сто лет, и понять, есть ли предпосылки к реализации проекта возрождения самодержавной власти и насколько вообще реальны планы по возрождению такого исключительно традиционного института власти, каким является монархия, в современной постсоветской стране, называемой Российская Федерация.

Скачать книгу

 

СВЕТОЧИ ПРАВОСЛАВИЯ И РУССКОЙ МЫСЛИ О МОНАРХИИ

Свт. Иоанн Златоуст: «Имея попечение о благоустройстве людей, чтобы многие из них не жили безсмысленнее зверей, Бог учредил власть начальников и Царей, как бы бразды для управления кораблем». «Итак, должно воссылать великую благодарность Богу и за то, что есть Цари, и за то, что есть судьи».

Преп. Исидор Пелусиот: «Начальство и власть царская установлены Богом. Но если какой злодей-беззаконник восхитит сию власть, то не утверждаем, что поставлен он Богом, но говорим, что попущено ему».

Свт. Григорий Богослов: «Блажен, кто многотрудными руками чтит Царя и для многих служит законом жизни».

Антоний IV, патриарх Константинопольский: «Невозможно христианам иметь Церковь, но не иметь Царя. Ибо царство и Церковь находятся в тесном союзе и общении между собою, и невозможно отделить их друг от друга».

Преп. Серафим Саровский: «После Православия они (Цари) суть первый долг наш русский и главное основание истинного христианского благочестия».

«В очах Божиих нет лучшей власти, чем власть православного Царя».

Свт. Митрополит Московский Филарет (Дроздов): «Благо народу и государству, в котором единым, всеобщим и вседвижущим средоточием, как солнце во вселенной, стоит Царь, свободно ограничивающий свое неограниченное самодержавие волею Царя Небесного, мудростию яже от Бога».

«Народ, чтущий Царя, благоугождает чрез сие Богу, потому что Царь есть устроение Божие».

«Бог, по образу Своего небесного единоначалия, утвердил на земле Царя; по образу Своего небесного вседержительства устроил на земле Царя самодержавного; по образу Своего царства непреходящего...поставил на земле Царя наследственного».

Архиепископ Иннокентий (Борисов): «Что боговозженное солнце для природы, то богодарованный Царь для своего царства. Призирает светлое око Царя – и иссушаются слезы, утоляются вздохи, ободряются труды, оживляется мужество. Простирается щедрая десница Царя – и облегчаются бедствия, восполняются подвиги. Исходит царственное слово – и всё приводится в стройный чин и порядок, все возбуждается к деятельности. Всему указуется свое назначение и место».

Григорий IV, патриарх Антиохийский: «Укреплять святую мысль через писание, быть верным защитником Православной веры, самодержавного Царя и Отечества есть славное и святое дело, самое главное, дело первостепенной важности и приятное Богу».

Св. прав. Иоанн Кронштадтский: «Держись же, Россия, твердо веры своей, и Церкви, и Царя православного, если хочешь быть непоколебимою людьми неверия и безначалия и не хочешь лишиться царства и Царя православного».

«А вы, братия, крепко стойте за Царя, чтите, любите его, любите святую Церковь и Отечество, и помните, что Самодержавие – единственное условие благоденствия России; не будет Самодержавия – не будет и России».

Схиархимандрит Варсонофий (Плиханков) Оптинский: «Наш Царь есть представитель воли Божией, а не народной. Его воля священна для нас, как воля Помазанника Божия; мы любим его потому, что любим Бога. Славу же и благоденствие дарует нам Царь, мы принимаем это от него как милость Божию. Постигает ли нас безславие и бедствие, мы переносим их с кротостью и смирением, как казнь небесную за наши беззакония, и никогда не изменим в любви и преданности Царю».

Св. патриарх Тихон (Белавин): «Царь есть "батюшка" для народа, как трогательно называет его сам народ». 

«Мы же, братья, будем молить Господа, дабы Он и на далее сохранил для России Царя самодержавного и даровал ему разум и силу судить людей и державу Российскую в тишине и без печали охранити».

Свщмч. Митрополит Владимир (Богоявленский): «Священник не монархист не достоин стоять у Святого Престола, священник республиканец – всегда маловер. Монарх посвящается на власть Богом – президент получает власть от гордыни народной; монарх силен исполнением заповедей Божиих – президент держится у власти угождением толпе; монарх ведет верноподданных к Богу – президент отводит избравших его от Бога».

Архиепископ Никон (Рождественский): «Царь есть Богом данный отец народа, беззаветно любимый, облеченный от Самого Бога, Божией милостию, всеми правами отца, законодателя, как бы во образ Бога Вседержителя».

«Без Царя не может жить Русская земля... Царь – это ее отец, ее ангел-хранитель, Царь – это душа, это сердце Русского народа, как говорит мудрость народная: без Царя земля – вдова, без него народ – сирота; одно солнце на небе – один Царь Белый на Руси Святой!».

Свщмч. Епископ Арсений (Жадановский): «Любите Царя самодержавного, православного. Что у нас есть такой Царь - это наше счастие. Наше величие и слава. Мы имеем русского православного Царя, значит у нас есть отец народа, есть его начальник, защитник, доброжелатель. Хорошо той семье, где жив отец, там ведется порядок, такая семья и материально обеспечена. И часто расстройство в семье бывает с потерею отца. То же и в большой семье - государстве. И как не может быть двух или более отцов, а только один, так и в государстве, правильно поставленном, должен быть один Царь самодержавный».

Свщмч. Епископ Андроник (Никольский): «Нужно тщательно и задушевно раскрывать и нравственный смысл, духовное значение царского самодержавия во всей нашей народной жизни, чтобы все ясно понимали и ценили то незыблемое начало совести и духовного взаимного родства Царя и всего русского народа, на котором основано и почивает наше исконное царское самодержавие».

Протоиерей Евгений Попов: «Заповедь "чти отца твоего" относится и к Царю, как отцу всего Отечества». «Несчастной России нужен православный Царь, как больному в тюрьме свежий воздух, без него она пропадет».

«Что богодарованная власть отца в каждой семье: то от Бога же власть Царя во всенародной, или государственной семье».

«Царская власть – Божие дарование и Божие благословение; отсюда идея "величества" (как и титул величества), всего лучше оправдываемая в одном лице (монархия, единодержавие); отсюда Государь – существенно самостоятелен, особа священная и неприкасаемая».

Свщмч. протоиерей Иоанн Восторгов: «Вместе с верою и любовью к Богу, непоколебимая, веками утвердившаяся и освященная Церковью любовь к Царю служила могучим оплотом нашей народности в исторических судьбах ее».

«Господь Бог устроил Царя в Свое место, и посадил на царском престоле суд и милость».

Протоиерей Владимир Востоков: «Царь – отец народа, а не слуга народа, не раб партии или сословий».

Игумен Серафим (Кузнецов): «Для русской земли только в царском самодержавии, без всякой заморской конституции, и есть спасение».

 «Правда Христова учит любви к Царю, что православный русский народ свято исполнял».

Архиепископ Серафим (Соболев): «И если для государственного правления Св. Писание признает одну только форму – самодержавную власть Царя, Помазанника Божия, то ни о какой другой власти, как не основанной на Божественном Откровении, мы не должны думать».

Архимандрит Константин (Зайцев): «Пока во главе Великой России стоял Царь, Россия не только содержала в себе отдельные элементы Святой Руси, но в целом продолжала быть Святой Русью, как организованное единство».

Протоиерей Сергий Булгаков: «Церковь сосредотачивала особую любовь на своем Помазаннике, как возлюбленном, отрасли Давида, женихе церковном».

Иеромонах Павел (Стефанов): «Истинные христиане веруют и исповедуют, что учение о царской власти прямо исходит из богооткровенного слова – Библии и точным образом соответствует иерархическому порядку, установленному в Царствии Божием».

Митрополит Иоанн (Снычев): «Богоучрежденной формой существования православного народа является самодержавие. Царь – Помазанник Божий. Он не ограничен в своей самодержавной власти ничем, кроме выполнения обязанностей общего всем служения. Евангелие есть "конституция" самодержавия».

«Православный Царь – олицетворение богоизбранности и богоносности всего народа, его молитвенный председатель и ангел-хранитель».

«Именно монархия является оптимальной, исторически опробованной, естественной формой государственного бытия российской цивилизации».

 «Святая, Богом благословенная и Ему угодная форма государственного правления есть самодержавная, возглавленная самим Богом поставленным Единодержавным Скипетродержцем Царем, который есть не обыкновенный человек, а Помазанник Божий, получивший при священном помазании сугубую благодать на великое и трудное дело управления народом».

«Не подлежит сомнению, что самодержавие – наилучший государственный строй из всех известных человечеству, в котором Церковь находится под непосредственным покровительством государства».

В.А. Жуковский: «Самодержавие есть "высшая степень покорности Божией правде"».

А.С. Пушкин: «Государство без полномощного Монарха то же, что оркестр без капельмейстера: как ни хороши будь все музыканты, но если нет среди них одного такого, который бы движеньем палочки всему подавал знак, никуда не пойдет концерт». ()

Н.В. Гоголь: «Полномощная власть Монарха не только не упадет, но возрастет выше по мере того, как возрастет выше образование всего человечества».

«Власть Государя явление безсмысленное, если он не почувствует, что должен быть образом Божиим на земле».

В.С. Соловьев: «Монархия обладает для нас целым рядом несомненных достоинств. Прежде всего это символ единства страны. Монарх возвышается над партиями и национальностями. Дореволюционная Россия была "семьей народов" благодаря Царю».

В.Г. Белинский: «Да, в слове "Царь" чудно слито сознание русского народа, и для него это слово полно поэзии и таинственного значения».

«И наше русское народное сознание вполне исчерпывается словом "Царь", в отношении к которому "отечество" есть понятие подчиненное, следствие причины».

Ф.М. Достоевский: «Для народа царь есть воплощение его самого, всей его идеи, надежд и верований его... Это отношение народа к царю, как к отцу, и есть у нас то – настоящее, адамантовое основание, на котором всякая реформа у нас может зиждиться и созиждется.

У нас в России и нет никакой другой силы, сохраняющей и ведущей нас, как эта органическая, живая связь народа с царем своим, и из нее у нас всё и исходит».

Н.И. Черняев: «Его (Царя) патриотизм в том, чтобы любить равною любовью тех, чья участь вверена ему небом».

Проф. П.Е. Казанский: «Царь – одна из величайших исторических святынь русского народа. Сопоставление рядом, как идеальных сокровищ, Веры, Царя и Отечества проходит через всю русскую историю».

Б.П. Башилов (Юркевич): «Только те Русские могут не быть монархистами, которые не умеют думать самостоятельно, плохо знают историю своей родины и принимают на веру политические доктрины Запада».

«Основная разница между монархией и республикой в том, что в одном случае фундаментом всего является вера в Бога, в другом случае вера в могущество человеческого разума».

От редакции сайта «PRAVOVERIE.RU»: Мы не совсем согласны с мнением Митрополита Владимира (Богоявленского) что "президент получает власть от гордыни народной", все мы давно уже убедились в том, что президенты получают власть от масонских главарей, а выборы представляют собой хорошо отрепетированную манипуляцию умами доверчивых людей.

Вот ещё одна спорная мысль: "президент держится у власти угождением толпе". Честно говоря, не припоминается таких случаев, чтобы президенты когда-либо угождали толпе (т.е. народу), а вот случаев угождения собственному брюху и кошельку предостаточно.

Мы возмущаемся что попали под угнетение врагов-оккупантов и уже более 100 лет страдаем без Царя, а вспомним отступников-иудеев, как по грехам их им было попущено поругание в Вавилонском плену, и около 400 лет они прожили без Царя до пришествия Христа, а когда Он пришел они распяли Владыку. Как бы и нам не оказаться подобными упрямым иудеям, погрязшим в неверии и богоотступничестве. Укрепи нас Господи в Вере Православной, и сподоби достойно принять Твоего Помазанника!

https://pravoverie.ru

 

ЦАРЬ, ЦЕРКОВЬ И ЦАРСТВО

1. ЦАРЬ – ГЛАВА ЦАРСТВА И ПРАВОСЛАВНОЙ ЦЕРКВИ

Царь Небесный стоит во главе всего своего творения, в том числе и Царства Небесного, и земного, и земной Церкви. «И даст Ему Господь Бог престол Давида отца Его; и воцарится в дому Иаковли во веки, и царствию Его не будет конца» (Лук.1. 32,33). Из этих слов Евангелия ясно, что Господь власть не делит. Царство земное подобно Царству Небесному, поэтому на земле во главе Царства и Церкви стоит Царь. Монарх переводится, как: monos – один, archos – правитель. И Царь не делит свою земную власть ни с патриархом, ни с Соборами. Наоборот, по слову архиепископа Болгарского Димитрия Хоматина (13 век) «…император стоит выше соборных определений и сообщает им силу и действие».

* * *

1.1. Царь – живая икона Иисуса Христа.

Написанные образы становятся истинными иконами только после того, как освящаются Духом Святым после вознесения молитвы и окропления святой водой.

Во время крещения человек, помазанный святым миром, соединяется со святой Троицей Духом Святым. И это соединение не аллегорическое, а истинное.

Наследника царской власти, венчая на Царство, второй раз помазывают святым миром. После совершения этого таинства он становится живой иконой Иисуса Христа, через которого Царь соединяется с Животворящей Троицей. И это таинственное пребывание в Царе полноты Святой Троицы наделяет его властью Бога.

В таинстве миропомазания Царя на Царство видимо показано нам сошествие Духа Святаго на наследника престола. В «Настольной книге священно-церковно-служителя» С.В. Булгаков пишет: «ему сообщаются особенные высшие благодатные дары царской мудрости и силы» (стр. 995)

Святой праведный Иоанн Кронштадтский говорит: «Если мы православные, то мы обязаны веровать в то, что Царь, не идущий против своей облагодатствованной совести, не погрешает». Не погрешает он потому, что за него все решает Бог и сообщает решение через совесть Государя. Ему, как живой иконе Бога, сообщаются природные свойства власти Бога, поэтому, по естеству власти, и только по естеству власти, Царь есть Бог. Образ не подменяет первообраз, не дерзает в себе самобытности, не мыслится отдельно от первообраза. Он есть не напоминание о Боге, а живое свидетельство Богоявления, Богопребывания в падшем мире, как свидетельство вечной жизни.

а) Законность Царской власти.

Мы наследники Царства Небесного. Бог-Слово сошел к нам, дабы восстановить поврежденное грехом естество человеческое и вернуть восставших детей к Царю и Богу-Отцу. Произошло это примирение Царем и в Царе. Ибо родившийся в Вифлееме Сын Божий, предвечно рожденный Царем и Богом Отцом, родился Сыном человеческим и Царем в роду Царя Давида, дабы утвердить Богочеловеческие отношения, в соответствии со всесвятой волей Единосущной Троицы.

Отныне верные Богу, стали верными и Христу Его (Царю). От сего Богопомазанный Царь стал источником законности на земле, средоточием жизненных сил Царства. Царская власть является источником закона, через нее Бог осуществляет свою волю, через нее человек получает полномочия и уделы для исполнения воли Бога.

Итак, Царь не викарий Бога-Царя, не Его посредник, а по естеству власти Он сам. Все разнообразие, вся неповторимость, вся свобода и красота человека умиротворяется в Царе. Он содержит всех в себе, объединяет, согласует, гармонизирует. Он есть сердце и душа Царства, его начало и конец, его величие и слава. Кто непричастен Царству, тот непричастен спасению. Осуществляя власть Бога на земле, Христос Господень (Царь) свободно ограничивает свою волю волею Христа Господа. Неслитное и нераздельное соединение человека и Бога, таинственно действует в совести Богопомазанника, освобождая его от греховных мотивов царствования, делая его владыкой и хозяином всего.

б) Различие природной и благодатной единосущности.

Поклоняясь, Царю, как живой иконе Иисуса Христа, мы различаем природную единосущность Единородного и благодатную единосущность Богопомазанника. Бог не делится на Ся, а пребывает единым и неделимым во многих видимых своих образах. В противном случае, образ, отделенный от своего первообраза, становится самосущным и самобытным. Поклоняясь святым Его иконам, мы имеем не многих Иисусов Христов, а единого во многих.

Отделить образ от первообраза — значит отделить Сына от Отца и уничтожить догмат о Единосущной Троице. То, что свойственно Предвечной иконе Отца, в своей мере свойственно всякой иконе по естеству, содержащей в себе первообраз, и их единосущность призвана раскрывать Единосущность святой Троицы. Так Царь по естеству власти, которая совершается в нем единым Богочеловеческим действием, делается благодатным причастником Сущности Бога.

в) Качества, присущие власти Царя-Помазанника.

Власть Царя – подлинно есть власть, законность которой утверждена законностью власти Божией. Поэтому она самодержавна, правосудна, человеколюбива, неподкупна, бескорыстна, благостна, миротворна, доступна, кротка, проста, спасительна, защитительна, величественна, благородна, чиста, благодатна, священна. Она есть ограждение и прибежище, упокоение и забота. Ею и на ней покоится Царство.

г) Отделение Царя от царствующего в нем Бога.

Покаяние русского народа на сегодняшний день носит абсолютно внешний, бутафорный характер. Отделив Царя от царствующего в нем Бога, мы приносим покаяние в убиении человека.

В таком состоянии души народа реальностью становится не существо самого явления, не её сверхчувственное содержание, а свидетельство собственного ума о нем. Отсюда, чего не видит глаз, того и не существует. «Не сей ли есть тектонов сын?» (Матф.13:55). Вот явление тождества распинателей Христа Господа и Христа Господня. Одним невозможно было понять, как Сын человеческий может быть Сыном Божиим, образом ипостаси Отца, другим непостижимо, как Бог пребывает в своей одушевленной иконе. «Аз и Отец одно есть» (Иоан.10:30) — отвечает Господь древним и новейшим иконоборцам. «Видевый Мене виде Отца» (Иоан.14:9) — поясняет Спаситель таинственное существо иконы.

Но иконоборчество отрицает не икону вообще, а именно православную икону, водворяя ВМЕСТО неё лжесвидетельство о первообразе. Царствует не Бог, а человек, отвоевавший земную епархию у Вседержителя, и нетрудно понять, что грех есть первообраз этой новоявленной иконы, фотографически — плотское отображение мира. Человечество отвергло живую икону Бога-Царя. Поставив узурпатора на его место, человечество поклонилось силе тирана. Такова природа греха: отказываясь поклоняться благодатной иконе Бога, хулители Духа Святого неизбежно притекут к другой иконе и другому духу.

Образ и первообраз тождественны, как Сын неотделим от Отца, власть неотделима от Бога, Царство – от Царя, Помазанник – от Помазующего. Христологическая ересь, заключенная в разделении Царя и царствующего в нем Бога, подобна иконоборческому характеру утверждения, что, поклоняясь иконе, мы идолопоклонствуем. Иконографическая природа Царя ускользнула от взоров христианского мира, позволяя видеть в Царе только человека, но не Бога, благодатно в нем пребывающего.

* * *

1.2. Власть Бога на земле.

Присутствие или отсутствие власти Бога на земле, осуществляемой через Помазанника, говорит об особенностях в отношении Творца и человека. Присутствие Помазанника говорит о благосклонности к человечеству и наоборот.

Человечество, в своем искаженном понимании власти, дошло до абсурда, где за власть выдаётся насилие и тирания. Для преодоления этого искажения надо попытаться разобраться в вопросе: что же есть власть по существу?

а) «Мною Цари царствуют» — говорит Господь.

«Мною Цари царствуют «- говорит Господь (Прит.8:15). Не говорит «народ», но «Цари», не собрание народное, не Собор, но Самодержец. «Дадеся мне всяка власть, на небеси и на земли» — говорит Господь (Мтф.28:18). От кого получает Власть Единородный? От своего Отца, а не от собрания народного. И не волю народа исполняет Сын, но волю своего Отца. Посему того, чего нет на небе, не должно быть и на земле. «Аз есмь Царь милостью Божией, а не многомятежным человеческим хотением» — говорит Св. Царь Иоанн Грозный.

б) Определение власти.

Так что же есть власть, и что не достойно называть властью? Власть есть личное свойство природы Бога, от которого она происходит и присно существует. Власть не может иметь причины, кроме себя самой. Она очевидно надмирна, сверхприродна, безусловна и неограниченна. Она вечна, проста и совершенна. Иными словами Боговластие есть Богоявление, потому что непостижимая и недоступная природа Божия снисходит в тварный мир свойствами своей природы, через что разумные твари постигают благостную, исполненную любви и добра природу своего Творца.

Отсюда теория «симфонии властей» – ошибочна, т.к. власть одна – власть Бога и разделить ее невозможно. Само слово «симфония», т.е. соединение, направляет сознание человека на разновидность, самобытность двух властей. Но почему только две власти, а не множество? Т.е. теория «симфонии властей» не противоречит демократии. (Православная теория симфонии властей вовсе не предполагает демократического «разделения властей». Она лишь предполагает разделение двух важнейших функций единой власти. Попечение о внутреннем, духовном совершенстве остается за Церковью, а попечение за внешним благолепием и благочинием – за Царством. Что происходит, когда такое разделение отвергается, можно видеть на примере католической «церкви» — Примечание «РП»).

Попытка подменить власть народовластием, идет еще дальше, подталкивая нас на духовную революцию. Поэтому, народовластие из ереси политической переходит в ересь религиозную. Тирания лукавого занимает место власти, и именно — ВМЕСТО ВЛАСТИ БОГА. В существе своём она не власть, а незаконное притязание на Державу Бога. Она есть ВМЕСТО религиозного сознания, как продукт отрицания Бога, как псевдодоказательство самобытности жизни, его социально-политическое воплощение. Отсюда его религиозность и толерантность, либерализм и реализм, витализм и нигилизм. Отсюда его стремление к внешним свободам и, как следствие, к невозбранному беззаконию на фоне всеобщей религиозной индифферентности.

Власть не есть сумма прав и обязанностей, не делегированное право одних осуществлять волю других, что проповедует народовластие. В таком виде сей общественный договор превращается в сговор против власти. Человек перепутал Божье и вражье. Власть — это дар Божий. И он не может быть дарован вождю переворота. Вот тирания — это свойство врага рода человеческого и все революционеры как раз и черпают силы из тирании. Царя убили не потому, что он был Николай, а потому, что он был носитель власти. А власть — это свойство Бога. Поэтому Государя убивали, убивая в нем власть, убивая в нем Бога.

в) Признаки власти.

Подобно тому, как человек, сотворенный по образу и подобию Бога, есть воплощение Бога в твари, действия и последствия Боговластия есть живое свидетельство, каков есть Бог.

Он самодержавен, правосуден, милосерден, неподкупен, нелицеприятен, человеколюбив, долготерпелив, благостен, бескорыстен. Его власть направлена к благу и всеобщему счастью. Власть Бога – мирна, кротка, постоянна, безстрастна, спасительна, охранительна, проста, доступна, естественна, благородна, величественна, достохвальна, совершенна и чиста.

Она – творческая, освящающая и оживотворяющая, благотворная, благодатная. К чему прикасается Божественное самодержавие, тому подаются дары Духа Святого. Она гармонизирует тварный мир, оберегает, покоит, доставляет предельно возможное счастье и блаженство. Она же есть единая и неделимая; подаваемая, а не приобретаемая; собирающая, а не расточающая; подлинная, а не мнимая. Она же, как имеющая пребывание в Боге, может быть только Божия и только от Него, и Им же совершаемая.

Бог не может не царствовать. Но царство Его только там, где есть стремление к победе над грехом, где человек свободно подчиняет свою волю Его воле. Он не будет царствовать в человеке, закосневшем в грехе, в его извращенных страстях и похотях, которые приносят закономерные плоды народного «тиранодержавия». Отсюда, действия и последствия власти, не могут быть иными, чем свойства природы Бога. Бог не может себе противоречить, будучи в свойствах своей природы одним, а в действиях – другим. Он попечителен и не обременителен. Он не стесняет свободы твари и склоняет разумное творение к лучшему не насилием, а любовью и совершенством предлагаемого.

г. Утверждение, что всякая власть от Бога, делает Творца виновником зла.

Перевод текстов Священного писания на современный русский язык, осуществлялся библейским обществом с еврейского языка Масоретской библии. Он не соответствует во многих принципиальных местах тексту церковно-славянского перевода. Обратимся к синодальному тексту: «Всякая душа да будет покорна высшим властям, ибо нет власти не от Бога, существующие власти от Бога установлены…» (Рим. 13.1). На первый взгляд ничего, кроме должной покорности власти, эта часть апостольского послания не содержит. Но при внимательном рассмотрении становится очевидной заданность покорности абстрактным «высшим властям», которыми в этом смысле могут быть и власть монарха, и власть диктатора, и власть тирании, и олигархии, и, наконец, все разнообразие народовластия. Из чего следует, что Церковь не связывает свое историческое бытие с какой-то определенной формой власти, которая так или иначе, от Бога.

Если власть не теократична и Церковь вправе быть отстраненной от нее, то какая необходимость апостолу учить христиан быть покорными заведомому злу!? Но текст данного перевода логически приводит к выводу, что власть – есть производная греха, явление тварного мира, продукт несовершенной природы человека. И если государство – есть поле и среда действия власти, то разноприродность Церкви и государства ставит церковь вне поля действия Боговластия. Что же, Церковь не подвластна Богу!? Неужели власть Бога действует отдельно в Церкви, и отдельно – в государстве!? Признавая это, утверждается, что Бог разделился сам в себе, чего да не будет.

Если нет власти не от Бога и существующие власти от Бога установлены, то можно утверждать и то, что Бог участвует в революциях и переворотах и все плоды власти — и добро и зло — Им, Всеведущим Творцом, определены заранее. Значит, Бог есть виновник зла. Неужели Бог будет царствовать в тех, кто Его отрицает?

«Нет власти не от Бога» — парализует христиан и делает их инертными и безвольными, когда речь заходит о нравственном выборе между покорностью добру или очевидному злу. Не имея способности к нравственному выбору, христиане погружаются в равнодушие, предоставляя злу совершаться беспрепятственно. Итак, утверждение, что всякая власть от Бога, делает Творца виновником зла.

Заканчивается эта часть апостольского послания напоминанием «…существующие власти от Бога установлены». Но если всякая власть от Бога, то, что значит это излишнее напоминание?

Текст церковно-славянского перевода ясен и категоричен: «Всякая душа властем предержащим да покоряется; несть бо власть аще не от Бога, сущии власти от Бога учинены суть». Определенность власти выражена словом «предержащим», т.е. удерживающей, держащей, державной, самодержавной. Единодержавное, самодержавное лицо осуществляет Власть Бога, а не некие таинственные «высшие» лица. Буквально, на современном русском языке «несть бо власть, аще не от Бога» звучит как «ибо нет власти, если не от Бога» и «сущие» — истинные власти происходят только от Бога. Таким образом, если истинные власти происходят от Бога, то если не от Бога, то это и не власть. В таком именно смысле и открывается существо власти. То есть, она, власть — или есть, и тогда она Божия и от Бога, или ее нет, а есть действие человеческого своеволия и дьявольского насилия.

д) Власть – не периферия веры, а ее основание.

Если власть, есть личное свойство природы Бога, то власть – не периферия веры, а ее основание. Ибо Бог, как причина бытия, царствует над жизнью, господствует, творит, присутствует в сущем, законодательствует, благотворит, судит, милует одной и той же силою личной власти. Он – есть Власть имеющий в Себе Самом, Власть – по существу, Власть, рождающая в себе право и законность, осуществляющая волю Отца, Власть непреступная, невосхищаемая, неразделимая, непреодолимая, всемогущая, вечная, совершенная и святая. Ее невозможно оспорить, взять, разделить, умножить или уменьшить. Она – есть «Дыхание Уст Божиих» присутствие Жизни Вечной, Царствие Божее, врата Вечности, покоряющимся – Спасение, удержание тайны беззакония, ибо Власть есть Богоприсутствие, свидетельство вечного Завета Любви между Богом и человеком.

Народовластие в силу этого – есть отсутствие Бога, общественная могила, в которой одряхлевшее человечество, неизбежно погребет себя, поглощенное вечной смертью.

В связи с этим возникают недоумения. Первое: в триаде «Православие, самодержавие, народность» не понятно, что подразумевается под народностью? Второе: как связаны между собой самодержавная власть и власть народная? Если здесь подразумевается, что самодержавная власть получает власть от народа, то это – противоречие, неприемлемое самодержавию и Православию.

2. ЦАРСТВО

Основание Царства есть Царь, а народ имеет власть от Царя, и только в случае верноподданности. Верноподданный Царя имеет власти ровно столько, сколько ему даст Царь. А не наоборот, как нам навязывают идеологи демократии и народовластия.

* * *

2.1. Последствия утраты человеком образа Божия.

Потеряв образ Божий в себе, безобразная человеческая личность утратила и дух видения совершенного (истинного) бытия. Человек перестал отличать власть Бога от тирании дьявола; божественную природу царской власти – от насилья тирана; Царя, икону Живаго Бога – от революционера, иконы падшего ангела.

Небесное содержание земной жизни перестает интересовать человека. Земля для него – есть небо, где физиологическая жизнь самодостаточна: земной рай, заселенный земными богами с земной нравственностью и земной властью.

Но грех побуждает человека идти до конца в своем богоотступничестве. «И дано бысть ему дати дух образу зверину, да проглаголет икона зверина и сотворит, да иже аще не поклонится образу звериному, убиении будут» (Откр.13:15). Искомая человеком свобода беспрепятственно услаждать себя грехом оказывается в прямой зависимости от дьяволопоклонства. Ибо сатана желает водворить свою одушевленную икону (антихриста), которая будет осуществлять его тиранию над человечеством, променявшим соучастие в творческом процессе восхождения на Небо на сладость вкушения греха. Безбожная религиозность безблагодатного человечества, совокупленная в «церковь лукавнующих», в порыве своей формальной церковности поклонилась иконе зверя (тирану), а через это действие поклонилось сатане.

* * *

2.2. Фундамент народовластия – падшая природа человека.

Многомятежное человеческое хотение приносит закономерные плоды греховной «власти», из которых вытекает окончательная его погибель. Это – богохульство, неверие, зловерие, человекоубийство, вражда, зависть, корыстолюбие, ложь, лицемерие, неправосудие, неверность, вероломство, гордость, тщеславие, разврат, немилосердие, ненависть, ненасытность, непостоянство.

Это есть свойства падшей природы человека, составляющий фундамент народовластия, что на самом деле – не власть, а безвластие, самовластие греха, держава смерти, действующая через диктатуру злонамеренного меньшинства.

Но раньше современных лжецов, лгал отец лжи. Предстоя пред лицем Сына Божия, сатана лжёт «Тебе дам власть сию и славу их; яко мне предана есть и ему же аще хощю дам ю» (Лук.4:6). Такова бесстыдная природа греха. И вот уже среди христиан утвердилось мнение, что власть от Бога – есть власть от народа.

Но именно тем опасна эта ложь, что она живет и здравствует в храмах, прикрываясь высоким именем истины, она соблазняет всё новых и новых христиан. Это сатана свою тиранию стремится наименовать властью, дабы убедить своих подданных, что он есть самобытный бог.

* * *

2.3 Демократия с точки зрения истинного понимания власти.

При демократии высшим критерием и источником власти является человек, разделённый в себе самом страстями и пороками. В связи с этим открываются следующие нелепости.

Если власть тебе принадлежит по природе, то первой нелепостью является борьба за власть.

Вторая нелепость заключается в том, что если каждый член государства имеет в себе самом государствообразующее начало – власть, то он сам себе – царь и сам в себе является государством. Это основание не укрепляет государство, а обрекает общество на борьбу всех против всех, приводя на вершину диктатуры волю злонамеренного меньшинства. Такому обществу невозможно быть государством по причине невозможности сохранения народовластия, как социально-политического учения, которое должно обосновывать общественный выбор.

Какое основание, такое и строение. Человек творит законы общественного бытия по своему образу и подобию. Если власть Бога проста, то мнимая власть народа – сложная (точнее – сложенная из множества), она подразумевает сложение мнимых властей человеческих в одно целое. Делегирование того, чего нет, как раз и открывает последнюю нелепость демократии. Сто голов – сто мнений. Как можно сложить их в единое целое? И понятно, что чем сложнее продукт творения, тем слабее и проще для разрушения.

Следовательно, демократия есть абсурд, ловушка для разрушения государства.

* * *

2.4. Верноподданство народа.

Слово «верноподданный» состоит их двух слов: «вера» и «подданный». Жители Святой Руси – все верные Богу и подданные Царя, Помазанника Божия, т.е. подданные самого Бога.

Для русского православного человека ключевыми словами жизни должны быть: Бог и Царь.

Константин Зайцев в книге «Чудо Русской истории» (стр. 527) пишет, что единственным «шифром», который раскрывает смысл тайнописи Русской истории, являющейся неким сплошным чудом, есть Русский Православный Царь, как Помазанник Божий. Оставаясь Верховным Главой государственно-организованной Русскости, Царь воплощает собой Божий порядок, коим держится Вселенная.

Бог покидает того, в ком нет места его Царству. Если это человек понимает и раскаивается, то за покаяние Бог награждает его своим присутствием. Так и Русскому народу, чтобы вернуть имя народа Божия, начинать надо с покаяния.

Кому мы сейчас подданные? Своей гордости. От гордости мы не видим своего греха. От гордости мы нашли себе оправдание и сваливаем ответственность за разрушение России на другие народы. Кто может обратить в рабство народ Божий? Народ, который служит Царю Небесному – есть народ царский. «Вы — род избранный, царственное священство, народ святой, люди, взятые в удел» (1-е Петра 2:9). Обратить в рабство можно только рабов. Русский народ, возгордившись, отказался служить Богу. В феврале 1917 года он совершил бунт против власти Бога на земле. Кому народ стал подданным? Главному революционеру — падшему ангелу. Первый шаг на пути возвращения в Русь Святую – это предание анафеме февральской революции.

Верноподданничество – это не рабская психология служения за корочку хлеба, а сыновья преданность до смерти вождю православного Отечества. Национализм, хотя и переводится как любовь к нации, но до сих пор играл роль разделения наций за свои интересы. А верноподданничество создало Великую Российскую Империю, центром которой был Царь, как основа земного домостроительства, как основа правды и справедливости среди разных народов.

3. ЦЕРКОВЬ – СРЕДА И ПОЛЕ, ГДЕ ДЕЙСТВУЕТ ЦАРСТВО БОЖИЕ

3.1. Способность земной Церкви приготовить свободных наследников вечного блаженства.

Нравственные силы души человека: любовь, целомудрие, милосердие, долготерпение, правда, мир, чистота, святость – не есть наши по существу и по природе. Они подаются человеку, сотворенному по образу Бога, от самого Бога, как собственные свойства Его Божественной природы. Принимающие и живущие этими свойствами люди соделываются сынами Бога, открывая в этих качествах Совершенного Бога. Отвергающие их, прилепляются к противоположным им свойствам дьявола, подменяя любовь – гордостью, власть – тиранией, блаженную вечность – успехами временной земной жизни.

Революционная, антихристианская религия, разрушившая в сознании христиан триединство Царя, Церкви и Царства, стала главной причиной падения православных царств. Она воспитывала не верных Господу и Христу Его граждан, а потенциальных предателей, для которых понятия «за Царя, за Родину, за веру», «верность присяге», стали понятиями отвлеченными и вторичными, а власть стала доступна и потеряла свою сакраментальность.

Предательство имеет рабское происхождение, предать может только раб, ибо в доме своего господина он не имеет удела и всегда готов сбросить с себя ненавистное ярмо. «Предатели – говорит поэт С. Бехтеев – рожденные рабами, свобода мнимая не даст покоя вам…». Раб не наследует Отеческого достояния, его наследует сын. Сын в этом смысле есть тот, кто уклоняется от зла и творит благо, тот, кто способен и может сделать нравственный выбор в пользу добра. Раб же, как несвободный, скованный грехом, этого выбора сделать не может, ибо не познал истину, которая усыновляет его Отцу и делает его свободным. Поэтому, плод земной Церкви – есть способность рождать Богу свободных наследников вечного блаженства. Собрание людей, порабощенных грехом народовластия, называться церковью не может. Имя ей – церковь лукавнующих.

* * *

3.2. Лукавое триединство. «Вместо» – ключевое слово новейшей истории.

а) Антихрист – вместо Царя.

Открытый переход на сторону врага не мог, конечно, осуществиться без богословской базы. По этой причине синодальный перевод апостольского послания стал гарантией безопасности «сидения» апокалипсического зверя в «Церкви Божией», легитимность которого прямо вытекает из этого текста.

Власть Богопомазанника и ее отсутствие становится центром апокалипсических событий. Антихрист предстает не нравственной категорией, не явлением абсолютного зла, сосредоточенном в одном лице, а личностью, которая своим посягательством на власть Богопомазанника, как главы Церкви и государства и источника законности церковно-государственной жизни, становится на место Царя.

Это и есть признак присутствия антихриста в православном мире. Частица «анти» переводится, как «вместо» и в сочетании со словом «ХРИСТОС» означает «ВМЕСТО ПОМАЗАННИКА», что тождественно – «ВМЕСТО ЦАРЯ».

б) Народовластие – вместо Царства.

В текстах Священного писания слово «антихрист» встречается в послании св. апостола Иоанна. Св. апостол пишет: «Кто лжец, если не тот, кто отвергает, что Иисус есть Христос? Это антихрист, отвергающий Отца и Сына». (1-е Иоанна 2:22). В этом смысле, антихрист есть всякий, отрицающий Боговоплащение и не приемлющий Единородного Сына Вечным Царем, Царству которого не будет конца, ибо не имеющий Сына, не имеет и Отца.

Косвенные указания на антихриста, как на личность, находятся во втором послании святого апостола Павла к фессалоникийцам (солунянам) (2Фес.2:3). В нем апостол изображает ход последних исторических событий в следующей последовательности: «…придет отступление прежде…» за что «держай ныне дондеже от среды будет» и «откроится человек беззакония …» для того чтобы «ему сести в церкви Божией аки богу». В текстах священного писания изданных до синодального перевода, слова: «…откроется человек беззакония», читается несколько иначе «откроется человек беззаконию». Это имеет не личное, а общественное значение. Если первое может обозначать помимо собирательной и индивидуальную личность, которая каким-то образом должна открыться, то второе может обозначать свободное избрание греха абсолютным большинством, изображенным собирательной личностью — «сыном погибели». Сын погибели, в этом случае – есть погибающее человечество, добровольно избравшее эту погибель.

в) Храм – вместо Церкви.

Основной вопрос, вытекающий из апостольского послания (2Фес.2;4), есть вопрос «сидения» сего сына погибели в «Церкви Божией». В какой церкви? Или следуя синодальному переводу, в каком храме? Или в Церкви – мистически или в храме –географически? Если следовать общему мнению, ожидающему воцарение антихриста над отпавшим от Бога миром в храме Соломона, то это мнение последовательно приводит к отрицанию Креста Господня, ибо называет «Церковью Божией» храм отринутого и оставленного богоубийственного народа!

«Се, оставляется вам дом ваш пуст» (Матф.23:38) – говорит Господь ветхозаветной иудейской церкви. Итак, если иудейская церковь отринута, то как назвать храм, сакраментальное пространство этой церкви «Божиим»? Но если она не отринута и не оставлена и есть «Божия», то это бесспорно отрицает и Боговоплощение, и наше искупление, и христианство, обвиняя нас в чудовищной многовековой лжи и богохульстве. Неужели христианам надо доказывать, что Церковь Божия – мы, а не они? Неужели православный человек настолько лишен разума, что его недостает на то, чтобы понять, что отличает Церковь Божию, от храма богоубийц!?

Опять же, следуя тексту синодального перевода апостольского послания, речь идет именно о храме, тогда как текст на церковно-славянском языке говорит о Церкви. Но само понятие «антихрист», есть явление церковно-государственной жизни православного царства и приложимо только и исключительно к царскому престолу Богопомазанника. Вне границ православия, такого понятия не существует. И, по этой причине, местом «сидения сына погибели» мы должны признать не храм, а церковь, в ее мистическом значении.

Это есть безцарствие, а, следовательно – безвластие. Или Царь, или кто-либо вместо него. А по апостолу, это есть «тайна беззакония», которая не могла открыться во всей своей полноте по причине Самодержавной Царской власти, по причине личного присутствия Державного Лица – Блюстителя воли Божией на земле, который удерживал народ от погибельного своеволия. Как Царь, он есть глава земной Церкви, вождь церковной иерархии, стоящий, в силу Божественного происхождения его власти, выше соборных определений Церкви и придающий им силу и действие (Димитрий Хоматин, архиепископ Болгарский). Как Государь, он есть глава государства, творец законов общественной жизни, сам же стоящий выше законов, суду земному не подлежащий.

Он есть живая икона Главы Вселенской Церкви, получающий Власть не от народа и не от Церкви, а от Царствующего Бога, почему и именуется Богопомазанник, а не народопомазанник или священнопомазанник (как наивно мечтают «православные паписты»). Власть – есть источник права. Если есть власть, то в Церкви и в государстве все совершается по праву — законно, тождественно воли Божией, от Единого Бессмертного источника, который не меняет своих определений, ибо Сам Он неизменен по Своей Природе. Если власти нет, то и церковь и государство в своем бытии беззаконны по отношению к Богу. Кто в этом смысле является для них источником права? Кто придает силу и действие их решениям? Тот, кто ВМЕСТО Царя. В этом смысле, Церковь пытается освятить грех, выдать отступление за волю Божию и при случае переложить свою вину на Бога, утверждая, что все совершается по Его воле, в том числе и грех.

* * *

3.3. Самооправдание, нераскаянность церковного большинства.

Самооправдание, которое скрывается за попыткой переложить вину на внешних врагов, открывает нераскаянность церковного большинства, привыкшего спекулировать своей православностью. И неудивительно, ведь раскаяние, как следствие осознания греха потребует у епископата и священства свидетельства законности их положения в Церкви, а у мирян — отчета в теплохладности к священным Богоустановлениям. То, в какой мере отнят разум от среды христиан, явствует из соборной молитвы, возносимой на ектеньях «о властех и воинстве ея», которые против Царя. Коллективное творчество Лаодикийской, народоправнической церкви, логически завершилось молитвой об антихристе, испрашивающей для него у Бога благословления и укрепления.

Это апофеоз отступления от Бога. «Невозможно — говорит св. пр. Иоанн Кронштадтский — изгнать из Россия Царя, не изгнав с ним и Бога». Этот факт изгнания Бога и констатирует эта соборная молитва. Абстрактное христианство проповедует «отвлеченного Христа», весьма удобного для его реальных врагов. Источник власти пресечен и земная Церковь, как благодатная организация – рассеяна. Она лишилась и канонической полноты, и благодатной соборной целостности.

В таком положении, когда Слово Божие юридически уравнено с сатанизмом, видимая Церковь не в состоянии осуществлять своего призвания быть евангельской свечей, поставленной на высоком месте, где под именем дома, надо разуметь мир, который и призвана она освящать. Она вынуждена освящать саму себя. Оказавшись под спудом общественной жизни и утратив нравственный авторитет, она уподобилась секте, которая довольствуется теми душами, которые избегли иных сетей. Она уже не собирает со Христом, а расточает, сидя на звере багряном, кормясь от его руки, обагренной кровью святых.

4. ТРИЕДИНСТВО ЦАРЯ, ЦАРСТВА И ЦЕРКВИ

Итак, необходимо уяснить, что произошла подмена. Вместо триединства Царя, Царства и Церкви – лукавое триединство: антихриста, его тирании под видом демократии и церкви лукавнующих.

Исторический опыт доказал, что как только христиане отказывались от триединства: Царя, Церкви и Царства, внимали духу лести, разрушающему это триединство, мировоззренческая катастрофа становилась катастрофой исторической. Рушилось Православное Царство, алтарь Христов подвергался осквернению и поруганию, христиане – избиению и порабощению. Церковь лишалась государственной ограды, она уходила в катакомбы, как в некую духовную ссылку, из которой возвращал ее Господь, по великой своей милости, и ради осознания преступления малого стада, верных Богу людей.

Так пал Рим, разрушивший эту триединую истину, так пала Византия, тайно недугующая папской болезнью. Та же причина сразила и Россию. Так же и ветхий Израиль, отрекшийся от своего Царя и Бога, пал под определением суда Божия: «Итак Я скажу вам, что сделаю с виноградником Моим: отниму у него ограду, и будет он опустошаем; разрушу стены его, и будет попираем». (Исаия 5:5).

Святой апостол Петр требует чтить Царя, ибо в этом заключена самостоятельная истина, не нуждающаяся в принятии или не принятии ее человеком. И дана она христианам не до 1917-го года, а навечно. Царь – это воздвигнутый Богом фундамент, на котором строится и содержится единство Царства и Церкви. Вот почему враг рода человеческого в первую очередь наносит удар по Царю: «Ибо написано: поражу пастыря, и рассеются овцы стада» (Мтф. 26:31).

Нельзя понимать власть Царя иначе, как благо, как основу Православной жизни Православного Царства и каждой души христианской, стремящейся достичь Царства Небесного.

Быть непричастным Царству, значит быть непричастным Богу. Поэтому, главная наша задача сегодня состоит в том, чтобы разрушить лукавое мировоззрение, восстановить в сознании православного человечества триединство Царя, Царства и Церкви. В чем да поможет нам Господь.

Аминь.

 

Священник Евгений Смольянинов

Газета «Русь Православная»

 

АНТИМОНАРХИСТЫ ОБРЕЧЕНЫ НА ПОРАЖЕНИЕ

(Размышления историка Владимира Невяровича)

 По мере целенаправленного изучения святоотеческих творений, имеющих отношение к исследуемой теме, убеждения мои относительно непреходящей ценности монархической государственности для многих стран, а святорусской монархии – и для всего человечества утверждались и укреплялись. Поразило полное единодушие святых отцов Русской Православной Церкви (поистине, как говорил свт. Игнатий Брянчанинов, «чудное в них согласие, чудное помазание!»), которые все, по большому счету, были убежденными святорусскими монархистами. По крайней мере, мне не удалось найти среди святых отцов ни одного антимонархиста, ни одного сторонника так называемого народовластия, ни одного демократа и ни одного республиканца.

Исходя из святоотеческого учения, должно сделать однозначный вывод о том, что антимонархизм в Православии, несмотря на то, что позиции его в наши дни как никогда крепки, обречен на поражение, ибо противен Священному Писанию и Священному Преданию. Если же говорить о России, то он (антимонархизм) чужд не только авторитетнейшим крупнейшим русским православным мыслителям и светочам литературного слова, но и самим основам нашей жизни, русской идеологии, русской душе.

Антимонархизм (то есть, бунт человека против Помазанника Божия) в России – тема, вопиющая к систематическому научно-богословскому изучению этого явления с последующими прежде всего церковными и историко-правовыми выводами и правдивыми словами, обращенными не только к русским людям, но и ко всем народам мира.

После «триумфального шествия к светлому коммунистическому будущему» Россия стала на путь «общечеловеческого цивилизованного развития», а на самом деле впала в еще более гибельное заблуждение. Начиная с 1917 года по сей день в России словно продолжает производиться невиданный доселе страшный эксперимент по переделыванию некогда христолюбивого и царелюбивого богоносного народа в новую расу русскоязычного населения лишенную национального мышления и достоинства.

Отрезвление и возврат к пониманию Богом предназначенного пути, осознание подлинной русской идеологии в русском народе происходит мучительно медленно, и тому есть свои веские причины, главная из которых – 70-летнее богоборческое государственное советское воспитание. Ныне же практически все поля информационного пространства народной жизни оказались в руках недругов России (явных или скрытых). Слава Богу, начинают, правда, появляться среди моря лжи маленькие островки, в основном в виде православных передач и патриотических (в исконном смысле) печатных изданий.

Засорение слуха всяким словоблудием мало изменилось со времен крушения коммунистической идеологии. И тем не менее с каждым годом все меньше русских людей доверяет политическим партиям и течениям, давно разочаровались все и в «правде» ловких говорунов-депутатов. Мысли об иной государственной форме власти, свойственной исторической русской традиции, все более овладевают умами честных и непродажных людей нашего многострадального отечества. И с несомненной очевидностью идея святорусской монархии вновь взывает к душе русского народа. Вместе с тем «сама идея монархии, – как писал преосвященный архиепископ [РПЦЗ] Аверкий (Таушев), – в которой многие справедливо видят спасение, свята и дорога нам не сама по себе, а лишь постольку, поскольку она имеет опору для себя в нашей Православной Вере и Церкви – поскольку Царь наш – Царь православный…».

«Мы любим царя, потому что любим Бога», – говорил Оптинский старец о. Варсонофий (Плиханков). «После Православия они (цари) суть первый долг наш русский и главное основание истинного христианского благочестия», – подчеркивал преп. Серафим Саровский, любивший целыми часами вести душеполезные беседы о столь любезных его сердцу Помазанниках Божиих. «Царская власть есть чудо, – писал оригинальный русский мыслитель В.В. Розанов. – В царской власти и через ее таинственный институт побеждено чуть не главное зло мира, которое никто не умел победить, и никто его не умел избежать; злая воля, злое желание, злая страсть».

Глубокими почитателями царской темы были практически все из прославленных русских святых и подвижников благочестия. Многие из них, такие, как преп. Серафим Саровский, митрополит Киевский Филарет или архиепископ Воронежский Антоний, столь умилялись священной теме сей, что нередко плакали даже при одном разговоре о Помазаннике Божием…

Тем не менее, сама по себе монархия, как политическая форма правления, может быть одинаково как хороша, так и плоха, как спасительна для народа, так и гибельна. Но монархия православная, священная, святорусская, благословенная Самим Богом, является для нас делом святым и желанным.

«Только вера православная может побудить нас неуклонно повиноваться царю, его власти и всем поставленным от него властям, ибо она говорит нам о небесном происхождении царской власти в словах Св. Писания», – отмечал архиепископ [РПЦЗ] Серафим (Соболев), ныне причисленный к лику святых. Но для восхождения к такой наивысшей христианской государственной форме власти многое должно перемениться, и прежде всего должны в корне измениться мы сами, для чего необходимо очиститься в посте и молитве, обновиться духом Истины, одуматься и осознать свои прежние болезни и падения.

Ведь что бы мы ни говорили, два тяжких и великих нераскаянных греха продолжают тяготеть над всеми нами. Это отступление наших предков от Бога и от Помазанника Божия, что привело к беззастенчивому и безнаказанному цареубийству, в свою очередь повлекшему за собой разрушение русского царства и 70-летнее «египетское» пленение народов бывшей Российской Империи…

Необходимо также заново осознать нам свое предназначение, вернуться к традиционной идеологии наших благочестивых и боголюбивых предков, стать русскими людьми не по названию только территории, на которой всем нам посчастливилось родиться и жить, но по самой сути состояния души и сердца.

А русский человек, по мысли Ф.М. Достоевского, – это человек православный, а, следовательно, и даже непременно при том монархист!

Священная монархия по праву должна быть отнесена к разряду вероучительных, ибо является не только составной частью христианского учения, касающегося богоугодного правления государством, но и ведет свое происхождение от Божественного установления и устроения. Одним своим существованием она явила себя как важнейшая созидательная и «удерживающая» сила в судьбах всего человечества. Вся истории раннего христианства связана с монархиями, вначале языческой, затем православной, священной.

Православные монархи, по словам патриарха Константинопольского Антония IV, «упрочили и утвердили благочестие во всей Вселенной». Они помогли Церкви Христовой отстоять чистоту Православия от лжеучений, обезпечили саму возможность созыва и проведения Вселенских Соборов, на которых были приняты Символ Веры и другие священные документы, догматически определяющие и канонически регулирующие жизнь Православной Церкви. Благодаря монархам, которых Сам Господь просветил светом Истины, страны языческие были просвещены верой Христовой и приняли христианство (так было с Византией, Россией, Грузией и многими иными странами).

Особо судьбоносное и промыслительное предназначение монархическая государственность имела (и продолжает иметь) для России, само рождение, становление государственности и наибольший расцвет которой связаны непосредственно с монархическим строем.

«Вспомните, братие, судьбы любезного Отечества нашего! – благовествует знаменитый наш богослов и проповедник архиепископ Херсонский Иннокентий (Борисов, 1800-1857). – Кто просветил его светом истинной веры и благочестия? Цари православные. Кто основал, расширил, укрепил его и украсил его памятниками веры и славы народной? Цари православные. Кто призвал к нам науки и искусства, образовал наши нравы, приучил к трудолюбивой промышленности, водворил обилие и довольство? Цари православные. Словом, жизнь народа русского всегда нераздельна была с жизнью царей русских и опиралась на нее: вместе они трудились и преуспевали, вместе терпели и страдали. Вместе молились и уповали, вместе сражались и торжествовали…».

«Нелепо отрицать, что именно самодержавие возвеличило и утвердило Россию, вознеся ее к вершинам силы и славы, превратив удельное княжество Московское в величайшую империю мира», – подчеркивал митрополит Санкт-Петербургский и Ладожский Иоанн (Снычев) в своем обращении ко Всероссийскому монархическому совещанию в Москве в 1994 году.

Как писал проф. П.Е. Казанский, «верховная власть русского царя сложилась как главный, основной результат более чем тысячелетнего объединительного и организационного процесса, который привел народы восточной Европы и северной Азии к сплочению в одно великое государственное целое. В ней нашли свое выражение судьбы русского народа и его национальные особенности, нравственные идеалы и религиозные убеждения».

По его же мысли, становление русского самодержавия есть результат и вершина всемирной мысли: «Для установления русского самодержавия имела непосредственное значение общая работа всемирной мысли, начиная с Византии, над отысканием лучших форм общественной жизни».

К сожалению, ныне былая мощь, слава, величие и благочестие России искусственно принижаются и замалчиваются историками, а облики православных вождей – Помазанников Божиих рисуются в превратно-искаженном свете…

«В сознании русского народа самодержавие не есть юридическое право, а есть явленный Самим Богом факт, – отмечал священник-богослов Павел Флоренский (1882-1943), – милость Божия, а не человеческая условность, так что самодержавие царя относится к числу понятий не правовых, а вероучительных, входит в область веры…».

«Вопрос о монархии для русского человека не политический вопрос, а вопрос национального существования», – считал русский патриот и писатель В.Ф. Иванов.

Наконец, понимание истинного смысла наилучшей из возможных форм государственности имеет и реальное охранительное значение от вероятных разрушений в результате внутренних и внешних вражеских посягательств.

«Если бы русские православные люди имели веру в богооткровенные истины о царской власти, то они могли бы с успехом бороться с врагами нашей Родины, ее погубившими», – утверждал архиепископ Серафим (Соболев), касаясь причин поражения русского православного царства от диавольской революционной стихии.

Все эти глубокие и мудрые высказывания точны и справедливы, но нуждаются в дополнительных комментариях и вдумчивом методическом изучении, с учетом нашего измененного постсоветского рассудочного мышления и сопутствующего тому душевного всенародного затмения…

Церковь Христова освятила царствование православных государей, духовно окормляла их при разработке учения о «симфонии», суть которой заключается в гармоничном взаимоотношении между Церковью, в лице патриаршей власти, и государством, в лице царской власти. «Догматическое и юридическое основание православное самодержавие, – как писал пристнопоминаемый митрополит Иоанн (Снычев) (+1995) в статье «Самодержавие и Россия», – получило… в знаменитых новеллах (т.е. законах) императора Юстиниана (+565), признаваемых Церковью наравне с соборными деяниями и включенных в составленный святым патриархом Фотием Номоканон, а затем и в Славянскую Кормчую.

«Величайшие блага, дарованные людям высшею благостию Божией, – говорится там, – суть священство и царство, из которых первое заботится о божественных делах, а второе руководит и заботится о человеческих делах, а оба, исходя из одного и того же источника, составляют украшение человеческой жизни». Сама жизнь опытно подтвердила и веско удостоверила, что всякое уклонение от этого учения существенно искажает богоугодную форму государственной власти, и напротив, неуклонное следование ему приносит наилучшие и даже превосходнейшие, по сравнению со всеми иными государственными формами правления, результаты.

Русская Православная Церковь, начиная от первых Московских первосвятителей Петра и Алексея и до Филарета и Макария, по словам Г.В. Северина, всегда «освящала и благословляла русское самодержавие», не допуская предательства и измены, видела в этой форме государственной власти лучшее для России устроение. Преимущество священной монархии перед народоправством подтверждено и в новой социальной концепции Русской Православной Церкви.

«Два священных идеала должны освещать наш путь в борьбе за Россию: православие как основа нашей народной жизни, и самодержавие, как государственный идеал России», – писал В.Ф. Иванов в начале тридцатых годов XX века. «Православие, Самодержавие и Народность… суть такая же жизненная истина для России, как крылья для птицы, как воздух для тех, кто дышит», – проникновенно взывал забытый ныне поэт и пламенный монархист конца XIX – начала XX вв. Василий Львович Величко (1860-1903).

«Издавна охарактеризовались у нас коренные стихии жизни русской, и так сильно и полно выражаются привычными словами: Православие, Самодержавие и Народность, – находим у признанного авторитета, святого отца Русской Православной Церкви последних времен святителя Феофана Затворника (1863), – вот что надобно сохранять! Когда ослабеют или изменятся сии начала, русский народ перестанет быть русским. Он потеряет тогда свое священное трехцветное знамя». А ныне даже в православной прессе можно встретить нападки на священные «коренные стихии» русского народа, на которые указывал святитель.

Действительно, именно эти идеалы (Православие. Самодержавие. Народность) составляли и всегда будут составлять саму сущность Святой Руси, битва за возрождение которой уже началась (а незримо не прекращалась и в годы богоборческого рабства русского народа!). И никакой здравомыслящий православный человек не может даже и представить Святую Русь в форме социалистического государства, тем паче президентской секуляризованной республики, но только лишь в царственном достоинстве Христовой Царской России во главе с Белым Православным Государем!

Безразличное отношение православных людей к формам государственной власти отечества своего (так называемая «аполитичность») есть явление новое, нездоровое, опасное и не нормальное для русского человека. Слово Божие свидетельствует, что нет власти не от Бога («ибо нет власти не от Бога; существующие же власти от Бога установлены». Но государственная власть от Бога может быть только царской. Всякая же иная власть, в том числе и агрессивно-богоборческая (к примеру, большевистская) или же безбожная (республиканская, демократическая), лишь попускается Господом за грехи наши.

«Поэтому вправе мы сказать, – писал св. Исидор Пелусиот, – что самое дело, разумею власть, то есть начальство и власть царская, установлены Богом. Но если какой злодей-беззаконник восхитит сию власть, то не утверждаем, что поставлен он Богом, но говорим, что попущено ему…». Эти злодеи-беззаконники, похитившие царскую власть у русского народа были масоны-революционеры и близкие к ним другие «нехорошие элементы» (термин государя Николая II). Замена единоначалия на многовластие есть тоже признак греховного отступления от божественных истин. «Когда страна отступит от закона, тогда много в ней начальников», – говорит о последствиях беззакония народа Священное Писание.

«Не будет Царя – не будет и России!» – предупреждали русские святые последних времен. «Только монархический строй дает прочность России», – убеждал святой праведный Иоанн Кронштадтский свою всероссийскую паству, – при конституции она вся разделится по частям».

Основа русскости есть не национальность, не профессия и не место рождения, а подлинная, воспринятая всем сердцем и всей душою русская идеология, которая отражена в словах: Православие, Самодержавие, Народность. Этот мудрый сплав триединства заповедан русскому народу нашими благочестивыми предками на все времена, до Второго пришествия Христа, как залог верности Православию и грядущего акта Промыслительной вселенской миссии России!

 «Будем свидетельствовать, что никакая иная форма правления в России неприемлема, что наш государственный строй может быть только сообразным православной вере русского народа, так как только об этой власти говорят нам богооткровенные писатели и святые отцы», — писал архиепископ Серафим (Соболев) в своей глубокой и удивительно современной книге «Русская идеология».

К сожалению, и ныне в среде православных русских людей каким-то странным образом уживается унаследованный от советской идеологической системы махровый антимонархизм, сочетающийся с невежественным пренебрежительным отношением к царской власти, к самим Помазанникам Божиим. Автору этих строк неоднократно приходилось лично быть свидетелем непочтительного отношения к священной православной монархии (которую почему-то обычно путают с языческой монархией, восточным деспотизмом или искаженными монархическими болезнями формами правления).

Что самое печальное, подобное встречается не только среди мирян, но и среди священства. И уж совсем непонятна нынешняя лояльность нашей церковной цензуры в отношении антимонархических публикаций в православной периодической печати… Примеров тому можно привести немало.

Вспоминаются достойные хрестоматийного признания в качестве канонической истины слова новомученика российского митрополита Владимира (Богоявленского) (1848-1918): «Священник не монархист не достоин стоять у Св. Престола». Насколько же актуально звучат слова Владыки в наши дни! По мысли архиепископа Серафима (Соболева), те православные люди, которые подвержены антимонархическим настроениям, должны немедленно покаяться в том, ибо антимонархизм есть не что иное как внутренне носимое бунтарство против Помазанника Божия, грех противления, иными словами, скрытое беснование. Кульминацией отступления от Бога и Царя в последние времена станет восшествие антихриста на царский трон при отрицании людьми Божественной и царской власти (2 Сол. 2, 4).

Впрочем, довольно часто имеет место иная позиция, заключающаяся не в отрицательном отношении к царской власти, а в полном безразличии, выдаваемом за христианское смирение и терпимость, в том числе ко всякой внешней и внутренней политике государства. Такая позиция не менее ущербна и гибельна, ибо по сути своей близка к осужденной в Священном Писании «теплохладости».

Совершенно иные примеры видим мы в истории Отечества нашего, например, в грозном обличении незаконной самозванной власти Святейшим патриархом Гермогеном (1530-1612), замученным врагами России, но не отрекшимся от правды. И ныне доносятся его пламенные слова ко всем оставшимся верным русской идеологии людям: «Благословляю верных русских людей, подымающихся на защиту веры, царя и отечества, и проклинаю вас, изменники!».

Нынешнее время характеризуется великим разбродом и шатанием умов. Идут поиски новых путей развития страны. Делаются попытки повернуть Россию на путь некого "общечеловеческого цивилизованного" развития. Появляются в печати статьи некоторых современных авторов (именующих себя православными), в которых положительно оценивается отделение Церкви от государства (давняя мечта масонства!) и «демократизация» России.

Богомудрые святые отцы предупреждали, что мирное сосуществование безбожной власти с Церковью Христовой возможно лишь посредством компромиссов или отступлений от Христовой истины. Особый соблазн для последних времен будет представлять сребролюбие (пророчества преп. Серафима Саровского, свт. Игнатия Брянчанинова и некоторых других святых)…

Вместе с тем происходит всё более зримое рассеивание бесовских чар и пробуждение умов у наших людей от величайшего помрачения, затмения и летаргического сна, сна духовного бесчувствия и забвения своих истоков (как представляется, животворный процесс этот напрямую связан с прославлением Русской Православной Церковью Царственных Мучеников на Архиерейском Соборе в августе 2000-го года).

Множится число православных храмов, монастырей, патриотических объединений, монархических публикаций, идейных течений, православных издательств и просветительских организаций. Отвергнуть ныне священную монархию (к чему так настойчиво призывают антимонархисты всех мастей в России и вне ее) значило бы отвергнуть русский путь, русскую идеологию, богословие святых отцов наших, погубить дело возрождения Святой Руси!

«Если мы будем считать вопрос о царской власти только проблемой, не будем иметь к ней надлежащего отношения на почве православной веры; если будем рассуждать –установлена она от Бога или нет, и даже утверждать, что она на Священном Писании не основана, что сама по себе не имеет ценности и не может быть предметом нашего внимания, то при наступлении возможности возрождения России враги ее снова воспользуются недостойным отношением нашим к царской самодержавной власти. В таком случае этого возрождения мы не увидим никогда», – справедливо утверждал архиепископ Серафим (Соболев), так глубоко и всесторонне исследовавший аспекты православного учения, касающиеся священной монархии, и так ясно и веско, вслед за его великим предшественником в этом деле Святителем Филаретом (Дроздовым), митрополитом Московским, выговоривший эти столь необходимые для нашего больного и смутного времени глубокомысленные духоносные слова.

Промыслом Божиим даруется ныне русскому народу открытие подлинной исторической правды, касающейся разрушения России и ее духовного пленения антихристианскими силами. И сквозь густой еще мрак невежества и лжи, удушающей атмосферы нравственного растления и всеобщей растерянности все явственнее слышится зов колоколов Святой Руси, все четче проступают очертания порфиры и венца будущего законного духовного вождя, хозяина земли русской – Белого Православного Царя!

С сайта «РУССКИЙ МОНАРХИСТ»