Краткая история Донского казачества.

Недостаток летописных источников, как российских, так и зарубежных, не позволяет точно определить время зарождения Донского казачества как самостоятельной вольнойвоенизированной общины, имеющей свою организацию и свои особенности. Некоторые авторы находят отправные моменты истории Донского казачества даже в эпоху амазонок. Но большинство склоняются к тому, что процесс формирования казачества на Дону проходил параллельно с процессом христианизации Киевской Руси. Так, в 1265 г., т.е. еще во времена владычества на Руси татаро-монголов, была учреждена так называемая Сарайская христианская епархия, которая охватывала население огромной территории между Волгой и Днепром, а значит и Подонья. Именно по берегам Дона в 1354 г. прошло разделение на новую Рязанскую епархию (левый берег) и прежнюю Сарайскую (правый берег). И уже от 1360 г. имеется исторический документ - послание " ко всем христианам, обретающимся в пределах Черленаго Яру и по караулом возле Хопор и Дону". Известен и такой факт, что Донские казаки в 1380 г. преподнесли князю Дмитрию Донскому накануне Куликовской битвы икону Божией Матери. Эти и другие упоминания указывают на то, что на Дону в это время уже складывалась община людей, которая могла стать зерном Донского казачества. Но основные письменные источники встречаются не ранее 1500 года. Историк В.Н. Татищев считал, что Войско Донское образовалось в 1520 г., а донской историк И.Ф.Быкадоров - с 1520 по 1546 г. Именно в это время казачество переходит на оседлый, постоянный образ жизнедеятельности, строя первые "зимовища и юрты", т.е. поселения, в которых можно было перезимовать в "Диком поле", как тогда называли глухие, малообжитые придонские степи. Естественно, что землянки и шалаши со временем сменились огороженными поселениями, т.е. городками, вокруг которых стоял острый частокол, сдерживающий внезапные набеги кочевников или разбойников. Позднее такие места стали называть "станицами", от слова "стан", стоянка. О первых казачьих городках писал ногайский князь Юсуф в 1549 г. московскому царю Ивану Грозному в своей жалобе на разбойные действия донских казаков во главе с атаманом Сары-Азманом. Казаки в это время практически не признавали над собой ничьей власти и бились с татарами с одной стороны и турками с другой. В 1552 г. в лице Ермака и его дружины казаки участвовали в покорении Иваном Грозным Казанского царства, а позднее и Сибирского.

Первым официальным письменным источником, дошедшим до наших дней является грамота царя Ивана Грозного от 3 января 1570 г. о том, чтобы атаман Михаил Черкашенин и Донские казаки слушали царского посла Новосильцева, едущего в Царь-Град через Дон и Азов, и "тем бы вы нам послужили..., а мы вас за вашу службу жаловать хотим". Именно этот царский документ считается днем официального образования войска Донского. С этого времени Донские казаки постоянно взаимодействуют с царской властью и православной церковью в Москве в деле защиты южных рубежей Руси как с единородной по языку, вере и быту.

Сборным пунктом для всех вольных людей, уходящих по разным причинам из Московского, Литовского и южных государств вначале были Нижние Раздоры, затем Монастырский городок, Азов, Черкасск и с 1805 г. - Новочеркасск. Вся власть на Дону принадлежала казачьему Кругу (Войсковому, станичному, хуторскому), на котором решались вопросы войны и мира, жизни и смерти, свадеб и разводов и т.д. Управление было по своей форме атаманское, так как правили на местах выборные войсковые и походные, станичные и хуторские атаманы, имевшие право, особенно в военное время, казнить или миловать. Вольное казачество самоуправляло свою жизнедеятельность и было независимо от Москвы. Но исторически и географически сложившееся положение, при котором Донское казачество выступало буфером (преградой) на пути набегов крымских татар и турецких войск на южные окраины Московской Руси, заставляло казаков вступать с Москвой в договорные отношения. Казаки проливали свою кровь, защищая границы Москвы, а от нее получали жалованье в виде денег, военного снаряжения и боеприпасов, хлеба и иных продуктов питания. Все это не производилось на Дону, так как Дон был большим форпостом, крепостью на пути кочевников к границам Руси. Здесь некогда было ни пахать, ни сажать, ни убирать урожай. Любой набег сокрушал все на своем пути: людей, казачьи городки, имевшиеся запасы продовольствия. Дон как военный лагерь жил по своим собственным законам военного времени, требуя для себя от Москвы "за свои раны и кровь" определенных привилегий. Одной из таких привилегий была формула: "С Дона выдачи нет", ибо мы, казаки, "никому, даже царям, не кланяемся". И, естественно, что Дон, как военная крепость на пути любого неприятеля Российского государства, устраивал царскую власть, и поэтому Москва платила жалованье и подтверждала время от времени казачьи привилегии. А с другой стороны неподчиняющаяся центральной власти казачья вольница была опасной. Это понял уже Петр I, знавший о бунтаре Степане Разине, а также столкнувшийся с восстанием Донских казаков под руководством атамана Бахмутского городка Кондратия Булавина, которые воспротивились решению царя передать казачьи солеварни в государственную монополию, так как считали их своими привилегиями, добытыми в боевых походах и войнах.

Результаты борьбы Донских казаков-булавинцев за свои вольности и привилегии были трагическими. Петр I казнил более 7 тысяч казаков-повстанцев. Около 3 тыс. казачьих семей под атаманством Игнатия Некрасова бежали сначала на Кубань, затем в Крым и Турцию. 42 казачьих городка были снесены с лица земли. Казаки потеряли право избирать Войскового атамана на своем Кругу. Теперь царь назначал Атамана на Дон. Петр I предельно урезал права и привилегии Донских казаков. Он же заставил казаков участвовать практически во всех походах русской армии. К тому же Донских казаков стали использовать для присоединения, т.е. колонизации новых земель. А в связи с этим с Дона стали насильно переселять в различные районы России казаков. Так, уже в 1724 г. по 500 казачьих семей было переселено с Дона на реки Агрохань и Гребень, а в 1733 свыше 1000 семей - на Волгу, на царицынскую линию. Таким образом Донское казачество стало базой для формирования других казачеств России, которых в начале ХХ века уже было 12.(Терское, Кубанское, Уральское и др.).

Начиная с Петра I, Донские казаки участвуют практически во всех войнах России: Великой Северной (1700-1721 г.), Персидской (1723 г.), 7-летней (1756-1762 г.), обеих турецких (1768-1774 г.и 1787-1790 г. ) в царствование Екатерины II. В царствование Павла I Донские казаки в полном боевом составе были направлены в Индию, но в связи со смертью Императора возвращены Александром I. При новом Императоре Донские казаки участвовали во всех войнах с Наполеоном начиная с 1805 г. и кончая 1814 г. и вступлением в Париж, с Турцией и Швецией. До 60 тыс. казаков участвовали в Отечественной войне 1812 г., покрыв себя неувядаемой славой и получив царские благодарственные грамоты и знамена. В 1800. началась длительная война России на Кавказе (по 1864 г.), в которой участвовали и казачьи полки. Особо прославился в войне с отрядами Шамиля донской генерал Я.П.Бакланов. Вслед за этой войной казаки участвуют в Русско-турецкой войне 1877-1878 г. Наградой казакам было Георгиевское знамя с надписью "За отличие в Турецкую войну 1877 и 1878 годов".

В 1904 г.Япония вероломно напала на Россию, атаковала и потопила ее дальневосточный флот. С Дона выехала на фронт с благословения Николая II 4-я Донская казачья дивизия. Поражение в войне с Японией, революция 1905 г., безпорядки в России и участие в их пресечении Донских казаков вызвали негативное отношение российской общественности к донцам. Но начавшаяся летом 1914 мировая война ("Великая война") вновь проявила чудеса храбрости Донских казаков, и не только в боевых делах первого Георгиевского кавалера казака Федора Крючкова. Казачьи полки единственные из всех частей Русской армии не знали дезертирства, самовольного ухода с фронта, революционных брожений на боевых позициях и т.д. Все рода войск в славе уступали дорогу Донским казакам.

Великая война постепенно перешла в революцию и гражданскую войну. Казаки, свято чтущие девиз "За Веру, Царя и Отечество", выступили на защиту Дона от наступавшего по всей России большевизма. Дон и его столица Новочеркасск стали "центром контрреволюции", оплотом русской государственности и белого движения. Именно здесь сформировалась молодая Донская армия и Добровольческая армия, отстаивающие Дон и Кубань от наступавшей Красной Армии. Революция и гражданская война раскололи единое Донское казачество на белое и красное. С одной стороны стояли казаки под знаменами генералов А.М. Каледина, П.Н.Краснова и А.П.Богаевского, белые партизаны полковника Чернецова и генерала Сидорина, а с другой - красные казаки Ф. Подтелкова и М.Кривошлыкова, комбрига Б.Думенко и комкора Ф.Миронова.

Годы гражданской войны выявили несовместимость нового советского уклада жизни и казачьей вольницы, хотя бы частично, но возрожденной в законах, принятых на Кругу Всевеликого войска Донского. В результате подписанной Свердловым 29 января 1919 г. директивы о расказачивании, весной этого же года на севере Области войска Донского вспыхнуло Вешенское восстание казаков, которое было жестоко подавлено. В 1920 г. весь Дон стал советским и в связи с этим Область войска Донского как форма самоуправления Донского казачества перестала существовать.

О Донских казаках вновь вспомнили только в конце 30-х годов, когда уже явно нависла угроза войны с Германией. Стали возрождаться казачьи части, но на основе трудового казачества, т.е.казаков, прошедших формирование и воспитание в колхозах и совхозах. О прежнем казачестве говорилось как о реакционном, монархическом, противостоящем советскому казачеству.

Великая Отечественная война 1941-1945 г. опалила и Дон, который практически весь был оккупирован в 1941-1943 годах. На борьбу с гитлеровцами ушли десятки тысяч жителей Дона, казаков, вошедших в кавалерийские части Красной армии. Многие сложили головы на полях сражений, в т.ч. и в Европе. Те, кто вернулись со славой, принялись за восстановление разрушенного войной народного хозяйства. После этого о казачестве вновь забыли и практически не стали вспоминать даже в газетах. Многое из реальной жизни во время войны умалчивалось.

И мало кто знал, что была и другая часть казачества, которая на стороне гитлеровцев пыталась вернуть казачью жизнь на Дону к прежней вольнице. С одной стороны это были те казаки, которые скрывали свое истинное негативное отношение к советской власти и надеялись на лучшие времена. С приходом в СССР немецких войск они воспрянули духом, вышли из подполья и выбрали в Новочеркасске Походного атамана С.В.Павлова, бывшего сотрудника паровозостроительного завода, жившего под другой фамилией. Те, кто вошел в его казачий отряд, с поражением немцев под Сталинградом и отступлением от Новочеркасска ушли с гитлеровцами в Германию. Здесь они соединились в теми казаками, которые жили в эмиграции, в Европе и которые встали под знамена генерала П.Н.Краснова, призвавшего вместе с немцами искоренить большевизм в России. Поражение Германии, позиция Великобритании - союзницы СССР в борьбе с немецко-фашистскими захватчиками привели к тому, что собранные в английском лагере в Лиенце казаки были переданы СССР по договору в Ялте. Трагедия казачества в Лиенце окончилась тем, что многие казаки, воевавшие в войсках Германии, были признаны предателями Родины и соответственно наказаны. Генерал П.Н.Краснов был повешен в Лефортовской тюрьме в январе 1947 г. Закончилась еще одна трагическая страница Донского казачества.

Дальнейшая судьба Донского казачества была связана, в основном, с остатками белой эмиграции как после гражданской, так и Великой Отечественной войны. Осевшие в Париже и Лондоне, Нью-Йорке и Оттаве, во многих других городах мира казачьи эмигранты продолжали хранить традиции Всевеликого войска Донского в форме жизнедеятельности созданных ими по месту жительства казачьих станиц.

Е. Кирсанов

  

ДРЕВНИЕ ПРЕДКИ ДОНСКИХ КАЗАКОВ.

   Первые письменные источники, дошедшие до наших времён, сообщают о народах, проживавших в Северном Причерноморье, Приазовье и Дону. Это были эллинские города — государства-полисы. Основаны они были греками, но очень скоро население в них стало смешанным. Большинство составляли «эллинированные варвары», то есть степняки, усвоившие эллинскую культуру. Вначале это были эллино-скифы, а затем родственные скифам сарматы или аланы. Благодаря им основной силой городов-полисов стало конное ополчение. От степняков-кочевников этих воинов отличало то, что они были гражданами городов-государств с демократическим устройством. Аланы избирали правителей-архонтов, судей и военачальников всех рангов. Военную службу считали первейшей и почётнейшей обязанностью гражданина полиса, поэтому боевой дух конников был очень высок.

   А при чём здесь донские казаки? Может быть, и ни при чём. Вот только гражданское устройство станичных обществ почему-то уж очень напоминает античный город-полис и не имеет ничего общего с тем, как были устроены общества в окружавших казачьи земли княжествах и царствах. Откуда, казалось бы, должны были заимствовать государственное устройство донские казаки, если они, как утверждали сначала русские, а затем и советские историки, были беглыми русскими крепостными? Крупнейшее объединение полисов Приазовья и Дона союзничало с Римской империей. Их объединенные войска воевали в Закавказье. Войска пополнялись аланами и антами (праславянами) с громадных территорий от современного Воронежа и до Кавказских гор.

   В первые века новой эры из Южной Скандинавии двинулись племена готов, которые стали селиться среди алан, но вскоре встретили жесточайшее сопротивление антов, живших к западу от алан. Со временем степные готы- «грейтунги», или остготы, тоже стали федератами Рима и воевали в Закавказье, Сирии и Месопотамии с вытеснявшими парфян персами.

   Многое из культурного наследия скифов сохранилось у донских казаков: кафтаны с откидными рукавами, которые носили, чуть ли не до XVIII века, высокие папахи с матерчатым верхом, изображение «небесного оленя» — священной эмблемы скифов, которая до сегодняшнего дня красуется на историческом гербе донских казаков. А ещё приёмы владения конём, оружием, да и само оружие, например скифская булава.

   В 370 году н. э. на Северном Кавказе и на Дону появились гунны, которые, подчинив себе алан и антов, с их помощью разбили готов. В дальнейшем гунны захватили Таманский полуостров и Крым, многое разрушили, но, как считают археологи, не затронули общественное устройство местных народов. Преемственность культур степных народов не прервалась.

   Одновременно с гуннами из района современной Тюмени переселилось племя «сибыр», давшее название не только огромной части сегодняшней России. Растворившись среди антов-славян, населявших северо-запад Великой степи, оно дало им своё имя, которое произносилось как «севрюки». По названию этой значительной части степного населения, составлявшего чуть ли не треть донского казачества, названа часть современной Украины — Северщина, Северский (а не Северный!) Донец, Новгород-Северский и др.

   В V веке значительная часть гуннов, алан и готов во главе с Атиллой ушла в завоевательный поход на Запад, положив началу великому переселению народов. Но в степи остались многочисленные племена гуннов: утигуры, кутригуры, оногуры и другие. На Дону существовало их большое объединение Ака-Чери, что в переводе означает «главное войско». Примечательно, но именно так называли своё независимое государство донские казаки в XVI—XVII веках. А казаков Нижнего Дона, отличавшихся от «верховских» казаков своим внешним видом и особенностями речи, до XX века кликали «качурами».

   Объединение племён на Северном Кавказе в VI веке называли савирами, или суварами, серобами… Они отвоевали у персов почти всё Закавказье. Их имя слышится в названии объединений казачьих ватаг-товариществ, которые звались «сербо». Славянорусы, как подтверждают археологические раскопки, появились в Великой степи почти одновременно с тюрками. Историки считают антов и роксоланов, живших в Поднепровье, племенами славянского происхождения. Однако в степь славяне выходили пока ещё очень осторожно, постепенно передвигая границы Киевского и Черниговского княжеств всё дальше на юг.

   Медленно распространялась славянская колонизация, и была она не военной, а земледельческой. Богатые степные чернозёмы манили славян-пахарей, но слишком опасны и воинственны были соседи славян — степняки. Насчитывается несколько волн прихода славян в Дикое поле. Но каждый раз пришельцы-славяне либо погибали, либо растворялись, хотя и небесследно, в местном степном, по преимуществу тюркском, населении.

   Однако в степи, может быть, более чем в других частях планеты особенно хорошо видно, что народы не живут изолированно друг от друга. В степи нет непреодолимых гор или рек, бескрайних пустынь и морей, хотя, как свидетельствует история, и они не являются преградой для общения. Степь всегда была населена множеством народов, здесь испокон веков бок о бок жили различные племена.

   Здесь долго сохранялись отдельные роды из давно исчезнувших некогда могучих царств, здесь соседствовали аланы — современники скифов, болгары и совсем недавно пришедшие в степь славяне. Временами они враждовали друг с другом, но больше жили в мире, сливаясь в пёстрое разноцветье степных народов. Об этом свидетельствуют археологи. Так, в хазарской крепости Саркел в цитадели жили хазары-иудеи — чиновники каганата, военачальники; здесь же квартировали византийцы: зодчие, дипломаты, купцы, а рядом с цитаделью селились простые воины — тюрки и славяне. Правители и государства менялись, а народ оставался…

   В VI веке н. э. огромное влияние на судьбы народов, населявших Великую степь, имел Тюркский каганат, объединявший множество племён по родственному языку. Просуществовав недолго как государственное объединение, он распался из-за внутренних неурядиц, но тюрки, входившие в него, создали новые государства, расположенные отчасти на территории бывших казачьих областей Российской империи.

   Пришедшие в Великую степь народы были родственны — как правило, все они были тюрками, говорившими на близких языках. Это позволяло им быстро создавать государственные объединения, но и не мешало смертельно враждовать. Возникшая на развалинах Тюркского каганата со столицей в Фанагории Великая Болгария пала под ударами родственного болгарам племени хазар (племени, которое современники отожествляли с Ак-Чери — «главным войском»). Болгарский хан Аспарух увёл часть тюркского племени на Балканы, где положил начало государственности будущего славянского Болгарского государства. Оставшиеся в Прикаспии болгары и савиры подчинились хазарам, которых возглавила тюркская династия Ашина («царственные волки»). Возникло новое мощное государство — Хазарский каганат. Большинство в этом разноплеменном государстве составляли дагестанские хазары, донские болгары и аланы. Общепринятым языком был тюркский.

   Первое на территории Европы раннефеодальное государство Хазария не знало покоя. Главную опасность представляли арабы, принявшие новую религию — ислам и рвавшиеся в Великую степь через «Железные ворота» Дербенткала. Нескончаемые войны заставили часть хазар и северокавказских алан-ясов переселиться на Средний Дон (от района нынешней станицы Цимлянской) и на берега его притоков — Северского Донца, Оскола, Хопра и Тихой Сосны, где они жили осёдло в городах и поселениях совместно с донскими болгарами.

   Болгары и савиры из Хазарии расселились в Крыму, на Волге и Каме, где в последствии создали государство — Волжскую или Камскую Болгарию со столицей Булгары. Эти переселенцы явились предками современных казанских татар, которые в XIII веке долгое время сдерживали тумены рвавшихся на правый берег Волги татаро-монгольских завоевателей и более других народов пострадали от их нашествия. По иронии истории они носят имя своих злейших врагов, к которым не имеют никакого отношения по происхождению.

   Были и другие причины падения Хазарского каганата. Владевший огромными территориями и сотнями подвластных племён, Хазарский каганат был раздираем внутренними противоречиями. Хазары и другие племена, составлявшие каганат, исповедовали разные религии. Под влиянием еврейской общины, жившей в Хазарии, правящая верхушка приняла иудаизм. Многие историки считают, что именно это решение послужило толчком к бегству из Хазарии на Дон алан и хазар — христиан, уходу болгар, которые вскоре приняли ислам.

   А при чём тут казаки? Растёт в наших землях куст ашина, ягоды которого почему-то называются волчьими, а донской казак Ашинов пытался (уже в XX веке) присоединить к России Эфиопию. Ну да это так, к слову.

   А вот что по существу. Общины тюрок-хазар, болгар, алан, живших на Тереке и Сулаке, переселившиеся на Дон и в малом числе на Яик (Урал), — предки современных терских, донских и части уральских казаков. История Хазарии на этом не заканчивается. В X веке меняются границы Хазарского моря — Каспия. Часть городов могучей державы уходит под воду, другая — остаётся без воды. Вот тогда на ослабевший каганат обрушиваются славянорусcы молодого Киевского государства под предводительством князя Святослава. Он освобождает волжских болгар от дани Хазарии и подчиняет их себе. А на месте каганата его сын Владимир Равноапостольный создаёт Тмутараканское княжество, где первым русским князем становится Мстислав.

   История хазар не завершается этим покорением. На Северном Кавказе они жили, как и прежде. Племя с этим именем живёт в Турции и сегодня. В Крыму часть их приняла имя караимы, а на Тамани и в Пятигорье — имя черкасы. И это те самые черкасы (военачальники), которые основали казачьи города Черкассы на Днепре и Черкасск на Дону.

   Возникновение первой значительной части славянских поселений, дошедших до Каспийского, Азовского и Чёрного морей, связано с походом Святослава, в результате которого пал Хазарский каганат и возникло Тмутараканское княжество.

   Князь Мстислав Тмутараканский в 1025 году разбил киевского князя под Черниговом, командуя смешанным славяно-хазарским войском, в котором было племя «косаг» (одни историки видят в этом названии имя черкесов-касогов, другие считают, что речь идёт о предках казаков, поскольку, скорее всего, это были славяно-тюрки), и создал огромное княжество, включавшее земли Рязанские и Черниговские, протянувшиеся до Дербента и Тамани (Томархи, или Тмутаракани). Мы мало знаем о населении этого огромного и недолго существовавшего княжества. Одно несомненно: было оно многонациональным, как и население Хазарии Великой, как и вообще население Степи. Здесь соседствовали и проживали в одних городищах потомки алан-ясов, молившихся по-славянски, пятигорские черкасы, болгары, потомки готов, славяне разных племён, хазары-иудеи и хазары-тюрки, потомки греков и многих других народов. Эта земля всегда была населена, и если государства на ней возникали и погибали, то люди оставались и продолжали жить, как и прежде, составляя уникальную древнейшую степную цивилизацию.

   Славянские поселения, как и многие хазарские города, были уничтожены новым пришлым народом — половцами. Великая же степь, как и прежде, оставалась большой дорогой цивилизаций. По ней на Дон и Днепр пришли тюрки, огузы-торки и грозные печенеги.

   Следует помнить, что всё население нынешней европейской части России и Украины (все славяне, тюрки, балты, угры и финны и ещё десятки племён) составляло не более 4000000 человек. Так что, когда с далёкого Алтая в донские и днепровские степи пришли племена половцев-кыпчаков (тоже тюрок), числом около 300000, мозаика народов, населявших Великую степь, ещё раз резко изменилась. Пришельцы были светлоглазы, светловолосы, как и большинство тюрок, с европейскими чертами лица. В летописях их называют «погаными». Но слово «паган» (лат.) означало тогда всего-навсего «человек другой веры». Но и это не совсем верно. Значительная часть половцев исповедовала христианство. Половецкая культура, кыпчакский язык наложили яркий отпечаток на всё население Великой степи. На смену скифскому «небесному оленю» пришёл половецкий, кыпчакский «гусь-лебедь» — тотемный знак воина-общинника. По-кыпчакски «ак-гыз», или «кыз-ак». 

С сайта «Станица Топальская»

Воинская повинность казачьих войск в Российской Империи

К 1914 году Вооруженные силы Российской Империи состояли из двух видов вооруженных сил: Российской Императорской Армии, Российского Императорского Флота и Государственного ополчения, которое созывалось лишь во время войны.

Российская Императорская Армия включала: регулярную армию, запас армии, Казачьи войска (регулярные и иррегулярные части) и Инородческие войска (регулярные и иррегулярные части).

Таким образом, Казачьи войска не входили в состав регулярной армии, а составляли самостоятельную военную структуру. Казаки в стране относились к особому сословию и в отношении их действовали особые правила воинской повинности, отличные от правил для всех остальных сословий.

Ряд регионов страны был выделен в особые административные образования – области казачьих войск, где существовала особая, отличная от остальных регионов страны система самоуправления и где основную, даже подавляющую часть населения составляли лица, отнесенные к особому сословию – казакам.

К 1914 году в России насчитывалось 11 казачьих Войск: Донское, Кубанское, Терское, Астраханское, Уральское, Оренбургское, Сибирское, Семиреченское, Забайкальское, Амурское, Уссурийское и два отдельных казачьих полка. Лица, относящиеся к сословию казаков, военную службу проходили в Казачьих войсках.

В соответствии с Уставом о воинской повинности 1875 года и Положениями о военной службе казачьих войск казаки делились на разряды:
1. Приготовительный разряд. Возраст от 20 до 21 года.
2. Строевой разряд. Возраст от 21 года до 33 лет,
3. Запасной разряд. Возраст от 33 до 38 лет.
4. Отставной разряд. Возраст старше 38 лет.

Если лицо отчислено из казачьего сословия, то на него распространяются правила всеобщей воинской повинности.

Все правила казачьей службы излагаются в Уставе о воинской повинности, исходя из условий Донского войска. По остальным казачьим войскам указываются только особенности.

Статья 415 Устава предусматривала, что казаки служат на своих собственных лошадях и приобретают все снаряжение за свой счет. Стоит заметить, что дополнительная 1457 статья указывала, что в связи с этим вооружение казаков строго не регламентируется, и они вправе служить с «отцовским или дедовским оружием».

Вооруженные силы Войска Донского подразделялись на служилый состав войска, к которому причислялись казаки 1-3 разрядов и Войсковое ополчение, к которому причисляются казаки 4 разряда.

В приготовительном разряде молодые казаки получали предварительную военную подготовку, которую проходили по месту жительства. За их подготовку несли ответственность хуторские и станичные атаманы. К моменту поступления на действительную службу казак был обязан иметь полную военную подготовку нижнего чина.

Из казаков строевого разряда комплектовались строевые части и местные команды.

Казаки запасного разряда предназначались для восполнения в военное время потерь в строевых казачьих частях, а также для формирования в военное же время особых казачьих частей и команд.

Примечание.

В настоящее время термин «команда» употребляется наряду с термином «экипаж» только в Военно-Морском флоте или в сухопутных войсках для временных небольших сборных подразделений неопределенного штата, выполняющих локальные временные задачи.

В 1913 году термин «команда» употреблялся как официальное обозначение подразделений (уровня примерно роты) специальных войск, входящих в состав пехотных и кавалерийских полков. Это делалось для того, чтобы не было путаницы с основными подразделениями. Например, саперная команда в пехотном полку (тогда как пехотные подразделения этого уровня именуются ротами), пулеметная команда в кавалерийском полку (тогда как основные подразделения именуются эскадронами), телеграфная команда в артиллерийском полку.

Казак, которому к началу января текущего года уже исполнилось 20 лет, зачислялся в служивый состав (в Уральском казачьем войске – 19 лет). Казаки, лишенные по суду всех прав состояния, в служивый состав не зачислялись.

Распределение сроков военной службы казаков существенно отличалось от армейских.
1. Общий срок службы казака – 18 лет.
2. Срок службы в приготовительном разряде – 1 год.
3. Срок службы в строевом разряде – 12 лет.
4. Срок службы в запасном разряде – 5 лет.

В Уральском казачьем войске:
1. Общий срок службы казака – 22 года.
2. Срок службы в приготовительном разряде – 2 года
3. Срок службы в строевом разряде – 15 лет.
4. Срок службы в запасном разряде – 5 лет.

Из 12 лет службы в строевом разряде 4 года составляла действительная военная служба в строевых частях или местных командах, остальные 8 лет казак находился на так называемой льготе, т.е. он жил дома и занимался своими повседневными делами, но в любой момент по необходимости он мог быть возвращен к исполнению военных обязанностей. Перечисление казаков из разряда в разряд производилось 1 января. В военное время казаки находились на действительной службе по указаниям Императора.

По окончании действительной службы служилые казаки (строевой разряд и запасной разряд) могли поступать на государственную гражданскую службу, войсковую службу (различные должности в системе самоуправления Казачьего войска) и общественную службу, или заниматься иной деятельностью (крестьянствовать, торговать и др.).

На государственную гражданскую службу казаки поступали с тем чином, который приобрели на военной казачьей службе, но в случае повторной действительной военной службы чин, приобретенный на гражданской службы для военной службы не имел значения, и на повторной действительной военной службе казак носил тот чин, который он приобрел на военной службе.

Служилые казаки, получившие на действительной военной службе или во время учебных сборов заболевания или увечья, из-за которых они стали негодными к военной службе и при этом не имели средств к существованию, получали пенсию от Казачьего войска 3 руб. в месяц, а нуждающиеся в постороннем уходе 6 руб. в месяц.

Войсковое ополчение составлялось из всех способных носить оружие казаков, кроме относящихся к служилым казакам (состоящих в приготовительном, строевом и запасном разрядах).

Из служилых казаков от действительной службы освобождались только непригодные по телесным недостаткам или состоянию здоровья. При этом, при общем правиле минимального роста для военной службы 154 см разрешался прием на действительную службу казаков и более низкого роста по их желанию.

В отличие от общегосударственных правил военной службы казакам не предоставлялись льготы, т.е. временное или постоянное освобождение от службы по семейному или имущественному положению. Казаки, подпадающие под условия предоставления льгот зачислялись на действительную службу в льготные полки.

В льготные полки зачисляются казаки:
а) если в семье с уходом казака на действительную службу не останется ни одного трудоспособного мужчины;
б) если из семьи одновременно должны уйти на действительную службу двое или больше трудоспособных мужчин;
в) если из семьи двое или большее число мужчин находятся на действительной службе;
г) если у семьи сгорел дом не ранее, чем 2 года назад;
д) если у семьи сгорел хлеб не ранее, чем 1 год назад;
е) если семья казака терпит крайнюю нужду.

Однако могла предоставляться трехлетняя отсрочка от действительной службы казакам, семьи которых переселились во вновь образованные хутора или станицы, но если при этом не возникло затруднений в комплектовании строевых частей.

Также давалась отсрочка по общегосударственным правилам (до 24, 27, 28 лет) для окончания обучения в образовательных учреждениях.

Мероприятия по зачислению казаков на действительную службу проводились с 15 августа по 31 декабря каждого года. Датой начала действительной службы считается день приема на службу.

На основании данных, поступивших от станичных атаманов окружному атаману, составлялись списки казаков, подлежащих зачислению на действительную службу. В начало списка помещались те, у кого нет никаких освобождений и отсрочек от действительной службы (применительно к общегосударственным правилам, изложенным в статье Закона о воинской повинности), ниже записывались казаки, имеющие льготы, и в самом конце списка вписывались те, чье хозяйство сгорело при пожаре.

Правила вытягивания жребия, которое существовало в остальных регионах Российской Империи, для казачьих областей не существовало. Номер каждого казака в списке определял Станичный Сбор, который решал, принимать во внимание семейные обстоятельства, обучение в учебных заведениях и т.п. обстоятельства, или нет. Как и вопрос о предоставлении отсрочки.

Если в целом в Российской Империи, лица, уклонявшиеся от службы путем подлога, членовредительства, обмана и т.п. просто подлежали призыву на службу без вытягивания жребия, то казак наказывался заключением в военную тюрьму на 3-4 месяца, после чего все равно подлежал зачислению на действительную службу.

Поскольку количество казаков, подлежащих зачислению на действительную службу обычно превышало потребности Российской Империи, то те молодые казаки, которые оказались в конечной части списка, зачислялись в льготные полки.

Гирин А.В.

 

Казачьи чины и звания.

На самой нижней ступеньке служебной лестницы стоял рядовой казак, соответствующий рядовому пехоты. Далее следовал приказный, имевший одну лычку и соответствующий ефрейтору в пехоте.

Следующая ступень служебной лестницы - младший урядник и старший урядник, соответствующие младшему унтер-офицеру, унтер-офицеру и старшему унтер-офицеру и с количеством лычек, характерным для современного сержантского состава.

Далее следовал чин вахмистра, который был не только в казачестве, а и в унтер-офицерском составе кавалерии и конной артиллерии. В русской армии и жандармерии вахмистр являлся ближайшим помощником командира сотни, эскадрона, батареи по строевой подготовке, внутреннему порядку и хозяйственным делам. Чин вахмистра соответствовал чину фельдфебеля в пехоте.

По положению 1884 года, введенному Александром III, следующим чином в казачьих войсках, но только для военного времени, являлся подхорунжий, промежуточное звание между подпрапорщиком и прапорщиком в пехоте, вводившимся также в военное время. В мирное время, кроме казачьих войск, эти чины существовали только для офицеров запаса.

Следующая степень в обер-офицерских чинах — хорунжий, соответствующий подпоручику Казачьй чины погоныв пехоте и корнету в регулярной кавалерии. По служебному положению соответствовал младшему лейтенанту в современной армии, но носил погоны с голубым просветом на серебряном поле (прикладной цвет Войска Донского) с двумя звездочками. В старой армии, по сравнению с советской, количество звездочек было на одну больше.

Далее следовал сотник — обер-офицерский чин в казачьих войсках, соответствующий поручику в регулярной армии. Сотник носил погоны такого же оформления, но с тремя звездочками, соответствуя по своему положению современному лейтенанту. Более высокая ступенька — подъесаул. Введен этот чин в 1884 г. В регулярных войсках соответствовал чину штабс-капитана и штабс-ротмистра.

Подъесаул являлся помощником или заместителем есаула и в его отсутствие командовал казачьей сотней. Погоны того же оформления, но с четырьмя звездочками. По служебному положению соответствует современному старшему лейтенанту.

И самое высокое звание обер-офицерского ранга — есаул. Об этом чине стоит поговорить особо, так как в чисто историческом плане люди, носившие его, занимали должности и в гражданском, и в военном ведомствах. В различных казачьих войсках эта должность включала в себя различные служебные прерогативы. Слово происходит от тюркского «ясаул» — начальник. В казачьих войсках впервые упоминается в 1576 году и было применено в Украинском казачьем войске. Есаулы были генеральные, войсковые, полковые, сотенные, станичные, походные и артиллерийские. Генеральный есаул (два на Войско) — высший чин после гетмана. В мирное время генеральные есаулы выполняли инспекторские функции, на войне командовали несколькими полками, а в отсутствие гетмана — всем Войском. Но это характерно только для украинских казаков.

Войсковые есаулы выбирались на Войсковом Круге (в Донском и большинстве других— по два на Войско, в Волжском и Оренбургском — по одному). Занимались административными делами. С 1835 года назначались в качестве адъютантов при войсковом наказном атамане.

Полковые есаулы (первоначально два на полк) выполняли обязанности штабс-офицеров, являлись ближайшими помощниками командира полка. Сотенные есаулы (по одному на сотню) командовали сотнями. Это звено не привилось в Донском Войске после первых веков существования казачества. Станичные же есаулы были характерны только для Донского Войска. Они выбирались на станичных сходах и являлись помощниками станичных атаманов.

Походные есаулы (обычно два на Войско) выбирались при выступлении в поход. Выполняли функции помощников походного атамана, в XVI-XVII веках при его отсутствии командовали войском, позднее являлись исполнителями приказаний походного атамана.

Артиллерийский есаул (один на Войско) подчинялся начальнику артиллерии и исполнял его поручения. Генеральные, полковые, станичные и другие есаулы постепенно были упразднены. Сохранялся лишь войсковой есаул при войсковом наказном атамане Донского казачьего войска.

В 1798 — 1800 гг. чин есаула был приравнен к чину ротмистра в кавалерии. Есаул, как правило, командовал казачьей сотней. Соответствовал по служебному положению современному капитану. Носил погоны с голубым просветом на серебряном поле без звездочек.

Далее идут штаб-офицерские чины. По сути дела, после реформы Александра III в 1884 году, чин есаула вошел в этот ранг, в связи с чем из штаб-офицерских чинов было убрано звено майора, в результате чего военнослужащий из капитанов сразу становился подполковником

В казачьей служебной лестнице далее идет войсковой старшина. Название этого чина произошло от старинного названия исполнительного органа власти у казаков. Во второй половине XVIII века это название в видоизмененной форме распространилось на лиц, командовавших отдельными отраслями управления казачьего войска. С 1754 г. войсковой старшина приравнивался к майору, а с упразднением этого звания в 1884 году — к подполковнику. Носил погоны с двумя голубыми просветами на серебряном поле и тремя большими звездами.

Ну, а дальше идет полковник, погоны такие же, как и у войскового старшины, но без звездочек. Начиная с этого чина, служебная лестница унифицируется с общеармейской, так как сугубо казачьи названия чинов исчезают. Служебное положение казачьего генерала полностью соответствует генеральским званиям Российской Армии.

Как донские казаки вместе с запорожцами били турок

В устье Дона стоял город-крепость Азов, захваченный турками. Давно уже он был как бельмо в глазу у донских казаков, мешал казакам выходить в море и делать набеги на турецкие и крымские берега. Зорко стерегли турки водную дорогу, и немало требовалось удали, чтобы проскочить мимо Азова незамеченным Зимой 1638 года собрались казаки на круг и постановили Азов брать. Походным атаманом выбрали Мишку Татаринова, и в день Святого Георгия Победоносца Всевеликое Войско Донское выступило в поход.Турки безпечно и с усмешкой взирали со стен Азова на подступившее к ним казачье войско. Казаков было всего три тысячи человек при четырех фальконетах (разновидность малокалиберной пушки), в то время, как гарнизон Азова насчитывал четыре тысячи янычар, имел мощную артиллерию, большие запасы продовольствия, пороха и прочего, необходимого для длительной обороны. Но, несмотря на это, после двухмесячной осады казаки, числом немногим более трех тысяч, пошли на приступ и штурмом овладели крепостью, полностью уничтожив турецкий гарнизон. Поразительно, но в походе на Азов принимало участие около восьмисот казачек – верных жен и боевых подруг ратников. Азов был некогда богатым генуэзским городом, который запустел под властью турок. Его прекрасные здания почернели от времени, многие стояли полуразрушенными. Христианские церкви были переделаны в мечети. Очистив Азов от турок, казаки отпраздновали победу. Старую церковь Иоанна Крестителя казаки освятили вновь, потом приступили к сооружению новой церкви во имя Святого Николая Чудотворца. В Москву послали посольскую станицу бить челом Государю всея Руси и просить Его принять Азов-град под свою высокую руку. Царь Михаил Федорович и его ближайшие бояре были потрясены и разгневались: взятие Азова неизбежно вело к войне с Турцией, которая в то время была самым мощным государством в мире. Все столицы Европы трепетали перед Османской империей, все короли искали дружбы с султаном. В то время Русь только-только пережила Смутное время, многие города и деревни были сожжены и порушены, а хозяйственная жизнь расстроена. Вследствие этого государственная казна была пустой и денег на вооружение не было вовсе. Затевать в таких условиях войну с Турцией было безумием. Что было делать, как избежать войны? Вернуть туркам Азов? Но не приведет ли это еще быстрее к войне? Турки, как и все басурмане, уважают только силу, и только с силой считаются. Почувствовав, что Русь слаба, не выступят ли они тотчас в поход? И захочет ли западная Европа остаться в стороне? Как быть?

Вскоре прибыл турецкий посол. На его требование вернуть Азов Михаил Федорович ответил, что казаки, это хоть и русские люди, но вольные, ему не подчиняются, и власти над ними у него нет, и, если султан захочет, то пусть сам их накажет, как сможет.

В то время Турция вела упорную войну с Персией, и у султана были связаны руки. Но разгромив персов, турки стали готовиться к походу на Азов. Было собрано огромное войско, более ста тысяч человек, тысячи лошадей тащили мощную осадную артиллерию, одних только больших ломовых пушек для разрушения стен было сто двадцать штук, и около трехсот мелких.

В начале июня 1641 года вся эта орда погрузилась на корабли и отплыла к Азову. Вскоре казаки увидели, как в устье Дона вошел турецкий флот. Это был лес мачт. Турки приступили к выгрузке своего огромного войска. К туркам присоединились многие иные недруги: кого там только не было: турки, арабы, персы, албанцы, курды, из Крыма подошли татары, с Кавказа подходили отряды различных горских народов.

Трепетали сотни знамен, гарцевали на конях спаги и легкие дейли, строились отряды тюфютчи, янычар и грозных хеджеретов. Вот как писали казаки в послании к царю:

"В 7149-м годе от сотворения Мира, июня день 24, прислал турский султан Ибрагима под нас казаков 4 паши, им же имена: Капитана да Мустафа, Иусейга да Ибреима, а с ними боевого люду бранного 200 тыщ разного, турки да арабьи, да кафских черных мужиков понагнали. Да еще подручников своих, нечестивых царей и князей, владетелей 12 земель на нас науськал, а с ними басурманской рати еще 100 тыщ. Да с ним же пришел из Крыму крымский царь да брат его Нардым. А опричь тех нечестивых воителей послал на нас турский царь еще 6 тыщ наемных солдатов для приступных промыслов, немецкие люди градоимцы, приступные и подкопные мудрые измышленники и еще гишпане и фрязи, а из Фрянции были одни пинарщики (специалисты по изготовлению взрывных устройств - ред.) ..."

Ибрагим-паша, турецкий главнокомандующий, удовлетворенно осматривал свое войско, он нисколько не сомневался в успехе: "С такой силой можно покорять целые страны, а не то что отдельные крепости! Азов падет в течении нескольких дней. Впрочем, до штурма дело наверняка не дойдет. Город скорее всего уже пуст, казаки, эти разбойники, пожалуй, уже покинули его и мчатся прочь на своих конях". Он еще раз обвел взглядом свое войско, как опытный военачальник он прекрасно понимал, что со взятием Азова война не закончится – войско пойдет дальше, на Русь. Он не сможет его удержать, даже если захочет. Понимал это и султан, понимал это и Царь в Москве, понимали это и казаки, взиравшие со стен на турецкую орду. Над Русью нависла смертельная опасность. Ибрагим-паша уже отдавал необходимые распоряжения, чтобы передовой отряд спагов подскакал к воротам и выяснил, пуст ли город, как его внимание привлекли черные точки вдали. Они двигались по воде, и вскоре турки смогли различить очертания лодок, их было много, и они плыли вниз по течению. "Что это?" – воскликнул Ибрагим-паша. – "Уж не посольство ли это Московского Царя с просьбой о мире и изъявлением покорности?" Лодки быстро приближались. И вот уже стали отчетливо видны легкие казачьи чайки. Это были запорожцы. Две тысячи запорожцев пришли на помощь своим братьям-донцам. На передних чайках сидели музыканты, и неслись над рекой звуки музыки.

"Что это? - воскликнул Ибрагим-паша. - Куда они идут, ведь город уже обречен, мы возьмем его за несколько дней! Они что, сумасшедшие?! Это же безумие!" А запорожцы уже причаливали и вываливались на берег. Трепетали на ветру запорожские бунчуки и Православные хоругви, гремела музыка. Запорожцы шли в обреченную крепость, которая должна была вот-вот пасть. Сотня за сотней, курень за куренем, они шли на виду у всего несметного турецкого войска, разодетые в яркие новые зипуны и свитки, одетые на битву как на пир. Распахнулись ворота, и навстречу им хлынуло Всевеликое Войско Донское, и два великих казачьих войска встретились. Ведь недаром еще три года назад, на большом казачьем кругу оба войска клялись в верности и обещали помогать друг другу, и на том крест святой целовали. Вышли на середину два атамана и троекратно, по-русски поцеловались. "Любо, любо!" – загремело вокруг, и полетели вверх тысячи казачьих шапок. С удивлением и ненавистью смотрели турки на братание казаков. Они не успели помешать им разгрузить чайки и утащить их в город Прошло несколько дней. Ранним утром загрохотали турецкие пушки – и в Азов полетели сотни ядер. Почти одновременно с этим несметное турецкое войско двинулось на приступ. В ответ разом ударили все пушки казаков. Начался бой, длившийся до позднего вечера. Турки, как одержимые, лезли на стены, сверху в них летели камни, била картечь, свистели пули. Место убитых сразу занимали живые и продолжали штурм. Трупов было огромное количество, но турки упрямо лезли и лезли наверх, и смирились с поражением только к вечеру. Турецкая орда отступила. Штурм был отбит со страшными для турок потерями. На следующий день к казакам явились парламентеры с просьбой разрешить собрать и похоронить убитых. Турки обещали хорошо заплатить: за голову простого воина - по одному золотому таллеру, и по десять – за голову офицера. Казаки ответили:

– Мы мертвечиной не торгуем, забирайте ваших убиенных, мешать вам не будем.

Три дня турки собирали и хоронили своих убитых. А через неделю они снова пошли на приступ, но и второй, и третий приступы, как и все последующие, были также отбиты с большими потерями. Ибрагим-паша понял, что нахрапом город не взять, надо готовиться к долговременной осаде. Начались земляные работы. Днем и ночью все турецкое войско рыло землю, копало рвы, оборудовало батареи, строило укрепления, но самое главное – насыпали возле крепости огромную гору. Шли дни и месяцы, и эта гора, наконец, достигла высоты стен, продолжая расти все выше и выше. Когда Ибрагим-паша счел ее высоту достаточной, на нее втащили большие ломовые орудия и оборудовали несколько батарей. Теперь, считали турки, дни Азова были сочтены. Они надеялись с высоты расстрелять город и смести со стен всех его защитников. Ведь всего три года прошло с тех пор, как именно таким образом они захватили Багдад. Полгода потратили турки на возведение горы, и теперь с нетерпением ожидали решающего штурма. И вот они дождались своего часа: настал день, когда в город полетели первые двухпудовые ядра. Потом еще, еще, и вот турки уже предвкушают скорую победу. Но вдруг страшный взрыв потряс, как показалось, все мироздание: от грохота заложило уши, кувырком полетели орудия, земля, как тополиный пух от ветра, взмыла в воздух, турки вместе с пушками разлетелись в разные стороны. В один миг гора перестала существовать. Турки были в панике – они не знали о том, что пока одни насыпали гору, другие рыли под нее подкоп. Под гору был заложен огромный заряд пороха, который в нужный момент с помощью фитиля был подожжен смекалистыми казаками. Поначалу, обезумевшие от безсильной ярости, турки, потерявшие огромное количество людей и пушек и потратившие полгода на возведение горы, от которой не осталось и следа, постепенно успокоились и дали волю немецким мастерам, которые принялись по примеру казаков вести подкопы. Но казаки вскоре обнаружили это и взялись за контрподкопы. Началась подземная война. У казаков нашлись люди, которые не уступали немецким мастерам. Опустившись под землю и приложив к подземным породам ухо, они по звуку могли определить: в каком месте делается подкоп. Этих людей так и называли: слухачи. У слухачей существовало много различных приемов, например, в землю зарывали кувшин и наливали в него воду, и если на поверхности появлялась рябь, значит поблизости рыли подкоп. Казаки сумели вовремя обнаружить шесть немецких подкопов и, подведя под них шесть своих подземных ходов, взорвали их, погребя немецких мастеров заживо. После очередной неудачи немцы уже отказывались лезть под землю.

Ибрагим-паша послал султану письмо, где обстоятельно, на многих страницах доказывал, что крепость взять нельзя и осаду надо снять. В ответ пришло письмо в одну строчку: "Возьми Азов или отдай голову!" Опечаленный Ибрагим-паша приказал готовиться к штурму. Вскоре все было готово, но у турок к этому времени истощились запасы пороха. Надо было ждать флотилию, и, наконец, в устье Дона вошли корабли с порохом и припасами. По тому оживлению, которое началось в турецком стане, казаки догадались о том, какой товар привезли суда туркам.

Ночью турецкие часовые особенно зорко стерегли Азов. Правда, беда их заключалась в том, что казаки уже находились у них в тылу. Воспользовавшись подземным ходом, три сотни казаков выбрались на берег и разыскали в кустах свои струги (лодки), которые предусмотрительно были заполнены камнями и утоплены в определенном месте. Камни быстро вытащили, и струги были вновь готовы к плаванию. Зорко следили турки за крепостными стенами, ожидая и боясь вылазки казаков. За крепостными стенами они следили очень внимательно. Но лучше бы они повернули свои взоры к своим кораблям, к которым уже подходили на своих лодках казаки В четыре часа утра казаки кинулись на абордаж, зазвенели сабли, разгорелся яростный бой, и вот уже один корабль загорелся и вскоре вспыхнул, начиненный порохом. Ужас и паника царили в турецком стане. Корабли срочно отдавали якоря, команды пытались вывести их с поля сражения, но кораблей было много, они сталкивались друг с другом, садились на мель и загорались один от другого. Прошло несколько минут, и весь турецкий флот превратился в один пылающий костер.

Казаки, тем временем, уходили на стругах к городу, но едва они выбрались на берег, как янычары преградили им путь. Завязался неравный бой, казаки пытались пробиться, но их было слишком мало. Под ударами тысяч турецких сабель казаки отходили к реке, стараясь подороже отдать свою жизнь. Еще только готовясь к вылазке, донцы понимали, что идут на смерть. Надежд на то, чтобы спастись не было. В это время два полка турок встали перед крепостными стенами на случай, если оставшиеся в Азове казаки сделают безумный шаг и попытаются прийти на выручку своим. Они, конечно, были уверены, что казаки на это не отважатся, ибо это было равносильно самоубийству: только лишь в двух этих турецких полках солдат было в четыре раза больше, чем всех казаков, оставшихся в городе. Во всех странах мира и во все времена в подобных случаях осажденные жертвовали своим отрядом, вышедшим на вылазку. В то время, когда отряд казаков погибал под ударами янычар, в стенах Азова происходила сумятица. Увидев, что гибнут их братья-донцы, запорожцы не хотели слушать никаких доводов атаманов и ринулись к воротам. Старшины преградили им путь. Все казаки рвались в бой, волновались, а запорожцы кричали:

– Пусти, батько, с донцами вмираты! Пусти!

Порыв был настолько силен, что никакая военная стратегия, никакой здравый смысл не могли убедить казаков. И вот уже сами старшины открыли ворота. Разрывающие душу слова запорожцев были для старшин внутренним приказом.

Ибрагим-паша наблюдал за происходящим из лагеря и вдруг увидел, что ворота раскрылись, и оттуда выскочила казачья конница.

– О, Аллах, – вскричал Ибрагим-паша, – ты наказал неверных, отняв у них разум, ты даришь нам победу. Сейчас мои спаги сомнут гяуров и на их плечах ворвутся в город!

Как бы в подтверждение его слов спаги пришли в движение и из тысяч глоток вырвалось "Аллах акба-а-ар!" Турки пришпорили коней. Две конницы: одна – маленькая казачья, другая – огромная турецкая, неслись навстречу друг другу, земля стонала от топота копыт, расстояние быстро сокращалось, вот-вот всадники должны столкнуться друг с другом. Вдруг казачья "лава" стала резко перестраиваться, казаки на полном ходу сбились в кучу, и вот уже образовался четкий прямоугольник. Еще мгновение, и крайние сдержали коней, те, кто мчался в середине, еще сильнее их пришпорили, и из прямоугольника выдвинулся клин, который на полном скаку ударил в турецкий строй, раскроив его надвое. Что-то кричали турецкие командиры, но было уже поздно: казаки прорубились к своим. Спаги были хорошо подготовленными воинами. У них было хорошее вооружение, и в храбрости недостатка они не испытывали. Но они не умели одного: перестраиваться на полном скаку за считанные секунды, как умели это делать казаки.

Янычары и спаги смешались, управление войсками было потеряно, турки были сбиты в кучу, их теснили и сбрасывали в Дон. Другую половину турецкого войска теснили к глубокому рву, который сами турки и выкопали, и вот уже полетели в ров люди и лошади, давя и калеча друг друга. В дикой ярости Ибрагим-паша послал из лагеря конницу на подмогу своим, но казаки, выручив своих, уже отходили под стены Азова. Янычары их даже не преследовали – они не могли прийти в себя от оцепенения и ужаса: весь берег был усеян трупами их товарищей. С 24 июня 1641 года по 26 сентября 1642 года, то есть, больше года осаждали турки Азов. Десятки тысяч турок нашли под Азовом свой конец. Обессилев от отчаянных попыток одолеть казаков, они сняли осаду и убрались восвояси.

+ + +

Через два года Царь Михаил Федорович, желая избежать войны с Турцией, вынужден был отдать славную крепость.

... Лишь много лет спустя Азов снова стал русской крепостью...

Азов показал, что как только русский народ соединяется воедино, как только русские перестают делиться на "хохлов" и "кацапов", как только перестают заискивать перед басурманами и христопродавцами, так с Божией помощью показывают чудеса храбрости и находчивости и побеждают даже тогда, когда победа невозможна.

"Батько, пусти с донцами вмираты!" – пусть к этому кличу, исполненному благородства, смелости и ярости к врагу, прислушаются самостийники всех мастей, а особенно науськанные иудеями украинские "националисты". Может, и у нынешних "незалежников" проснется совесть, пробудится разум, и поймем мы все, что русских спасет только единение, основанное на твердой Православной Вере. 

М.М.Горымов

 Газета «Чёрная Сотня»,  № 69-70

 

Цифры, набухшие кровью:

о геноциде Терского казачества в 20-30 годы XX века

 История репрессий Терского казачества начинается с принятия на Втором съезде Советов рабочих и солдатских депутатов 25 октября 1917 г. декрета «О земле» уравнявшего казаков в гражданском и экономическом положении со всеми слоями населения России.

Следующий декрет принятый 10 ноября 1917 г. «Об уничтожении сословий и гражданских чинов» ликвидировал казачество как таковое в правовом отношении. При этом нужно заметить, что мероприятия новой власти казаки встретили, в основном, с сочувствием, но «триумфального шествия Советской власти» по казачьим территориям юга России не получилось. Для обеспечения спокойствия и порядка на своих территориях войсковые атаманы, а также представители высших слоёв горцев и калмыков после ряда консультаций 2 ноября 1917 г. подписали договор об образовании «Юго-восточного союза казачьих войск, горцев Кавказа и вольных народов степей».

В самой же Терской области сложилась ситуация, когда казакам пришлось с оружием в руках обороняться от враждебно настроенных горцев и возвращавшихся с фронта озлобленных солдат. В ноябре чеченцы сожгли станицу Фельдмаршальскую, затем разграбили станицы Воздвиженскую, Кохановскую, Ильинскую, Гудермес и изгнали все русское население Хасав-Юртовского округа.

Последней попыткой договориться с лидерами горцев и восстановить порядок было образование в декабре представителями Терского казачьего войскового правительства, Союза горцев Кавказа и Союза городов Терской и Дагестанской областей так называемого Временного Терско-Дагестанского правительства. Это правительство объявило о принятии на себя всей полноты «общей и местной государственной власти». 26 декабря 1917 г. на железнодорожной станции Прохладной группой революционных солдат был расстрелян терский войсковой атаман М.А. Караулов. С его смертью Терско-Дагестанское правительство оказалось недееспособным, а власть постепенно перешла в руки местных рабочих и солдатских депутатов, которые вскоре провозгласили создание Терской Советской республики.

В мае 1918 года Совнарком так называемой «Терской Советской республики» на проходившем в г. Грозном 3-м съезде народов Терека принял решение о выселении из 4-х станиц казаков Сунженского отдела и передаче их земель «верным Советской власти» горцам. Казаков же, сии ревнители марксистского классового подхода, именовали не иначе как «народ–помещик» (словечко, пущенное в оборот чеченским шовинистом Асламбеком Шериповым и очень полюбившееся кавказским коммунистическим заправилам типа Амаяка Казаретяна). В обозначенные казачьи станицы посылались отряды, которые грабили и расправлялись с недовольными. Станичные земли и имущество, отобранные у терских казаков раздавались горцам «за поддержку и верное служение советам». В июне началось выселение казаков из станиц Тарской, Сунженской, Аки-Юртовской.

В докладе казака Терской станицы Г.М. Бублеева Казачьему комитету ВЦИК отмечалось: «По границе с ингушами и чеченцами идет жестокая борьба – нет возможности возделывать поля, выехать из станицы; выезжая на работы необходимо брать с собой караул не менее 100 человек, так как их вооруженные банды силою в 1000 человек все время рыскают около пограничных станиц. Во время стычек зверски истязают казаков, попавших к ним в плен. За неимением оружия нет возможности работать на поле; большинство полей остались не засеянными, нет возможности убрать хлеб». Почувствовав беззащитность казачьего населения, «советские» горцы стали проявлять «инициативу» – казаки вырезались семьями, оставшиеся в живых выбрасывались из домов, уничтожались православные храмы и кладбища. Все это находило горячую поддержку у инициаторов расказачивания на Северном Кавказе: – чрезвычайного комиссара юга России, ярого русофоба Г.К. Орджоникидзе и Наркома внутренних дел Владикавказского большевистского режима Яко Фигатнера.

События мая-июня 1918 года взбудоражили казачьи массы Терека. Колебавшиеся до этого времени казаки, ощутив на себе неизбежные тяготы и перегибы в политике местных органов советской власти – передел земли, продовольственные реквизиции, частичную или полную конфискацию имущества, устранение неблагонадёжных и постоянную угрозу попасть в их число, начали постепенно переходить в лагерь контрреволюционеров и вместе с ними организовывать летучие партизанские отряды.

18 июня 1918 года казаки станицы Луковской после кровопролитного боя захватили г. Моздок, что послужило поводом к восстанию. Почти одновременно взялись за оружие казаки станиц Георгиевской, Незлобной, Подгорной, Марьинской, Бургустанской, Прохладненской. Начали формироваться сотни, во главе которых встали генерал-майор Эльмурза Мистулов, Полковники Барагунов, Вдовенко, Агоев. 23 июня в Моздоке собрался казачье-крестьянский съезд Советов, который принял постановление о полном разрыве с большевиками. Основной лозунг съезда – «За Советскую власть без большевиков». На съезде было организовано Временное народное правительство Терского края, которое возглавил левый эсер Георгий Бичерахов.

К началу июля восстание охватило многие казачьи станицы Терека. Его активно поддержали многие осетинские селения и кабардинские аулы. Казачьи повстанческие отряды, действуя в разных направлениях, осадили города Владикавказ, Грозный и Кизляр, но силы были неравные и к концу октября 1918 года наступил перелом. Под напором 11-й и 12-й Красных Армий отряды повстанцев были частично уничтожены, частично вытеснены в Ставропольскую губернию.

18 ноября 1918 года, разгромив последние очаги восстания на Тереке, в районе железнодорожной станции Котляревская соединились части 11-й и 12-й Красных Армий, о чем чрезвычайный комиссар юга России Г.К. Орджоникидзе по телеграфу лично доложил В.И. Ленину.

По всей Терской области восстанавливалась Советская власть. В станицах, только что взятых с боя начались грабежи и убийства как участников восстания, так и им сочувствовавшим. В течение трех недель красные части «очищали» Терскую область от повстанцев, не успевших отступить казнили на месте.

В декабре 1918 года на собрании партийного актива в г. Курске Л.Д. Троцкий – председатель Реввоенсовета республики и народный комиссар по военно-морским делам, анализируя результаты года гражданской войны, наставлял: «Каждому из вас должно быть ясно, что старые правящие классы своё искусство, своё мастерство управлять получили в наследие от своих дедов и прадедов. Что можем противопоставить этому мы? Чем нам компенсировать свою неопытность? Запомните, товарищи, - только террором. Террором последовательным и беспощадным! Уступчивость, мягкотелость история никогда нам не простит. Если до настоящего времени нами уничтожены сотни и тысячи, то теперь пришло время создать организацию, аппарат которой, если понадобится, сможет уничтожить десятки тысяч. У нас нет времени, нет возможности выискивать действительных, активных наших врагов. Мы вынуждены встать на путь уничтожения».

В подтверждение и развитие этих слов 24 января 1919 года председатель ВЦИК Я.М. Свердлов подписывает секретную директиву ЦК РКП(б), в которой буквально приказывает следующее: «Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно, провести массовый террор по отношению ко всем вообще казакам, принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе против Советской власти. К среднему казачеству необходимо применить все меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти». Земля, сельхозпродукты «неугодного» казачества конфисковывались, семьи, в лучшем случае, выселялись в другие регионы.

В этих условиях, развязанный террор в занятых станицах приобрел такие масштабы, что, 16 марта 1919 года Пленум ЦК РКП(б) вынужден был признать январскую директиву ошибочной. Но маховик машины истребления был запущен, и остановить его было уже невозможно.

Наступление Добровольческой Армии генерала Деникина на какое-то время приостановило геноцид против Терского казачества, который возобновился сразу же после окончания Гражданской войны в 1920 году. Тогда же на Тереке снова появился Г.К. Орджоникидзе. В директивном разговоре по прямому проводу с председателем Терского областного ревкома В. Квиркелия он прямо указал: «Политбюро ЦК одобрило постановление Краевого бюро о наделении горцев землей, не останавливаясь перед выселением станиц».

Первыми весной 1920 года опять были насильно выселены жители трех многострадальных станиц: Аки-Юртовской, Тарской и Сунженской. Как проходило «освобождение» станиц от казаков давно хорошо известно. 27 марта 1920 года население этих станиц погнали к железнодорожному разъезду Далаково. Тех, кто оказывал малейшее сопротивление, не способен был идти, либо пытался бежать – убивали на месте. Трупы грузили на подводы, и страшный конвой двигался дальше. Подводы «разгружали» в огромную яму, заранее уготованную неподалеку от разъезда. Туда же были сброшены тела расстрелянных уже на месте, поскольку на всех вагонов не хватило. Дворы опустошенных казачьих станиц тут же подверглись разграблению ингушами и чеченцами, которые устраивали резню между собой при дележе захваченного добра.

Даже И.В. Сталин был вынужден признать, что антирусскую политику большевиков «горцы поняли так, что теперь можно терских казаков безнаказанно обижать, можно их грабить, отнимать скот, бесчестить женщин».

Как сообщают архивные данные ЦГА КБР станицы Пришибская, Котляревская и Александровская весной 1920 года пополнились населением на 353 человека, это были спецпереселенцы из станиц Сунженской, Тарской и Аки-Юртовской.

К концу осени 1920 года со старорежимным казачеством было, в основном, покончено. Сформулированный в начале 1919 году призыв Троцкого «Старое казачество должно быть сожжено в пламени социальной революции» нашел своё воплощение в жизни.

Правовым документом, закрепившим победу советской власти над ним, стало постановление ВЦИК № 483 от 18 ноября 1920 года «О землепользовании и землеустройстве в бывших казачьих областях», которым все казачьи войска были официально ликвидированы. Земли войск постепенно разделены по новым административно-территориальным и государственным образованиям.

Казачьи «неблагонадёжные» семьи лишались своего имущества, земельных наделов, права проживания на родине предков. Особо уполномоченный ВЧК по Северному Кавказу К. Лендер объявил: «Станицы и селения, которые укрывают белых и зелёных, будут уничтожены, все взрослое население – расстреляно, все имущество – конфисковано. Всё взрослые родственники сражающихся против нас будут расстреляны, а малолетние высланы в Центральную Россию». На Тереке возобновилась практика выселения станиц и передача их чеченцам и ингушам, что вызвало обоснованные протесты и возмущение местных жителей.

К населению таких станиц решительно применялись чрезвычайные меры. В докладе В.И. Невского – председателя комиссии ВЦИК по вопросу о наделении землей малоземельных горцев приводится отрывок из показательного приказа Члена Реввоенсовета Кавказского фронта Г.К. Орджоникидзе, подписанного в конце октября 1920 года в отношении восставших станиц:

«Власть рабочих и крестьян решила:

1) Мужское население от 18 до 50 лет будет выслано из ст. Калиновской на Север для принудительных работ. Из ст. Ермоловской, Закан-Юртовской (Романовской), Самашкинской и Михайловской – для принудительных работ в шахтах Донецкого бассейна.

2) Все остальное население высылается в станицы и хутора: из ст. Калиновской – не ближе 50-ти верст на Север и Запад от этой станицы. Из станиц Ермоловской, Закан-Юртовской (Романовской), Самашкинской и Михайловской – за реку Терек.

3) Все лошади, скот, подводы, хлеб, всякое имущество, не пригодное для военных целей, и фураж остаются и поступают в распоряжение Рабоче-Крестьянской власти.

4) Станицу Калиновскую – после выселения жителей сжечь…».

В районы, очищенные таким образом от казаков, планировалось переселить:

- до 20000 чеченцев в станицы Самашкинскую, Михайловскую, Кохановскую, Грозненскую, Закан-Юртовскую, Ильинскую и Ермоловскую на 98775 десятин казачьей земли;

- более 10000 ингушей в станицы Сунженскую, Воронцовскую, Тарскую и Фельдмаршальскую на 35264 десятин казачьей земли и насильственно захваченные еще 43673 десятин;

- до 20000 осетин в станицы Архонскую, Ардонскую, Николаевскую, Змейскую и хутор Ардонский на 53000 десятин.

14 октября 1920 года Г.К. Орджоникидзе докладывал В.И. Ленину, что 18 станиц с 60 тысячным населением выселено с Терека и в результате, - «станицы Сунженская, Тарская, Фельдмаршальская, Романовская, Ермоловская и другие нами освобождены от казаков и переданы горцам - ингушам и чеченцам».

Неоднократные обращения депортированных казаков с просьбой вернуться в районы прежнего проживания наталкивались на решительный отказ со стороны Г.К. Орджоникидзе: - «…Вопрос о станицах решен, они останутся за чеченцами». В марте 1922 года Малый Президиум ЦИКа Горской АССР принял постановление о закреплении выселенных станиц за чеченским и ингушским округами. В конце мая 1922 года председатель правительства Горской АССР в Москве Т. Созаев радостно констатировал, что «17 мая 1921 года Коллегия Наркомнаца постановила прекратить всякое обязанное вселение в Горреспублику казачьего населения, выселенного в 1920 году».

Об условиях жизни казачества в 1921 году дает наглядное представление коллективное письмо терских казаков:

«Жизнь русского населения всех станиц, кроме находящихся в Кабарде, стала невыносима и идет к поголовному разорению и выживанию из пределов Горской республики:

1. Полное экономическое разорение края несут постоянные и ежедневные грабежи и насилия над русским населением со стороны чеченцев, ингушей и даже осетин. Выезд на полевые работы даже за 2-3 версты от станиц сопряжен с опасностью лишиться лошадей с упряжью, фургонами и хозяйственным инвентарем, быть раздетым донага и ограбленными, а зачастую и убитыми или угнанными в плен и обращенными в рабов.

2. Причиной такого положения служит якобы национальная и религиозная вражда горцев к русским и малоземелье, заставляющее вытеснять русское население, но обе эти причины не являются основными.

3. Русское население обезоружено и к физическому отпору и самосохранению бессильно. Аулы, наоборот, переполнены оружием, каждый житель, даже подростки 12-13 лет вооружены с ног до головы, имея и револьверы, и винтовки. Таким образом, получается, что в Советской России две части населения поставлены в разные условия в ущерб одна другой, что явно несправедливо для общих интересов.

4. Местные власти вплоть до окружных национальных исполкомов в ГорЦИК, зная все это ненормальное положение, не принимают никаких мер против этого. Наоборот, такое положение усугубляется еще открытой пропагандой поголовного выселения русских из пределов Горской республики, как это неоднократно звучало на съездах, например, Учредительном Горской республики, чеченском и др. Это печатается в газетах, таких как «Горская правда», «Трудовая Чечня». Станицы, причисленные к национальным округам, находятся в состоянии завоеванных и порабощенных местностей и совершенно непропорционально с горским населением обременены повинностями – продовольственной, подводной и прочими. Всякие обращения и жалобы русских властей Сунженского округа, кипы протоколов об убийствах и ограблениях остаются без последствий, как их и не бывало.

5. Отношение местной власти и даже ГорЦИК к постановлениям высшей власти – ВЦИК недопустимое, ибо постановления остаются на бумаге, на деле же царит описанный выше произвол…».

Более благоприятные условия для терских казаков в это время существовали лишь в Кабардино-Балкарской Автономной Области, где с 1925 по 1927 год даже существовал особый Казачий округ.

Новым испытанием для терского казачества стал рубеж 20-30-х годов. В 1927 году Северо-Кавказский край (основная зерновая база СССР) не выполнил план по заготовкам зерна для государственных нужд. Это было расценено как саботаж. Специальные отряды изымали в станицах все зерно, какое можно было найти, обрекая население на голод и срыв посевных работ. Многие казаки были осуждены «за спекуляцию хлебом». Советская власть не могла мириться с ситуацией, когда ее существование зависело от доброй воли зажиточного крестьянства.

Выход был найден в проведении коллективизации и включении Северо-Кавказского края в зону сплошной коллективизации. Всех, кто сопротивлялся вступлению в колхозы, объявляли врагами советской власти и кулаками. С конца 20-х годов начинаются насильственные высылки с Северного Кавказа в отдалённые регионы страны.

2 февраля 1930 года Объединенное государственное политическое управление издало приказ № 44/21, в котором определило тактику борьбы с внутренним противником:

«Немедленная ликвидация контрреволюционного кулацкого актива, особенно кадров действующих контрреволюционных повстанческих организаций, группировок и наиболее злостных, махровых одиночек (первая категория).

Массовое выселение (в первую очередь из районов сплошной коллективизации и погранполосы) наиболее богатых кулаков (бывших помещиков, полупомещиков, местных кулацких авторитетов и всего кулацкого кадра, из которого сформируется контрреволюционный актив, кулацкого антисоветского актива церковников и сектантов) и их семейств в отдаленные северные районы СССР и конфискация их имущества (вторая категория)».

К третьей категории были отнесены все остальные кулаки, и в отношении их применялись меры переселения внутри своих областей в специальные поселки под контролем комендантских управлений.

Как и предполагали органы госбезопасности, в этом году вспыхнули восстания в станицах Северо-Кавказского края. На Тереке восстали станицы в районе Минеральных вод. Все они были быстро и решительно подавлены.

Председатель специальной комиссии ЦК ВКП(б) Л. М. Каганович инструктировал ответственных партийных и советских работников края: «С ними надо поступать так, как поступили с терскими казаками в 1921 году, которых переселили за сопротивление Советской власти. Невыполнение трудгужповинности будет караться по статье 61-й, саботажники будут выселены, а на их места будут приглашены переселенцы из малоземельных районов».

О масштабах репрессий можно судить по данным трех станиц бывшего отдельного Казачьего округа Кабардино-Балкарской Автономной области: Пришибской, Котляревской, Александровской, здесь с 1929 по 1932 годы были осуждены и высланы за пределы Северного Кавказа 28 казачьих семей, еще 67 человек осуждены по статье 58-10 «за контрреволюционную пропаганду» к различным срокам заключения.

Источник: АПН

 

Геноцид казачества в 1919-20 годах

Красный террор в отношении казачества достиг первого пика еще в ходе Гражданской войны — оформившись известной директивой Оргбюро ЦК ВКП (б) 24 января 1919 г. Речь шла о репрессиях (а по сути геноциде) против всего казачества! Этот подписанный Свердловым документ настолько важен в «юридическом» оформлении политики советской власти в отношении казачества, что стоит привести здесь его полный текст:Троцкий (к ст. Геноцид казачества в 1919 г.)

«Циркулярно, секретно.

Последние события на различных фронтах в казачьих районах — наши продвижения в глубь казачьих поселений и разложение среди казачьих войск — заставляют нас дать указания партийным работникам о характере их работы при воссоздании и укреплении Советской власти в указанных районах. Необходимо, учитывая опыт года гражданской войны с казачеством, признать единственно правильным самую беспощадную борьбу со всеми верхами казачества путем поголовного их истребления. Никакие компромиссы, никакая половинчатость пути недопустимы. Поэтому необходимо:

1. Провести массовый террор против богатых казаков, истребив их поголовно; провести беспощадный массовый террор по отношению ко всем вообще казакам , принимавшим какое-либо прямое или косвенное участие в борьбе с Советской властью. К среднему казачеству необходимо применять все те меры, которые дают гарантию от каких-либо попыток с его стороны к новым выступлениям против Советской власти.

2. Конфисковать хлеб и заставить ссыпать все излишки в указанные пункты, это относится как к хлебу, так и ко всем другим сельскохозяйственным продуктам.

3. Принять все меры по оказанию помощи переселяющейся пришлой бедноте, организуя переселение, где это возможно.

4. Уравнять пришлых «иногородних» к казакам в земельном и во всех других отношениях.

5. Провести полное разоружение, расстреливая каждого, у кого будет обнаружено оружие после срока сдачи.

6. Выдавать оружие только надежным элементам из иногородних.

7. Вооруженные отряды оставлять в казачьих станицах впредь до установления полного порядка.

8. Всем комиссарам, назначенным в те или иные казачьи поселения, предлагается проявить максимальную твердость и неуклонно проводить настоящие указания.

ЦК постановляет провести через соответствующие советские учреждения обязательство Наркомзему разработать в спешном порядке фактические меры по массовому переселению бедноты на казачьи земли.

Центральный Комитет РКП (б)».

Помимо массовых расстрелов, были организованы продотряды, отнимавшие продукты; станицы переименовывались в села, само название «казак» оказалось под запретом…

Директива Свердлова дополнялась и развивалась разного рода постановлениями. Так, «Проект административно-территориального раздела Уральской области» от 4 марта 1919 г. предписывал «поставить в порядок дня политику репрессий по отношению к казачеству, политику экономического и как подобного ему красного террора… С казачеством, как с обособленной группой населения, нужно покончить».

3 февраля 1919 г. появился секретный приказ председателя РВС Республики Троцкого, 5 февраля — приказ № 171 РВС Южного фронта «О расказачивании». Тогда же директива Донбюро ВКП(б) прямо предписывала — а) физическое истребление по крайней мере 100 тысяч казаков, способных носить оружие, т.е. от 18 до 50 лет; б) физическое уничтожение так называемых «верхов» станицы (атаманов, судей, учителей, священников), хотя бы и не принимающих участия в контрреволюционных действиях; в) выселение значительной части казачьих семей за пределы Донской области; г) переселение крестьян из малоземельных северных губерний на место ликвидированных станиц…

Мало того — Донбюро и Реввоенсовет требуют неукоснительного исполнения на местах своих директив, спуская по инстанциям документы подобного типа: «Ни от одного из комиссаров дивизии не было получено сведений о количестве расстрелянных… В тылу наших войск и впредь будут разгораться восстания, если не будут приняты меры, в корне пресекающие даже мысли о возможности такового. Эти меры: полное уничтожение всех, поднявших оружие, расстрел на месте всех, имеющих оружие, и даже процентное уничтожение мужского населения ». Подписал сей документ, между прочим, будущий страдалец И. Якир (тогда член РВС 8-й армии).

Как писал в приказе-воззвании в августе 1919 г. Ф. Миронов (сам своим сотрудничеством с большевиками увлекший на предательство и гибель тысячи казаков): «Население стонало от насилий и надругательств. Нет хутора и станицы, которые не считали бы свои жертвы красного террора десятками и сотнями. Дон онемел от ужаса… Восстания в казачьих областях вызывались искусственно, чтобы под этим видом истребить казачество» . Сам председатель Донбюро С. Сырцов, говоря о «расправе с казачеством», его «ликвидации», отмечал: «станицы обезлюдели». В некоторых было уничтожено до 80% жителей. Только на Дону погибло от 800 тысяч до миллиона человек — около 35% населения.

Еще свидетельство — посланного на Дон московского коммуниста М. Нестерова: «Партийное бюро возглавлял человек… который действовал по какой-то инструкции из центра и понимал ее как полное уничтожение казачества… Расстреливались безграмотные старики и старухи, которые едва волочили ноги, урядники, не говоря уже об офицерах. В день расстреливали по 60-80 человек… Во главе продотдела стоял некто Голдин, его взгляд на казаков был такой: надо всех казаков вырезать! И заселить Донскую область пришлым элементом…»

Другой московский агитатор, К. Краснушкин: «Комиссары станиц и хуторов грабили население, пьянствовали… Люди расстреливались совершенно невиновные — старики, старухи, дети… расстреливали на глазах у всей станицы сразу по 30-40 человек, с издевательствами, раздевали донага. Над женщинами, прикрывавшими руками свою наготу, издевались и запрещали это делать…»

Именно осуществление директивы Оргбюро привело к восстанию на Верхнем Дону 11 марта 1919 г. И первой восстала та самая станица Казанская, что незадолго до этого чуть ли не хлебом-солью встречала большевиков!..

Побывавшие в восставшей Вешенской летчики Бессонов и Веселовский докладывали Войсковому Кругу: «В одном из хуторов Вешенской старому казаку за то только, что он в глаза обозвал коммунистов мародерами, вырезали язык, прибили его гвоздями к подбородку и так водили по хутору, пока старик не умер. В ст. Каргинской забрали 1000 девушек для рытья окопов. Все девушки были изнасилованы и, когда восставшие казаки подходили к станице, выгнаны вперед окопов и расстреляны… С одного из хуторов прибежала дочь священника со «свадьбы» своего отца, которого в церкви «венчали» с кобылой. После «венчания» была устроена попойка, на которой попа с попадьей заставили плясать. В конце концов батюшка был зверски замучен…»

8 апреля 1919 г. — очередная директива Донбюро: «Насущная задача — полное, быстрое и решительное уничтожение казачества как особой экономической группы, разрушение его хозяйственных устоев, физическое уничтожение казачьего чиновничества и офицерства, вообще всех верхов казачества, распыление и обезвреживание рядового казачества…»

После оккупации красными Юга России репрессии прокатились по областям Кубанского и Терского войск. При выселении терских станиц Калиновской, Ермоловской, Самашкинской, Романовской, Михайловской, Асиновской красные горцы убили 35 тысяч стариков, женщин и детей (и вселились в опустевшие станицы). За один лишь прием были вывезены на север и расстреляны 6 тысяч кубанских офицеров.

К концу 1920 году остатки Кубанской армии — преимущественно рядовые казаки, — сложив оружие, расходились по домам. Казалось бы, реальный шанс для большевиков добиться замирения. Однако советская 9-я армия лишь усиливала репрессии. В одном из ее отчетов учтены карательные акции за время с 1 по 20 сентября: «Ст. Кабардинская — обстреляна артогнем, сожжено 8 домов… Хутор Кубанский — обстрелян артогнем… Ст. Гурийская — обстреляна артогнем, взяты заложники… Хут. Чичибаба и хут. Армянский — сожжены дотла… Ст. Бжедуховская — сожжены 60 домов… Ст. Чамлыкская — расстреляно 23 человека… Ст. Лабинская — 42 чел… Ст. Псебайская — 48 чел… Ст. Ханская — расстреляно 100 человек, конфисковано имущество, и семьи бандитов отправляются в глубь России… Кроме того, расстреляно полками при занятии станиц, которым учета не велось…» И вывод штаба армии: «Желательно проведение в жизнь самых крутых репрессий и поголовного террора!..» Ниже — зловещая приписка от руки: «Исполнено».

При т.н. «конфискациях» у казаков порой выгребались все имевшиеся вещи, вплоть до женского нижнего белья!..

Одновременно развернута была кампания обоснования террора в большевицкой печати. Например, в феврале 1919 г. газета «Известия Наркомвоена» (выходившая фактически под прямой редакцией Троцкого) писала: «У казачества нет заслуг перед русским народом и государством. У казачества есть заслуги лишь перед темными силами русизма… По своей боевой подготовке казачество не отличалось способностями к полезным боевым действиям. Особенно рельефно бросается в глаза дикий вид казака, его отсталость от приличной внешности культурного человека западной полосы. При исследовании психологической стороны этой массы приходится заметить сходство между психологией казачества и психологией некоторых представителей зоологического мира…»

Мало того получается, по мнению командования РККА, что казаки — «царские сатрапы», так они еще что-то навроде вредных насекомых! Ну, а раз так — к ногтю их! «Российский пролетариат не имеет никакого права применить к Дону великодушие… На всех их революционное пламя должно навести страх, ужас, и они, как евангельские свиньи, должны быть сброшены в Черное море!»

Вспоминая события тех лет, даже убежденный коммунист М. Шолохов пишет (письмо Горькому от 6 июня 1931 г.): «Я нарисовал суровую действительность, предшествующую восстанию; причем сознательно упустил такие факты… как безсудный расстрел в Мигулинской станице 62 казаков-стариков или расстрелы в станицах Казанской и Шумилинской, где количество расстрелянных казаков (б. выборные хуторские атаманы, георгиевские кавалеры, вахмистры, почетные станичные судьи, попечители школ и проч. буржуазия и контрреволюция хуторского масштаба) в течение 6 дней достигло солидной цифры — 400 с лишним человек…»

Активное истребление шло до 1924 года, после чего наступило некоторое затишье. Конечно, аресты продолжались, приутихла лишь волна бессудных расправ. Советская власть, изображая «гражданский мир», добивалась возвращения эмигрантов (дабы окончательно ликвидировать угрозу с их стороны). Первое время «возвращенцев» не трогали…

К 1926 году на Дону оставалось не более 45% прежнего казачьего населения, в других войсках — до 25%, а в Уральском войске — лишь 10% (оно чуть ли не целиком снялось с места, пытаясь уйти от безбожной власти). Было уничтожено и выброшено из страны много казаков старше 50 лет — хранителей традиций.

Кстати говоря: заканчивая разговор о первом этапе массового расказачивания, считаю необходимым особо подчеркнуть роль в его организации Ленина. В последние десятилетия советской власти для многих даже самых записных диссидентов общим местом было, подчеркивая репрессивную антинародную сущность сталинского режима, кивать на «доброго» Ильича. Действительно, довольно ранняя смерть Ленина оставила возможность неких предположений, будто при нем бы все было совсем иначе. Тем более что огромное количество документов, вышедших за его подписью, с категорическими «расстрелять», «безпощадно и повсеместно», было надежно упрятано в архивах.

Сегодня мы знаем — изуверская директива Оргбюро вовсе не готовилась в тайне от «вождя мирового пролетариата», без его ведома. Ленин не только знал о происходящем, но и лично участвовал в выработке политики большевицких властей по отношению к казакам. Достаточно вспомнить ленинскую телеграмму Фрунзе по поводу «поголовного истребления казаков»!

Еще свидетельство — письмо Дзержинского Ленину от 19 декабря 1919 г., в котором указывается, что на тот момент в плену у большевиков содержалось около миллиона казаков . Какую, вы думаете, наложил вождь резолюцию на этом письме? Ну, разумеется, вполне в своем духе — «Расстрелять всех до одного»! На Кавказ Ленин периодически отправлял телеграммы — «Перережем всех». Слава Богу, что у Советов просто физически сил не было, чтобы осуществить в те годы все людоедские директивы «человечного» Ильича!

Имеет непосредственное отношение к происходившему на казачьих землях и вообще на Юге России и еще одно распоряжение Ленина — посылать красных головорезов-интернационалистов в районы, где действуют т.н. «зеленые» — «вешать под видом «зеленых» (мы потом на них и свалим) чиновников, богачей, попов, кулаков, помещиков. Выплачивать убийцам по 100 тысяч рублей…» А теперь давайте-ка вспомним, как советская пропаганда долгие годы утверждала, что на совести казаков и Белой армии — карательные акции против мирного населения. Нет ли и здесь кровавого ленинского следа случаем?...

«Заигрывание» с казаками завершилось с окончанием НЭПа. Постепенно исчезали рискнувшие вернуться из эмиграции, остатки прежней интеллигенции и офицерства — все, кто, по мнению властей, еще мог возглавить сопротивление.

Весной 1928 г. советские газеты сообщили о раскрытии органами ОГПУ заговора «спецов» в Шахтинском районе Донбасса. Знаменитое «Шахтинское дело» открыло череду сталинских политических процессов. И нелишне тут будет указать на обстоятельство, обычно остающееся вне внимания исследователей. Город Шахты (до 1920 г. Александровск-Грушевский) — один из центров угольной промышленности на территории Области Войска Донского. На его шахтах рабочими и специалистами нижнего и среднего звена трудились многие казаки, вынужденные оставить родные станицы. И вряд ли выбор места показательного процесса против «вредителей» был случаен! Вслед за репрессиями против инженеров началась зачистка шахт и предприятий от «неблагонадежного» казачьего элемента. Казаков увольняли, лишали продовольственных карточек (что обрекало семьи многих на голодную смерть), арестовывали, высылали. Поднималась самая страшная волна расказачивания, окончательно накрывшая казачьи области Юга России!..

В январе 1930 г. вышло постановление «О ликвидации кулачества как класса в пределах Северо-Кавказского края». Казаков выгоняли из куреней зимой, без продуктов и одежды, обрекая на гибель по дороге в места ссылок. Власть готовилась к восстанию в казачьих областях. Более того, явно провоцировала его — массовое выступление позволило бы вновь открыто истреблять казачество. Но восставать, в общем-то, было уже некому — ни оружия, ни вождей. Хотя были, конечно, и примеры сопротивления, в том числе и вооруженного (например, массовые волнения в феврале 1930 г. в селах и станицах Барашковское, Весело-Вознесенское, Константиновская, Новый Егорлык, Ново-Манычское), а для подавления их на Кубани использовалась даже авиация; небольшие же группы казаков продолжали борьбу вплоть до прихода немцев в 1942 г. Однако в целом по Северо-Кавказскому краю (97 районов Дона, Кубани и Ставрополья) коллективизация завершилась без особых эксцессов. «Кулаки» и прочий «антисоветский элемент» арестованы и высланы (согласно сводке штаба СКВО, к 1 марта 1930 г. по Северному Кавказу было «изъято» 26261 человек, в большинстве своем казаков). Казалось бы, могло наступить очередное «затишье».

Однако объявленный в конце 30-го года «новый подъем колхозного движения» закончился повсеместными выходами из колхозов (с января по июль 1932 г. их число в РСФСР сократилось на 1370,8 тыс.), требованиями возврата имущества. Чрезвычайные меры в заготовительной политике, бескормица, ухудшение ухода привели к значительному падежу скота; уборка зерна в 1931 г. по всему Югу России затянулась до весны 32-го, а на Кубани наблюдался невиданно низкий урожай зерновых — от 1 до 3 ц.!

7 августа 1932 г. был издан т.н. «закон о пяти колосках». За любую кражу госсобственности — расстрел или, в лучшем случае, 10 лет с конфискацией имущества. За несколько колосков, сорванных, чтобы накормить пухнущих от голода детей, отправляли в тюрьмы их матерей…

Направляемые в станицы уполномоченные, не имевшие представления о сельском хозяйстве, лишь усугубляли положение. В каждом встречном им виделся «контрреволюционный элемент». Однако, повторюсь, ничего случайного власть не предпринимала. Все было заранее продумано.

Осенью 32-го на Кубань прибыл «испытанный боец в борьбе за хлеб на Юге России» корреспондент «Правды» Ставский, сразу определивший настроение казаков как явно «контрреволюционное»: «Белогвардейская Вандея ответила на создание колхозов новыми методами контрреволюционной деятельности — террором… В сотне кубанских станиц были факты избиения и убийств наших беспартийных активистов… Наступил новый этап тактики врага, борьба против колхозов не только извне, как это было раньше, но и борьба изнутри».

В Новотитаровской Ставский обнаружил 80 казаков, вернувшихся из ссылки, и тут же донес: «Местные власти не принимают никаких мер против этих белогвардейцев… Саботаж (вот и прозвучало страшное слово, ставшее на десятилетия чуть ли не нарицательным для наименования этого периода времени! — Г.К.), организованный кулацкими элементами Кубани… Классовый враг действует решительно и порой не без успеха…» И — решительный вывод: «Стрелять надо контрреволюционеров-вредителей!»

И — стреляли! Волна расказачивания начала 30-х годов прокатилась не только по казачьим землям. Затронула напрямую она и тех казаков, что вынужденно покинули свои станицы, спасаясь от репрессий. Одновременно с «ликвидацией кулачества» на хлебном Юге, видимо, было решено нанести удар в столице, где к тому времени оказалось довольно много вынужденных переселенцев из казачьих областей. Задача ставилась ликвидировать не просто бывших противников и возможных свидетелей массового террора — уничтожались наиболее грамотные и авторитетные в казачьей среде.

Осенью 1930 г. в Москве прошли массовые аресты казаков — проходивших по сфабрикованному органами ГПУ делу о т.н. «Казачьем блоке». Всего были осуждены 79 человек. Как гласило обвинительное заключение: «В августе-ноябре 1930 г. Особым отделом ОГПУ была раскрыта и ликвидирована существовавшая в Москве казачья контрреволюционная группировка, состоявшая в большинстве своем из видных казачьих контрреволюционных деятелей и белых офицеров, бежавших в свое время за границу и возвратившихся в СССР…»

По делу были расстреляны 8 апреля 1931 г. 31 человек — в том числе бывший оренбургский атаман генерал-майор Н.С. Анисимов, член Кубанской Рады и правительства П.М. Каплин, известные белые генералы А.С. Секретев, Ю.К. Гравицкий, И.Л. Николаев, Е.И. Зеленин, члены Донского войскового круга Мамонов, Чипликов, Медведев, Давыдов… Остальных ждали концлагеря, членов их семей — высылка 

С сайта «Русский Луганскъ»

 

ДОНСКИЕ КАЗАКИ

Картинка к ст. ДОНСКИЕ КАЗАКИДонские Казаки – одна из центральных ветвей Казачьего народа, народ славянской речи, живущий на берегах реки Дона и его притоков. Донские Казаки всегда составляли особое политическое культурно-этническое общество, возникшее из остатков донских и приазовских племенных образований.

Далекие предки Д. Казаков были в какой-то мере связаны генетически со скифсним народом Сака или Саха, туранская часть которых была известна греческому географу уже во время жизни Христа. как Коссахи или Белые Сахи («кос» по скифски значило «белый»). Вместе с тем, Кос Сахи – только диалектная форма этнического имени Коссака. На Дон имя Коссаков пришло очень рано. Гасакос, Касагос, Касакос неоднократно встречаются именно в Танаидских (по-донских) инскрипциях античной эпохи (В. В. Латышев, Всеволод Миллер). Каким образом оно оказалось здесь и распространилось на местные славянские племена, пока исторически не выяснено. Но, судя по данным археологии, принесли его из Закавказья в Приазовье скифские племена, Удзы, Тореты, Сираки, история которых после отчетливо связалась с историей казачьей. Более точные данные появляются в VII в. когда Аноним Равенский называет Дон родиной Северов, а вслед за этим арабские источники VIII в. начинают вспоминать о Са-калибах. живших на Среднем Дону. Следовательно, имя с корнем «сака» (сака-либы) относится к Подонским Славянам уже в раннее средневековье. Для той же эпохи русская археология обнаруживает на Дону поселения и погребения смешанного типа (славянского, аса-ланского и тураиского). На Иловле и Медведице, там, где арабские историки указывают Сакалибов, персидская география десятого века (Гудуд ал Алэм) помещает Бродников (Б. радас). А Бродники это племена общепризнанных казачьих предков. В той же география Приазовье называется Землей Касак. На этой Земле Касак, судя по Макарьевским Четьи Минеям, от древности проживал скифский народ Козары. языка славянского. Большая часть русских летописей вспоминает там Касагов или Касогов, а Никаноровская и Вологодско-Пермская летописи – народ Казягь, который в 1025 г. поставлял воинов в дружину своего Томаторканского князя Мстислава. Подонских Бродников летописцы узнают в XII в., когда северные русские князья стали пользоваться их военными услугами. Однако, в 1223 г. Бродники оказались по стороне Татар и со своим вождем Плоскынею способствовали поражению Русов на р. Калка. От этого времени их имя попадает и в некоторые акты Западной Европы, как название народа, жившего за половецкими степями, а следовательно, в подонской лесо-степи.

Бродники, Козары-Славяне и Казяги оставались на Дону и в первое время власти Золотой Орды, точнее от 1257 года до 1595. Пока в империи царило право и порядок, они охраняли ее границы и были известны под общим именем Казаков. Для них была учреждена Подонокая и Сарайская христианская епархия. Когда же в землях Золотой Орды начались неурядицы, междоусобия и преследования христиан, Казаки выступили по стороне, восставшего против Татар, Московского князя Димитрия Донского. Битва на Куликовом Поле принесла московско-казачьим силам победу над Мамаем, но окончилась печально для мирного населения Дона. В наказание за враждебное выступление Татары трижды разгромили казачьи поселения и к концу четырнадцатого века принудили Д. Казаков искать спасения на севере. До окончательного ослабления татарских орд Д. К. оставались на окраинах Северовосточной Руси, начиная от Путивля и Верхнего Дона, до Камы, Сев. Двины и Белого моря. Были они также и на землях В. Новгорода. В 1505 г. в Северскую землю к р. Десне ушли с юга от Турок Казаки Белгородские и Азовские. Она заняли совместные кочевья в лесостепи и в 1518 г. договорились с Московским князем Василием о боевой ему помощи. От этого же времени Северский Донец стал служить промежуточным этапом для Казаков, возвращающихся отовсюду на Землю Отцов.

Покидая Крымскую орду, Литву и Московию, они начали сходиться на его берегах. Крымские ханы уже не были достаточно сильны для того, чтобы уберечь на Донце свои права и рекою завладели Казаки. Вскоре казачье племя Сары Азман, выделившееся из среды Азовских или Белгородских Казаков, спустилось к берегам Дона. Нагайцы увидели в этом действия, направляемые Москвой, куда и посылали свои протесты. Они называли пришельцев Северюками, потому что те пришли из земли Северской. Но наравне с этим к ним применяется имя Сары Азманов и Казаков. В Сары Азманах видна сущность турано-аланская: корень слова «сары» – «сар» имеет свое значение и у Тюрков (желтый), и у Финнов (светлый, белый), а Азманы очень часто встречаются в скандинавских преданиях девятого века, как древние жителя Дона (Танаквиса). Прийдя на Дон, Сары Азманы, очевидно, представляли собою давно законченный сплав Асов-Аланов, Славян и Туранцев. Они положили начало возрождению казачьей жизни на Дону, но их племенное имя вскоре вышло из употребления, а восторжествовало, единое для всех обитателей Дона, имя – Казаки. Постепенно исчезли также и иные названия и прозвища, Бродиники, Козары, Торки, Берендеи, Черные Клобуки и т. п. Дольше других держалось, принятое у Русских, наименование Донские Черкасы.

Д. К. вернулись на Дон после вековых странствий, как на свою землю. Здесь они не могли довольствоваться одними зимними стоянками или оборонными кошами. Семьи, дети требовали хотя бы примитивных удобств. И их родовые общины оказались достаточно многочисленными и сильными для того, чтобы построить и оборонить спои укрепленные поселения. В течение одного-двух лет к 1549 г, на берегах реки выросло три или четыре городка и с тех пор население Дона стало непрерывно пополняться Казаками с севера, остатками Черкасов-Казаров с кавказских предгорий и Черкасов-Черных Клобуков с Днепра. Все они сходились сюда крупными группами родов в семей, с однообразным бытом и чистым казачьим языком, на котором еще не отложились влияния русские и украинские и остатки которого до недавна сохранялись на Нижнем Дону и у Гребенцев на Тереке.

Совершенно очевидно, что Д. К. оказались здесь грозной сомкнутой колонной опытных воинов. Не успев как следует обжиться в новых городках, они повели энергичное наступление на соседние области павшей империи ханов. Мощные своей организованностью и неустрашимостью, они в приморских владениях султана в два года опрокинули полувековые турецкие порядки. Находили они также время и силы для помощи соседнему Московскому государю в его борьбе с общим врагом - ордынцами. В 1552 г. царь получил от Д. Казаков сильный отряд, сыгравший значительную роль во взятии г. Казани, а к 1556 г. они же подготовили бескровное покорение Астрахани. В обоих случаях помощь оказалась весьма существенной. В XVIII в. на Дону еще сохранялось предание, записанное там генералом А И. Ригельманом и говорившее, что после взятия Казани Грозный хотел щедро наградить Казаков, но что Донцы подарков не приняли, а просили признать их права на реку Дон «до тех мест, как им надобно». Иван Грозный, будто бы не только согласился удовлетворить их желание, но и приказал написать в грамоте: «кто, буде, дерзнет сих Донских Казаков с мест их сбивать, тот да будет проклят на веки веков».

Таким образом, взамен за помощь – Московский государь первым из всех соседей признал существование казачьего полноправного политического общества, а одновременно закрепил узы дружбы и взаимной поддержки. Нуждался в ней царь, нуждались в ней и Д. К., для которых Московия могла обратиться и в полезного союзника и в ненадежный тыл. Вязали с Москвой и церковные дела, т.к. управление Подонской и Саранской епархией перешло к митрополиту Крутицкому, зависившему тоже от Московского патриарха. Царь удовлетворялся, существующим на Дону, положением. Старое Поле никогда раньше не принадлежало, ни Московской, ни Киевской Руси, предъявлять на него исторические права не было оснований, а зато пребывание в Подонье дружественных Казаков создавало препятствие к безнаказанным нападениям ордынцев на южные границы Московии.

После того как на донской низ вернулись Казаки, а их право на берега реки признано царем, пришли в движение и те Казаки-эмигранты, которые оказались в границах Московского царства. До этого времени большинство их находилось в областях, примыкавших к вервьям Дона. Они считались Казаками Верховыми и этим их отличали от Казаков Путивльских, пребывавших ближе к Северщине. И те, и другие поставляли своих воинов в службу царю. По актам XVI в. известны Казаки городовые или городецкие, полковые и станичные. По местным понятиям они были «служилыми людьми» или «царскими холопами», что имело одинаковое значение. Из них часть состояла рядовыми в стрелецких и опричных полках Ивана Грозного. Некоторые из них за многие заслуги были «поверстаны» в звание дворян, помещиков, детей боярских. Эти получили земельные наделы и поместья, вросли в жизнь московских окраин. Но кроме заслуженных, десятки тысяч семейных Казаков объединялись в служилые станицы, жившие по городам и посадам обособленными бытовыми общинами со своими атаманами и строевыми начальниками. Станицы поставляли очередные полевые отряды, но выделяли из своей среды также многих, ничем не обязанных, «вольных» добытчиков эверогонов и рыболовов, ходивших далеко в степи.

Когда на Дону утвердились Сары Азманы и берега реки оказались вне постоянной опасности. Вольные Казаки тоже устремились на Старое Поле. Однако, началом легального и массового переселения с московских «украин» на независимый Дон следует считать год 1560, когда Иван Грозный отпустил на Дон «Казаков многих» и «ослободил их во все свои города ездити торговати» (Синодальная летопись). Старинный русский историк В. Н. Татищев говорит о том же: «Одни жили в Месчере по городам и главный их город был на Дону, называемый Донской, где ныне монастырь Донской, 16 верст ниже Тулучеевой, а когда Иван IV Ногайских Татар в Месчеру перевел, тогда оные Казаки из Месчеры все на Дон переведены».

Эти Д. К. заняли среднее и часть нижнего течения Дона, но назывались они и здесь Верховыми в отличие от пришедших раньше – Низовых. Городки, которые они построили, все сплошь с названиями славянскими, в то время как у Низовых, некоторые возникли с названиями туранскими (Каракор, Бабей, Богай, Бесергень). Очевидно, Севрюки в то время еще пользовались и славянским, и туранским языками. Верховые же, прожив среди Русских свыше полутора века, пришли на Дон с чистым русским языком. Они принесли в своей речи диалекты тех местностей, где им пришлось перед этим проживать. Отразились места их предыдущего пребывания и на личных прозвищах: Мещеряк, Черемисин, Корела. Рязанец, Калужснин, Тулец и т. п. С ними же на Дону появились некоторые служилые понятия, а в том числе термин «станица». Верховые Д. К. возвращались на свою реку и служилыми станичными формациями. В основе их часто лежало родовое начало, чему подтверждение находится в названиях основанных ими поселений: Паншин, Распопин, Митякин, Ярыженский, Филонов. Аржановский и многие другие. Поселившись в укрепленных городках, их общины по прежнему назывались станицами. В стенах некоторых находилось по две и больше станиц. Например, в Старом Черкасске их собралось шесть, каждая со своим названием и отдельным правлением. Общественный термин «станица» получил большое распространение и со временем станицами стали называть не только общины, но и самые поселения, в которых станицы размещались.

Таким образом, организованные раньше военные общины или станицы Верховых Казаков стали пополнять население Дона уже от второй половины XVI столетия. На Москве вначале их отделяли от Низовых. В 1584 г. царские грамоты посланы им особо и только от 1593 г. они стали адресоваться тем и другим вместе.

Самыми близкими соседями Д. Казаков были: на севере царство Московское; на юге - Крымское ханство, остатки кочевых орд и окраины турецких владений в Азове; на западе - единокровные Казаки Днепровские. Ввиду особенного положения Дона в самам центре павшей ордынской империи, Д. Казакам пришлось долгие годы вести кровавую борьбу с остатками татарских улусов. Поэтому первые десятилетия их независимого существования проходили вне экономических достижений, и исключительно в интересах самообороны или войны для добычи, которая только и служила возмещением потерь, причиненных нападениями кочевников. Походы на Турок и на Персов кроме этого вдохновлялись рассказами и преданиями о немилосердных истязаниях ими христиан.

Серьезный историк-Казак В. Д. Сухоруков писал: «От 1571 г. Д. К. не ограничивались уже одними разъездами между Крымом и Россией, но беспрерывно вторгались во внутренности самой Тавриды, опустошали улусы ее, брали пленных, появлялись снова в других местах и тем содержали хана во всегдашних беспокойствах и тревоге». «В 1576 г. приступили к Азову, взяли оный и, такой смелостию изумив султана, заставили его писать о сем к хану Крымскому». В Москву передавали, что султан упрекал хана в убийстве плененного атамана Даниила Чсркашенина: «Ныне де ты меж Казаков и Азовой великую кровь учинил, впредь нельзя устоять моему Азову; а ведь Азов Казаками и жил, а Казаки Азовом жили, оттого и было между ними мирно». Султан резонно видел в торговых сношениях надежду на укрепление мирных связей с соседями. Факт существования на Дону независимого казачьего политического общества он признавал, но формальным актом признавать его не хотел. Зная о прежних служилых отношениях между большинством Казаков и царем московским, он сам и подвластные ему Татары направляли первое время к царю все протесты на действия Д. Казаков. Иван Грозный оправдывался на их упреки: «Наших Казахов на Дону нет и не посылаем никого, а живут на Дону всяких земель беглые люди, нашего государства и Литовские земли». Он указывал и точное имя этих «беглецов»: «ДОНСКИЕ КАЗАКИ потому же не по нашему велению живут, бегая из нашего государства, а не по нашему наказу. И много лет живут под Азовом, и много на Дону живет того, иногды в миру, а иногды не в миру, да только всякие такие дела у них делаются без нашего ведома».

В 1569 г. крупные турецкие силы, поддержанные Татарами, появились на Дону и под стенами Астрахани. «Пронесся слух, что Турки идут для конечного истребления Казаков». Д. К. покинули городки и отошли в степи. Однако, поход войск султана по Дону, попытка прокопать канал по Волго-донской Переволоке и укрепиться на Волге, взяв Астрахань, окончилась неудачно Д. К. взорвали турецкую базу в Азове, вместе с Казаками-Черкасами помогли царю отстоять Астрахань, измотали отступающие войска султана и опять вернулись в свои городки. При этом многие из Казаков-Черкасов с Днепра и с Кавказа остались на Дону.

К концу шестнадцатого века берега реки покрылись казачьими городками и поселками от реки Аксая до нынешнего Коротояка. Множество казачьих поселений было основано также на Донце в вдоль реки Айдара. Ряды турлучных полуземлянок, в которых протекала семейная жизнь населения, были обнесены стенами из двойного плетня или палисада, набитого мокрой глиной. Один из русских авторов утверждает, что «некоторые городки имели каменные замки и самые старинные круглые башни». За стенами отсиживались во время нападений и осад. В спокойное время Д. К. занимались охотой, рыбной ловлей, пчеловодством, садили бакчи и огороды, обновляли и отмолаживали одичавшие фруктовые сады и виноградники. В местах, удаленных от опасной степи пробовали начинать посевы хлебов. Коневодство и скотоводство возрождалось в оседлых формах; станичные табуны и стада паслись на тучных степных пастбищах, а в случае опасности их собирали в специальные загоны, за охранные валы, устроенные при городках и снабженные запасами кормов. Купцы продавали по городкам предметы первой необходимости. Оживленная торговля рыбой, дровами, мехами велась с Азовом. В трех километрах ниже Раздор, на Гостинном острове собирались на ярмарки купцы персидские, сурожские, азовские, московские и др. Ездили Д. К. в рязанские границы и со своими товарами, рыбой и медом, с турецкими и персидскими тканями, со скотом и лошадьми, с невыкупленными пленниками - ясырем. А взамен привозили на Дон хлеб, соль, вино, порох, свинец, железные изделия, готовые речные суда.

Но главным занятием Д. Казаков, помимо воли, оставалась война. Поселения их находились под постоянными ударами кочевников, как и Турок, желавших изгнать Казаков о Дона. Возместить причиненные потери можно было только обратными набегами, только риском отдаленных походов можно было создать благосостояние семей. По всему этому в степях Старого Поля велась непрерывная разведка, а турецкие и персидские рубежи часто подвергались казачьим нападениям. Такая разнообразная боевая деятельность требовала стройной военной организации и Д. К. проявили в ней сноровки древнего опыта.

Вооруженные силы на Дону образовались из территориального ополчения. Оно состояло из всех мужчин, способных носить оружие и называлось «войска куренная». В обычное время вооруженный народ размещался по своим поселениям, готовый каждую минуту ко встрече с врагом. Он только обязан был выделить, «поверстать», из своей среды очередных бойцов для «войски главной» или «великой», постоянной регулярной армии. Главная Войска квартировала в городке Раздорах, который в XVI в. служил одновременно и донской столицей, и южным форпостом республики. Раздоры помещались на острове, возникшем между рукавом Донца и главным руслом Дона, недалеко от нынешней станицы Раздорской. Здесь же находился аппарат главного управления краем. Войсковой атаман с канцелярией и есаулы, его помощники; здесь же собирались Народные Собрания, Крути Войсковые и Валовые. Главная Войска составлялась из многочисленных кадров всех родов. В нее входили: «войска судовая» или пешие соединения, обслуживающие речную флотилию; артиллерийский «наряд»; «войска конная», высылавшая разведку в степи и готовая в любой момент оказать помощь осажденным городкам и, наконец, «войска морская», соединения нового рода, морской флот, возникший после 1580 г. К этому времени Д. К. пополнились новой волной переселенцев, очевидно, из тех Казаков-Черкасов, которые до сих пор оставались, на азовско-черноморском побережье. В 1527 г. о них вспоминает Сигизмунд Герберштейн, как о Черкасах Пятигорских, христианах славянской речи, опытных мореходах, знавших приемы морской навигации. Только с приходом их на Дон и на Днепр могли начаться, немыслимые раньше, морские нападения на далекие берега Турции. Казаки-моряки оказались на Дону новыми людьми и это было замечено в Москве. Царская грамота 1584 года адресована «Донским атаманам и Казакам старым и новым, которые ныне на Дону и которые зимуют близко Азова». Морские походы Запорожцев начались также только около этого времени.

Численность Главной Войски колебалась в зависимости от обстановки между двумя и семью-восьмью тысячами. Она состояла из равного для всех станиц процента мужчин, способных носить оружие, хотя этот процент мог быть большим или меньшим (от 10 до 50). Следовательно, Круг Главной войски являлся одновременно и Народным Собранием полноправных представителей всех поселений. А так как его участники были воинами, то он назывался Войсковым Кругом, хотя он решал также вопросы гражданской жизни и постановления его были обязательны для всех Д. Казаков. Войсковые Круги могли собраться в течение одного часа для решения каждого спешного вопроса в области внешних сношений, войны и мира, обычного права, церкви и т. п. Они же могли в очередном порядке разрешать новые поселения, выделять для них земельные юрты, разбирать межевые споры, судить лиц, совершивших важные преступления, причем присужденные наказания выполнялись немедленно. Запись постановлений Круга, как и все дела Войсковой канцелярии, вел Войсковой дьяк, занимавший с писарями Становую Избу.

В начале января каждого года Круг избирал Войскового атамана, его двух помощников - есаулов и судей, которых власть и юрисдикция распространялись не только на вооруженные силы, но и на гражданскую жизнь края. Местных атаманов, городовых, станичных, поселковых избирало само население в те же сроки. Походные атаманы назначались по выбору отрядов. Полковые головы, сотники и пятидесятники выдвигались самими полками и сотнями из людей авторитетных и опытных в боевых делах. Каждый атаман и каждый начальник в походной обстановке обладал непререкаемой властью и получал больший пай в добыче, чем другие бойцы, но в мирное время должен был весьма считаться с мнением общества, избравшего его, а сложив полномочия, становился рядовым гражданином.

Постановления Войсковых Кругов могли отменять и изменять Крути Валовые. Они собирались в особенно важных случаях и состояли из лиц. специально для этого избранных населением. Ожидалось возвращение отрядов, бывших в походах, и тогда съезжались «всех рек Казаки», Валовой Круг, своего рода. Высшая Палата, Конгресс, который решал дела совместно с Войсковым Кругом. Вообще же весь строй жизни Д. Казаков был приспособлен к войне; все учреждения их назывались «войсковыми», а удовлетворение насущных потребностей гражданских и экономических зависело от положения на фронтах обороны, как и в каждой другой осажденной стране.

Понимали это в Москве, а потому грамоты стали адресоваться Войску: «Донским атаманам и Казакам, и всему Великому Войску». Титул «Великое Войско» стал употребляться после Русской Смуты.

По историку Сухорукову, «Казаки в общежитии своем были привязаны друг к другу как братья, гнушались воровства между собою, но грабеж на стороне, и особливо у неприятелей, был у них вещью обыкновенной. Трусов не терпели и, вообще, поставляли первейшими добродетелями целомудрие и храбрость». «В наказаниях за преступления были жестоки. «В куль да в воду» -главная казнь за измену, трусость, убийство и воровство». Убийство врага, конечно, не считалось за преступление. Создав независимую республику Д. К. постепенно добились ее фактического признания всеми соседями. Тогда это происходило медленнее, чем теперь и Русским государям в этом случае принадлежало первенство. Потом их примеру последовали и другие, хотя и без формальных актов. С Азовом и Крымским ханом они мирились и «розмирялись». Персидский шах однажды прислал посольство в сорок человек и предлагал помощь, против Турок; с Польско-литовским королем договаривались о взаимной поддержке в борьбе с Крымом; с кочевыми народами Прикаспия обменивались посольствами. Историки и правоведы посвятили много внимания определению характера формальных отношений между Русскими государями и Д. Казаками. Их выводы весьма разноречивы, но никто из них не смог опровергнуть первоначальной независимости Дона. Иван Грозный первым признал эту независимость и цари после не раз подтверждали самостоятельность донского политического общества. Например, через 30 лет после возвращения Казаков на Дон, «хан Махмет Гирей и Турция требовали от царя свести Казаков с Дона, но Москва в 1578 г. отвечала, что ни Днепровские, ни Донские Казаки не зависят от в. князя; первые состоят от Батория, а последние суть беглецы от Литвы и России, и что Государь не признает их за своих подданых» (Сухоруков). Еще через 35 лет после этого, дела сношений с Д. Казаками, как и всех иностранных государств, переданы в ведение новооснованного Посольского Приказа, из которого изъяты только в 1721 г.

До начала XVIII века в Д. Казаках можно видеть «федератов» Московского царя. Такой характер отношений между могущественным монархом и племенами, ближайшими к его владениям, создан за тысячу лет перед тем в Византии. Федераты «жаловались» (награждались) вещевыми и денежными дарами, а за это не нападали сами н не позволяли никому другому нападать на окраинные области союзного государства. Д. К. выполняли те же функции боевых помощников Москвы. В этом случае их отношения основываись часто на договорных царских грамотах, что ни в какой мере не урезывало их независимости. Несмотря на то, что многие Д. К. еще не так давно возвратились на реку из окраинных областей Московии, несмотря на то, что они пробыли там около полутора века, никто из них не считал себя ни Русским по крови, ни московитом по подданству. Еще и в половине XVIII столетия русский генерал А. И. Ригельман слышал на Дону, что Казаки «мнят о себе из народов Роксолянских, Донцы же от Черкес. Прочие же от древних некаких вольных людей, кои якобы, не принадлежали ни к какому владению и потому мнят о себе все будто б они навсегда право имеют к вольности и ни под чьим точным владением, как только под защитою тех областей, к которым они прикосновенны состоят. И для того не почитают себя, чтоб они подлинно были из русских людей или чьи бывшие подданые».

Не считали их поддаными и сами цари. Они только хотели иметь в степях надежные «глаза и уши», чтобы во время знать о враждебных намерениях ордынцев. От Казаков-федератов необходимые сведения приходили без особенных затрат. Поэтому каждому московскому послу было поручено просить Донецких и Донских Казаков разведывать степь, стараться узнать, что происходит у Татар и Турок и своевременно подавать вести о каждом их движении. За это обещалось царское «жалованье», дары, которые в донской экономике значили очень много.

У Д. Казаков имелись веские причины дорожить дружбой богатого северного соседа. Принуждали к тому и враждебное окружение Ордынцев, и неустроенность местного хозяйства, и необходимость пользоваться услугами московского рынка.

Не было лишним и царское «жалованье», дары в деньгах, сукне, хлебе, вине, порохе и свинце. Молодая республика еще не могла самостоятельно производить даже многие предметы первой необходимости, а жизнь требовала постоянного пополнения продуктами цивилизации, от боевого снаряжения до котла, ножа и иглы. В Московии Д. К. приобретали не только надежный тыл, но и временную экономическую базу. Безусловно, большую роль играли старые знакомства, родство диалектов, общность религии. Казаки защищали на юго-востоке интересы христианства. Поэтому они считали естественным общение с единоверной Русью и взаимные услуги в обороне от чуждого мира агрессивных магометан.

Отношения с Москвой оставались неизменными до прихода к власти Бориса Годунова. Сам Татарин, он не мог выносить спокойно существование вольного народа на земле, недавно принадлежавшей его единоплеменникам. Будучи еще только правителем государстве при слабовольном царе, и своем шурине Федоре Ивановиче, Годунов начал ограничивать нормы и права служилых Казаков, ставил препятствия свободному движению на донском пограничьи, оказывал свое пренебрежение к жителям донского Низа. Став же царем (1598 г.) Борис перестал высылать на Дон обычное «жалованье», объявил запрет не только прежней беспошлинной торговли, но и самое посещение Д. Казаками Московского царства. Для того, чтобы обойтись в степи без их помощи и угрожать Дону с фланга, он основал на татарском пути н Москве город Царев Борисов, при реке Донце с русским гарнизоном. Эти мероприятия поколебали, вошедшие в традицию, связи федератов с московскими царями. Пошли также слухи, что новый царь обещал султану совсем «свести Казаков с Дону». Поэтому появление нового претендента на московский трон породило у Казаков надежду на избавление от завзятого противника. Казачий историк В. Д. Сухоруков говорит, что когда на Дон пришли вести о Лжедимитрии, «радость и изумление потрясли сердца воинов донских». Они готовы были всеми силами поддерживать новоявленного царевича Димитрия и сейчас же навстречу ему в Польшу поспешил атаман Андрей Карела и старшина Михаил Нежаков. Петра Хрущева, присланного царем Борисом для увещаний, Донцы заковали в кандалы и отослали к Димитрию. Они видели, как Хрущев упал перед ним на колени и признал в нем «истинное подобие Грозного».

От этого времени началась деятельная поддержка мнимого царевича до его утверждения на Московском царстве. Однако после того, как Казаки оставили нового царя и разошлись по домам, Дмитрий был убит московитами. Второго самозванца Казаки тоже поддержали, хотя и без особенного энтузиазма. Их полки вели атаманы Карела, Епифан Радилов, Заруцкий. В 1613 г. атаман Межаков со своими людьми помог завершить русскую Смуту благополучным избранием молодого царя Михаила Федоровича Романова. Атаман положил на стол перед руководителями Земского Собора родословную запись Михаила в накрыл ее своей шашкой. На этот акт красноречивого голосования исчезли разногласия и «бысть единодушен ответ» всего Собора. На трон вступила новая династия Романовых.

Новый царь был избран не без давления со стороны Казаков. Какие обещания получили они от него перед этим, история не известно, но после ликвидации Смуты отношения между Доиом и Московским царем стали более регламентированными. Дела сношений между ними автоматически перешли из царской канцелярии в первый отдел новооснованного Посольского Приказа, где, по словам современника, ведутся «дела окрестных государств и чужеземных послов принимают». Влиятельный на востоке суверен подтвердил признание Донской республики де факто и де юре. Он принял на себя помощь материалами, взамен чего получил от Д. Казаков помощь живой силой. Дипломатические связи выполнялись через посредство царских посольств и донских Зимовых станиц. Москва адресовала свои грамоты «к атаманам и Казакам и ко всему Великому Войску Донскому», т. е. ко всему населению и Главному Войску.

При Михаиле Федоровиче были уничтожены все ограничения в пограничном движении и в торговле. Грамота 1615 г. сообщала Всему Войску Донскому: «И мы вас, атаманов и Казаков, за ваши к нам многие службы пожаловали: велели вам к нам в украинные города со всеми вашими товарами и без товаров к родимцам вашим ездити и с ними видеться повольно». Еще и в это время на русских окраинах было много казачьих служилых общин. Управление Донской Церковью принял на себя непосредственно Московский патриарх, изъяв его от Крутицкого митрополита; священники рукополагались только по рекомендации станичных обществ, а сношения с патриархом шли через тот же Посольский Приказ.

Скоро, однако, медовый месяц дружбы с новой династией стал омрачаться повторяющимися недоразумениями. Будучи по прежнему независимым политическим обществом. Д. К. не считались с интересами русско-турецких отношений, они продолжали стычки с Азовом и нападали на Крым. Турецкий султан просил Москву сдерживать своих союзников, но грамоты с увещеваниями и угрозами, шедшие на Дон от 1625 г , не помогали. На требование царя идти совместно с Турками против Поляков Д. К. ответили отказом. На Дон пошла нота с упреками. а вместе с ней патриарх прислал угрозу отлучить от Церкви. Не подействовало и это. Посол привезший грамоты поплатился головой. В 1652 г. Д. К. с возмущением отказались нести службу по присяге, а когда узнали, что Москва собирается «обить» их с Дона и поставить там свои крепости, то заявили твердо: «А Дону нам так без крови не покидывать». В 1637 г. Донцы осадили Азов, взяли его и перенесли в крепость свою столицу (см. АЗОВ). Через четыре года, без помощи Москвы, шеститысячный гарнизон Азова выдержал осаду огромной армии Турок и Татар (см. АЗОВСКОЕ СИДЕНИЕ). Отбив 24 кровавых приступа Казаки заставили врагов отступить от города. Ослабленные непосильными боевыми трудами и большими потерями во время боев за Азов, в предведении нового нашествия Турок, Д. К. предложили царю взять его под свою защиту, тот же, опасаясь войны с Турцией, отказался. Пришлось оставить крепость, разрушив ее до основания. Два года после этого столица Дона находилась в городке Монастырском, от нынешней станицы Старочеркасской в семи клм. ниже по Дону. Когда же он был взят и разрушен турецко-татарской армией, атаман Чесночихин 6-го мая 1644 г. перевел управление краем на остров и городок Черкасский. В его стенах собралось постепенно шесть станиц: Черкасских две, Средняя, Павловская, Прибылянская и Дурновская.

Между тем еще больше ухудшилось положение казачьего населения московских окраин. С расширением русских границ, многие служилые Казаки переходили на положение, хотя и вольных, но безработных людей. Донской Круг согласился принять часть из них в пополнение. В 1646 г. со Жданом Кондыревым на Дон прибыло 3307 человек. Они были набраны в Воронеже и в других окраинных городах и среди них вероятно, находилось не мало «гулящих русских людей». Копдырев доносил в Москву: «И приехав с теми вольными людьми с Воронежа на Дон в нижней казачей Черкасской городок, Донским атаманам и Казакам и всему Донскому войску по списку их отдали». Но это принудительное переселение пришлось по вкусу только части вольных людей. Остальные сбежали назад. Казаки Зимовой станицы. «ясаул Василий Микитин с товарищи», иронически рассказывали в Посольском Приказе: «В том де государева воля, вольным де людям от них никакой тесноты не бывало и их не побивали и запасы им давли; и те вольные люди, не хотя государю служить, запасы пропили, а пропив те запасы з Дону от них пошли бегом, а унять их было нельзе, потому что они люди вольные».

В 1654 г. Московия приобрела Гетманщину, населенную «Запорожскими Черкассами». На Донце к этому времени вырос ряд укрепленных поселений Слободских Казаков. Южная граница Московии отошла далеко в татарские степи и роль служилые Казаков на линии Воронеж-Курск-Путивль свелась к нулю. Скоро начались и церковные реформы патриарха Никона (1655-56 г.г.). Крепкие, приверженцы старообрядчества, основательно истощенные бескормицей, Казаки хлынули на Дон, создавая там новую социальную прослойку, Казаков бесхозяйственных, «голутвенных», озлобленных на Москву эа церковные новшества, за свои обиды. Они пошли с Разиным на Каспий «зипунов добывать», а когда возвратились с добычей, многие из них вместе со Степаном Тимофеевичем решили попробовать свои силы и «тряхнуть» опостылевшей Москвой. Начатый успешно, поход Разина, повидимому, имел основной целью ослабление сильного соседа, стремившегося все упорнее наложить руку на волю независимого Дона. Однако, предприятие Разина не встретило сочувствия у «старожитных», «домовитых» Казаков, которые вместе с зажиточностью все больше теряли чувство национальной гордости, склоняли головы перед могуществом Москвы и готовы были итти на любые компромиссы с монархом, открыто простиравшим свою державную длань на обильно орошенное казачьей кровью Старое Поле.

После того как Разин потерпел поражение, домовитые сами захватили его и выдали в Москву. Они же согласились принять присягу царю, в качестве гарантии верной ему службы и невмешательства во внутренние дела Московии. От присяги 1671 г. связи между царем и Казаками федератами сменились отношениями, которые обычно определяют термином «персональная уния». Д. К., суверенный народ, под давлением обстоятельств приняли главенство династии, царствовавшей на Москве. Подобные отношения существовали от 1386 г. между Польшей и Великим княжеством Литовским. При персональной унии монархи, принявшие под свою державу соседний народ, не могли посылать к нему своих управителей, а должны были сообщаться с ним лично через его представителей; не могли они устанавливать в присоединившейся стране свои законы, изменять постановления законодательных учреждений. действующих там, руководить экономической и социальной жизнью, колонизировать земли, вторгаться в быт, вмешиваться в дела судебные. Многообразные в деталях, формы унии в основных чертах оставались повсюду одинаковыми. Все сводилось к совместной обороне и внешнему представительству.

До царя Петра русские государи в отношении с Д. Казаками не нарушали обычаев персональной унии. Поэтому на Дону присягу 1671 года понимали только, как логическое последствие «крамолы» Разина, как средство предупредить в будущем выступления подобного рода, чтобы Казаки «на царское жалованье были надежны, ни в какую смуту и прелесть не прельщалися». Сношения с Москвой шли по прежнему через ее Посольский Приказ и нигде в актах того времени не упоминается, что приняв присягу Д. Казаки «учинились в подданстве». Как и во времена федератов казаки разведывали и берегли Поле, чем служили на пользу и Московии, и себе самим. Спрос на иностранные наемные войска в то время существовал большой. Кроме Казаков, царю служили по присяге полки платных наемников, выходцы из орд, из Швейцарии, Германии, Польши. Все они слыли в Москве под общим именем «немцы». Д. К. посылали свои отряды с Дона туда, куда указывал царь, а по выполнении задачи эти отряды возвращались в свои станицы и городки. Жизнь на Казачьем Присуде текла по старому руслу, а когда посольство, Зимовая станица, прибывало в Москву, то казачьи представители пользовались там правами дипломатической экстерриториальности. Современник Катошихин писал, что Д. К. «также будучи на Москве или в полках, кто что сворует, царского наказания и казни не бывает, а чинят они между собою сами».

Грамоты, посланные на Дон, если не заключают угроз, составлены в просительных тонах. В тех случаях, когда просьба выполнялась, царь посылал дары, а если Д. К. не спешили с выполнением царской воли, то выражалось неудовольствие: «А нам за такие ваши грубости жаловати будет не за что». Кроме пропуска русских и турецких послов «честно» через Донскую землю или военной помощи, никаких повинностей от Казаков не требовалось. Исполняли же они царские веления «по своему обещанию» и только в том случае, когда эти веления не нарушали их собственных интересов. Служили они самому Московскому царю, а не Руси в целом; выполняли только то, что исходило прямо от царя, а не от бояр, «вмешательство которых Дон категорически отвергал и всякий раз требовал непременно указа самого царя» (И. П. Буданов). Но вместе с тем, московские государи получили большую возможность воздействовать на население Дона своим личным авторитетом, религиозным значением «крестного целования» и исподволь создавая партию своих сторонников и подготавливая очередную стадию взаимоотношений. Она пришла во время царствования Петра I. В 1709 г. наступила новая фаза отношений Дона с русскими царями, положившая начало новому периоду в жизни Донского Казачества.

НАИБОЛЕЕ ЗНАЧИТЕЛЬНЫЕ СОБЫТИЯ В ЭПОХУ СЛУЖЕНИЯ РУССКИМ ЦАРЯМ

1717 г. – Казакам разрешено возвратиться на свободные земли по р. Хопру.

1721 г. – Коллегия Иностранных дел в Петербурге передала сношения с Доном в ведение Коллегии Военной, запрещено собирать Войсковые Круги. 3-го января того же года Донская Церковь подчинена Воронежскому епископу. В том же году приказано донским правителям называться Войсковыми «наказными» атаманами. От этого времени свой пост они занимали не по выборам, а по назначению императора. Первым был назначен Андрей Иванович Лопатин.

1722 г. – Казачьи полки принимают участие в Русско-персидской войне, закончившейся в 1751 г.

1723 г. – Казаков приказано именовать Военно-служилым народом.

1724 г. – По указу российского императора от 20 мая 1.000 семей с Дона переселены на Кавказ, частью на реку Аграхань, а частью в Крепость Св. Креста, где они составили Терское Войско.

1729 г. июля 18-го – Донские калмыки переданы в ведение Донского атамана и Войскового Правления.

1735 г. – 1.057 семей казаков переселены с Дона на Волгу, где поселены в станицах новооснованной Царицынской Линии.

1736-39 г.г. – 4.000 Д. Казаков принимают участие в Русско-турецкой войне.

1737 г. – Побережье Азовского моря между р. Калъмиусом и Азовом, за исключением Ростова и Таганрога, передано во владение Донских Казаков.

1758 г. 4 марта– Донским правителям указано снова именоваться титулом Войсковой атаман. Войсковым атаманом назначен Даниил Ефремов.

1741-45 гг. – 6.000 Д. Казаков участвуют в войне России со Шведами.

1744 г. – Пожар в городе Черкасском уничтожил архивы и регалии.

1746 г. – Азовское побережье закреплено за Донскими Казаками.

1756-62 гг. – 16.000 Д. Казаков на стороне России против Пруссии в полках: Ивана Грекова, Абросима Луковкина, Машлыкина, Орлова, Поздеева. Попова, Себрякова, Туроверова, Краснощекова, Ефремова-Олецко, Тимофея Грекова, Краснощекова второго, Попова второго, Перфильева, Дячкина и Бобрикова.

1764 г. – Указом Сената от 30 апреля граница между землями Донских и Запорожских Казаков установлена по р. Кальмиусу, т. е. там, где в 1714 г. была установлена русско-турецкая граница. Запорожцы оставались в формальных, хотя и не фактических пределах Турции (П. Соб. Законов Рос. Империи, т. 12 № 9282).

1764-1774 гг. – В Турецкой и Польской кампаниях на стороне России участвуют 22.000 Донских Казаков в полках: Агеева, Бузина. Головы, Денисова, Дмитриева, Дячнина, Зазерского, Иловайского, Карпова, Клованского, Леонова, Мартынова, Поздеева, Попова, Пушкарева. Ребрикова, Сарычева. Себрякова, Константина Сулина, Луки Сулина, Сычева, Устинова, Янова. Яновского и др.

1769 г. – Сформирована Казачья команда Петербургского Легиона на половину из Донцов, а на половину из Чугуевских Казаков. В крепостях Азове и Таганроге учреждены из Донцов пятисотенные конные полки Азовский и Таганрогский. Они расформированы указом от 25 июня 1775 г.

1787-91 гг. – В Турецко-русской войне принимают участие Донские полки: Астахова, Грекова, Денисова, Деткова, Исаева, Иловайского, Каршина, Киреева, Кошкина, Сычева, Кумшацкого, Курсакова, Кутейникова, Мартынова второго, Орлова второго, Платова, Янова и Давыдова.

1792 г. 22 февраля – Издан указ о переселении 3.000 семей с Дона на Терскую Линию, в качестве шести территориальных полков.

1792-96 гг. – В Русско-польской войне участвуют Донские полки: Астахова, Бокова, Грекова, Бориса Грекова. Денисова, Иловайского, Карпова, Киреева, Кульбакова, Кутейникова, Мешкова, Орлова, Пантелеева, Ребрикова, Радионова, Саринова, Яновского.

1793 г. – Из Донцов сформирован особый казачий полк Гатчинских войск наследника-цесаревича Павла Петровича. Через три года он соединен с придворными командами казачьей и гусарской в один Лейб-Гусароказачий полк.

1795 г. – Воронежские епископы стали именоваться Воронежскими и Черкасскими.

1797 г. – Указом от 20 октября при донских полках учреждена постоянная артиллерия в составе двух рот по 12 орудий.

1798 г. 27 января – Д. К. выделены из Лейб-Гусароказачьего полка в особый Лейб-гвардии Казачий полк. 22 сентября – действующая российская Табель о рангах распространена на казачьи чины.

1799 г. – В Итальянском и Швейцарском походах генералиссимуса Суворова принимают участие 6 Донских полков: Грекова 8-го, Денисова 5-го, Молчанова, Сычева 2-го, Повдеева 6-го и Семерникова. Тогда же в корпусе Римского Корсакова – полки: Астахова, Кумшацного и Курнакова.

1801 г. августа 18 – Первым пунктом статьи Свода Законов т. 26, № 19983 установлена однообразная форма для всех Казаков служилого разряда. До этого времени они выходили в полки, одетые в привычные бешметы и чекмени, сшитые в талию, с застежками на крючках и с правой полой поверх левой. Теперь же служивые, приобретая как и раньше обмундирование на свой счет, должны были следить за точным выполнением уставного кроя. В некоторых деталях новая форма воспроизводила старые казачьи образцы: мундиры шились по фасону казачьего бешмета с застежками на крючках и с правой полой поверх левой; шаровары, введены двух родов: широкие в сапоги и поуже на выпуск, в обоих случаях серосинего цвета и с красным лампасом; вместо папахи-трухменки – меховые кивера. Ввиду того что Казаки полжизни находились в служилом разряде и должны были иметь собственное обмундирование, новая форма со временем стала привычной и в частной жизни станичников, вытесняя костюм национальный.

В том же году 8-го мая, по приказу Павла I, за вольные разговоры о правах Д. Казаков и в назидание прочим, запорот до смерти на станичном майдане гор. Черкасска гвардии полковник Евграф Грузинов.

В том же году 11 марта, по приказу Павла I, 22.000 Д. Казаков выступили «о двуконь в поход на Индию, который вскоре после смерти императора был отменен. В походе под командой Донского атамана В. В. Орлова, приняли участие генералы М. И. Платов и А. К. Денисов с отрядом в 41 конный полк и 2 роты артиллерии. В то же время при русских армиях находилось 33 Донских полка, а в кордонной и полевой службе на Кавказе еще 12 полков.

1802 г. – Войсковым атаманом назначен генерал майор Матвей Иванович Платов. Казачье население Донской Земли в это время насчитывало 320 тыс. душ. Издано первое Положение об управлении Донским Войском. Издано Положение о военной службе Д. Казаков, устанавливающее для них комплект в 80 пятисотенных полков, 2 гвардейских полка по тысяче шашек и 2 артиллерийские роты.

1805 г. – Основан город Новочеркасск. куда в 1807 г. переведена донская столица из Старого города Черкасского.

1805-14 гг. – Д. К. принимают деятельное участие в войне России с Францией при поголовной мобилизации и максимальном напряжении материальных средств. Атамана Платова. вышедшего в поле с полками, замещал на Дону Наказный атаман Адриян Карпович Денисов. Преследуя войска императора Наполеона, Д. К. со своим «вихрем»-атаманом побывали в Париже. Ряд полков, за проявленную неоднократно доблесть, получил Георгиевские знамена и много иных наград. Рескриптом от 19 ноября 1817 г. за подвиги во время французской кампании, награждено Георгиевским знаменем и все Войско Донское.

1818 г. – После смерти М. И. Платова Войсковым атаманом назначен А. К. Денисов.

1827 г. – В октябре месяце атаманом всех казачьих Войск назначен наследник престола в. князь Александр Николаевич, после чего на местах Войсками управляли его заместители Наказные атаманы по назначению. На Дону – Дмитрий Ефимович Кутейников.

1828 г. 12 февраля – Подтверждено однообразное наименование чинов во всех казачьих воинских соединениях: хорунжий, сотник, подъесаул, есаул, войсковой старшина, полковник.

1829 г. 5 апреля – Учреждена Донская епархия, подчиненная Московскому патриарху. В нее же вошли церковные общины Казаков Черноморских и Терских.

1835 г. – Упразднено старое географическое название «Земля Донских Казаков», а вместо него введено административное наименование «Земля Войска Донского» управляемая на основании особого Положения. Указано считать Казаков военным сословием.

1838 г. – Донская артиллерия переформирована в одну гвардейскую и девять армейских батарей. В том же году 2 мая издан первый строевой устав для Казаков: «Правила для состава и построения казачьих полков». В том же году 29 сентября введена для всех Казаков, кроме Кавказских, однообразная шашка по старому донскому образцу - палаш с открытым эфесом.

1848 г. – Постановлено не назначать Наказных атаманов из генералов казачьего происхождения. Свободно избранным станичным атаманам указано не приступать к выполнению обязанностей, раньше утверждения их в этой должности Окружным атаманом.

1861 г. февраля 19 – Манифест об освобождении крепостных крестьян распространен с некоторыми изменениями и на донских крестьян. Казачьи дворяне лишились 127.154 крепостных душ, причем потери мелкопоместных владельцев приказано возмещать пособием из запасных капиталов Донского Войска.

1863 г. 8 сентября – Срок службы для рядовых казаков определен в 15 лет полевой и 7 лет внутренней.

1864 г.– Закончились Кавказские войны, в которых Донские Казаки полвека доблестно служили в полках: Бакланова, Агеева, Араканцева, Апостолова, Астахова, Басова, Балабина, Бегилова, Богачева, Борисова, Быхолова, Грекова, Данилова, Денисова, Ежова, Ефремова 3-го, Золорева, Извалова, Ильина, Каргина, Карпова, Кондрашева, Леонова, Молчанова, Намикосова, Нечаева, Надрубовского, Пресиянова, Петрова, Платова, Поздеева, Поякова, Попова, Ребрикова, Рыковского, Рышкова, Сергеева, Сидорова, Сысоева, Тарасова, Трехсвоянова, Чернушкина, Щедрова.

1865 г. 10 октября – Восстановлено звание Войскового атамана и его помощника Наказного атамана.

1866 г. 20 апреля – Титул Войскового атамана снова упразднен. Сохранено звание Войскового Наказного атамана.

1866 г. 21 апреля – Несостоящие в служилом раз ряде. Д. К. получили право выписываться из станичных обществ и проживать в любом месте Российской империи. Тем же указом станичным обществам разрешался принимать в свою среду приписных Казаков, выставив для этого уважительные основания.

1870 г. – В начале мая, по указу императора Александра II, «для согласования наименования Земли Войск Донского и Войскового Правления Войска Донского с принятыми наименованиями в империи», повелено Землю Войска Донского переименовать в Область Войска Донского, а Правление из Войскового в областное. От этого же года в донских частях начал применяться русский дисциплинарный устав. В том же году 30 августа издано Положение, в которому земельные участки, нарезанные казачьим отставным офицерам и чиновникам в пользование вместо пенсии, закреплялись за ними в потомственную собственность и после этого пенсии стали выплачиваться деньгами. В том же году по распоряжению русских властей 800 тыс. десятин из войсковой земли переданы в аренду частным коннозаводчикам по 3 коп. годовой платы за десятину.

1871 г. – Азов, Ростов, Таганрог изъяты из б. Азовской и Екатеринославской губернии и присоединены к Области Войска Донского.

1872 г. – Издано Положение о Донской Артиллерийской школе.

1875 г. апреля 17 - Издан закон о воинской повинности. Срок службы для каждого Казака, кроме священнослужителей и Казаков торговых, определялся в 20 лет; от 18 до 21 года – в приготовительном разряде, от 21 до 33 лет - в строевом разряде, от 33 до 38 лет – в разряде запасных.

1876 г. – На Дону введено Земство, но Д. К. протестовали против такого новшества и настаивали на возрождении, вместо земских представительных учреждений, традиционных Войсковых Кругов. Круги не были восстановлены, а Земство упразднено 4 марта 1882 г.

1887 г. – Указом от 19 мая Таганрогское градоначальсгво и Ростовский уезд с Азовом, раньше выделенные из казачьих земель Приазовья и подчиненные Екатеринославскому губернатору, переданы Донским Казакам.

1890 г. 24 декабря –Установлен день Донского войскового праздника - 17 октября.

1904-07 гг. – Верные присяге Донцы поддержали царскую династию Романовых, разгоняя вместе с верными Государю войсками и патриотами-монархистами (т.н. «черносотенцами») революционеров-террористов и смутьянов всех толков. Казакам была объявлена высочайшая благодарность «за самоотверженную, неутомимую и верную службу Царю и Родине, как на театре войны, так и при поддержании порядка внутри Империи».

В следующие годы при их же помощи ликвидировались грозные проявления революционно-погромной реакции, когда взводы и сотни Казаков разгоняли толпы погромщиков-«краснофлажников».

Ставши в защиту Царского трона, Д. К. избежали коренных перемен в гражданских правах, но зато часть распрогандированных людей стали относиться к ним недоброжелательно. А так как нагайка была единственным оружием против бунтовщиков-революционеров их наградили прозвищем «нагаечников».

Во время Первой Мировой войны Д. К. выставили свыше 100 тыс. шашек и штыков и регулярных войск (60 конных полков, 6 пластунских батальонов, 33 действующих конных батареи, 3 запасных батареи, 5 запасных полков, около 80 отдельных особых сотен). Из их числа сотник Сергей Владимирович Болдырев и приказный Кузьма Фирсович Крючков стали в Русской армии первыми этой войны кавалерами высших боевых наград: офицерского ордена св. Георгия и Георгиевского креста для рядовых. Все строевые части сохраняли боеспособность до последнего дня существования фронта. Они начали возвращение на Дон и демобилизацию только после Октябрьского переворота и прекращения Русско-германской войны.

К этому времена под управлением Наказных атаманов оставалось 159 тыс. кв. км. Донской земли с общим населением свыше четырех миллионов душ обоего пола. Из них 48 % составляли Д. К. объединенные в станичных общинах. Остальные 52 % складывались из «расказаченных» когда-то Запорожских Казаков, живших по слободам, из коренного сельского и городского иногороднего населения и из значительного количества временно проживающих «пришлых» из других областей России. Вся площадь Области Войска Донского была разделена на 9 административных районов, управлявшихся окружными атаманами, округа: Черкасский, Ростовский, Таганрогский, Сальский. Первый Донской, Донецкий. Второй Донской, Усть-Медведицкий и Хоперский. Позднее выделен десятый округ Верхне-Донской. В общем счете четыре города и 145 станиц с многочисленными хуторами, слободами и селами. 13 миллионов гектаров земли годной к обработке принадлежало всему Войску Донскому, частью как запасный фонд (войсковые), а частью, как станичные-юртовые земли. Три с половиной миллиона гектаров принадлежало сельским общинам и частным владельцам. Каждый станичный юрт был разделен на одинаковые квадраты или «клетки» по 115 гектаров, как единицы землепользования и расценки по урожайности. Из них выделялись паевые наделы каждому казаку, достигшему семнадцати лет, а также вдовам и сиротам. Размеры наделов колебались между пятью гектарами в старых станицах и тридцатью гектарами в станицах новопоселенных.

До XVIII в. развитию мирных культурных сил Дона препятствовало враждебное окружение. Донские казаки должны были поневоле оставаться исключительно военным народом. Попав под державу Российскую, они приобрели лучшие духовно-созидательные возможности. Царям нужны были надёжные смелые воины и в этом смысле казачество было Промыслом Божиим, предуготовлено быть военной опорой трону Русских Государей.

 

Отрывок из кн. "Энциклопедия казачества"

Составитель Г.В. Губарев. Редактор-издатель А.И. Скрылов, 1966-1970 гг.