ПОСЛЕДНИЙ ГУСАР
Поэт Белого движения Владимир Петрушевский

Владимир Александрович Петрушевский (04 февраля 1891 (17 февраля 1891) — 30 августа 1961) — вулканолог, поэт. Родился в Москве. Прадед поэта был переводчиком Эвклида и Архимеда, а его дед — генерал-лейтенант артиллерии Василий Петрушевский — преподавал химию цесаревичу, будущему имп. Александру III. Отец Петрушевского, тоже военный, был крестником Александра III.
В 1908 Петрушевский окончил Хабаровский кадетский корпус, а в 1911 — Николаевское кавалерийское училище. В первую мировую войну в чине полковника воевал в рядах 5-го гусарского Александрийского полка, а во время гражданской войны был в армии адмирала Колчака. В 1920 Петрушевский из Владивостока эвакуировался на о. Яву, где с 1921 работал в Горном департаменте в отделе геологии.
В 1945 получил звание геолога-практика. Петрушевский говорил, что он «изъездил, исходил и облетал Яву, Суматру, Целебес, Борнео, Бали… имел в своем подчинении 130 вулканов». На Яве Петрушевский изучил голландский и малайский языки и заочно окончил Парижские военно-научные курсы генерала Головина. В 1950 он вышел в отставку, уехал в Австралию, поселился в Сиднее, где занялся собиранием старинных русских монет и редких книг. Занят был и общественной деятельностью: стал активным членом многих русских организаций.
В наследии Петрушевского преобладает гражданская лирика. В его патриотических сти-хах воспевается прошлое России, выражается надежда на возрождение монархии. В поэтиче-ском сборнике Петрушевского «В. А. Петрушевский», посмертно изданном австралийским Корпусом Императорских Армии и Флота, главное место отведено разделам: «Государь и Россия», «Россия», «О былом». С.Спасовский называет Петрушевского «верным солдатом своего Императора, крепким сыном своего народа, эстетом, рыцарем Белой Мечты…».

ЖЕНЕ ГУСАРА

Ты, моя женка любимая,
Ты не сердись на меня,
Если тебя, ненаглядную,
Я променял на коня.

Помни — хотя и далеко ты,
В мыслях ты все же со мной,
Только Гусару полезнее
Сабля и конь боевой.

В наше ли время тяжелое
Думать о нашей судьбе,
Если вся Русь необъятная
Стонет в великой борьбе?

Вот, когда солнце победное
Встанет над Русской землей,
Все мои думы и помыслы
Будут с любимой женой.

Ну, а пока, ненаглядная,
Ты не сердись на меня,
Если тебя, моя женушка,
Я променял на коня.

<1915>

ПАМЯТИ К.Н.БАТЮШКОВА

Погиб корнет, лихой рубака.
Он гордость Черных был Гусар,
Его последняя атака
Врагу тяжелый был удар.
Когда Германскую пехоту
Он у Козян атаковал,
То изрубил без мала роту,
Но сам в бою неравном пал.
С ним был лишь взвод. За это дело
Его представили к кресту,
За то, что он исполнил смело
Свой долг и умер на посту.
За то, что он врагам не сдался,
Когда был ими окружен,
Как лев, отчаянно сражался
И был лишь смертью побежден.
Да, он погиб... Жена рыдает,
Не встанет он в безсмертный строй!
Погиб корнет, но Полк весь знает,
Что Костя Батюшков герой.

<1915>

КОРНЕТУ И.В.ЖЕРЕБЯТЬЕВУ

Спи, товарищ лихой, спи безсмертный корнет,
Без страданья, без боли от раны.
Ты был ранен с зарей, а угас ея свет —
Ты увидел надзвездныя страны.
Полк биваком стоял у могилы твоей,
Все простились безмолвно с тобою
И стекала невольно слеза из очей
Так привычных к печали и бою.
Но поверь, дорогой, за тебя отомстят
Твои братья, лихие Гусары —
Твоей смерти врагу никогда не простят:
За удар он получит удары.

<1915>

НОВЫЙ 1918 г.

Год наступает голодный,
В центре России война,
Стонет от «власти народной»
Наша родная страна.

В зареве грозных пожаров
Тени шакалов снуют,
Дикия банды вандалов
Цепи России куют.

Подняли брата на брата
Вихри безумных идей,
Отдана щедрая плата
Замыслу кучки людей.

Грезы о счастьи в тумане,
Стонет и плачет народ —
Он получил «на экране»
Хартию русских свобод.

+ + +

Где Полк родной? Где Черные Гусары
И цел ли наш Георгиевский штандарт?
Нанес нам всем коварные удары
И погубил проклятый прошлый март.
Уже давно не блещут доломаны
И мне не встать в лихой Безсмертный строй —
Допили мы, друзья, свои стаканы,
Вина уж нет — есть мыслей черный рой.
Прости, прощай на век, былое время,
Безсмертный Полк — ты, как мечта, исчез...
Теперь Гусар не вложит ногу в стремя,
С коня давно он с болью в сердце слез.

<1918>

КАППЕЛЕВЦЫ

Мы шли чрез горные хребты,
Остатки армии спасая,
Шли за Байкал, в район Читы,
К границе стараго Китая.
Ряды редели каждый час,
Остались только люди чести
И если мало было нас
То много было въ сердце мести.
Болезнь преследовала нас
И паразиты заедали,
Мы шли вперед — был дан приказ
И долг мы свято исполняли.
Тайга, бураны и мороз
Смутить отважных не сумели.
Судьба дала нам мало роз,
Нас воспевали лишь метели.
Врагов железное кольцо
Пред нами уж не раз смыкалось
И смерть глядела нам в лицо,
Но счастье все же улыбалось.
Никто нам дружеской руки
Не протянул в момент печали
И нас везде сибиряки
Как дерзких пришлецов встречали,
Мы шли вперед и каждый час
Нам нес сомненья и тревоги...
Молитесь, близкие, за нас,
Чтоб Бог дал счастья нам в дороге.

<1920 г.>

ПАМЯТИ ГОСУДАРЯ ИМПЕРАТОРА НИКОЛАЯ АЛЕКСАНДРОВИЧА

Спи, Государь! Тебя добром помянет,
Благословит несчастный Твой народ,
Спи с твердой верою, что время то настанет,
Когда убийц Россия проклянет.
Прости-же ей предсмертныя все муки,
Обиды все прости и позабудь.
Смотри - она уж тянет к небу руки,
И бьет в тоске в свою больную грудь.
Смотри - она несчастная какая,
Как вся въ огне горит Россия-мать,
Как вкруг нея волков собралась стая
И по частям стремится разорвать.
Прости-ж ее и спи, наш Царь, спокойно,
Пускай ничто Твой не тревожитъ прах,
А по Тебе, на целый мир достойно,
Мы тризну спразднуем на вражеских полях.
Верь, Русский Царь, за все придет расплата
И вспомнит мир про Русь, как было встарь,
Увидит вновь он Царского солдата…
Пока-же - спи спокойно, Государь!

<1921 г.>

ПАМЯТИ ГОСУДАРЫНИ ИМПЕРАТРИЦЫ
АЛЕКСАНДРЫ ФЕОДОРОВНЫ

Как грешны мы перед Тобою,
Как мы должны Тебя любить?
Какой горячею слезою
Вину мы можем искупить?
Как про Тебя все дерзко лгали,
Как не могли Тебя понять,
Как в невозможном обвиняли
Царицу, женщину и мать!
Когда бы мы с пролитой кровью
И с мукой всех последнихъ лет,
Могли к святому изголовью
Послать прощальный наш привет,
Просить, как милости, прощенья -
Простишь-ли Ты, Царица, нас
За клевету и оскорбленья,
За Свой последний в мире час?
О, да! Слезам Ты знаешь цену,
С душой кристальной чистоты
Ты нам позорную измену
Простишь с небесной высоты.
С Твоей терновою короной
Ты носишь святости печать
И нашей северной Мадонной
Судьба Тебе пророчить стать.
А Русь, сожженную средь леса
Ватагой каторжных убийц,
Тебя, Немецкая принцесса,
Почтит Царицей из Цариц.

+ + +

Да, час придёт, я верю в это,
Воскреснет Русский наш народ,
Пусть буду я на гранях света,
Но вмиг помчусь на пароход.

Пусть он везёт меня скорее
Туда, на север, где мороз,
Где лес из сосен и берёз,
Где каждый домик мне милее,

Чем здешний, но чужой дворец,
Где я увижу, наконец,
Народ родной, многострадальный,
Церквей услышу говор дальний,

Где, верю я, когда вернусь,
Разгонит солнце злые тучи
И снова сильной и могучей
Увижу я родную Русь.

<1921>

ВЛАДИВОСТОК ПАЛ

Корабли, корабли, корабли…
Сколько вас в безграничном просторе!
Это дети несчастной земли
Уплывают в открытое море…

Пал последний родимый клочок,
Где трёхцветное реяло знамя,
И надежду России — восток —
Революции обняло пламя.

Пал последний российский этап,
Где ещё охранялась святыня,
Белых нет на Руси уж солдат,
И в руках коммунистов твердыня.

Над волнами спустился туман,
И окутал он русские души…
«Курс держать на Корею! В Гензан!»
Но дадут ли дойти им до суши?

Корабли, корабли, корабли…
Много вышло вас в синее море —
Это беженцы Русской земли
На чужбину везут своё горе.

<1922>

СЕРБИИ

Я тебя не тогда полюбил,
Когда в скорбные русские годы
Твой народ у себя прiютилъ
Моих братьев — изгоев свободы.
Я давно тебя стал уважать
За твой рыцарский дух палладина
И за то, что ты носишь печать
Безкорыстной души славянина.
Это было во время войны,
Когда в армии нашей народной
Дрались Сербии милой сыны,
Совершая поход безподобный.
Когда пробил печальный наш час,
Когда крепко враги нас зажали
И все сразу оставили нас,
Только сербы одни поддержали.
Хоть мала была Сербская рать,
Да дышала к России любовью
И безропотно шла умирать,
Не торгуя пролитою кровью.
Я тебя не теперь полюбил,
А в сибирской тайге, под снегами,
Где дрались, выбиваясь из сил,
Твои дети с Руси палачами.

<1922>

ДОЧЕРЯМ ГОСУДАРЯ

От рук проклятых и ужасных
Погибнуть были вы должны,
Четыре девушки прекрасных,
Четыре Русские Княжны.

Одна была вина за вами:
Любовью к родине горя,
Её вы были дочерями,
Как дщери Русского Царя.

Ваш взгляд молитвенно-лучистый,
Последний в жизни взгляд очей,
Сказал, что вы душою чистой
Простить сумели палачей.

Последний вздох… Утихли слезы…
Исчезла жизни суета…
Четыре царственные розы
Прошли чрез райские врата.

<ноябрь 1923>

МОЛИТВА

Господь Всемогущий! Ты слышишь рыданья,
Ты слышишь, как стонет Твой бедный народ,
Ты видишь всё горе, всю бездну страданья
И море, великое море невзгод.

Господь Всемогущий! Одна лишь дорога —
К Тебе обратиться, Тебе я молюсь,
Прошу у Тебя, Милосердный, немного —
Пусть снова воскреснет великая Русь.

Пусть снова, как в старые, добрые годы,
Без рабства, без крови, без чуждых оков,
Под властью Монарха, без горькой «свободы»,
Россия увидит Твой Божий Покров.

И нивы её, безконечные нивы
Пусть так же желтеют в июльские дни.
И храмы, что ныне стоят сиротливы,
Пусть снова затеплят лампадок огни.

<1925>

+ + +

Если порою взгрустнётся,
Ляжет на сердце печаль,
Дума стрелой понесётся
К северу милому, вдаль.

Где вы, поля золотые
Богом забытой страны?
Кто погрузил вас, родные,
В эти печальные сны?

Сколько народу побито,
Пролито крови и слёз!
Вся ты печалью повита
В прахе разрушенных грёз…

Только и дышишь в надежде —
Вспрянет родная страна
И засверкает, как прежде,
В солнечном блеске она.

Тёмная ночь пронесётся,
Снова заблещут кресты,
Божия милость прольётся
С синих небес высоты.

Снова янтарною рожью
Пахарь наполнит гумно,
Снова по-русски, по-Божьи,
Будет нам жить суждено.

<1927>

РОДИНЕ ДОРОГОЙ И ВСЕГДА ЛЮБИМОЙ

Ни за звонкий металл, ни за блага земли,
Я тебе изменить не желаю,
И где предки мои родились и росли
Там душой я своею витаю.
Где могилы отцов, где могилы друзей,
Павших в честныхъ боях со врагами,
Там не может не быть у скитальца связей -
Он прикован къ стране той цепями.
За тебя-ль не учил я молитвы читать
И шептать их устами дитяти,
За тебя-ли не шел на войну умирать
Я в рядах нашей доблестной рати?
Не тебе-ли клялся я служить до конца,
Защищать твое счастье и славу
И уехалъ в изгнанье по воле Творца
После долгой борьбы я на Яву?
За тебя-ль не готовъ еще раз на борьбу
И, не зная душою покоя,
Я несу на плечах роковую судьбу
Революции Русской изгоя.
И в чужой стороне, где созвездье Креста
Блещет ночью на чуждом мне небе,
О тебе-ль не молю Милосердца-Христа
Прежде чем о насущном мне хлебе?
Ты распята, как Он за чужие грехи,
Но наступит еще воскресенье
И краснеть будут те, кто сменили вехи
И не верятъ в твое возрожденье.
Нет, за звонкий металл и за блага земли
Я обетов своих не нарушу
А за храмы твои, за святые кремли
Я отдам мою Русскую душу.

<1927>

ЦАРЕДВОРЦАМ

Я вам пишу, холодные вельможи,
Вы, как удав, давили Царский трон,
Вы, как змея, свои меняли кожи,
Забыв, что есть возмездия закон.
Я вам пишу — не вы-ль отлично знали,
Какой готовите Монарху вы удел,
Когда в салонах сплетни распускали,
Язвив Того, Кто лаской вас согрел.
Вы знали — ложь губит сильнее яда.
В момент войны она, как злая тень,
Ползла змеей от вас из Петрограда
По всей Руси, до дальних деревень.
Теперь судьбы познавшие удары,
Вдали от родины, свою спасая честь,
Вы пишите большие мемуары —
В них много лжи, но правды мало есть.
Я помню год, который был так смутен,
Который дал России тьму невзгод,
Но революцию не создал бы Распутин,
Когда б Царя, как прежде, чтил народ.
И если б вы Монарху верны были,
Какдолгъ велит придворному лицу,
Когда б о Нем вы правду говорили,
Мы не пришли б к печальному концу.

<1927>

РОДИНЕ

Люблю тебя, страна родная!
Я с детства чуткою душой
Тебя познал, ещё не зная,
И был всегда сын верный твой.

Любил народные былины,
Твою седую старину,
Простор полей, снега, и льдины,
И леса девственного тьму.

Любил печальные напевы,
Избушек серых долгий ряд,
И безконечные посевы,
И зимний сказочный наряд.

Любил я в праздник перезвоны
Твоих безчисленных церквей
И старописные иконы
В стенах задумчивых кремлей.

Любил я царские дружины
И тихий шелест их знамён.
О Русь! Я был в твои седины
И в славу русскую влюблён.

И ныне, брошенный судьбою
На остров в море-океан,
Всегда, всегда в мечтах с тобою
Твой верный ратник и баян.

<1928>

РОССИИ

Прости, Россия дорогая,
Голубка бедная моя,
Прости, тебя покинул я,
Чтоб здесь, душою изнывая,
Мечтать и думать лишь о том,
Как я вернусь к тебе потом.

Я так люблю тебя, родная,
Что без тебя мне свет не мил.
И здесь, среди земного рая,
Как без воды цветок, я хил.
Скажи, зачем мне пальмы эти,
К чему златые эти сети
И олеандры, и банан,
И все красоты южных стран?

Здесь сердце знает только слёзы.
Но верь, милее всех красот,
Милее лета круглый год
Мне о наши Русские морозы,
Сосна, береза, дуб и ель
И наша Русская метель.

Когда теперь я вспоминаю,
Какой была ты много лет,
Еще сильней душой страдаю,
Что вижу ныне столько бед.

Поверь, тебя б я не оставил,
Когда бы знал, что снова ты
Распустишь вновь свои цветы,
Которые вне всяких правил

Сорвал безумный ураган,
Смял революции туман.
Какою ты была богатой,
Какою сильной и большой.
За что теперь такою платой
Ты искупаешь свой покой?

За что ты терпишь эти муки,
Когда-то грозный великан?
И тянут из соседних стран
К тебе завистливые руки
Твои друзья, чтоб что-нибудь
Вонзить в твою больную грудь.
Чтоб что-нибудь забрать скорее
Пока ты не окрепла вновь,
Чтоб сделать боль ещё больнее
И отравить сильнее кровь.

Но верьте, верьте, лицемеры,
Ещё окрепнет наша Русь
И первый я за меч возьмусь
Чтоб доказать вам твердость веры.
В свою страну и в свой народ,
Чтоб знали вы, что Русь вперёд
Ещё продвинется далёко,
Что нету сил сломить поток,
Который шлёт за валом вал,
Бурля и прыгая меж скал.

Орлы-стервятники! Забыли,
Что значит Русский богатырь,
Чем мы назад два века были
И как раздвинулися в ширь?

На мертвеца вы налетели,
Но Русь — ведь это труп живой;
Ещё он справится с собой
И вновь поднимется с постели.
И вот тогда наступит час,
Когда «друзья» узнают нас.

УКРАИНЕ

Не спеши отойти от России —
Кровь течёт в наших жилах одна,
И шумят понапрасну витии,
Что иная ты вовсе страна.

С той поры, как пришли к нам варяги,
Бросив скал скандинавских гранит,
Гордо взвилися русские стяги,
Так преданье о том говорит.

У холма, где Аскольда могила,
В этом прадедов честью клянусь,
Пробудилась славянская сила,
Расцвела наша матушка Русь.

Не под стягом ли князя Олега
С Византии сбирали мы дань,
Разбивали в степях печенега,
Ткав истории пышную ткань?

Здесь познали впервые мы Бога,
И, душою вторично родясь,
Княжил здесь справедливо и строго
Володимир наш Солнышко-князь.
<…>

Время шло, как мелькают страницы,
Киев стал у подножья Москвы,
А потом две старушки столицы
Преклонились пред чудом Невы…

Над Петром чтоб добиться победы,
Его взлёта боясь, как чумы,
Волновали коварные шведы
Малороссии верной умы.

Но воззрев на судьбу Кочубея,
Ты Иуды пример не взяла,
И единую душу имея,
Ты с Москвой, как с сестрою, жила.

А вражда? То врагов лишь усилья,
Их востока смущал ореол,
Где раскинул могучие крылья
Наш двуглавый с короной орёл.

И с надеждой коварною втайне,
Чтобы душу твою отравить,
Они шепчут о «вольной» Украйне,
Силясь наше единство разбить.

Но враги хоть коварны, да слепы —
Нас сковали и кровь и века,
И казнит за идеи Мазепы
Их воскресшей России рука.

Мы с тобою единая сила,
И, пройдя лихолетья этап,
Всё останется прежде как было:
Ты хохлушка, я русский кацап.

<1928>

РОССИЯ

Русскому сердцу только понятная,
Милая Родина-мать,
Пусть над тобою, страна необъятная,
Божья царит благодать.

Видела счастья ты дни и величия,
Видела много невзгод —
Всё перенес, пережил без различия
Русский великий народ.

Временем грозная, временем хилая,
Можно ль тебя разгадать?
Мы ж за тебя, наша Родина милая,
Душу готовы отдать.

+ + +

Я эту ночь не спал – мне грезилась Россия
И революции кровавый карнавал,
Низверженный Монарх и
Новая Мессия – Свобода. Горькая...

Я эту ночь не спал.
Мне грезился народ, обманутый врагами,
Лилася кровь рекой, был слышен лязг кандал,
Я видел мертвецов несчетными рядами,
Я видел сущий ад и эту ночь не спал.

Я эту ночь не спал – мне слышалися звуки
Терзаемых людей и, не сомкнув очей,
Я видел, как во мгле, убийц Царевых руки
И банду красную кремлевских палачей.

+ + +

Я верю в то, что цел наш Полк,
Что цел Штандарт – эмблема чести
И что врагов в минуту мести
Еще увидит старый шелк.

Я верю в то, что Полк родной,
Настанет время, вновь сберется,
Что песнь безсмертная зальется
И будут все друзья со мной.

ПОДАЙТЕ ИМ

Вдали от родимого края,
От Родины милой вдали
Разбросана храбрая стая
Защитников Русской земли.

Они за нее, как умели,
С врагами сражались не раз
И песни орлиные пели
В победы торжественный час.

Порою друзей хоронили
Под шелест старинных знамен
И верны, как рыцари, были
Традициям лучших времен.

А в грустные эти годины
Они, проливавшие кровь,
Хранят на задворках чужбины
Святую к Отчизне любовь.

Она в них заложена Богом
И выросла в недрах души,
Став твердым оплотом во многом
Живущим в безвестной глуши.

Там просят страдальцы у Неба,
Моляся разбитой рукой,
Краюшку насущного хлеба
Да телу больному покой.

+ + +

Нам некого винить — мы сами виноваты,
Что «красная» взошла над Родиной заря,
Ведь это только часть заслуженной расплаты
За то, что своего мы предали Царя.

Мы были все тогда под властию гипноза,
И козни дьявола казались правдой нам.
Цвети ж, благоухай, свободы дикой роза,
Но помни — кровь Царя взывает к Небесам.

Когда же минет срок Божественного гнева,
Простит Господь заблудший наш народ,
Мы громко скажем тем, кто звал Россию влево:
«Вам в Палестину путь, а нам с Царём — вперёд».

+ + +

Наступит день, я верю в это —
День смерти призрачных свобод,
«Христос воскресе» среди лета
От счастья запоёт народ.

Он разорвёт обмана сети,
Ему простится кровь Царя,
И став душою чист, как дети,
Он жизнь начнёт, добро творя.

Закроет Русь грехов страницу,
Залечит язвы старых ран
И сменит горя власяницу
На пышный счастья сарафан.

Царь Всероссийский и природный
Взойдёт на прадедовский трон
И к общей радости народной
Воскреснут Правда и Закон.

Вновь будет крест сиять в Столице,
Как славы Божьей ореол,
А на столбах Руси границы,
Как прежде — Царственный Орел.

ИНВАЛИДАМ

Грустить вам, родные, не надо,
Как брат вас утешить берусь —
Вам чистая совесть награда,
Вы честно сражались за Русь.

Теперь, когда в чуждые страны
Ушли вы, чтоб молча страдать,
Вам ваши глубокие раны
Послужат, как чести печать.

Теперь и на Родине бедно
Под крышей разрушенных сел,
Но скоро взовьётся победно
Над Русью двуглавый орел.

Домой вы вернётеся, братья,
Чтоб лавры героев пожать,
И мать вам откроет объятья,
Любимая Родина-мать.

Пока же священное пламя
Любви к ней носите в груди,
Как некогда русское знамя
В боях вы несли впереди.

<1928>

+ + +

Годы льются своей чередою,
Но чем дальше семнадцатый год,
Тем ясней путеводной звездою
Ты сияешь над морем невзгод.

От тебя не осталось и праха,
Нет могилки — лишь горя курган!
За тобой воцарилася плаха,
Сатана и «великий обман».

И запишут историки в были
Нашей Русской великой земли:
По тебе панихиды служили,
Но отпеть никогда не смогли…

Пред тобой, оклеветанным светом,
Павшим жертвой за честь и народ,
Вместо праха пред этим портретом
Мы склоняемся из года в год…

У Всевышнего молим прощенья:
«Всемогущий! Прости, не карай!
Дай узреть нам Руси воскресенье,
А Царю убиенному — рай».

Гляжу я, как пенится море,
За валом вздымается вал,
А в сердце тоскующем горе,
Как в ране с отравой кинжал.

ПРИВЕТ

Вал грозный и самый высокий.
Преград тебе на́ море нет —
Снеси же на север далёкий
Любимой России привет.

Скажи, что её, дорогую,
Я вижу в заманчивой мгле,
Что я безконечно тоскую
По русской любимой земле;

Что мнить я себя не желаю
В прекрасной стране, но чужой,
И небо всегда умоляю,
Что б да́ло России покой.

Когда же наступит то чудо,
Воскреснет великая Русь,
Как вал безпреградный, отсюда
Я тоже на север помчусь.

+ + +

«Февраль и Март» — вы дети сатаны
И внуки бабушек и дедов революций.
Народом вы давно осуждены,
Нам выносить не надо резолюций.

Мы знаем всё. Господь нас спас не зря,
Не восхвалять пришли мы «достиженья»
Родителей законных «октября»,
А указать на ваши преступленья.

«Кровавый Царь»… Кто так дерзнёт сказать,
Вкусивши плод «великой и безкровной»?
Да, Он в крови, в крови Россия-мать,
Повсюду кровь, до паперти церковной!

Февраль и Март — вы смерть Cвятой Руси,
Её вы отдали, как жертву, на закланье.
Творец миров, не гневайся, спаси!
Верни Царя и прекрати страданья!

+ + +

Я грущу, и сжимается больно
Моё сердце при взгляде на Русь.
И, как в прежнее время, невольно
Я за старую саблю берусь.

Что висеть на стене тебе даром
И ржаветь в незнакомой стране?
Не пора ли с безсмертным гусаром
Побывать ещё раз на войне?

Не пора ли коня вороного
Оседлать нам походным седлом
И помчаться марш-маршем, чтоб снова
Нам померяться с дерзким врагом?

Чтоб в боях за величье России
И за старую русскую честь
Нам в родной и знакомой стихии
Показать свою силу и месть.

Я, как пленник, стремлюся на волю,
Я, как странник, скитаюсь во мгле,
Я тоскую по бранному полю
И по Русской любимой земле.

<1928>

ТОСТ

Я пью за наш трехцветный стяг!
Пусть снова гордо он взовьется,
Пусть снова Русь под ним сберется
И да придет к нам вновь Варяг.
Я часть Руси на южныхъ гранях моря:
Со мной мой меч и черный доломан,
Портрет Царя, как вечный призрак горя,
И в сердце след от пережитых ран.
Я часть Руси, которую невзгода,
Как мяч, забросила за море-океан,
Я верный сын великаго народа,
Солдат душой и дней былых баян.

+ + +

Плачьте ж, рыдайте, печальныя струны,
Лиры печальной моей —
Русь погибает во власти коммуны.
Плачьте, рыдайте по ней.

С горем спозналась она, дорогая,
С горем, с великой нуждой.
И переполнилась с края до края
Гневом и братской враждой.

Плачьте ж, рыдайте, печальныя струны,
В сумраке этих ночей,
Бога молите — «да сгинут коммуны,
Цепи Руси палачей!»

НА ВУЛКАНЕ

Чуть брызжет полоска рассвета с востока,
Кругом облаков океан
И словно как остров над ними высоко
Поднялся главою вулкан.
Гляжу я на дивно прекрасные краски
И вдруг, молньеносной мечтой,
Я вдаль убегаю и вмиг, точно в сказке,
Я там, за запретной чертой.
Я там, далеко за пределом туманов,
Куда всей душой я стремлюсь,
Где нету ни зноя, ни пальм, ни вулканов,
Но где моя родина Русь.
Чужбина, хоть ты благосклонна к изгою,
Но все ж не по сердцу ты мне —
Здесь звезды чужие горят надо мною
На небе в ночной тишине,
Здесь песен мне слышатся чуждые звуки,
Чужой здесь народ и язык
И счастью в замену здесь горечь разлуки
Со всем, к чему съ детства привык.

ЖЕЛАНИЕ

Создать бы гимн такой, чтоб в небе тучи
Разверзлись вмиг, дорогу звукам дав,
В своем движении застыл зефир летучий,
Услыша песнь торжественных октав.
Создать бы гимн, чтоб камни задрожали,
Чтоб звук его достиг Небес Творца,
Чтоб повернуть истории скрижали
И растопить холодныя сердца.
Чтоб звук его проник в страну полночи,
В страну кремлей и безконечных нив,
Чтоб Русь, красавица, свои открыла очи,
Улыбкой ясною баяна озарив.

<1928>

РУСЬ, ПРОСНИСЬ!

По декрету товарища Ленина
Из глубин императорских зал
Ты у стенок тюремных расстреляна
И заброшена в мрачный подвал.
Там лежишь ты, штыками изранена,
Догорая, как в небе заря,
И забыла Ивана Сусанина
Снарядить для спасенья Царя.
Комиссары, что воры из Тушина,
Дикой воле не знают границ,
Православная церковь задушена,
Взяты пастыри в недра темниц.
Все короны распроданы Царские
И пошли на уплату измен...
О, придите, придете ж Пожарские,
Вновь явись патриарх Гермоген.
Русь! Не вся ж ты врагами замучена,
Соберись на священную брань,
Словно море вскипи взбаламучено,
Против дьявола ига восстань.
Встань из праха и грязи, распутница,
Развернись во всю русскую ширь.
Не с Тобой ли Мария-Заступница
И Георгий — святой богатырь?
От князей ты Донского и Невского
Перед битвой получишь совет,
От Сергия придет Радонежского,
Как в былые года, Пересвет,
И собьешь ты оковы мучителей,
Что сковали могучую грудь,
И пойдешь по стопам победителей
На широко расчищенный путь.
Все границы, что так перекроены,
Чтоб державный замедлить полет,
Вновь исправят с молитвою воины —
Сам Суворов штыки их примкнет.
Нарядившись в кокошник жемчуженный,
В свой расшитый цветной сарафан,
Древнерусскою сеткой кольчуженной,
Ты от новых прикроешься ран.
Вся слезою омытая чистою,
Приподняв соболиную бровь,
Под фатою своей серебристою
Будешь первой красавицей вновь.
Тучный колос взойдет с поля дикого,
С братской кровью пропитанных нив,
Прыгнет выше Ивана Великаго
Медный Всадник... змею раздавив.

ВЕНОК НА МОГИЛУ СТАРОГО АЛЕКСАНДРИЙЦА

Ты пал, Гусар, на поле славы,
Сраженный вражеской рукой,
Ты крепко спишь в тени дубравы
В могилке скромной над рекой.
Наш Полк родной в разгаре битвы
С тобой проститься не успел,
Но, сотворив в душе молитвы,
Ответил грудой вражьих тел.
Мы долго дрались и страдали,
Как вдруг... сорвался звук фанфар,—
Иныя песни зазвучали…
Теперь в Самаре нет Гусар.
Исчезло все, что было свято,
Как сон, исчез Безсмертный Полк
И брат восстал с мечом на брата
И горло грыз ему, как волк.
Ты счастлив, пав в пылу сраженья,
Тебе неведомы те дни,
Когда, по воле Провиденья,
Погасли светлые огни:
Когда над Русью необъятной
Взвился крамолы красный бес
И в пляске дикой и развратной
Орел наш царственный исчез ;
Тебе неведом яд печали,
Терзавший храбрые сердца,
Когда Штандарт наш зарывали
В аллеях старого дворца.
Тебе неведомы страданья
Забытой Господом земли,
Все муки ада и рыданья,
Когда снимались корабли...
Быть может, набожной рукою
Твой скромный крест в цветы одет
И спишь ты тихо над рекою,
Гусар давно минувших лет.

<1929>

+ + +

Если вспыхнет война, если тучи врагов
Ополчатся на Русь дорогую, -
Полетят им навстречу полки казаков,
Вспоминающих славу былую...

И на битву спеша, с грозным взором очей,
На призывы булатного звона, -
Полетят казаки из сибирских степей,
С берегов величавого Дона.

Оренбург, Астрахань, Семиречье, Урал,
Обратят на врагов свои жалы,
И, врагу нанося безпощадный удар, -
Засверкают Кавказцев кинжалы...

И узнают враги, что такое казак,
Вспоминающий славу былую,
Что готовы погибнуть все сотни рубак
За Царя и за Русь дорогую...

+ + +

Годы льются своей чередою,
Но чем дальше семнадцатый год,
Тем ясней путеводной звездою
Ты сияешь над морем невзгод.
От тебя не осталось и праха,
Нет могилки – лишь горя курган!
За тобой воцарилася плаха,
Сатана и "великий обман".
И запишут историки в были
Нашей Русской великой земли:
По тебе панихиды служили,
Но отпеть никогда не смогли...
Пред тобой, оклеветанным светом,
Павшим жертвой за честь и народ,
Вместо праха пред этим портретом
Мы склоняемся из года в год...
У Всевышнего молим прощенья:
"Всемогущий! Прости, не карай!
Дай узреть нам Руси воскресенье,
А Царю убиенному – рай".

ПАМЯТИ ПЕВЦА ДВУГЛАВОГО ОРЛА
ГЕНЕРАЛА ОТ КАВАЛЕРИИ П.Н.КРАСНОВА

Не видать нам могилы Краснова,
Не служить панихиды над ней –
В вечность кануло белое слово
Наших буднично-беженских дней.

Не видать казакам атамана,
Сокол сделал последний полет,
Не напишет он больше романа,
Что за сердце и душу берет.

Над его неизвестной могилой
Где-то там, далеко под Москвой
Будет плакать лишь ветер уныло
Да склониться бурьян головой.

ДУМА

Что завещать на память внуку?
О чем мне Господа молить?
Развеять как унынья скуку
И жажду счастья утолить?
Но в чем оно во дни заката?
В каком желанье иль мечте?
В могиле нам не надо злата,
Оно – в духовной красоте!
Вот почему, когда не спится,
На небо выплывет луна,
Я о тебе хочу молиться,
Моя любимая страна.
И верить хочется до боли,
Что загорится вновь заря,
Заря счастливой русской доли
Под скиптром Белого Царя.

КТО МЫ?

Кто мы такие?
Мы чести хранители
Русской, великой земли.
Нас из родимой, любимой обители
Вдаль завезли корабли.

Мы - это те, кто открыто за Царские
Борется стойко права,
Дороги Минины нам и Пожарские,
И Гермогена слова.

Здесь, в зарубежье, орлами над бездною
Наши отряды парят,
Там, далеко, за стеною железною,
Силы народные спят!

Час приближается, с помощью Божией
Встанет Россия от сна:
Мощным потоком к престола подножию,
К правде польется она...

ЗАВЕТ

Я умру, как и все в поднебесной,
В Богом точно назначенный год,
И в могиле, глубокой и тесной,
Свой последний закончу поход.

Мне цветов на могилу не надо —
Лучше горсточка Русской земли,
То для воина будет награда:
Мнить себя от родной не вдали.

Чтоб Небесная Сила хранила,
Положите на грудь образок,
Русский флаг, что душа так любила,
И заройте в прибрежный песок.

Его множество раз целовала
И ласкала морская волна,
Та, что с Севера к нам забегала
Из краёв, где родная страна.

Для могилы из травки ограда
Да из дерева крест хороши.
Монумента над нею не надо —
Лучше дать инвалидам гроши.

Всё равно не вспомянет потомок,
Что лежит здесь России певец,
Для него я былого обломок
Да печальной страницы конец.

Но когда разойдутся туманы,
Станет Русь наша снова святой,
Рифм воздушных моих караваны
Кто-нибудь да прочтёт со слезой.

<1955>